Теперь у них на пути перемежались открытые участки и густо поросшие лесом склоны, полянки были сплошь покрыты разновидностью папоротников.
Процион стоял высоко в небе над ними, а последние клочки облаков, казалось, сгорали в нагревшемся воздухе. Хэл видел все это, но думал о другом. Он попытался вообразить себя человеком, которого только что повстречал.
Эта привычка началась с детской игры, потом превратилась в упражнение и, наконец, сделалась почти необходимостью. И он стал считать неудачей, когда ему не удавалось вообразить себя видящим все вокруг глазами другого человека.
Сейчас это оказалось более трудным, чем когда-либо еще. Встреченный ими человек явно был безумен. Но Хэл считал, что при достаточном усилии он и здесь добьется успеха.
Человек, вероятно, пришел в такое состояние, когда орда оккупантов разрушила его дом; и именно потому, что он был так явно безумен, солдаты не потрудились с тех пор переселить его в город, как это они делали с другими экзотами.
Теперь Хэл сосредоточил свое внутреннее зрение на мысли, что это он сам обрывает лепестки цветов.
Для этого понадобилось много времени, но в конце концов он мысленно представил себе эту сцену.
Для того чтобы по-настоящему понять кого-то, необходимо почувствовать себя этим кем-то. Полное сопереживание. Сопереживание – хорошее слово для описания состояния, когда воображаешь себя другим существом. Хорошее… и необходимое. Полное сопереживание приводит к полной ответственности. А полная ответственность становится, в конце концов, абсолютной и инстинктивной – автоматической оценкой последствий перед любым действием, в которое вовлекаются другие.
Теперь, для себя, Хэл сделался безумцем; и для нею уничтожение цветов означало уничтожение того, что разрушило его разум. Он мало-помалу пытался вернуться назад, сделаться тем, кем он был раньше. Но дорога, которую он выбрал, замыкалась в кольцо. Ему никогда не добиться успеха. Если только… возможно, если только Хэлу не удастся найти Созидательную Вселенную – для него, да и для всех других людей.
Каким-то образом все это – безумный человек, Ибан, экзоты, Энциклопедия, война, Земля, Молодые Миры – стало сходиться в одну точку, и Хэл почти физически ощущал этот процесс. Как ни странно, ему представлялось, что эта точка находится в месте, которое он никогда не видел; месте, к которому он сейчас направлялся. В новой Гильдии Придела.
Странно, что и легче всего, и одновременно труднее всего Хэлу было вообразить себя одним человеком – Блейзом.
Внутренним взором Хэл следил за более важным – за тонкими пальцами, бросающими оторванные лепестки в темную воду. Его мысли ушли далеко, в далекое детство Донала Грима, за сто лет до нынешнего дня.
– Ты задумался, – через некоторое время сказала Аманда.
Хэл, вздрогнув, очнулся и возвратился из мысленного мира в реальный.
– Да, – сказал он. – Тот человек… однажды я был таким, как он.
Они продолжали идти. Хэл следил взглядом за тропой, но краем глаза заметил, как Аманда повернула голову и с серьезным видом смотрит на него.
– Ты? – спросила она. – Когда?
– Когда мы получили известие о смерти Джеймса – моего самого младшего дяди. Я однажды рассказывал тебе, ведь так?
– Да, – кивнула она. – Тебе было одиннадцать лет; и Кейси, придя позже, нашел тебя в конюшне – в холодной ярости. Что бы ты сделал, если бы виновный оказался там, в этой конюшне? Попытался убить его – ты, одиннадцатилетний?
– Вероятно, – Хэл не отрываясь глядел на горы впереди. – Чистая разрушительность – как замкнутый круг. Тогда, когда я был Доналом, она захватила меня; и я всю жизнь потратил на то, чтобы перерасти это состояние.
– Я знаю, – мягко отозвалась она.
– Видишь ли, – сказал он, переведя взгляд на нее, – этой разрушительности некуда направиться. Она может только вернуться к самой себе. Творчество противоположно, оно – прямая линия, уходящая вперед в бесконечность. А затруднение в том, что стремление к разрушению – глубокий инстинкт, полезный для проверки способности человека управлять окружающей его средой. Дети, что попало уничтожающие в школе, делают точно то же самое, что и человек, которого мы видели недавно. Этот инстинкт проявляется в каждом новом поколении, когда оно, начиная осознавать ход времени, хочет уничтожить все старое и создать все заново. Инстинкт говорит им, что все в прошлом шло не так; и с этого момента они хотят направить все на верный путь.
