– А как насчет Эриндлина? – спросил Фарон.
– Что – Эриндлина? – отбили ее пальцы.
– Хотела бы ты однажды вернуться туда?
Данифай помедлила в нерешительности.
– Я много раз бывал в Эриндлине, – передал Фарон. – И прекрасно знаю площадь у Пяти Колонн. С помощью простенького заклинания я перенесу тебя туда.
– В Эриндлине у меня ничего не осталось, – ответила она. – Ни Дома, ни родных.
– Тогда куда?
Данифай живо ухватилась за это.
– Квентл ни за что не позволит, – отстучала она. – После того как пропала Халисстра… и Рилд.
– Нет, – отозвался Фарон, тряхнув головой. – Она – нет, но я – да. Итак, остается вопрос: если не Эриндлин – и, уж конечно, не Чед Насад, – то куда бы ты хотела попасть? Лласереллин? Шиндилрин?
Данифай задохнулась. Город Шиндилрин славился огромным количеством порталов, и Данифай было известно, что там нашел приют единственный, быть может, дроу во всем Подземье, который, возможно, сумел бы помочь ей, смог бы уничтожить заклинание, приковавшее ее к Халисстре. Если бы он действительно смог…
Видя, что Фарон изучает ее лицо, и досадуя на себя, что выдала свои мысли, – Данифай взяла себя в руки.
На миг она почти поверила ему, но она не настолько глупа, чтобы позволить себе надеяться. По опыту она знала, что обещания – особенно обещания соплеменников-дроу – выполняются редко.
И все-таки это был шанс. Во время гибели Чед Насада Фарон рисковал жизнью, чтобы спасти ее. Данифай не раз пыталась отгадать почему. Что это давало ему? Может, это был просто импульсивный порыв, результат плотского вожделения? Возможно, это чувство движет им и поныне.
Не пришло ли время перенести свою преданность с Квентл на Фарона? Данифай и так, и этак обдумывала эту мысль. Она искала союза с Квентл, поскольку выяснить, что случилось с Ллос, означало шанс вернуть свою магию, возможно даже снискать особую благосклонность темной богини. Квентл обладала самым высоким статусом среди мензоберранзанцев, и раз уж Данифай обречена была служить, то она предпочитала служить на высшем изо всех возможных уровней. Быть пленницей Дома – это одно, а быть служанкой бездомной изгнанницы из погибшего города – совсем другое. То, что Данифай стала служить Квентл, спутало карты Халисстры. Первая Дочь Дома Меларн могла бы уничтожить Данифай просто прихоти ради, но, раз ее пленница сделалась игрушкой Квентл, Халисстре пришлось бы отвечать перед настоятельницей Арак-Тинилита.
После стольких лет притворной скромности, и поклонов, и согласия с другими Данифай могла наконец выбирать собственный путь, могла наконец действовать,но она была отнюдь не свободна. Все это заклинание. Она по-прежнему ощущала свою неразрывную связь с Халисстрой Меларн.
Квентл была могущественным союзником, и если Данифай верно сыграет эту партию в сава, то, возможно, сумеет даже сделаться правой рукой Квентл… если их попытка отыскать Ллос увенчается успехом. В чем, учитывая, что до сих пор они ничего не добились, Данифай сильно сомневалась.
Но в Шиндилрине, если старый маг еще жив, она могла бы стать наконец свободной. Свободной – для чего? Куда ей идти? Даже если предположить, что Эриндлин не разделил участь Чед Насада, там у нее ничего не осталось. Она могла бы направиться в Мензоберранзан или в другой подобный город, но в качестве кого? Свободной дроу, но без союзников, без Дома, который защищал бы ее. Но если у нее будет покровительница, матрона… вроде Квентл Бэнр, к примеру… она могла бы обрести пристанище в Арак-Тинилите…
Данифай решила играть осторожно и начать со лжи.
– Хорошо, – отстучала она, – я сделаю это. Квентл ничего от меня не узнает. Но сначала убедись, что им действительно известно, где корабль, и что он еще пригоден для плавания.
Фарон улыбнулся и чуть склонил подбородок в символическом поклоне. Потом он уничтожил сферу тьмы, выпустил руки Квентл и вновь повернулся к Оофоон.
– Итак? – поинтересовался он, пользуясь безмолвной речью. – Решились ли вы принять мое предложение?
Повелительница аболетов взмахнула щупальцем:
– Отдай мне Квентл, и я скажу тебе, где корабль хаоса.
Данифай вскинула бровь. Заметив это, Фарон легонько кивнул. Он явно заметил то же, что и она: они разыскивали корабль, но никто не говорил в точности, какой именно. Хотя существовала вероятность того, что это сделал Вейлас.
