Тем временем Орим послал им на стол кувшины с пивом, вином и водой, хлеб и масло, хрустящее жаркое – гордость гномов, грибы и овощи, засахаренные фрукты. Даже Звездный Блеск не удержалась и уплетала за обе щеки. Когда они утолили первый голод и ненадолго прервались, хозяин подсел к ним.
– Судя по состоянию вашей одежды, в дороге вы уже давно и не каждый раз ночевали на постоялых дворах.
– Ты сам все понимаешь, старый друг, – весело подтвердил Бульдр, закуривая трубку. – После отъезда это наша первая комфортабельная остановка.
– Ничего себе! Я велю приготовить ванну и выделю вам три комнаты за конюшней, они, конечно, небольшие, но зато там тихо. Отдыхайте, сколько хотите.
– Времени у нас нет, Орим.
Хозяину стало любопытно, он наклонился поближе:
– А что вам здесь нужно?
– Нам нужна информация о местонахождении доспехов Серебряное Пламя, которые когда-то выковал Гламрих, – чистосердечно признался Бульдр.
Обалдевший Орим долго на него таращился. А потом спросил:
– Ты сошел с ума?
– Нет.
– Значит, они сдвинулись? – Орим показал пальцем на Горена и Звездный Блеск.
Бульдр покачал головой. Хозяин откинул назад длинные косички и показал вниз, в направлении бочки:
– Тебя свел с ума этот пьянчужка, верно? Бульдр, сколько тебе лет? Еще пятьдесят лет назад я говорил тебе, что он болтает ерунду, просто он любитель сочинять сказки!
– Ничего подобного. – Бульдр повернулся к друзьям: – Этот пьянчужка, я хотел сказать Альдридж, писал стихи, был поэтом! Прекрасным поэтом и самым известным рассказчиком во всем Виндхолме. Когда он выступал, его слушали все, ради него приходили из самого Гримварга!
Орим потер руки:
– Ну вот, сам же говоришь!
– Прекрати, Орим, ты прекрасно знаешь, что Альдридж не всегда был таким. И многие из рассказанных им историй – чистая правда! – возразил Бульдр.
– Что произошло? – поинтересовался Горен.
Хозяин заморгал, как будто в глазах у него проснулись слезы.
– Женщина, – прошептал он почти беззвучно. – Несколько секунд он видел женщину, когда она проходила во дворце мимо открытого окна, и лишился рассудка. Десять лет подряд он исполнял для нее песни, которые смягчили бы камень. Развалились целые дома, честно, потому что не могли ему противостоять! Но она его отвергла. С тех самых пор… он пьет. Жалко до слез.
– Да, его действительно стоит пожалеть, – пробормотал Бульдр. – А ведь раньше был такой приятный, симпатичный парень, в отличие от Орима.
Хозяин, видимо, едва сдержался, чтобы не залепить ему пощечину, но вспомнил тему, которая интересовала его гораздо больше.
– Что заставляет тебя верить, что Серебряное Пламя еще существует?
– Я нашел запись в одной старой книге, которая находится в Шейкуре…
– В Шейкуре?О мои вечно растущие косички, ты был в Шейкуре?
– Да. Вот этот самый Горен – внук правителя крепости. А Ур мне сказал…
– Ур? Какой Ур? Дракон? Ур, пращур?
– Точно.
У Орима пересохло в горле. Он схватил кружку Бульдра и вылил содержимое себе в рот.
А потом направил палец, словно копье, в сторону девушки:
– А ты кто такая? Благословенная дочь Нора, о которой никто до сих пор не знал?
– Я просто Звездный Блеск, – холодно ответила она.
Бульдр схватил своего друга за плечи и потряс:
– Эй, Орим, слушай и не крутись. Поверь мне, там, за стенами твоего постоялого двора, за стенами Виндхолма существует огромный мир! Там на самом деле происходят истории, которые нам рассказывал Альдридж! Можешь ты наконец подумать о чем-то, кроме своих кастрюль и выручки! Каждый день ты слышишь от своих гостей эти и похожие рассказы, не можешь же ты просто так от них отмахнуться!
– Да я и не отмахиваюсь. – Орим покашлял. – Но согласись, все, что ты мне сейчас сказал, это не то, что бывает каждый день. Я помню, как ты не сводил глаз с губ приятеля, щеки у тебя краснели, а сердце билось сильно-сильно. Ты всегда был романтиком, поэтому мне трудно поверить, что… именно ты…
– Ищущий приключений обязательно их найдет, – перебил его Бульдр. – А теперь серьезно: где бы я мог найти сведения о местонахождении доспехов Серебряное Пламя?
Орим встал.
