Когда Архимаг сел, в бок ему воткнулся какой-то предмет. Он решил было, что это один из дурацких самоцветов Зорана, но потом понял, что это что-то в боковом кармане пивафви. Он полез в карман – и, к своему изумлению, обнаружил там кварцевую призму. Внутри нее плясали крохотные желтые искорки, яркие, как миниатюрные солнца, – свидетельство магии света, запертой в ее глубинах.
Как она попала к нему в карман?
Он рассеянно уставился на призму, едва слыша захлебывающееся, булькающее дыхание Прата. В то же время мозг его отчаянно работал. Он должен заняться Нимором сам – но как?… Любое заклинание, нацеленное в странного дроу, лишь поразит своего создателя – даже направленное не на самого Нимора, а на то, что рядом с ним, не подействует на него. И все же у Нимора должно быть слабое место. Такое, что на первый взгляд кажется его самой сильной стороной…
Странствие с тенями.
Глядя на призму, Громф заулыбался. Он осторожно убрал ее обратно в карман. Маленькая магическая безделушка – простенькая вещица из Верхнего Мира, созданная всего лишь для того, чтобы освещать темные коридоры, – избавит их от Нимора Имфраэззла.
Причем безо всяких заклинаний.
ГЛАВА 25
Воздух наполнился пением пятидесятиголосого хора – это жрицы Эйлистри собрались на вечерню и, усевшись вокруг рыжего от ржавчины, доходившего им до пояса валуна, прославляли свою богиню. Халисстра была среди них, она сидела на краю воронки, образовавшейся, когда века назад камень этот упал с небес. Воронка имела форму чаши и множество шагов в диаметре, края ее припорошил снег.
Вечерня была благодарением лесу, приютившему их; солнцу, которое, хоть и скрылось за деревьями, наполняло небо переливами розового цвета; луне, которая осветит мрак, напоминая дроу, что даже в ночи богиня смотрит на своих детей; и земле под ногами, дающей железо, необходимое, чтобы выковать мечи Темных Слуг.
«Все выше от земли, все ближе к пламени, – пела Халисстра вместе с другими жрицами. – Сердце мое да смягчится во имя Эйлистри».
Хотя вечерняя песнь была исполнена радости, в эту ночь в ней слышался скрытый гнев. Узнав о смерти представительницы их веры, убитой йоклол, жрицы со всего леса собрались, чтобы почтить память погибшей. Все новые и новые жрицы появлялись из чащи и присоединялись к кругу. В кольчугах и при щитах, они усаживались рядом с остальными, клали мечи на колени и тоже начинали петь. Когда песнопение окончилось, Улуйара поднялась и подошла к камню. Положив на него левую руку, она вскинула меч, зажатый в правой руке, к небесам, обращаясь к богине.
– Эйлистри, услышь меня! – воскликнула она. – Смерть Брины должна быть отомщена. Мы отыщем слуг Паучьей Королевы и предадим их мечу! Темная Дева, дай нам силы!
Как одна, сидящие жрицы вскинули мечи и выкрикнули:
– Песнью и мечом клянусь!
Халисстра с запозданием присоединилась к ним, тоже подняв меч к небу. Она нервно бросила быстрый взгляд на своих соседок, боясь, как бы они не подумали, что ее заминка говорит о недостатке веры, или что они станут с неодобрением смотреть на обломанный кончик ее меча. Но они были всецело поглощены ритуалом, устремив взгляды в небо, вслед за своими клинками.
– Попытаются ли они показаться на поверхности или укрыться в черных глубинах Ллос, мы найдем их, – продолжала Улуйара, и в ее алых глазах пылал огонь ярче закатного солнца. – Мы свершим свою месть и станцуем танец радости над их трупами. Покровительница Танца, дай нам силы!
Халисстра была готова.
– Песнью и мечом клянусь! – прокричала она, вздымая поющий меч одновременно с остальными.
– Мы прорвемся сквозь паутину лжи и хитрости и сокрушим тех, кто мешает твоим темным детям занять законное место под солнцем, – продолжала Улуйара. – Среброкудрая Госпожа, дай нам силы!
– Песнью и мечом клянусь! – отозвались жрицы. Потом, все разом, они поднялись, и Халисстра поспешила сделать то же самое.
– Ллос будет побеждена! – выкрикнула Улуйара. Клинок ее меча сверкал холодным белым пламенем. – Эйлистри, дай нам силы!
– Песнью и мечом клянусь! – подхватили жрицы, поднимая мечи в четвертый, и последний раз. Потом, повернув оружие, они обратили клинки остриями в землю и прокричали: – Ллос должна умереть!
Халисстра прокричала первую фразу вместе с остальными жрицами, но то, что они направили мечи вниз, а не вверх, застало ее врасплох. На мгновение позже других она перевернула поющий меч Сейилл и вонзила его тупой, обломанный конец в землю.
