Все это он проделал медленно, аккуратно, видя, с каким ужасом смотрит на него Величковский. — Снимки, которые мы изъяли в твоей квартире, теперь в уголовном деле о двух убийствах. Вот этот товарищ, — Пафнутьев кивнул в сторону Худолея, — самый сильный наш эксперт. Он утверждает, что будут еще трупы. И я ему верю. Двое из твоей колоды уже никогда не вернутся в Пятихатки. А сам ты будешь отвечать на вопросы родни. После того, как освободишься. Могу утешить — выйдешь не скоро, может случиться так, что, когда выйдешь на свободу, тебя уже никто и не узнает, уже и забудут, что был такой. По-разному, старик, может получиться, очень даже по-разному. Заметь, я говорю обо всем открытым текстом. Двое мертвы. Ты один хочешь отвечать за их смерть?
— Мне надо заканчивать ремонт квартиры. Я Игорю обещал. А про остальное ничего не знаю. И знать не хочу.
— На тебе два убийства.
— Какие?!
— Показать? — Пафнутьев постучал пальцем по столу, в который он только что сунул пачку снимков.
— Не надо.
— Кому сдавал девочек?
— Пахомовой.
— Где-то я уже слышал эту фамилию. — Пафнутьев обернулся к Худолею. — У нее есть муж?
— Застрелили несколько лет назад. Была какая-то разборка.
— Средь бела дня? — спросил Пафнутьев.
— Да, из обреза.
— Валя, ты понял, о ком идет речь? — спросил Пафнутьев.
— А как же, Паша... Сразу все понял. Давненько мы с ней не встречались... Изменилась, наверное, похорошела.
— Старая кошелка! — обронил Величковский.
— После таких красавиц тебе любая кошелкой покажется. — Пафнутьев взял величковскую сумку, молча поднес к столу и вытряхнул все содержимое. На стол вывалились блокнотик, кошелек, авторучка, темные очки, коробочка с ваксой, какие-то таблетки, паспорт.
— Денег все равно не найдете, — проворчал Величковский.
— Доберемся и до денег, — ответил Пафнутьев. — До хороших денег доберемся, а, Валя? Как ты думаешь?
— Если дело дошло до трупов, появятся и деньги, — мрачно сказал Худолей.

* * *
Увели Величковского, ушел на разведку Худолей — чем сейчас занимается Пахомова, где живет, с кем общается. Пафнутьев остался в кабинете один. Он сложил стопкой бумаги, скопившиеся после разговора с Величковским, — его показания, адреса, имена, обстоятельства появления в городе девочек из далеких Пятихаток, все рассовал по конвертам и как бы освободил стол для мыслей новых, свежих и дерзких.
Но не было у него ни новых мыслей, ни тем более дерзких. Какая-то унылость навалилась, и за ней стояли не отчаянные поступки, не решительные действия, за ней стояла вдруг открывшаяся перед ним громадная работа, которую нужно было проделать быстро, четко, не теряя ни минуты и никому не давая ни минуты на раздумья, колебания.
Пафнутьев подошел к окну, через которое совсем недавно так отчаянно сиганул Величковский, сиганул, не зная зачем, с какой целью, будто в другой, соседний мир прыгнул, где все его девочки живы и здоровы, все с теми же порочно-податливыми взглядами и, простите, обильными ляжками — видимо, питались в своих Пятихатках картошкой, макаронами, украинским салом и прочими вещами, которые делают человека если и не соблазнительным, то упитанным.
За окном в песочнице играли дети, на скамейке шушукались старушки, опасливо поглядывая на его окно, будто были уверены, что через минуту-другую кто-то опять вывалится из этого окна к ним во двор и будет метаться, как загнанная зверюка, тыкаясь во все запертые двери. Пафнутьев помахал им рукой, старушки в ответ слабо улыбнулись.
Позвонил Шаланда.
— Ну и что? — спросил, ничего не поясняя.
— А что? Все в порядке. Весна идет, весне дорогу. Обещают резкое потепление, пора тебе свои войска переводить на летнюю форму одежды.
— Пусть еще немного попотеют.
— Правильно, — одобрил Пафнутьев. — Пар костей не ломит.
— А трупы?
— Опознаны.
— Шутишь? — недоверчиво спросил Шаланда.
— Записывай... Шевчук Надежда Ярославовна и Хмелько Таисия Петровна. Жительницы Днепропетровской области, город Пятихатки.
— По пяткам узнал?
— Нет, Шаланда, по пяткам я только высказал предположение. Теперь оно полностью подтвердилось. Женщины действительно копали картошку, носили воду ведрами из колодца, пасли скотину.
— С чем я тебя и поздравляю, — проворчал Шаланда, но Пафнутьев не пожелал услышать его ворчания, он пожелал принять поздравления всерьез.