– Но цикличность разрушения оказывается ловушкой для тех, кто поддается ей; и в конце концов они оказываются виноватыми с точки зрения последующих поколений. Именно поэтому, даже притом, что исторические силы постоянно стремятся к равновесию, Блейз и Иные в конечном счете обязательно проиграют; потому что останутся позади, в то время как люди творческие движутся вперед. А тогда-то и происходит развитие.
– Ты утверждаешь, – сказала Аманда, – что для Блейза уничтожение Земли, всего лучшего, созданного другими культурами лишь заменитель того, что он в действительности хочет уничтожить? Наподобие человека, который обрывает цветочные лепестки?
– Не совсем, – ответил Хэл. – Если принять его исходные посылки, то его философия достаточно разумна; прежде всего в том, что человечество в прошлом позволило технологии вырваться на свободу и зайти слишком далеко. Нет, здесь в нем проявляется не закоснелая, инстинктивная реакция, а ошибочные рассуждения – потому что ему недостает сопереживания, а потому и чувства ответственности. Дело просто в том, что для Блейза, возможно, отправной точкой стала такая же бесцельная ярость, как и у меня – или у человека с цветами. Блейз, возможно, начать превращаться в то, чем он стал, из ярости на вселенную, которая дала ему все – блеск ума, волю, моральную и физическую силу, – а потом, словно оставшаяся без приглашения на крестины ведьма из сказки, сделала сверх того так, чтобы он никогда не смог найти ни одного человека, чтобы разделить с ним все это.
– Ты так думаешь? – спросила Аманда.
– Я не уверен, – пожал плечами Хэл. – Но так могло бы быть. И это может оказаться важным.
Он почти сразу снова погрузился в свои мысли. А вывело его из них выражение, которое, как показалось ему, на мгновение мелькнуло на лице Аманды. Он пристально взглянул на нее.
– Ты улыбнулась? Почему?
– Улыбнулась ли я? – переспросила Аманда. Ее лицо теперь было совершенно серьезным. Она взяла его под руку. – Если я и улыбнулась, то потому, что я люблю тебя. Знаешь, нам пора где-нибудь остановиться и поесть. Помоги мне подыскать подходящее место.
Глава 13
Вскоре они нашли небольшую, поросшую папоротником полянку, где крошечный ручеек с чистой холодной водой пересекал тропу. С того места, где они уселись, им открывался вид на долину, поросшую лесом, метрах в ста под ними. Аманда достала сушенные фрукты, куски кукурузной лепешки и ломти хлеба, по вкусу напомнившие Хэлу то растение, которым Аманда угощала его вчера. Все это хорошо пошло с ледяной водой из ручейка.
Они потратили на еду не больше двадцати минут. Примерно через час Процион должен был показаться над вершинами гор, и благодаря прозрачному воздуху казалось, что они находятся всего в нескольких сотнях метров. Они с Амандой продолжили путь.
– Мы уже давно не видели никого, если не считать человека у пруда, – сказал Хэл. – А бывают ли здесь люди вообще?
– Насколько я знаю, нет. Именно поэтому Гильдия Придела здесь и обосновалась. Просто в этих местах не слишком много возможностей прокормиться, – ответила Аманда. – Да, на горных лугах можно пасти скот, но экзоты никогда не были пастухами – даже когда только-только обосновались на планете; они и не испытывали в этом необходимости. Даже до оккупации ты не увидел бы в горах никого, кроме какого-нибудь путешественника. Но теперь оккупанты не позволяют местным жителям совершать путешествия без особой причины – и особого разрешения. Так что пока мы не доберемся до Гильдии Придела, мы не должны никого встретить.
Дорога давно уже сделалась тропой, а теперь и совсем исчезла. Казалось, будто Аманда ориентируется по памяти или по каким-то незаметным ему знакам. Хэл внимательно смотрел под ноги. Следопытство входило в то многое, что ему преподали наставники, так что глаз у него был достаточно наметан, чтобы заметить даже незначительные признаки того, что кто-то проходил здесь до них. Время от времени такие признаки действительно попадались – крохотная отметка на земле или сломанная ветка, – но они были редки и неприметны.
Поэтому он прекратил их поиски и позволил себе просто наслаждаться прогулкой по горам.
