Поэтому бездомный тщательно проверялся, когда возвращался домой, и всегда блокировал дверь изнутри, вгоняя в пазы железных створок короткий погнутый лом.
Но несчастье свалилось оттуда, откуда Пентюхов его меньше всего ожидал.
За секунду до соприкосновения лба Лысого с прогнившими жестяными листами экс-журналист ощутил неясную тревогу и открыл глаза. Такое с ним уже было. Безотчетный страх возник за несколько мгновений до события, перевернувшего бытие Пентюхова и превратившего его в бомжа. Тогда он подлетал на скорости в сто километров в час к перекрестку Невского и Литейного проспектов и надеялся проскочить на желтый сигнал светофора. Но немного не успел и протаранил своей «девяткой» роскошный «ауди А8» с тремя злыми грузинами. Дети гор сначала долго били Пентюхова на глазах прохожих и инспектора ГИБДД, делавшего вид, что его совершенно не касается происходящее, потом отвезли к нотариусу, где Андрей переоформил на одного из джигитов свою трехкомнатную квартиру и оказался выброшен на улицу. Первое время он ночевал в редакции, но затем грянул очередной экономический кризис, и еженедельник тихо скончался, лишив редактора всех средств к существованию.
Прямо над Пентюховым разверзлась крыша, мелькнуло что-то огромное, схватило бывшего «авто-экстремала» за грудки и неведомая сила подняла бездомного в воздух...
* * *
Лебедка взревела и мгновенно выбрала добрые десять метров страховочного троса.
Из пролома в крыше пристройки, образовавшегося от тарана бритой головой храброго братана, взмыл Лысый, вцепившийся руками в какой-то бесформенный лохматый куль.
Куль пронзительно вопил.
Ошарашенный Ортопед широко взмахнул сачком и промахнулся.
Лысый и его верещащий груз тяжело стукнулись о стену и проехали по бетонным плитам наверх, остановившись аккурат под обрезом крыши. Мизинчик и Пых перегнулись через край и в два рывка втащили обоих пострадавших на горизонтальную поверхность.
— Рома! Рома! — Пых потряс Лысого за плечо. — Ты живой?
Прыгун что-то невнятно промычал.
— Надо ему руки разжать, — Мизинчик присел на корточки и принялся отгибать сведенные судорогой пальцы Лысого. — Вцепился, блин, как в пачку бакинских...
— Я б на тебя посмотрел в такой ситуации, — проворчал Пых. — Хорошо еще, что не в землю...
— Было такое дело, — неожиданно внятно произнес Лысый. — Я из вертолета выпал, в армии. С сорока восьми метров, потом, блин, специально замеряли... Попал на грядку с капустой.
— И что потом? — поинтересовался Мизинчик.
— Картины стал писать, — тихо сказал Лысый.
Из люка появился Ортопед, отшвырнул в сторону сачок и подскочил к друзьям.
— Ну?!
— Нормально, — выдохнул Пых.
— А это что за чучело? — Михаил ткнул носком ботинка безвольно лежащего Пентюхова.
— Сам удивляюсь, — Лысый потряс головой. — Вроде его не должно было быть.
— Ты его изнутри прихватил, — пояснил Мизинчик. — Когда насквозь прошел...
— Может, шахтер? — предположил Пых.
— Не похож, — возразил Ортопед. — Бомжеватый больно. И каски с фонарем не видно.
— Шахтеры мало получают, — встрял Мизинчик.
— Ты кто? — Грызлов приподнял Пентюхова, усадил спиной к коробу вентиляции.
— А-а-андрей, — Бездомный заморгал, приходя в себя после стремительного взлета.
— Шахтер? — уточнил Мизинчик.
— Не-е-ет...
— Погодите! — Ортопед взял Пентюхова за подбородок и пригляделся. — Рожа, блин, знакомая... Слышь, мужик, а ты никогда в газете не работал?
— Работал, — подтвердил экс-редактор «Авто-экстрима». — А до этого пожарником был.
— Ты меня не путай, — насупился Михаил. — Гоблина знаешь?
— Кого?
— Тьфу, ты ж не в курсе... Ну, Димона Чернова!
— З-знаю...
— Ага! — обрадовался Ортопед и повернулся к братанам. — Он в редакции «Калейдоскопа» ошивался. Вот где я его видел!
Мизинчик, Пых и Лысый внимательно посмотрели на Пентюхова.
— И чо с ним, блин, теперь делать? — спросил Пых.
— Придется на время спрятать, — решил Ортопед. — Он, блин, видел тарзанку. А рисковать мы не можем...
— Без базара, — согласился чудом выживший Лысый.
— Выпить хочешь? — Грызлов весело подмигнул Пентюхову.
— Не откажусь, — бывший журналист сглотнул.
— Наливай, — распорядился Ортопед.