– Опиши его, – показал знаками Фарон. – Докажи нам, что тебе известно о нем.
Аболет прикрыл глаза, словно отыскивая что-то в памяти.
– Он был сделан из костей и плавал по поверхности озера. Обитавшие на нем существа походили на вас и выглядели живыми, но они были бледными и распухшими и пахли смертью и насекомыми. В поглощенном той-которая-породила-мою-мать кишели белые извивающиеся существа.
– Магготы, – показал Фарон, на лице которого не мелькнуло и тени того отвращения, которое, Данифай была в этом уверена, явно отразилось на ее собственном.
– Да. Неприятный опыт, особенно когда это создание обратилось у нее в желудке в ядовитый пар. Та-которая-породила-мою-мать едва не умерла и не согласилась бы съесть такое существо снова, содержи его разум хоть тайны самих богов.
Данифай ухватилась за это важное замечание.
– Когда твой предок съел гривастого демона? – спросила она. – Когда корабль только приплыл в ваш город – или после того, как он затонул?
– После, – ответила Оофоон. – Это глупое создание приплыло сюда, когда их капитан пропал.
– Опиши капитана, – попросил Фарон.
– Земное существо, с двумя ногами, чтобы ходить, и двумя – чтобы держать предметы, – ответила Оофоон, – и длинным хвостом, который все время двигался, будто водоросли на сильном течении. Тело безволосое, за исключением морды. Лицом демон напоминал тех крохотных наземных существ, что шмыгают по пещерам и вечно нюхают носом воздух.
– Уридезу, – знаками показал Фарон, со значением взглянув на Данифай. – Точно как сказал Белшазу.
– Вейлас мог упомянуть об этом при аболете, – быстро отозвалась Данифай.
Фарон покачал головой:
– Вейлас не отличит одного демона от другого. Он не узнал бы уридезу, даже столкнувшись с ним нос к носу, и уж тем более не запомнил бы разновидности демонов, о которых Белшазу упомянул всего лишь мимоходом. Оофоон говорит правду. Ее предок действительно съел гривастого демона – и вместе с ним знание о том, где пошел ко дну корабль.
Он обратился к Оофоон:
– Мы знаем, что корабль был потерян во время шторма. Он разрушен?
– Когда демон покидал его, корабль был еще цел, – ответила Оофоон. – Шторм лишил его способности двигаться и уничтожил экипаж, но не повредил сам корабль.
Данифай фыркнула. Как будто повелительница аболетов могла ответить иначе после того, как Фарон сообщил ей, что они собираются поднять корабль и снова плыть на нем.
– А что стало с демоном? – спросил Фарон.
– Его шторм тоже лишил способности двигаться.
Маг мгновение размышлял, потом кивнул, явно удовлетворенный ответами Оофоон.
– Отлично, – показал он. – Скажи мне, где лежит корабль, и я сделаю так, чтобы Квентл пришла к тебе.
– Нет, – сердито сверкнула глазами Оофоон, и Данифай на какой-то страшный миг подумалось, что сделка не состоится и аболет просто решил съесть их. – Вы отдадите мне жрицу, и после того, как я поглощу ее, я скажу тебе, где находится корабль.
Данифай снова фыркнула. Тупик. Но, к ее изумлению, Фарон кивнул.
– Согласен, – передал он аболету.
Пока Оофоон довольно булькала, двое стражей вытеснили Фарона и Данифай из зала. Аудиенция была окончена.
ГЛАВА 18
Содержимое бутылки с мыслями изумило Громфа. Он слышал бульканье жидкости, но то, что текло по его языку, больше напоминало мелкий песок. Когда он проглотил это, рот его наполнился любопытным вкусом – странной смесью древних сушеных насекомых и толченого янтаря.
Воспоминания хлынули в его мозг с внезапностью спор, извергающихся из перезревшего гриба. Среди них имелось и заклинание, не требующее вербального компонента, а лишь соматического: достаточно было проглотить остатки содержимого бутылки.
Иллитид, чувствуя неладное, подался вперед, вскидывая уродливую руку, но было уже поздно. Последние капли упали из бутылки на язык Громфа и были проглочены им, приведя заклинание в действие. Волна магической энергии быстрее мысли пронеслась по комнате, и Слуугуф застыл: глаза выпучены от ярости, занесенные щупальца замерли на волосок от лица Громфа. Бутылка с мыслями зависла в воздухе, там, куда отлетела; дергарский топор, который нес иллитид, застрял между вытянутой рукой Слуугуфа и полом. Он выронил его от изумления в тот миг, когда прочел в мыслях Громфа, что должно произойти.
