– Смейся, пока можешь, – выпалил он. – Скоро будешь плакать, когда Жазред Чольссин заявится к тебе в гости.
Триль мысленно улыбнулась, услышав имя. Это явно была некая организация – наверное, возникшая во время бунта рабов, подавленного совсем недавно. Может, это какие-то беженцы из разрушенного города, называвшегося Чольссин?
– Никогда не слыхала про этих Жазред Чольссин, – пренебрежительно бросила она. – Явно они столь же незначительны, сколь и неэффективны.
Пленник хрипло рассмеялся:
– Насчет неэффективности – едва ли. Мой господин привел армию к твоему порогу.
Триль ухватилась за эту информацию:
– Значит, твой хозяин – дергар… или танарукк? Каанир Вок?
– Он гораздо больше, чем это. Гораздо больше, чем этот наемник Вок. Моему хозяину подвластны силы, о которых ты можешь только мечтать. Это именно он спланировал поражение твоего войска в сражении у Столпов Скорби.
Триль приподняла бровь:
– О, неужели? – Она могла предположить, о ком говорит ассасин, но ей требовалось подтверждение. – Тогда, без сомнения, он хотел бы, чтобы я узнала его имя – узнала, кто этот мужчина, осмелившийся напасть на Верховную Мать Бэнр в ее собственном доме. Или он боится меня, как и подобает всем этим послушным маленьким мужчинкам-дроу?
Это оскорбление, вкупе с магическим внушением Триль, решило дело.
– Мой хозяин – не простой дроу, – бросил пленник. – Нимор – это…
Он умолк, поняв, что сказал уже слишком много.
– Нимор? – проворчала Триль. Имя было незнакомым. Потом она поняла, кто, должно быть, это такой. – Ты имеешь в виду капитана Зайемда из Аграч-Дирра, да? Предателя, который привел войско дергаров к нашим дверям?
Пленник вызывающе кивнул.
– Скоро Нимор будет и твоим хозяином тоже, – пообещал он.
Триль несколько мгновений обдумывала это. Зайемд явно было вымышленным именем – не присвоил ли себе вождь ассасинов также и имя Шестого Дома? Она хотела знать, как глубоко на самом деле зашла измена Аграч-Дирра. Сам ли Нимор склонил солдат напасть на их союзников или же заручился поддержкой Дома? Вопрос важный, поскольку Аграч-Дирр находился в осаде войск Мензоберранзана, которые гораздо лучше было бы использовать против дергаров и танарукков.
Триль решила пойти на блеф.
– Мне известно, что твой хозяин не из Аграч-Дирра, – сказала она ассасину. – Я никогда раньше не видела его, а я знаю всех старших офицеров этого Дома. Верховная Мать Ясраена и я – мы… союзники. Настолько, насколько ими могут быть две матроны.
– Ясраена Дирр не имеет никакого значения.
Триль напряглась.
– Что ты имеешь в виду? – осведомилась она.
– Домом Аграч-Дирр правит мужчина-личдроу. Вараун восстановил там естественный порядок вещей, как он сделает это во всем Мензоберранзане, когда эта война будет выиграна.
Триль расслышала тихий вздох рядом и вспомнила о своем лейтенанте. Стремительно, точно разящая змея, она ткнула в его сторону плетью. Ликующе шипя, пять змей вонзили ядовитые зубы в его черную плоть. Мужчина-офицер застыл, потом в горле у него слабо булькнуло, глаза закатились. Он рухнул на пол, словно сломанный сталактит.
Ящер обнюхал его и немедленно принялся за еду, пережевывая череп с громким хрустом.
Триль бросила взгляд на Мэйгниф.
– Никому ни слова об этом, – прошипела она.
Мэйгниф поклонилась, потом со значением посмотрела на каждую из телохранительниц по обе стороны от Триль.
– Можете положиться на наше молчание, Верховная Мать, – сказала она.
Триль вновь перенесла внимание на пленника. Она была рада, что он наконец поддался ее магическому внушению и сообщил ей даже больше, чем она смела надеяться. Облизывая губы, точно почуявший кровь ящер, она двинулась дальше:
– Тебя послал сюда личдроу? Это его магия доставила тебя внутрь?
– Нет… и нет.
– Кто же тогда перенес тебя сюда?
– Сам Нимор. И пусть я потерпел неудачу, он справится. Вся твоя защита бессильна против него, как паутина. Он с легкостью провел меня сквозь тени, прямо в твою «крепость».
– Нимор в этих стенах? – выдохнула Мэйгниф.
– Был, – ухмыльнувшись, ответил ассасин.
