— Сколько раз говорить — если жрете бульон из чашек, то как следует мойте?! Мы ж не в Средней Азии, масло в чай не добавляем!
Денис достал сигарету и покрутил головой в поисках пепельницы.
— Здесь нельзя, — Артем отвлекся от воспитания охранника. — Монахи не разрешают. Курить — только за территорией храма.
— Понятно, — Рыбаков убрал пачку. — А почему?
— Духи, — объяснил глава «Солнцеворота». — Называются «наги». Питаются запахами.
— У меня ароматизированные сигареты. Должны понравиться духам.
— Увы, — первый заместитель «фюрера» развел руки.
— А у меня к вам дело, — Денис взял быка за рога.
— Излагай, — Артем уселся напротив.
— Надо сатанистов погонять.
— Дело хорошее, — согласился «фюрер» и провел ладонью по бритой голове. — Давненько мы этих придурков не мочили. Где и когда?
— Видимо, завтра. На кладбище у Среднего проспекта.
— Сколько их будет?
— Человек двадцать.
— С пиками?
— Не знаю, — признался Рыбаков.
— Дубины возьмем, — сказал ответственный за идеологическую подготовку. — И цепи.
— Венедов среди них не будет? — уточнил Артем.
— А это кто такие? — не понял Денис.
— Язычники, — «фюрер» самолично набулькал чаю дорогому гостю. — Мы с ними в нормальных отношениях, так что сам понимаешь... Сильно пинать не можем, не поймут. Только для проформы, без переломов.
— Ваши венеды часовни поджигают?
— Естественно, нет!
— Тогда все в порядке. Венедов там не наблюдается... Ваша задача будет рассечь силы противника и заколбасить их со стороны речки. От ограды вглубь пойдет наша команда, — Рыбаков выложил на стол схему. — Красные стрелки — мои люди, синие — вы.
— Ага, — Артем был невысокого роста и, чтобы рассмотреть нарисованную Кабанычем карту, привстал и почти лег на стол. — Ментовка рядом?
— Нет, место глухое.
— Замаскироваться надо, — предложил Антон, заместитель по работе с личным составом. — У нас как раз есть зимний камуфляж. Заранее рассредоточимся, подгадаем время и ударим. Среди склепов схорониться несложно.
— Годится, — одобрил Артем.
— Сколько я должен? — Денис задал непростой вопрос.
— Да брось ты! — глава «Солнцеворота» замахал руками. — Какие деньги!
— Не, так не пойдет, — Рыбаков отставил кружку. — Давай я хоть к тебе рабочих пришлю, чтоб ремонт в вашем зале заседаний сделали.
Артем подумал и согласился. Нужды организации «фюрер» ставил выше благородных порывов.
— А в остальном как? — поинтересовался Артем, когда проблема ремонта помещений была решена.
— Нормально, — Денис отпил чай. — Дом строю, в коттеджном поселке. Из шпал, а сверху — кирпич одним слоем. В классических русских традициях.
— В русских — это хорошо, — похвалил патриотично настроенный «фюрер». — Надо вообще все русском стиле делать.
— Предложи это монахам, — хмыкнул Рыбаков. — Статую Будды — на фиг, а на его место изображение какого-нибудь старца.
— Мы ж не талибы, — быстро отреагировал Артем, — а совершенно цивилизованные люди. Это «леваки» все громят. Мы — за созидание...
* * *
Толик-Нефтяник припарковал свой золотистый «Bentley Continental SC» напротив входа в ночной клуб «Штырлиц», взял с пассажирского кресла кожаный «дипломат», в котором находились свежеоформленные документы на владение увеселительным заведением, открыл дверцу и уже собрался поставить ногу на асфальт, как в задний бампер его роскошного купе въехала какая-то темная масса.
«Бентли» слегка качнуло.
Толик вздохнул, положил кейс на прежнее место, выбрался наружу, придерживая полу длинного светло-желтого, в цвет машине пальто из верблюжьей шерсти, неторопливо прошествовал вдоль почти шестиметрового автомобиля и встретился взглядом с бородатым очкариком, выглядывающим из бокового окна потрепанного заглохшего «москвича». Очкарик в ужасе озирал разбитый вдребезги капот своего четырехколесного чудовища и царапины на золотом лаке бампера «бентли».
Толик цыкнул зубом и положил руку на крышу «москвича»:
— Ну ты, мужик, с чувством юмора. Сразу видно. Тебя тоже анекдоты про «мерседесы» и «запорожцы» достали?..