Громф встал, придерживаясь рукой за край стола, поскольку комната слегка расплывалась. Изменение хода времени всегда немного нарушает ориентацию. У него кружилась голова, его слегка покачивало, как будто весь мир был устойчивым, а он – нет.
Теперь, когда память вернулась, ему все было ясно.
«Так вот почему я стер из памяти все, кроме одного, – подумал Архимаг, – того, что я должен предложить эти бутылки всякому существу, овладевшему моим сознанием».
Не потому, что надеялся обманом заставить это существо выпить их содержимое, но потому, что ожидал: оно прочтет эту мысль и заставит сначала его самого выпить одну из бутылок – в качестве меры предосторожности.
Как это и сделал Слуугуф. Однако Громф не стал терять время на то, чтобы упиваться собственной дальновидностью. Ему нужно было спешить. Останавливающее время заклинание могущественно, но кратковременно. Оно продержится еще не более нескольких мгновений. Быстро наклонившись, он подхватил боевой топор.
Легонько потянув – сила инерции создавала ощущение, будто оружие застряло в грязи, – Громф ухватил топор покрепче обеими руками и размахнулся. Лезвие опустилось точно на шею иллитида. У нижнего края раны набух кровавый пузырь, но голова осталась на плечах.
Едва Громф положил оружие на стол, действие заклинания окончилось, и время вновь двинулось вперед. Кровь брызнула на камни, голова Слуугуфа отлетела от туловища, и иллитид рухнул замертво. В следующий миг бутылка с мыслями ударилась о стену и со звоном покатилась по полу.
Взглянув на лезвие топора, Громф заметил, что в нем что-то бешено кружится. Заколдованное оружие добавляло душу Слуугуфа к тем, чьи жизни оно уже отняло прежде. Лицо иллитида с ужасом глянуло с плоскости лезвия, подергивая щупальцами. В конце концов, оно сделалось прозрачным и исчезло.
– Какое полезное оружие, – заметил Громф, отодвигая дергарский топор. Он рассмеялся. – Пожалуй, стоит повесить его на стену в качестве сувенира.
Опустившись на колени, он произнес слова заклинания и простер руки над трупом иллитида. Ладони его начало покалывать, когда они оказались над откинутой вбок правой рукой существа. Золотое кольцо с печаткой на среднем пальце Слуугуфа было магическим, напитанным охранительными заклинаниями. Громф стащил его с пальца иллитида и положил на стол.
Во второй раз у него закололо ладони, когда он провел ими над продолговатым кожаным футляром, висевшим у Слуугуфа на поясе. Открыв его, Громф обнаружил внутри трубку. Он извлек ее – кусочек полой кости с деревянными затычками на концах – и потряс. Послышался шелест бумаги. Возможно, свитки? Он займется ими позже, приняв соответствующие меры предосторожности.
Положив трубку рядом с кольцом, Архимаг закончил осмотр тела иллитида. Один из карманов на одеянии иллитида заставил его ладони зачесаться в третий раз. Запустив руку в этот карман, Громф вытащил кусочек кварца в палец длиной, ограненного в виде призмы. В глубине его плясали крохотные желтые искорки.
Громф уже видел подобные штуки раньше. Это были магические артефакты наземных эльфов, которые нуждались в освещении, чтобы отыскивать дорогу в Подземье. Он произнес слово на их языке – наземные эльфы столь предсказуемы, они почти всегда используют одни и те же командные слова, – и призма отреагировала на него так, как он и ожидал, – выпустила конус тусклого, как у свечи, света. Вторая команда превратила конус в слепящий, тонкий, как прут, луч яркого белого света. Если бы не стены кабинета, он был бы виден издалека. Прищурившись от его сияния, Громф произнес третью команду, и слепящий свет исчез. Призма сделалась такой же, как прежде, и лежала на ладони Громфа холодным камнем.
– Полезная безделица, – отметил он, опуская ее в карман пивафви. – Во всяком случае, читать свитки сгодится.
Он почти закончил обыск, но, в последний раз проведя руками над телом иллитида, снова ощутил покалывание. Что-то лежало на самом дне кармана, из которого он только что достал призму. Засунув руку поглубже, Громф извлек серебряную цепочку с висящим на ней плоским овалом зеленого нефрита. Он сразу узнал его.
– Так вот куда исчезли нефритовые пауки, – пробормотал маг, запихивая нефрит к себе в карман.
Снова встав на ноги, Громф с помощью магии поднял в воздух голову иллитида – незачем без нужды прикасаться к этим обмякшим вонючим щупальцам – и пристроил ее на груди трупа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46