А она понравилась бы любому, выросшему в горах – что вдвойне относилось к Хэлу. Как Донал, он вырос в горах на Дорсае, где находился его дом, Форали, а как Хэл он до шестнадцатилетнего возраста жил в Скалистых Горах Северной Америки, на Земле. Так что возвращение в горы теперь пробудило в нем такой восторг, какого он не испытал бы ни в какой другой местности. Его ноздри вдыхали чистый, ясный воздух, а походка сделалась размашистей.
– Ты можешь теперь замедлить шаг, – сказала Аманда. – Мы некоторое время будем идти вдоль реки, а местность здесь почти ровная.
– А я чересчур спешил? – удивился Хэл. Ему сделалось неловко.
– Для меня это не страшно. Но нам осталось пройти еще порядочное расстояние и под конец предстоит самое настоящее восхождение. Лучше побереги силы.
Они оказались посреди полосы деревьев и кустарников, перемежавшимися стеблями ярко-зеленого папоротника метровой высоты. Эта полоса почти полностью заполняла лощину между двумя круто вздымавшимися вверх лесистыми склонами.
Здесь исчезнувшая было тропа появилась снова – очевидно, ею постоянно пользовались. Почему же она проходила там, где обычные путники, как правило, не появлялись?
Размышления Хэла прервало легкое прикосновение к его левой руке. Он взглянул на Аманду, а та указательным пальцем дотронулась до внешнего края своей левой брови, как будто хотела смахнуть какое-то мелкое насекомое. Этим жестом она давала Хэлу понять, что кто-то наблюдает за ними, двигаясь параллельно тропе с этой стороны. Это существо – кем бы оно ни было – делало так намеренно, потому что передвигалось вровень с ними, прячась среди деревьев и кустов.
Хэл уголком глаза начал следить за левой стороной тропинки. Через некоторое время он понял, что кто-то прячется в листве, но скорее по едва слышным звукам и легкому шевелению папоротников и веток – неизвестное существо явно старалось двигаться так можно тише.
Он взглянул на Аманду, вопросительно приподняв бровь.
Та недоуменно покачала головой и быстрыми, чуть заметными жестами рук стала передавать сигналы.
– (Я думаю, это существо – человек; ребенок, или ростом с ребенка), – сказала она этим безмолвным языком. – (Оно по какой-то причине заинтересовалось нами. Как раз впереди нас находится поляна, на которой только кусты и папоротник. Давай усядемся там, как будто мы решили передохнуть и попробуем выманить его на открытое место.)
Хэл мигнул в знак согласия и вскоре, когда они оказались на середине этой поляны, Аманда зевнула, слегка потянулась и остановилась. Хэл также остановился.
– Давай присядем ненадолго, – отчетливо произнесла она. Преследователь наверняка ее услышал. – Спешить нам некуда.
Она остановилась у небольшого холмика, поросшего папоротником – более мелким, чем тот, что рос среди деревьев. Это было естественное место для привала. Хэл подумал, что здесь можно было бы устроить великолепную постель для них с Амандой. Они уселись на холмике, скрестив ноги, лицом друг к другу.
– Счет! – сказала Аманда. – Моток.
Теперь она переключилась на «краткий язык». На Дорсае какое-то количество кодовых слов было известно всем, так как они могли пригодиться, если двое дорсайцев на чужой планете хотели обменяться информацией в пределах слышимости других и не желали быть понятыми теми. Кроме того, у каждой семьи, как правило, имелся собственный код. Морганы и Гримы, росшие рядом и детьми игравшие вместе, знали большинство кодовых слов друг друга. Кроме того, подросткам доставляла особое удовольствие возможность обмениваться тайной информацией под носом у взрослых.
По сути Аманда только что сказала следующее:
«Ты мог бы разговаривать так, чтобы тот, кто следит за ними, ничего не понял. Возможно, нам удастся так подманить его поближе».
– Верно, – ответил Хэл. Не было причины не воспользоваться понятным словом, поскольку несколько таких слов могли соблазнить преследователя подойти поближе, чтобы понять общее содержание разговора.
– Сапог крошка кот, – добавил он. Он указывал на то, что их двое, и так как следивший За ними не был крупен и силен, поймать его сможет один из них, в то время как другой перекроет ему путь к бегству. Оставалось выяснить, кто будет ловить, а кто препятствовать бегству неизвестного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53