кто за Хорса, кто за Рода, кто за Святовита. И только Лейв знал...
Костер на дожде не очень-то хотел разжигаться, и слугам пришлось приложить немало усилий, прежде чем поднялись к небу первые языки пламени. Он был нужен, костер, – раскалить орудия пыток, заботливо разложенные Грюмом на старом пне и накрытые от дождя рогожкой, в пламени же впоследствии должны были сгореть жертвы... вернее, то, что от них останется. Правда, головы Лейв намеревался оставить здесь, в капище, насадив на специально приготовленные колья. Организовывая кровавое жертвоприношение, Копытная Лужа вовсе не боялся гнева друида. Ведь, в конце-то концов, эти три девки оказались здесь чисто случайно. Дирмунд о них не знает и, естественно, никакого распоряжения на их счет не давал. Потому и Лейв может поступать, как захочет. А он захотел жертв.
Вокруг идолов, сохраняя молчание, толпились все – воины, отроки, слуги. Не было только парней-волхвов, Лейв счел их слишком циничными для столь торжественного момента – и где только князь откопал таких тварей? Вот и оставили их в остроге – нужно ведь хоть кому-то нести караульную службу.
Высморкавшись в ладонь, Копытная Лужа, с радостью чувствуя на себе почтительные взгляды присутствующих, подошел к пню и, откинув рогожку, задумчиво взглянул на орудия пыток. Металлические скребки для снятия кожи, вертела, реберные крюки, воронки, ножи самых разных видов, щипчики для вытягивания жил... Поразмыслив, Лейв выбрал узкий кривой кинжал, засунул его за пояс, а щипчики передал подскочившему Грюму – накалить на углях – и медленно, наслаждаясь нахлынувшим вдруг с какой-то особенной силой ощущением безграничной власти, направился к безликому идолу. Вернее, к девушке, распластанной перед ним... Постоял немного, глядя на нее, и нахмурился. В синих глазах девчонки не было никакого страха, одно презрение и вызов... нет, даже лукавство!
Резким движением руки Копытная Лужа разорвал на девчонке рубаху, обнажив грудь.
– Сначала я отрежу тебе соски, – тихо произнес он, глядя прямо в глаза Ладиславе, и та вздрогнула от его змеиного взгляда. – Потом вырву язык и начну тянуть жилы... Это больно, очень больно, невыносимо. Ты будешь орать, извиваться, корчиться в судорогах, глядя на мучения своих подруг, ведь они твои подруги, верно? А затем ты будешь умирать, долго и страшно, пока сама смерть не покажется тебе избавлением.
Лейв с наслаждением увидел, как губы девушки чуть шевельнулись.
– Ты что-то хочешь сказать мне? Говори, но поспеши – скоро щипцы накалятся.
– Я хочу... – пряча надежду в глазах, слабо улыбнулась девчонка. – Хочу перед смертью отдаться тебе!
– Отдаться мне?! –Лейв неожиданно расхохотался. Он давно уже не интересовался девушками. – Отдаться, чтоб погубить меня? Не выйдет, ведьма!
Он отвернулся.
– Постой, князь! – в отчаянии воскликнула девушка. Князь? Лейв довольно обернулся.
– Я должна отдаться тебе, прежде чем умереть, – тихо произнесла Ладислава. – Об этом говорят линии на моей руке, как и то, что ты скоро станешь князем.
– Стану князем? – заинтересовался Копытная Лужа. – Говоришь, линии... Эй, отойдите-ка подальше, не толпитесь! Во-он туда, к лесу... Я сказал – к лесу! Ну вот, так-то лучше будет... Какие линии? На какой руке?
– На правой. Посмотри сам, князь.
Лейв завороженно освободил от пут правую руку девушки.
– Чего он там возится? – стоя у частокола, забеспокоился Ильман Карась. – Пойти посмотреть?
– Хозяин сказал – оставаться на месте, – хмуро ответил начальник стражи. – Значит, не нужно никому никуда ходить. Господин Лейв знает, что делает!
Между тем Лейв Копытная Лужа, склонившись над девушкой, внимательно рассматривал ее ладонь.
– Видишь глубокую линию? – тихо произнесла Ладислава. – Это линия власти. Она указывает на имя... Лейв.
– И в самом деле, похоже на мою руну, – обрадовался варяг. – И долго я буду властвовать?
– Об этом – на другой руке.