Глава 7
ПЫХ — ПОВЕЛИТЕЛЬ ЕДЫ
Сначала Юра Петров подумал, что он некачественно приварил бампер к «шевроле субурбану», железяка где-то отвалилась, внедорожник перевернулся, широкоплечий владелец сильно пострадал и теперь приехавшие за ним немногословные молодые братки везут его убивать.
Бездомный приготовился к самому худшему, зажатый двумя быками на заднем сиденьи огромного пикапа «форд».
Но действительность оказалась гораздо приятнее ожиданий. Юру доставили в ангар, где его радушно встретили Стоматолог, Кабаныч и Антифашист, коротавшие время за компьютерной стрелялкой «Heroes 3: Shadows of Death». Интеллектуально подкованные громилы сидели кружком на пустых ящиках с портативными компьютерами в руках, объединенными в единую сеть, и ожесточенно «мочили» противников, используя для этого все виды вооружения. К моменту приезда Петрова выигрывал Кабаныч, чей оснащенный бензопилой монстр изрубил в капусту большинство солдат Стоматолога и Антифашиста. Те слишком увлеклись расстановкой ловушек и пропустили маневр хитроумного Николаева.
Братаны отложили попискивающие ноутбуки и определили юноше фронт работ, подведя его к шеренге из трех разноцветных машин. За пару часов работы с горелкой Петрову было обещано две тысячи рублей, половину из которых он получил вперед. Кроме того, бездомного ожидал огромный пакет со снедью, заранее купленный Стоматологом в ближайшем супермаркете, и две больших пиццы сразу после выполнения маленького, но очень ответственного поручения.
Юрий скинул пальто, проверил вентили на газовых баллонах с кислородом и ацетиленом, настроил сопло горелки и приставил к первому бамперу обрезок стального швеллера.
Братки несколько минут понаблюдали за точными действиями юноши и вернулись к прерванной игре.
* * *
— Они обычно собираются к двум, — Денис указал главе «Солнцеворота» на центральную кладбищенскую аллею. — Вон склеп, а чуть правее — три березы. Под ними и жгут костер.
— Нормально, — Артем Талакин натянул поглубже кепку с большими меховыми ушами. — Значит, мои ребята правильно рассредоточились... Кстати, ты их видишь?
— Нет.
— И я нет. А они есть...
* * *
Альберт Песков взрезал ножницами мешок с полуразложившейся от времени костной мукой, закашлялся от ударившей в нос вони и приоткрыл форточку.
Старовойтов и Стульчак предусмотрительно ретировались в самый дальний угол дворницкой.
— Ну и запах! — скривилась Антонина.
— А как же! — бодро заявил Песков, помахивая детским пластмассовым совочком. — Селитра! Она и должна вонять.
— Именно так? — недоверчиво спросил Григорий, в чью душу закрались какие-то смутные подозрения.
Но истерзанный клеем «Момент» и дешевым алкоголем мозг отказывался переводить неясные страхи во что-нибудь более конкретное.
— Да, — отрезал Альберт, отступил от мешка на шаг и чувствительно приложился коленом о потертый баллон с пропаном. — Твою мать!
— Рванет — так рванет! — размечталась Стульчак. — Мало не покажется!
— Сейчас это важно, — Старовойтов поддержал подругу. — Мы должны показать этой тоталитарной сволочи, что и демократы не чураются силовых методов борьбы. Думаю, после нашей акции либеральное движение всколыхнется, — Григорий очень любил порассуждать в духе своих кумиров — Яблонского и Пенькова, уснащая собственные речи малопонятными и логически бессвязными сентенциями и аналогиями. — На нашем примере все увидят, что... Ну, что... Это... И белорусы тоже! Давно пора покончить с Лукашенкой! Вот...
Антонина зашелестела страницами «Масонских новостей» и продемонстрировала товарищам по борьбе маленькую статейку на предпоследней полосе.
— К нам приехали лидеры их оппозиции...
— Кто? — заинтересовались Старовойтов и Песков, редко знакомившиеся с прессой и использовавшие газетные страницы в основном по сортирному назначению.
— Фядуто-Немогай и Козлевич, — прочла Стульчак.
Григорий и Альберт насупились, изобразив на пропитых лицах напряженную работу мысли. Названные Антониной фамилии им ни о чем не говорили, но признавать сей факт не хотелось.
— Я общалась с Фядутой год назад, — Стульчак небрежно отложила газету. — На съезде Союза Правых Сил. Настоящий демократ... Мне потом говорили, что я ему очень понравилась, — кокетливо закончила начинающая террористка.