— Спасибо, Жора! — прочувственно сказал Пафнутьев. — Я всегда знал, что ты человек, который может оценить истинно верную догадку, правильную версию, проницательность и даже более того.
— А что может быть более того?
— Озарение, Шаланда, озарение.
— Это взгляд сквозь время и пространство?
— Совершенно верно. Сквозь время и пространство.
— Что-то я смотрю, все вы там попали под влияние сверхъестественных сил, — усмехнулся Шаланда. — Худолей цифрами тешится, количество трупов вычисляет, ты по пяткам становишься специалистом...
— Шаланда! Ты записал, как зовут этих несчастных женщин? Записал. Тебе Худолей совсем недавно предсказывал третий труп? Предсказывал. Ты над ним весело смеялся? Смеялся.
— Скажи, Паша, — Шаланда посерьезнел, — ты в самом деле ждешь третьего?
— Худолей советует не расслабляться.
— А сам-то он где?
— На задании.
— Готовитесь к задержанию?
— Уже, — невинно обронил Пафнутьев.
— Что уже? — Пафнутьев даже на расстоянии почувствовал, как Шаланда осел в кресле. — Ты хочешь сказать, что убийца задержан?
— При попытке к бегству.
— Поздравляю, — пробурчал Шаланда и положил трубку. Но тут же, спохватившись, снова набрал номер. — Паша, это... Тут трубка сорвалась... Ты так и не сказал... Ты задержал убийцу?
— Нет, пока скрывается.
— А, — облегченно протянул Шаланда. — Так бы и сказал.
— Так и говорю. Открытым текстом.
— Больше ничего не хочешь сказать? Жлобишься?
— Жора, я взял одного мужика. Он у меня в работе. Его роли не знаю. Замешан — да. Но насколько, сказать не могу. Не знаю. Девочек я тебе назвал. Откуда они — сказал. Им положено регистрироваться, но, сдается мне, они уклонились от этой гражданской обязанности. Тут уж тебе карты в руки.
— Где они жили?
— Не знаю.
— Юшкова нашлась?
— Нет.
— Худолей беснуется?
— Беснуется. Появились выходы на дальнее зарубежье.
— Даже так! — крякнул Шаланда. — Италия?
— Значит, и у тебя кое-что есть?
— Работаем, Паша, работаем. Города какие-нибудь прозвучали?
— Пока знаю только, что это Северная Италия.
— Могу тебе назвать один городок, Паша... Маленький городок, с ласковым таким названием, но если он хоть невзначай мелькнет, прозвучит в твоем кабинете, ты мне об этом скажешь. Заметано?
— Скажу.
— Городок называется Аласио.
— Записал. Ты там бывал?
— Нет, но хотелось бы. Каждый раз, когда слышу это название, во мне что-то напрягается.
— В каком месте напрягается? — невинно спросил Пафнутьев.
— Не там, где ты подумал, Паша. Совсем не там.
— А там, где я подумал?
— Все в порядке.
— Это радует.
— Ты познакомь меня со своим мужиком, Паша, а? С которым сейчас работаешь... А?
— Обязательно.
— У меня к нему несколько вопросов. И знаешь, мои вопросы не оставят его равнодушным. Хочешь, назову тебе еще одну фамилию?
— Хочу.
— Пахомова.
Трудно сказать, чего ожидал Шаланда, произнося эту хорошо знакомую фамилию Пафнутьеву, но ничего в ответ не услышал — Пафнутьев ожидал продолжения. Не вскрикнул, стулом не заскрипел, просто молчал в трубку. И именно это его молчание зацепило Шаланду настолько, что он поначалу даже не поверил, что Пафнутьев его услышал.
— Паша! — окликнул он. — Ты меня слышал?
— Да, Жора. Я все хорошо услышал. А что касается Пахомовой, то именно в эти самые минуты Худолей интересуется ее жизнью, убеждениями, средствами к существованию и так далее. Если ему удастся добыть что-нибудь свеженькое, обязательно тебе позвоню. Принесет новости сегодня — звякну сегодня. Ты до которого часа на службе?
Шаланда помолчал, посопел в трубку, что-то кому-то сказал там у себя, в кабинете, сказал, не прикрывая трубку, чтоб знал Пафнутьев — нет у него секретов от давнего друга.
— Куражишься, Паша? Но вот что я тебе скажу... Хочешь — верь, хочешь — не верь... У меня такое ощущение, что перед нами глыба, какой еще не было. Все, с чем мы сталкивались до сих пор, — чушь собачья. Говоришь, у тебя мужичок завелся разговорчивый...
— Я не говорил, что он разговорчивый.
— Так вот, береги его, Паша. В городе многие хотели бы этого мужичка к себе прибрать, подальше от глаз людских. Это непростой мужичок. Я слышал о нем. Знаешь, в чем его ценность? Ему знакомо такое слово — Аласио... Ты у него мобильник изъял?
— Изъял.
— Мобильник звонил?