– Не на этом постоялом дворе, разве что ты порасспрашиваешь моего пьяного братца, который за последние несколько лет не сказал ни одного разумного слова. Самое простое было бы, конечно, спросить у Гламриха, впрочем, стоп! – Он неожиданно треснул себя по лбу. – Лет уже этак сто назад он куда-то пропал, не исключено, что он мертв. Какая досада! – Качая головой, он пошел вниз по лестнице.
– Друг моего отца обеими ногами стоит на земле, – извиняясь, пояснил Бульдр.
– А что с твоей семьей, Бульдр? – спросила Звездный Блеск. – Ты же рассказывал, что она живет здесь. Ты их не навестишь? Не станешь просить о помощи?
Бульдр почесал бороду. Молча.
Звездный Блеск положила пальцы на его руку.
– Бульдр, – мягко сказала она. – Твой отец давно уже смирился с потерей корабля и товаров. Но не с утратой сына. Сходи к нему.
Бульдр покачал головой:
– Я не могу прийти и тут же снова уехать. Не могу так поступить с матерью. – Он поднял глаза. – Она – единственная женщина, которую я когда-либо видел. Она прекрасна. Замечательна. Мне мало одного мгновения, чтобы на нее посмотреть. Я этого не выдержу. Это разобьет ее сердце, да и мое тоже. – Он приподнял кружку. – Она очень хорошая, я вам уже рассказывал. Уже не молода, конечно, но очень красива. – Он постарался взять себя в руки. – А сейчас я примусь за Альдриджа. Увидишь, Горен, еще до утра я узнаю, где именно нам искать. Доверься мне.
– А что пока делать нам?
– Не привлекать внимания. Используйте время, чтобы выспаться, кто знает, что ждет нас дальше. Планы обсудим завтра утром за едой.
– А что с нашим багажом? – вспомнил Горен.
– Вещи давно у вас в комнатах, Орим очень внимательный. И ключи от комнат тоже у него.
Бульдр встал.
– Пожелайте мне удачи. До завтра.
Он пошел вниз к Альдриджу, который все еще сидел, съежившись, на бочке и вовсю храпел. Бульдр весьма невежливо растолкал его и поднял на ноги. А потом они оба исчезли.
Пока не стемнело, Звездный Блеск с Гореном прогулялись по Виндхолму.
– И правда нигде не видно женщин-гномов, – признал, наконец, молодой шейкан. – Получается, замужних дам они держат взаперти.
– В этом нет ничего удивительного. У норканов тоже принято, чтобы женщины жили замкнуто. Я ни разу не видела жену моего отца выходящей из дому.
– Она спокойно относилась к твоему наличию?
– Конечно. Вообще-то мы жили в соседнем доме, мама и я, как рабы. Ей приходилось выполнять тяжелую работу, а я стала ей помогать, как только научилась ходить.
– Значит, разница огромная, – заметил Горен. – Гномы женятся по любви, а норканы никогда так не делают.
– Любви нам не дано, ты же знаешь, и тому есть причина, – возразила Звездный Блеск. – Посмотри на Крэйга, что с ним стало только потому, что он выступил против.
– Да? По-моему, из него получился настоящий герой. Я восхищен его готовностью отойти от строгих правил и традиций своего народа, чтобы учиться и развиваться. Это был его собственный, свободный выбор. – Горен покосился на Звездный Блеск. – Жизнь без любви, Звездный Блеск, что это? Я бы ни за что не вступил в связь с женщиной просто так. Не знаю, почему тебе это нравится… Нет, по-другому, я могу себе представить, наверное, в какой-то степени могу даже понять. Но это все равно неправильно.
– Да что ты говоришь? – Она резко остановилась и чуть не испепелила его взглядом. – Объясни поподробнее.
Горен тоже остановился и воспользовался своим более высоким ростом (он был выше ее больше чем на голову), чтобы придать словам дополнительный вес.
– Ты все время прячешься за своей принадлежностью к норканам, потому что это очень удачная отговорка, чтобы не показывать своих чувств! Может быть, ты стыдишься своей человеческой половины, не знаю. Но одно знаю точно: ты не можешь отказаться от того, чем являешься, и чем больше ты будешь стремиться не испытывать никаких чувств и жить только разумом, тем более одинокой и несчастной станешь! Да, если есть чувства, то их можно ранить, и если тот, кого ты любишь, разбивает твое сердце, это ужасно. Но такую боль можно пережить! И продолжать жить дальше. Я умею получать радость от восхода солнца, от близости моих друзей. Не хочу прятаться от всех только потому, что боюсь, вдруг меня обидят! Меня обидят только в том случае, если я сам позволю. А даже если и так! Значит, я далек от совершенства. Но я живу,понимаешь ты это или нет? Я не веду растительное существование, мною двигают не только представления о долге и чести, я не боюсь ставить перед собой задачи, которые способны разбить мое сердце!