Лейв освободил и левую руку. Вгляделся...
– Смотри, смотри... – шептала пленница. – Смотри внимательней...
Обнаженная грудь ее тяжело вздымалась.
– Смотри...
Улучив момент, она неожиданно обхватила правой рукой горло варяга, левой вытащила из-за его пояса узкий кривой кинжал:
– А вот теперь поговорим дальше!
Стоящие у частокола воины почуяли в затянувшейся пытке что-то неладное. Рядом с головой Ладиславы со свистом воткнулась стрела.
– Они настолько хорошо стреляют, что не боятся попасть в тебя?
– Эй! – обернувшись, заорал Лейв, чувствуя горлом прикосновение холодного лезвия кинжала. – А ну, не стрелять! – Он скосил глаза: – Что ты хочешь?
– Для начала вели развязать девушек... И помни – линии на моих ладонях не врут, ты действительно станешь могучим князем, станешь... Если...
– Если? – яростным шепотом вопросил Лейв.
– Если я не убью тебя здесь, – просто ответила Ладислава. Каким-то внутренним чутьем она поняла, чем можно взять этого самонадеянного молодого варяга. Не только страхом за свою жизнь – хотя и это сыграло свою роль, – но и самой сильной страстью – страстью повелевать!
Варяг не любил женщин, любил только себя и со страшной силой желал власти. И вот неожиданно получил знак будущего. Князь! Повелитель! Власть! Теперь бы еще вырваться из лап этой коварной девки. Обещать ей всё, что угодно, а потом убить. И даже – ха-ха – принести наконец в жертву. Ведь она вряд ли выберется отсюда, не зная ни гати, ни окрестных лесов. Как и ее подружки, которые уже садились на лошадей.
– Скачите отсюда, скачите как можно быстрей! – крикнула им Ладислава.
Любима придержала коня:
– А ты?
– А я выкручусь. Скачите же, иначе мне будет трудней.
Топот копыт затих за деревьями. Любима обернулась – со стороны скрывшегося за лесом капища поднимался к небу густой столб черного дыма. Костер.
– Надо найти людей, – не сдерживая слез, тихо сказала Любима. – Других, не этих. Одни мы ничем не поможем.
– Да где ж их искать-то?
– А не надо их нигде искать, – раздался позади чей-то голос. Девушки обернулись. По узкой тропке меж деревьями и кустами прямо к ним шли двое – Ярил Зевота и молодой монах в темной хламиде – тот самый, что жил с друзьями-варягами на постоялом дворе отца Любимы Зверина.
– Скорей! – Не в силах выказать радость, Л-бима махнула рукой в сторону капища. – Там Ладислава. Скорей!
– Поняли. – Ярил и Никифор – Любима вспомнила: именно так звали монаха – переглянулись и велели девушкам идти прямо через болото, по гати. – Увидите там хижину.
– Но там же этот, Немил, а ты сам предупреждал, что... – начал Никифор.
– С утра он ушел охотиться... и, похоже, собрался навестить острог. Думаю, в хижине девы будут в безопасности, по крайней мере до утра... Шагайте осторожно, прямо на серый камень, он виден с болота.
– А вы?
– А мы попытаемся что-нибудь сделать.
– Мы спасем ее, спасем! – перебивая Никифора, яростно воскликнул Ярил и резко хлестнул лошадей сорванной веткой. – Скачите, запутывайте следы!
– Яриле! – запоздало крикнула им вслед Любима, и слабый крик ее растаял средь плотной пелены дождя и хмурых намокших деревьев. Однако Ярил услыхал, остановился... Кто-то кричал? Нет, показалось. Он поспешно нагнал Никифора.
– Я люблю тебя, Яриле, – не дождавшись ответа, тихо вымолвила Любима. – Люблю...
Пополнившийся воинами с ближайших селений отряд Хельги-ярла шел прямо к острогу. И ничто не было им помехой – ни дождь, ни лес, ни болота. Только позвякивали в ножнах мечи да шумели случайно задетые копьями ветви. Они шли, ступая в след друг другу, продвигались вперед стремительно и неудержимо. И даже не заметили, как вышли на обширную поляну, на которой, за деревьями, серели высокие стены.
– Острог, – обернувшись, пояснил проводник Авдей.
Хельги кивнул, и воины вытащили мечи.
– Что-то не слышно, чтоб там было много людей, – подозрительно оглядывая острог, произнес ярл. – Авдей!