Пых с хлопком открыл шампанское и огляделся в поисках недостающей емкости для пития.
— Вот, — Пентюхов покопался в складках своего тряпья и извлек раздвижной стограммовый стаканчик из зеленой пластмассы.
— За удачу! — предложил Мизинчик.
Лысый, которому тост был особенно близок, активно поддержал друга.
После третьего стакана Пентюхова развезло, и он закемарил, положив голову на свернутый бушлат Лысого.
— Вот, блин, жизнь! — Ортопед покрутил башкой. — Был редактором, а теперь — михрютка...
Братаны молча покивали, соглашаясь со столь ценным житейским наблюдением.
— Он еще с Менделеевым и Павиайненом начинал работать, — Михаил углубился в воспоминания. — Когда те «Хэ-фаллос» организовывали. Хотел у них рубрику «Автокатастрофы» вести... Но Менделеев больше на эротику с порнухой западал, так что, блин, не вышло.
— Это тот Вадик Менделеев, что «Секс-шоу» редактирует? — осведомился Мизинчик, регулярно общающийся с Гоблином и потому разбирающийся в тонкостях и персоналиях медиарынка Санкт-Петербурга.
— Он, — улыбнулся Ортопед, — Ты последнюю кликуху Менделеева слышал?
— Не...
— Дед Онаний, — громко сказал Грызлов.
Хохот братков спугнул ворону, присевшую на погнутую телевизионную антенну и косившую глазом на переливающиеся в солнечных лучах ярко-оранжевые мандарины.
* * *
Юра Петров ударными темпами приварил обрезки швеллеров к бамперам автомобилей-камикадзе, за что был вознагражден премией в тысячу рублей и своим ходом отправился на место постоянной дислокации под гостеприимные своды Московского вокзала.
Кабаныч и его похожий на Глюка монстр с бензопилой завершили разгром сил противника. Братки отложили ноутбуки, потянулись и стали готовиться к предстоящему мероприятию.
* * *
У ворот кладбища припарковался «ситроен С5» цвета «мокрый асфальт», вслед за ним — ядовито-голубой «запорожец».
— Вот интересно, — задумчиво сказал Денис. — Как Комбижирик купил себе машину, если европейские продажи «эс-пятых» начнутся только весной?
— Взял на заводе, — пожал плечами Гугуцэ.
— Он еще хотел «пежо-фелин» прихватить, — добавил Паниковский. — В Женеве, блин, прямо со стенда... Не дали.
«Ушастое» чудо украинской технической мысли вздрогнуло, словно человек-невидимка подпрыгнул на капоте неказистого автомобильчика.
Рыбаков насторожился.
— Комбижирик — в драку! — продолжил Паниковский. — Разметал, блин, охрану, и прыгнул в тачку. «Не выйду!» — орет. Колпак стеклянный заблокировал и изнутри всем язык показывает...
«Запорожец» дернулся еще раз.
— Пытался завести — не выходит... Тогда под «торпедо» полез. Он же у нас электрик, в проводах разбирается, — Паниковский закурил. — Хотел напрямую зажигание подсоединить.
«Ушастый» опять клюнул носом.
Денис нажал кнопку вызова на портативной рации и недовольно спросил:
— Ну, и что у вас там происходит?
— Икаю, — придушенно ответил Стоматолог, с трудом втиснувший свое необъятное тело в салон «запорожца».
— Заканчивай, — посоветовал Рыбаков. — Объект скоро будет.
— Стараюсь, — из динамика послышался шорох.
Денис отложил рацию и вернулся к прерванному разговору.
— Так как разрешилась ситуация?
— Нормально, — Паниковский чуть приспустил боковое стекло. — Мотор завел, и по газам! Слетел с пандуса, блин, прокатился по залу и через панорамное стекло уехал на улицу... Там очень удачно народ толпился, демонстрация какая-то. Типа, против глобализации. Гоша сквозь толпу и чесанул! Пока мусора местные погоню организовывали, Комбижирик уже далеко отъехал. Правда, тачку пришлось бросить. Приметная больно... Загнал на пустырь, хотел вылезти, а никак! Колпак заклинило! Ну, Гоша ногами лобовуху выдавил и свалил. Потом, блин, рассказывал, что аппарат ему не понравился. Внешне — кайф, а на ходу не очень. И дорожный просвет маловат...
— Невыгодная машина, — согласился Гугуцэ. — По нашим дорогам, блин, только на танке ездить.
Задняя правая дверца «доджа» распахнулась, и в салон ворвалась струя свежего морозного воздуха. В машину влез собственный корреспондент газеты «Комсомольская правда» по Санкт-Петербургу Дмитрий Стешин и радостно поприветствовал собравшихся.
— Ого! — удивился Денис. — А ты как здесь очутился? Приехал освещать события?