— А он тебе? — ревниво спросил Старовойтов, имевший определенные виды на Антонину и иногда, когда та находилась в отключке из-за сверхдозы горячительного, поглаживавший ее недоразвитый бюст. Правда, на большее Григория не хватало. Подорванный токсикоманией и алкоголизмом организм «либерала-монетариста» не мог обеспечить достаточное кровяное давление для наполнения пещеристых тел, и в связи с этим девичья честь Стульчак оставалась непоруганной.
— Он тоже ничего, — мечтательно заявила Антонина.
Внешность Александра Фядуты оставляла желать много лучшего. Бывший министр печати республики Беларусь, происходивший из бедного и никому, кроме профессиональных историков не известного шляхетского рода Немогай, представлял собой жирного коротышку на бройлерных ножках, туповатого и трусливого. Как, в общем, и подавляющее число белорусских оппозиционеров. Фядуто-Немогай подвизался на ниве «независимой» журналистики, кропал потрясающие по своей безграмотности статьи в псевдолиберальную прессу, возглавлял минский корпункт «Масонских новостей» и регулярно бегал к американскому послу Спекхарду за благословением и денежным содержанием. Заодно он возглавлял белорусское отделение «фруктовой» партии и мнил себя равноправным соратником Гриши Яблонского. Даже хотел по примеру москвича сделать себе подтяжку лица. Но врачи из немецкого госпиталя отказали Фядуте в операции, сославшись на то, что сначала ему надо сбросить килограммов пятьдесят жиру, иначе не выдержит сердце. Оппозиционер творчески подошел к проблеме диетологии, месяц жрал протеиновые коктейли для культуристов, перепутав их с гербалайфом, и набрал еще пуд.
— А кто второй? — осведомился пропахший гнилостными испарениями Песков.
— Козлевич? Бывший министр обороны. Принципиальный человек, — значительно произнесла Стульчак. — Не побоялся выступить против тирана.
Альберт и Григорий синхронно закивали, тем самым выражая свое уважение к человеку, самоотверженно пошедшему поперек мнения белорусского Батьки.
Хотя в реальности экс-министр и не собирался становиться оппозиционером. Жизнь заставила. Когда опухшего от переходящего все разумные границы пьянства Павла Козлевича наконец выгнали со своего поста, он первое время ни о чем таком оппозиционном и не думал. Тихо бухал в своей малогабаритной квартире, сдавал стеклотару и периодически ночевал в вытрезвителе. Поворот в его судьбе произошел с появлением в республике засланцев от «Яблока» и СПС, рыскавших в поисках какой-нибудь более-менее известной фигуры и случайно наткнувшихся на невменяемого Козлевича, отдыхавшего в сенях поселкового клуба, где происходило очередное собрание апологетов монетаризма.
— Надо Резвану рассказать, — промычал Песков.
— Зачем? — не понял Старовойтов.
— Он интересуется белорусской темой...
— А-а! — Григорий состроил задумчивую мину. — Надо, надо... Тоня, а когда они уезжают?
— Я почем знаю?
— Стоит узнать, — Старовойтов хлюпнул носом. — Хорошо бы подорвать Ульянова до их отъезда.
— Точно! — Песков восхитился стратегическому расчету командира боевой ячейки. — Тогда они успеют дать информацию в прессу!
Григорий принял картинную позу и выдержал паузу.
— Но для этого, — внесла свою лепту Антонина, — нам надо поторопиться. И заложить заряд в ближайшие два-три дня.
— У меня почти все готово, — отрапортовал Альберт. — Осталось только наполнить корпус и закрепить баллон.
— Отлично! — Старовойтов хлопнул в ладоши. — Тогда, не откладывая, за работу. Тоня, иди позвони Резвану, пусть сегодня вечером подтягивается. Будем электрику налаживать...
* * *
Оставив Артема Талакина проводить последний инструктаж с бойцами внешнего кольца охранения, должными в случае чего отловить сбежавших от справедливого возмездия сатанистов и перекрыть посторонним вход на кладбище, Рыбаков прошел вдоль низенькой, облупившейся от времени ограды, пересек улицу и залез на заднее сиденье джипа Гугуцэ, припаркованного у входа в шиноремонтную мастерскую. Из окон «доджа дуранго» территория погоста была как на ладони, а присутствие нескольких дорогих внедорожников возле станции автосервиса не вызывало ничьих подозрений.
У передней левой дверцы джипа стоял молодой человек с понуро опущенной головой и выслушивал гневные тирады Гугуцэ.
— Это, блин, ни в какие ворота не лезет! — Борис Евгеньев потряс рулончиком глянцевой бумаги с каким-то текстом, набранным мелким шрифтом. — Вы меня за идиота держите?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44