Её тень освободилась от тела. Тиви сразу поняла, что видит своё бесчувственное тело на руках у вора, и оно, лишённое Чарма, готово уплыть прочь.
Она отвернулась, чтобы не смотреть на себя, — это её пугало, — и стала глядеть на красные руки огня, скребущие тьму. Отражающие огонь костра глаза мусорщиков глядели сквозь неё, когда она прошла перед ними, медленно ступая вокруг пламени.
Большой огр шагнул сквозь неё и стал греть руки у костра. Она быстро метнулась туда, откуда вышла. Бульдог сидел, упираясь ногами в песок, держа на больших руках её недвижное тело. Звериное лицо с печатью человеческого внимательно смотрело в ночь, на людей и огров, собравшихся у огня.
Тиви почувствовала надёжность его заботы и остановилась на миг, любуясь, как наблюдательный взгляд зверечеловека из-под нависшей гривы смотрит вниз и замечает все. Его широкие плечи и мускулистая спина защищали её от ночи.
Но вид её собственного тела, голого и худого, с пятнами водорослей и теней от костра, снова раздул в ней страх. Она приблизилась к своему телу, желая нащупать путь обратно. И тут она увидела его Он стоял недвижно, далеко за спиной Бульдога, у самого края светлого круга от костра.
Лорд Дрив сделал ей знак стоять тихо. Он повернулся, высматривая что-то в темноте, одну руку протянув в её сторону останавливающим жестом. Она заставила себя пристально приглядеться к этому человеку, пытаясь понять, не иллюзия ли это, не скрывает ли эта поблёскивающая мирная нагота какого-нибудь страшного существа. Но он казался настоящим — высокая и стройная фигура, сформированная долгой жизнью в Чарме, и когда он поманил её к себе, она поспешила встать рядом с ним.
Он отвёл её за гребень дюны и показал вниз на берег. Небо прояснилось, и она увидела пути планет и звёзд и туман, нащупывающий путь по земле. В низком тумане бродили безногие тела мусорщиков, выполняя команды, которые выкрикивал Вороний Хлыст. Рядом с ним мерцал прозрачный воздух, отражая безоблачное небо. Мерцание повернулось, и его отражения собрались и вспыхнули звездой.
— Пригнись! — Электрический холод пронизал руку от прикосновения Дрива, и она присела. — Это Ралли-Фадж.
Она поглядела на сияющую прозрачную тень, идущую среди рабочих.
— Он нас видел?
— Нет, — ответил Дрив, глядя вслед уходящей поблёскивающей тени. — Он слишком занят попытками достать упавшую звезду. Это будет мощный амулет.
Тиви разглядывала профиль Дрива. Резкие линии скул, выступающий лоб, орлиный нос и волевой подбородок придавали ему суровый вид. Но Тиви, стоя так близко, ощущала его внутреннюю сущность, резонанс тепла и дружбы, и она поняла:
— Это ты вызвал меня сюда — из моего тела.
— Да. — Герцог нахмурился. — Тебе было больно. Я видел, что случилось. Я подумал, что тебе, быть может, захочется посмотреть эту ночь вместе со мной. — Он кивнул туда, где силуэт Бульдога виднелся на фоне пляшущего костра. — Кажется, твоему другу можно доверить удерживать тебя на Ирте. Его зовут Бульдог.
— Да, — удивлённо кивнула она. — Откуда ты его знаешь?
— Я встретил его напарника, Котяру, в лесах Бриса. Мы стали союзниками.
— Котяру? — На лице Тиви отразился вопрос. — Это который спас меня от троллей в Кафе?
— Да, он мне об этом рассказывал. — Герцог сел, прислонясь спиной к склону дюны, успокоившись, когда колдун ушёл прочь. — Он беспокоится о своём друге Бульдоге и будет рад слышать, что он жив.
— Это твой Чарм свёл нас всех вместе? — спросила Тиви, садясь рядом с ним. Почва была на ощупь твёрдой, но гудела чуть заметной дрожью, и светоносная форма Тиви казалась сильной, живой, чистой.
— Нет, Тиви. — На миг суровые черты лица Дрива смягчились. — Здесь действует что-то большее, чем Чарм. Только судьба свела меня с Котярой.
— Бульдогу было бы неприятно это слышать. — Она улыбнулась, глянув туда, где сидел вор, похожий на гранитный валун. — Он не верит в судьбу.
— Она все равно действует.
— Ты пришёл за ней ко мне. — Она подняла на герцога вопрошающий взгляд. — Я не совсем понимаю зачем.
— Мы с тобой — нечто другое, Тиви. — Он слегка улыбнулся. — К тебе меня привело предназначение.
Ей понравилось, как улыбка смягчила суровость его черт, и она решилась спросить:
— Это не судьба?