— Нет, — одетый в зимнюю куртку отечественных ВВС и утепленный шлем танкиста, Стешин стащил перчатки и поднес озябшие кисти рук к дефлектору, откуда шло тепло от печки. — Решил лично поучаствовать. Если все время за компьютером проводить да на пресс-конференциях, геморрой заработаешь.
— Но материал потом дашь?
— Обязательно, — кивнул Дмитрий. — У меня уже название статьи есть. «Кладбищенская справедливость»...
— А следячий выдел нас потом не просчитает? — обеспокоился Паниковский, которому совсем не хотелось лишний раз отсиживаться в следственном изоляторе.
— Не волнуйся, — Рыбаков был уверен в профессионализме корреспондента «Комсомолки». — Согласно Закону о СМИ, Димон должен открыть свой источник информации только по решению суда. А этого Воробей не допустит...
— Точно, — поддержал Стешин. — Не допустит. Вон, по поводу этого дегенерата Пенькова на нас из самого Кремля накатывали. И то отбрили. Последний суд пятнадцатого будет...
— У Глюка тоже пятнадцатого, — Гугуцэ поднял брови.
— Где? — заинтересовался журналист, много слышавший о герое современности Аркадии Клюгенштейне и его подвигах на ниве низведения стражей порядка до приемлемого уровня.
— В Центральном районе.
— Ха, и у нас в Центральном!
— Значит, свидимся, — резюмировал Денис. — Ты к двенадцати подтягивайся. Зрелище гарантировано.
— А меня в зал пустят?
— Всех пустят, — уверенно заявил Паниковский. — Места уже забиты.
— Воробей с председателем суда дотрещался, — объяснил Рыбаков. — Тот поручение судье дал, чтоб процесс был максимально открытым и непредвзятым. Глюк стойку держит, так что десятью минутами препирательств не отделаться. Ну, и мы немного подсобили...
— Там же вроде доказуха есть, — осторожно заметил Стешин, уже писавший о происшедшем в Летнем саду и далее на речном просторе.
— Уже нет, — развеселился Гугуцэ.
— Ну, вы даете!
— А то! — Денис легонько ткнул журналиста кулаком в бок. — Приходи, не пожалеешь.
— Вы тоже к нам заглядывайте, — хмыкнул Стешин. — Особенно Ортопеду это полезно будет. Кстати, а где он?
— Неизвестно, — посерьезнел Рыбаков. — Что вызывает у меня легкое подозрение. Длительное отсутствие Мишеля почти всегда связано с какими-нибудь событиями на национал-патриотическом фронте... И братва не в курсе. Значит, Ортопед опять занялся любимым делом по сокращению численности еврейского населения нашей необъятной родины.
— Мизинчика и Пыха тоже нет, — Паниковский обернулся назад.
— И Лысого, — добавил Гугуцэ.
— Ну, эти просто своими проблемами заняты, — отмахнулся Денис. — А вот Ортопед...
— У меня для него распечатка из Интернета имеется, — журналист похлопал себя по нагрудному карману. — О клонировании евреев.
— Их еще и клонировать будут?! — возмутился Паниковский.
— Не всех, — уточнил Стешин.
— А кого?!
— Жертв холокоста.
— А-а! Я слышал эти бредни, — вспомнил Денис. — Предложение некоего Стивена Вира.
— Америкос? — насупился Гугуцэ, недолюбливающий «заокеанских партнеров».
— Ага...
— Сволочь, — констатировал Евгеньев.
— Брось ты! — Рыбаков сунул в рот пластик жевательной резинки. — Такие идейки нежизнеспособны. Слишком большие затраты при минимуме эффекта. Проще нарожать свежих еврейцев, чем клонировать погибших. А потом, у пархатых что-нибудь обязательно пойдет не так.
— Например? — Гугуцэ развернулся на девяносто градусов.
— Элементарно. Возьмут да случайно склонируют солдат вермахта. Ведь многие могилы безымянны, так что определить, кто именно там лежит, крайне затруднительно. И вместо толпы сионистов Израиль получит дивизию «белокурых бестий», которые быстро сообразят, что к чему, и начнут давить и палестинцев, и жидов. Генетическая память — штука хитрая. Может так случиться, что в какой-то момент включится программа исполнения прерванного смертью действия и клон почувствует в себе тягу к совершению насильственных действий в отношении окружающих его иудеев... Но, мне кажется, на самом деле все эти предложения по восстановлению генетических образцов жертв холокоста — не что иное, как очередная финансовая афера, — Денис покачал головой. — Традиционные вопли евреев о компенсациях жертвам холокоста уже всех начали раздражать, вот потому сионисты и ищут иные пути обогащения. По программам клонирования можно выжать из европейцев не один десяток миллиардов. Плюс к этому — возбудить интерес к раскопкам могил, поискам «новых доказательств» преступлений фашистского режима и многому другому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44