— Звонил.
— Ты откликался?
— Нет.
— Молодец. Не вздумай откликнуться.
— Это опасно?
— Пусть мужичок откликается. А тебе не надо. Вот позвонят ему, а никто не отзывается, да? Бывает так? Бывает. Чем он потом это молчание объяснит? Так, дескать, и так, пьян был, виноват. В магазин за кефиром бегал... И так далее.
— Из Италии ему звонили.
— Вот и я о том же, — без удивления ответил Шаланда. — Ты, Паша, газеты читаешь?
— Криминальную хронику в основном.
— Напрасно. Твои ориентировки, оперативки и прочие бумажки расскажут больше, чем наши купленные щелкоперы. Читай раздел, где говорится о видах досуга.
— Думаешь, можно найти что-нибудь приличное?
— Приличного не найдешь наверняка. А вот криминального — полные штаны.
— Жора, ты стал выражаться больно уж круто... Полные штаны.
— Я выражаюсь достаточно точно.
— Хорошо, Жора, обязательно для тебя что-нибудь подберу, только намекни, в каком направлении искать. А то вдруг хочешь одно, а я подберу совсем другое... Ты, например, пожелаешь сауну, а я поведу тебя в китайский ресторан с палочками...
— О палочках не будем. Перед тобой, Паша, лежит уголовное дело с цветными снимками. Ты просмотри, Паша, эту папочку, пока она не слишком толстая, пока ты еще сможешь пролистнуть ее за две-три минуты... И сразу поймешь мои вкусы и привязанности.
— Я уже понял, Жора, я все понял, — сказал Пафнутьев без улыбки. — Будут новости — доложу.
— Вот это, Паша, по делу, — ответил Шаланда и положил трубку. По его голосу Пафнутьев понял, что тот уже не таит обиды, что серьезными и ответственными словами он успокоил начальника милиции и снова вернул его уважение.
— Значит, мастер-плиточник высшей квалификации, — вслух проговорил Пафнутьев. — Блестящие туфельки, кожаная куртка, пачка фотографий пышнотелых землячек с выбритыми прелестями — видимо, заранее готовились к роскошной городской жизни... А что главное? Главными остаются все-таки начищенные туфельки — в них ключик к этому человеку. Фотографии голых девиц нынче могут оказаться у каждого, кожаной курткой тоже никого не удивишь, а вот коробочка с ваксой... Что-то тут есть. Он приезжает в свои Пятихатки и, прежде чем сойти с пыльного автобуса на пыльную дорогу, протирает туфельки. И все понимают — человек приехал из большого города с большими возможностями. Вот здесь и таится его секрет.
Прохаживаясь по кабинету, Пафнутьев вдруг замер — что-то его остановило. Может быть, неожиданный звук за окном? Нет, там все в порядке. Хлопок двери в коридоре? Нет, этого тоже не было. Телефонный звонок? Нет. Но ведь промелькнуло же, ведь что-то было совсем рядом, и он по бестолковости своей отмахнулся, не пожелал даже оглянуться на проскользнувшую мимо мысль, напоминающую дуновение, почти неслышное дуновение ветерка.
— Так, — сказал он вслух и плотно уселся в свое жесткое кресло. — Начнем поиски в потустороннем, мистическом мире, где мысли носятся, как клубы дыма в накуренном кабинете, а мы, толстые и мясистые, не в состоянии их не то чтобы понять, а даже увидеть, почувствовать, ощутить. — Так... Был разговор с Шаландой. Шаланда посоветовал беречь Величковского. Тут что-то есть? Нет, все спокойно. Дальше — объявления в газетах о всевозможных видах блудливого досуга... Да, Пахомова! После убийства ее мужа и началась уголовная деятельность самого Пафнутьева. Суховатая, жестковатая бабенка, но со своим шармом. Есть, есть у нее блуд в глазах и обещание неземных наслаждений. Когда-то генерал Колов как последний придурок кинулся на этот огонек... И сгорел. Мотылек задрипанный.
Так что, Пахомова?
Нет, ничто в воспоминаниях об этой женщине не зацепило Пафнутьева, не заставило душу пискнуть жалобно и обреченно. Уходи, Пахомова, сейчас не до тебя. Сгинь!
Кто остается?
Все тот же Величковский. Раздваивающийся, время от времени как бы растворяющийся в воздухе и снова сгущающийся, окруженный своими красотками. Что у него? Пачка снимков, плиточное мастерство, звонки из Италии, блестящие туфельки, Пятихатки... Чужая квартира на его имя, Света Юшкова... Визитки, которые он раздает везде, где бывает, роскошные визитки на жестком пластике, да еще с гербом в виде мастерка и малярной кисти...
Если понадобились визитки, значит, не хватает заказов?
Значит, и денег все-таки не хватает.
— Ну вот и все, — с облегчением произнес Пафнутьев, откидываясь на спинку кресла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53