Глаза Триль сузились. Не оттого, что Нимор сумел проникнуть в самое сердце Дома Бэнр – огромного сталагмита, выдолбленного изнутри, так что получился Великий Курган, – но потому, что, совершив такой ловкий трюк, он вновь ушел. Почему он не остался, чтобы самому напасть на нее? Почему оставил вместо себя более слабого вассала? Он, безусловно, должен был понимать, что этого мужчину схватят.
Ассасин с болезненным смешком прервал ее размышления:
– Очень скоро ты сама узнаешь всю силу и величие Нимора, когда он возглавит решающий штурм этого Дома. Если, конечно, доживешь до…
До Триль дошло, что глаз ассасина так и продолжал сверкать вызывающе – и упрямо – все то время, пока он говорил. И взгляд его не единожды скользил по ее креслу – но только когда он думал, что она не смотрит на него.
– Стража! – вскрикнула она. – Щиты!
Мгновенно женщины по обе стороны от нее пришли в движение, выставив щиты между Триль и единственной явной угрозой – ассасином.
Как раз в тот миг, когда два щита лязгнули друг о друга, в зале для приемов взорвался заряд магической энергии. Испепеляющее пламя взметнулось над лежащим ассасином, его рев обрушился на барабанные перепонки Триль с такой силой, что почти заглушил вопли стражниц, тела которых обуглились, словно пережаренное мясо.
Магия их щитов оказалась надежной, и удар пошел выше, ниже и в стороны от кресла, в котором съежилась Триль. Обжигающий жар донесся до нее не более чем теплым дуновением; удара она не почувствовала вовсе, если не считать того, что щиты прижало к самому ее креслу. Трон не среагировал на взрыв огненного шара, который ассасин принес в себе. Матрона Бэнр могла предположить причину. Удар был направлен против ассасина, пронесшего его в зал, а не против Верховной Матери. Осведомленность Нимора и его догадка насчет того, где Триль станет допрашивать схваченного ассасина, были безукоризненны.
Все это Триль поняла в мгновения звенящей тишины, наступившей после взрыва.
Мэйгниф и две другие стражницы скорчились на полу, обгоревшие до неузнаваемости. Ящер тоже был мертв, он лежал неподвижно, свернувшись клубком, в углу зала, и его шкура больше не светилась.
От тела ассасина не осталось ничего, кроме костей, отливающих красным, подобно угольям, и испускающих струйки жирного черного дыма.
Триль затрясло, когда она осознала, что находилась на волосок от гибели. На миг она ощутила страх. Неудивительно, что ассасин так разговорился. Ему нужно было удерживать ее поблизости от себя, пока не сработает заклинание.
Триль услышала из коридора топот бегущих ног, приближающийся к дверям зала для приемов. Она сжала подлокотники кресла, крепко вцепившись в них, чтобы скрыть дрожь в руках. Когда начальница ее стражи вбежала в зал, жрица глядела поверх обугленных останков своих телохранительниц, морщась от вони горелого мяса. Глаза женщины разом округлились при виде почерневших тел на полу.
– Верховная Мать! – выдохнула она. Начальница стражи запыхалась, словно после бега. – Враг приближается к городу!
– С какого направления?
– По пещерам на юго-востоке. Наши дозоры столкнулись с ними в Пещере Отсеченных Щупалец и в Пещере Аблоншейра.
– Дозоры встретились с танарукками или с дергарами? – спросила Триль.
– И с теми и с другими, но преимущественно с танарукками.
– Их численность?
Начальница стражи пожала плечами:
– Невозможно сказать. Но их войска, похоже, объединились и быстро продвигаются по Темным Владениям. Они в любой момент могут оказаться на окраинах города.
Триль стиснула зубы. Это ложная атака или начало настоящего штурма? Судя по избранному ими пути, танарукки и дергары вознамерились войти в Мензоберранзан через один из девяти туннелей, расположенных между озером Донигартен и краем плато, но из какого именно они появятся? И если им удастся прорваться в главную пещеру, что станет их основной мишенью? В обычных обстоятельствах Триль ожидала бы, что нападающие двинутся через пещеру на север, отрезая Донигартен и плантации мха, основные источники воды и пищи для города, чтобы Мензоберранзан гарантированно не смог пополнять припасы во время осады. Но, учитывая выбор момента для попытки убить ее – которая, увенчайся она успехом, ввергла бы ее Дом в хаос, – возможно, цель была другой. Дом Бэнр стал бы первой ступенькой на пути к нападению на Ку'илларз'орл. Если она права, основная сила удара придется на туннели, ближайшие к плато.
Не пришло ли время законопатить эту дыру? Она не осмеливалась поручить это страже Дома. Та понадобится для защиты замка Бэнр, если враг прорвется в город. Существует всего лишь один Дом, с которым Бэнр связаны достаточно тесно.