— Предназначение — это судьба, приход которой мы видим. Судьба — скрытое предназначение. — Светлые глаза герцога расширились, глядя, поняла ли она. — Я видел тебя с самых первых дней, как только научился провидеть.
Ты была в свете времени. Ты всегда там была, потому что мы были вместе от Начала. Она помрачнела:
— В фабричных кварталах мало говорят о Начале.
— Я думал, Сестричество разнесло вести о Начале по всем тёмным уголкам Ирта, даже на фабрики Заксара.
— Ведьмы? — Тиви пожала плечами. — Они с большим усердием рассказывали на фабриках о Началах. А мне хотелось есть и спать. Я слушала только потому, что они после проповедей раздавали бездомным еду и амулетики.
— Начало существует, — убеждённо сказал Дрив. — Оно есть источник времени и любой формы. Всё, что мы видим, исходит из него. — Он окинул взглядом ночь, будто понимал значение узора звёзд. — Извечная Звезда — это портал, из которого изливается вся энергия небес. Она льётся в холод пустоты, где остывает и замерзает в виде Чарма — и света, и материи.
— А судьба?
— Это узор энергии, который формирует все формы. И всё время выплетается по этому узору.
— А воля, о которой столько говорит Бульдог? — Она серьёзно поглядела на герцога. — Есть ли у нас свобода?
— Нет свободы от нашей свободы — так говорят нам Свитки. Каждый из нас свободен — в пределах нашей жизни. А здесь, между рождением и смертью, эти пределы очень узки. — Он придвинулся ближе. — Вот почему нам нужны другие, чтобы расширить свою свободу. Это и есть предназначение, которое свело нас вместе. Ты — путь моей свободы.
— Мы вместе можем сделать то, что не можем порознь. — Она откликнулась на его мудрость, но отодвинулась слегка, испуганная чувствами, которые он в ней всколыхнул. — Для меня это правда. Вот, смотри! Я говорю с тобой, — она вздрогнула, когда он положил ладонь поверх её рук, — касаясь тебя — вне своего тела! Ты даёшь мне свободу. Но что могу дать тебе я?
Он убрал руку, и воздух между ними тихо заискрился.
— Свобода — она есть и внутри. Я чувствовал твоё присутствие с детства, но всегда отворачивался от тебя. Я думал, что у меня нет времени тебя искать. Моя молодость была постоянной подготовкой к жизни правителя, потому что я должен был быть готов занять трон на случай, если моя сестра, главная наследница, падёт жертвой войны или коварства. И когда я вошёл в возраст, а Мивея была убита Врэтом, я стал Наместником. Я был занят заботами семи доминионов — всего Ирта! И думать о себе было бы эгоизмом. У меня не было свободы внутри самого себя, чтобы тебя найти.
— Но ведь ты здесь.
— Сейчас. Я мог бы прийти к тебе много дней назад, ещё в Заксаре. На самом деле я так и сделал — переодетый стариком, — но был отозван раньше, чем успел открыться. Появились змеедемоны, и я ушёл, не сказав тебе, кто я.
— Это был ты? — прищурилась Тиви, вспоминая. — Старый бродяга с золотым амулетом!
— Да. — Он поднял виноватый взгляд. — Я не должен был тебя покидать. Должен был остаться с тобой.
— Разве ты мог это сделать при всех своих обязанностях, при всей твоей ответственности?
— Я был Наместником. — Он смело встретил её вопрошающий взгляд. — Я мог найти тебя в Заксаре куда раньше. Я не сделал этого, потому что знал, что ты бедна, почти бесчармовая. Я это чувствовал раньше, чем увидел своими глазами. И я боялся, что если приду к тебе, пусть даже тайно, я унижу тебя. *
— Унизишь меня? — Взгляд её застлали слезы. — Я жила в мусорном баке.
— Я боялся унизить твой дух, — пояснил он. — Я и это чувствовал. Ты — моё другое «я», мой двойник. У нас общий дух, одинокий и гордый. Я боялся, что если приду к тебе, наши различия, которые так велики, сломят этот дух.
Тиви печально понизила голос:
— Ты хочешь сказать, что думал, будто я не могу тебя любить, потому что ты — пэр, а я — бесчармовая.
— Я был так же нищ внутренне, как ты внешне. — Он протянул правую руку, и она сверкнула морозным свечением. — Как только я перестал быть наместником, я пустился тебя искать. Теперь я могу предложить тебе тот Чарм, который я оставил, и внешнюю свободу — а если ты всё ещё хочешь, ты можешь дать мне свободу внутреннюю.
Он протянул сверкающую руку. Когда Тиви приняла её, ток прошёл по ней, и она вздрогнула с яркой ясностью, как горящая в вакууме нить. Несколько драгоценных мгновений она изучала твёрдые и знакомые линии своего сознания, пока не поняла, что она — уже не она. Она стала Дривом.