Он сам испугался своих слов, но его просто распирало. Ему нужно было выплеснуть наружу все, что в нем накипело. Звездный Блеск слушала его молча, и он договорил:
– И именно поэтому, Звездный Блеск, вы никогда нас не победите и не станете правителями Эо, потому что действуете без любви и страсти, потому что в вас нет ни веры, ни надежды!
– Я принадлежу Свету, – сказала она.
– Значит, и веди себя соответственно! – бросил Горен и пошел вперед, дрожа от гнева.
Он несся по улице, не смотря по сторонам. Вскоре она его догнала. И спокойно сказала:
– Почему ты все время пытаешься меня изменить, Горен?
За это время он уже успел раскаяться и обрадовался, что она сама сделала первый шаг, хотя он и вел себя отвратительно.
– Извини, я зашел слишком далеко. Я наговорил тебе вещей, которые…
– Все нормально, – перебила она. – Эти слова кипели в тебе, мешали. Ты поступил честно, упрекнуть тебя не в чем.
– Ты же умеешь смеяться, Звездный Блеск, – грустно сказал он. – И достаточно часто сердишься на меня. Ты совсем не такая, как Крэйг. Ты такая, каким он хотел бы стать.
– А ты был и остаешься дубиной, – откликнулась она, сворачивая на боковую улицу.
Она так быстро растворилась в толпе, что догнать ее не было никакой возможности.
Горен проклинал себя, эту поездку и все на свете.
* * *
Ритуал продвигался вперед, и тьма сгущалась. Поток пауков уменьшился, но пробудилась и тут же бросилась захватывать территории другая нечисть. Из пустыни потоком хлынули голодные и снедаемые жаждой крови косильщики: огромные насекомые с мощными клешнями. Где бы ни почуяли они живую, подвижную плоть, немедленно бросались на добычу, хоть с холодной, хоть с горячей кровью. Если не удавалось захватить ее сразу, они неслись за ней до тех пор, пока та не выбивалась из сил, а потом окружали жертву и разрывали клешнями на куски.
Косильщикам было все равно, люди это, звери, орки или тролли, гномы или эльфы. Горе всем, кто в это время оказался слишком близко от пустыни. Ни одна лошадь не могла убежать от этих выносливых существ, несущих смерть.
От их резких криков все живое впадало в ступор. Тех же, кто считал, что у себя в постели в собственном доме он может спать спокойно, они посещали в ночных кошмарах.
Третий шаг сделан, и голос заклинателя зазвучал на тон выше.
Ничем не потревоженный, Раит Черный, не колеблясь и не останавливаясь, продолжил ритуал.
* * *
Горен и Звездный Блеск двое суток испытывали свое терпение, пока, наконец, на утро третьего дня не появился Бульдр. С известиями.
– Альдриджа стоит пожалеть, – начал он. – Я бы справился быстрее, но в трезвом виде он еще менее полезен, чем в пьяном. Пока я добился того, чтобы он восстановил все пять чувств, прошли первые сутки. Но потом он уже был неудержим. Перед тем как я пришел к вам, он рвался составить нам компанию, но я сказал, что пьяница в столь сложном походе нам ни к чему. С тех пор он сидит дома и плачет. Ну да, может быть, тем самым я доставил ему удовольствие.
Горен нетерпеливо постучал пальцами по крышке стола, и Бульдр заторопился:
– Мы ходили в древнюю библиотеку, о которой знают разве что ученые да окончательно свихнувшиеся поэты типа Альдриджа. Что вам сказать, хаос и огромное количество пыли! Но Альдридж ориентируется там прекрасно. Одного у него не отнимешь: пусть он и пропил свой разум, память у него превосходная. Как выяснилось, все доспехи на самом деле утеряны.
– Об этом, Бульдр, ты рассказывал еще в Шейкуре, – нетерпеливо перебил Горен. – Хочешь сказать, что мы приехали напрасно?
– Не исключено, – признался растерявший все свое мужество Бульдр. – Но в Ветряных горах с древних времен осталось много заброшенных шахт. Одна из них известна еще со времен войны Шести Народов. Если Серебряное Пламя где-то еще и существует, то Гламрих, прежде чем окончательно закрыть шахту, перенес их именно туда.
– Значит, мы не знаем, во что впутываемся, – заметила Звездный Блеск.
Бульдр скорчил несчастную физиономию:
– Не считайте меня сумасшедшим, но я уверен, что доспехи там. Судя по тому, что я слышал о Гламрихе – а он один из старейших представителей нашего народа, – он очень гордился своей работой. Возможно, он не мог предотвратить то, что случилось с остальными доспехами, но Серебряное Пламя он наверняка сохранил для потомков и для себя самого на память.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28