– Снимите наши войска с осады Дома Аграч-Дирр, – распорядилась Триль. – Отправьте их в пещеры непосредственно под восточной оконечностью плато. Прикажите удерживать их любой ценой. И передайте, чтобы другие Дома послали свои отряды для защиты остальных пещер, ведущих к Нарбонделлину. В особенности Дом Баррисон Дель'Армго. Наша армия первой примет на себя основной удар, но Дель'Армго должны прислать нам подкрепление. Оставьте Аграч-Дирр на Дом Хорларрин.
Начальница стражи поклонилась:
– Будет исполнено, Верховная Мать.
Когда та поспешно удалилась, Триль закусила губу, молясь, чтобы ее решение оказалось верным.
Куда, во имя Девяти Кругов, подевался Громф, когда Дом Бэнр так нуждается в нем?
ГЛАВА 8
Стекло.
Изогнутое стекло. А за ним…
Серый камень.
Стены туннеля.
Близко.
За изогнутым стеклом.
Громф Бэнр, Архимаг Мензоберранзана, смотрел, не мигая на шероховатые камни за стеной его тюрьмы. Он был заточен внутри изогнутого стекла. В абсолютной тишине. Внутри полой сферы, лежащей на полу незнакомого туннеля. Не способный двигаться, не способный дышать, он мог лишь лениво размышлять.
Он уставился на свое отражение, искаженное вогнутой стеклянной поверхностью. Лицо грубоватое, но без морщин, несмотря на прожитые семь столетий, благодаря амулету вечной молодости, приколотому к пивафви. Серебристо-белые волосы небрежно покачиваются вокруг головы, поскольку сила тяжести существует только за пределами сферы. Глаза открыты и неподвижны.
Когда ему надоело изучать собственное лицо, он обратил внимание на стены туннеля и принялся разглядывать блестящую кварцевую жилу. Отметил, какая она широкая, какие крупные в ней кристаллы.
Время шло.
Потом – десять дней, год спустя? – Громф ощутил, как что-то щекочет его мозг. Какое-то проникновение. Присутствие. Направив к нему мысли, Громф отыскал его источник. С огромным трудом, подобно обессилевшему человеку, пытающемуся поднять голову, он собрал воедино всю свою волю.
Киорли?
Ничего.
И снова шло время.
Архимаг уставился на кварцевую жилу, выбирая кристалл. Сосредоточившись на созерцании его граней – хоть и расплывчатых из-за изогнутого стекла перед его глазами, – он смог бы сконцентрировать свои мысли.
Громф знал, что заключен в стеклянную сферу, созданную заклинанием заточения.
Заклинанием, наложенным личдроу Дирром.
Он находится глубоко под городом, в незнакомом туннеле, помещенный в оболочку, не позволяющую отыскать его даже с помощью ясновидения.
В ловушке.
Время шло. Оно текло мимо, а Громф пытался то открыть рот, то заставить веки моргнуть, то шевельнуть пальцами.
Ничего.
Если бы он мог дышать, то вздохнул бы. Но даже будь он в состоянии двигаться и говорить – творить магию, – это не помогло бы ему. Заклинание, наложенное на него личдроу, было могущественным, и Громф хорошо знал это. Единственный способ рассеять его – наложить на сферу контрзаклинание равной силы. А наложить его может лишь кто-то другой, находящийся внесферы. Мало того, контрзаклинание могло сработать, лишь если его произнесут в том же самом месте, где было наложено исходное заклинание заточения.
Громфу отвратительна была заложенная во всем этом ирония. Он Архимаг Мензоберранзана, самый могущественный маг во всем Городе Пауков, постигший таинства такого количества заклинаний, о котором большинство магов не осмеливались и мечтать. И все-таки, даже если бы он был в состоянии творить желанную магию, это не принесло бы ему никакой пользы.
Прошло еще какое-то неизмеримое время, и Громф почувствовал, что легкая щекотка в мозгу возобновилась. Теперь она ощущалась ближе и настойчивее.
Как и в первый раз, от Громфа потребовались мучительные усилия, чтобы сосредоточиться.
Киорли? –мысленно передал он. – Помоги!
Пощипывание в мозгу исчезло. Будь его тело способно на это, плечи Громфа поникли бы.
Внезапно мир закружился в безумном вращении. Кварцевая жила исчезла, и Громф понял, что его голова и ноги поменялись местами, хотя в его положении верх и низ были понятиями довольно бессмысленными. Оказалось, что он смотрит прямо в глаза огромной бурой крысы, размером в два раза больше сферы, морда которой была искажена кривизной стекла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46