– Ллос должна умереть! – воскликнула она, вдруг осознав, что ее голос одиноко прозвенел в наступившей тишине.
Она подняла взгляд и увидела, что все смотрят на нее, особенно Улуйара. Верховная жрица вонзила острие своего меча не в землю, но в лежавший рядом с ней огромный камень. На мгновение валун напомнил Халисстре убитого паука, рыжие потеки ржавчины напоминали кровь. Когда Улуйара откинула назад волосы, серебристое сияние, исходящее от ее клинка, перекинулось на них, и они заискрились, точно лунный свет. Жрица сделала Халисстре знак подойти.
Решившись после мгновенного колебания оставить поющий меч там, куда она воткнула его, Халисстра подошла к верховной жрице. Улуйара протянула ей руку, и когда Халисстра подала ей ладонь, жрица опустила ее на рукоять торчавшего из камня меча.
– Ей принадлежит особое место в сердце Эйлистри, хотя она отреклась от Паучьей Королевы совсем недавно, – поведала Улуйара остальным. – Да благословит ее Покровительница Танца и да направит ее меч. Эйлистри, дай ей силы!
– Песнью и мечом клянусь! – повторила ритуальный ответ Халисстра, почувствовав, что ее ладони сделались потными от волнения.
Едва она выговорила это, меч, который она держала в руке, легонько задрожал. Потом, похоже по собственной инициативе, клинок вошел еще глубже в камень. Халисстра, продолжая сжимать рукоять, помогла ему, вгоняя все глубже, пока перекрестье не ударилось с негромким звоном о валун.
– Песнью и мечом клянусь! – вскричали жрицы. Потом они разом запели, размахивая мечами над головой. Мгновением позже они уже танцевали вокруг камня.
Халисстра, все еще крепко сжимающая меч, почувствовала, как Улуйара накрыла ее ладонь своею.
– Ступай, – сказала верховная жрица. – Присоединись к танцу. Когда он завершится, я хотела бы кое-что обсудить с тобой.
Халисстра кивнула и бросилась в водоворот танца. По дороге она выдернула из земли поющий меч и взмахнула им над головой. Грациозно двигаясь среди других жриц, размахивая мечом, она чувствовала, что Эйлистри смотрит с небес. И не на танец, а на нее, именно на нее. Преисполненная изумления, Халисстра поняла, что богиня чего-то ждет от нее, чего-то очень важного. Достойна ли она такой чести? Она, которая, подобно йоклол, так подло обманула и убила одну из жриц Эйлистри?
Танцуя, Халисстра чувствовала, что за нею следит еще пара глаз. Глаза не богини, но смертного. Она вгляделась в деревья, окаймляющие воронку, выискивая знакомое пятнышко слишком густой тени с крошечными белыми отметинами – глазами, наблюдающими за ней. Наконец она нашла его, высоко в ветвях, и поняла, что именно туда левитировал Рилд.
Увидев его – или, точнее, увидев едва уловимые признаки того, что он там, – Халисстра ощутила, как по телу ее пробежал холодок. Мужчинам запрещалось наблюдать обряд вечерней песни. Подглядывать за исполненными эмоций женщинами значило навлечь на себя беду. В любой момент одна из жриц могла заметить Мастера Оружия и покарать его за ослушание, наслав слепоту, глухоту и немоту. Насколько Халисстре было известно, наказать его могла и сама Эйлистри, поразив столбом холодного пламени, убившего фазового паука.
Эти мрачные мысли заполняли голову Халисстры, пока она, двигаясь по кругу вместе с остальными женщинами, на несколько мгновений не упустила Рилда из виду, повернувшись к нему спиной. Вновь оказавшись на другой стороне круга, она бросила взгляд туда, где он был, – украдкой, чтобы не привлекать к нему внимания.
Рилд исчез.
* * *
Подходя к крохотной хижине, в которой они поселились с Халисстрой, Рилд, погруженный в свои мысли, сначала не отреагировал на слабый запах мускуса, коснувшийся его ноздрей с порывом ветра. Он думал о танце, за которым подглядывал, и о Халисстре, душой и сердцем обратившейся к богине, обрекавшей ее на жизнь в Верхнем Мире. Воин отпрянул лишь в последний миг – когда темнота в кустах справа от него вдруг шевельнулась. В миг, когда он выхватил Дровокол из заплечных ножен, на тропу перед ним выскочил черный волк и преградил ему путь. Однако вместо того, чтобы броситься, зверь вскинул голову и озорно улыбнулся Рилду, вывалив язык. По телу волка пробежала дрожь, он пошатнулся, и Рилд услышал хруст хрящей. На месте зверя стоял грязный-прегрязный мальчишка.
– Если бы не ветер, ты бы мне попался, – заявил Ярно.