Она знала его мысли сказанные и не сказанные. Его сознание текло сквозь самые глубины её души, где она ощущала, что он ощущает её. Существа света, они переплелись и стали истинами друг друга.
Плоть и мысль все уменьшают, подумали они, выросшие в своём единстве, воспаряющие к звёздным путям над водянистыми слоями океана эфира.
Далеко внизу Ралли-Фадж ощутил Чарм в дюнах и пошёл по берегу. Огры пошли за ним к костру.
Дрив и Тиви распались. В тот же миг они оказались снова на Ирте в форме людей из света. Но они изменились. Тиви выглядела сильнее, суровый вид Дрива смягчился.
Их разумы все ещё бурлили и кипели от единения, и они коснулись друг друга и быстро отступили от пылающей холодной чувственности, которая снова хотела притянуть их друг к другу.
— Тебе надо идти, и быстро, — шепнул Дрив и показал на дюны в сапфировом руне звёздного тумана. Прозрачная тень Ралли-Фаджа дрожала текучими отражениями, взбираясь на обрыв. Ещё миг — и он исчезнет за ближайшими дюнами и появится рядом.
— Я бы любила тебя ради тебя самого, если бы ты пришёл ко мне в Заксаре, — сказала Тиви, поглядев на него смущённо, но твёрдо.
Дрив отступил назад. Печаль его прошла, исцелённая их прикосновением.
— Теперь я это знаю. Вот почему я рискнул всем, только бы повидаться с тобой вот так — чтобы знать. Теперь иди!
Тиви подавила импульс спешить — этот импульс был его тревогой за неё. Даже разделившись, она ещё воспринимала всё, что он видел и о чём думал. Она точно знала, сколько ещё времени до появления колдуна на дюнах. Остановившись, она помахала рукой, и Дрив нетерпеливо дёрнул головой, показывая, что не двинется, пока она не будет в безопасности.
«Так что поторопись!»
Его мысль была ощутима, как часть её самой, и эта мысль погнала её обратно к костру среди корявых соляных отложений. Тело легко приняло её, с лёгким вздрагиванием пробуждаясь от сна, и она открыла глаза и поискала ими Дрива. В ярком звёздном тумане клубилась тьма.
— Значит, старая карга всё-таки была права, — буркнул про себя Бульдог. — Ты выживешь. А я не был уверен. Ты еле-еле дышала.
Она высвободилась из его объятий, и он помог ей встать. Это было как ступить на твёрдую землю после долгих дней морской качки. Тиви пошатнулась, и вор поддержал её, когда она взяла высушенную у костра рубаху и надела поверх пластыря из водорослей.
— У тебя голова не болит? — спросил Бульдог. — Старая Сова говорила, что будет болеть.
С головой было всё в порядке, но когда Тиви попыталась это сказать, то смогла только пошевелить губами.
— Тебе надо отдохнуть, — заключил Бульдог. — Яд морского червя ещё действует.
Не успел он помочь ей сесть, как в круг света влетел Вороний Хлыст, хлопая ладонями.
— На работу! Туман поднялся, всем вернуться к работе!
За ним в воздухе реяла маска, видение серебристо-зелёной эктоплазмы, как древняя маска из меди и олова. Оробевшие огры смотрели на неё издали.
Вороний Хлыст прищурился при виде обмякшей Тиви, оглядел многочисленные рубцы у неё на руках и на ногах.
— Она сильно покусана, — заметил он холодно. — Отправить её в лагерь. — Он бы отвёл её сам, но не осмелился в присутствии Ралли-Фаджа. Вместо этого он мрачно напустился на Бульдога: — Возьми свою сеть и иди в волны. До рассвета считанные часы. Всем вернуться на работу!
Один из огров взял Тиви у Бульдога, и вор пошёл к сети, а полая маска поплыла мимо, вынюхивая след Тиви. Потом вильнула в сторону и покружилась у костра, отгоняя всех. Вороний Хлыст переформировал бригады и, сопровождаемый призрачной маской, повёл их мимо выпирающих дюн.
Бульдог вместе с остальными мусорщиками шёл к морю. Вспышка Чарма от падающей звезды сотворила с ним небольшое, но важное чудо, и теперь он ощущал не отчаяние, а надежду. Тиви была права, говоря, что он должен спасти всех. Он не знал как, но огромность задачи не подавляла его. Теперь, когда он готов, ответ сам найдёт его. Философ в его душе знал, что это правда. Убеждать надо было только вора.
С этой ночи он начал разговаривать с другими. Попав в лагерь, он держался сам по себе, опасаясь навлечь гнев Вороньего Хлыста на того, с кем подружится. И более того, он не считал себя достойным общества мусорщиков. Этих людей окружали огры, потому что они были лидерами и деятелями того самого общества, которое ненавидел Властелин Тьмы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65