Рилд согласно усмехнулся и убрал меч. Потом, услышав женские голоса за спиной в лесу, он нахмурился.
– Не надо бы тебе быть здесь… – сказал воин мальчику. – Если жрицы обнаружат тебя в своей священной роще…
Глаза мальчишки сузились.
– Ты много убил? – спросил он.
Рилд не сразу сообразил, о чем спрашивает Ярно. Именно этот вопрос ему часто задавали курсанты Мили-Магтира – и он всегда отказывался на него отвечать. «Хвастливый паук попадает в собственные сети», – цитировал он, напоминая им, что не выставляемая напоказ доблесть – тоже оружие. Но Ярно говорил о жрицах – и Рилд вспомнил о данном мальчику обещании.
– Они не убили Халисстру, – сообщил он Ярно. Мальчишка почесал за ухом.
– Ты спас ее? – спросил он. – Почему тогда ты еще…
Заслышав приближающиеся шаги, Рилд попытался шугануть парня прочь.
– Уходи, – велел Мастер Оружия. – Скорее. Если тебя увидят…
Заметив, что Ярно напрягся, Рилд резко обернулся, выхватывая Дровокол во второй раз. Его захлестнула волна облегчения, поскольку это была всего лишь Халисстра, – жрицы, с которыми она разговаривала, должно быть, свернули на другую тропинку. Она резко остановилась, увидев Ярно, и нахмурилась – и Рилд застонал, поняв, что происходит. Уголком глаза он увидел, что мальчишка снова оборачивается в волка, – худшее, что Ярно мог сделать в такой момент. Останься он в человеческом обличье, Рилд, возможно, сумел бы выдать его за обычного попрошайку, но…
– Монстр! – выдохнула Халисстра.
В то же мгновение Ярно прыгнул на нее. К счастью, Рилд оказался быстрее. Выронив Дровокол, он поймал оборотня за ляжку и бросил наземь.
– Прекрати, – проворчал Рилд сквозь зубы. Ярно извивался у него в руках, скалясь и свирепо рыча, и пытался укусить Халисстру. – Это госпожа Меларн. Та самая, которую я шел спасать.
В это время Халисстра сорвала с пояса охотничий рог и поднесла его к губам. Продолжая удерживать сопротивляющегося Ярно, Рилд изогнулся, как угорь, и, сделав подсечку, подцепил ее ногой.
Халисстра упала, выронив рог. И снова потянулась за ним.
– Не надо! – воскликнул Рилд. Халисстра, сверкая глазами, подобрала рог и отодвинулась, чтобы воин не мог достать ее ногой.
– Ты спятил? – спросила она, поднимаясь. – Это же оборотень!
И снова поднесла рог к губам.
– Он не причинит тебе вреда, – бросил Рилд. Доказывая это, он отпустил Ярно и вскочил. – Уходи! – приказал он. – Беги!
Даже не взглянув, послушался ли Ярно, Мастер Мили-Магтира развернулся к Халисстре и схватил ее за руку, заставляя опустить рог.
Ярно постоял мгновение, тяжело дыша, переводя взгляд с Рилда на Халисстру. Потом – в последний раз рыкнув на жрицу – он прыгнул в кусты.
Халисстра выдернула руку из Рилдовой ладони и гневно уставилась на него. К гневу примешивался оттенок недоверия.
– Ты знал, что этот мальчишка… это существо… зверь?
– Ярно безвреден, – ответил Рилд, возвращая Дровокол в ножны. – Пусть бежит.
– Он монстр. Эйлистри повелела нам очистить лес от этой дряни.
Рилд поморщился.
– Он мальчик, – вздохнул воин. – Всего лишь мальчик.
Халисстра покачала головой, не понимая.
– Тогда какое тебе дело до того, будет он жить или умрет? – спросила она.
Рилд открыл рот, пытаясь подыскать слова.
– Потому что он… – смущенно пробормотал Мастер Оружия, – он напоминает мне меня самого в его возрасте.
– Как это? Ты дроу, а он… – Халисстра запнулась, не зная, как назвать мальчишку.
– А он оборотень, – подсказал ей Рилд. – И затравленный. И перепуганный. Точно как я когда-то.
Пару мгновений Халисстра смотрела ему в глаза, и Рилд подумал, что она поняла. Потом она подняла рог.
– Может, он и выглядит как мальчишка, но это монстр, – заявила она твердо.
– А ты – Первая Дочь, – бросил Рилд, снова хватая ее за руку. – Всегда среди охотников, и никогда – среди тех, на кого охотятся. Тебе-то никогда не приходилось бороться за жизнь в Вонючем квартале.
Халисстра помедлила в нерешительности, и до Рилда дошло, что она может и не знать, что такое этот Вонючий квартал.
– Но ты тоже знатный дроу, – сказала она. – Разве не так?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46