– Понял тебя, – кивнул тот. – Схожу посмотрю.
Мощная фигура его растворилась в серой дождевой пелене, мелькнула в овраге и возникла уже перед самими воротами. Ворота не открыли – то был плохой знак, и Хельги жестом предупредил воинов, – возможно, вот уже сию минуту, сейчас, придется броситься в атаку. Ярл прикидывал – как. Часть воинов пройдет овражком, другие скрытно окружат острог со стороны леса, третьи нападут в лоб.
Затрещали кусты – вернулся Авдей.
– Там никого нет, ярл, – сообщил он, стряхивая с плаща воду. – Одни мои ублюдки. Охраннички, мать их...
– Вперед, – бросил ярл, и воины, разделясь на небольшие отряды, вышли из леса. Душа молодого викинга ликовала – приближалась битва, а нет ничего слаще для северных воинов, чем звон мечей, свист стрел да вопли раненых. Битва – одно это сладостное слово уже привело в веселое оживление Снорри. Ярл улыбнулся ему... И вдруг остановился. Спрятал меч в ножны.
В голове его возникла одна мысль. Возникла неизвестно откуда. Неизвестно... Неизвестно? Ярл усмехнулся, чувствуя в голове знакомый холод. Лучшее сражение – это несостоявшееся сражение. Такая мысль вряд ли хоть когда-нибудь могла посетить обычного викинга. Однако...
– Так ты говоришь, те парни не верят ни во что? – Хельги обернулся к Авдею.
– Почти ни во что, ярл. У них нет ни гордости, ни верности, ни чести. И один бог – алчность.
– Это хорошо... – Ярл обернулся к остальным: – Уберите мечи и очистите от грязи кольчуги.
– Что сделать, ярл?
– Что слышали. Исполняйте, и побыстрее.
Недоуменно переглядываясь, воины выполнили приказ.
– Снорри, ты по-прежнему – к лесу. И чтоб ни одна птица из острога не вылетела!
– Уж поверь, не вылетит, ярл! – захохотал Снорри. Похоже, ему доверили самое ответственное задание.
Хельги обернулся:
– Остальные – за мной. Строем.
Часовые на воротной башне острога были немало удивлены и испуганы появившимися из тумана воинами. Те шли ровным строем, звеня кольчугами и не предпринимая никаких попыток к нападению. По знаку ярла остановились у самых ворот. Дальше Хельги пошел один. На воротной башне уже толпилось человек семь – почти все.
– Киевский князь Хаскульд жалует вас серебром в счет будущей службы, – подойдя ближе, важно сообщил ярл. Будущие волхвы недоверчиво переглянулись.
– У нас другой князь, боярин.
– Князь Дирмунд заточен в башню по приказу Хаскульда, – отчеканил Хельги. – Я послан за предателем Лейвом. Ну и – предложить вам почетную службу.
– Но... мы не можем открыть ворота.
– А, так вы отказываетесь от серебра? – Ярл обернулся к воинам. – Они отказываются от серебра! – громко крикнул он. – Что ж, тем лучше. Эй, мы уходим. – Он посмотрел на башню и, повернувшись, медленно зашагал прочь.
На башне заволновались.
– Постой, боярин. А как же мы?
– А вы мне не нужны, – бросил через плечо ярл, с ликованием в душе услыхав, как заскрипели отворяющиеся ворота...
Хельги не обманул – каждый из лжеволхвов получил по куне. Как заверил их Ирландец – пока. Остальное – чуть позже.
– Все они там, в капище, – наперебой поведали получившие серебро парни. А самый хитрый протянул ярлу кусок березовой коры, испещренный буквицами.
– Список воинов предателя Лейва, – с поклоном пояснил он. – Дорогу к капищу показать ли?
– Сами знаем. Останетесь пока здесь. Как твое имя, юноша?
– Вьюга, господин.
– Будешь за старшего. – Вьюга приосанился.
Подошедший Ирландец что-то прошептал на ухо ярлу, показывая рукой в сторону леса.
– Там кто-то идет. – Хельги с усмешкой посмотрел на только что назначенного командира: – Задержите его, только без крови. Справитесь?
– Конечно, – кивнул тот.
– Вот и ладненько. А мы пока тут, в тереме, посидим, посмотрим.
Вошедший в распахнутые ворота парень – круглолицый, с вывернутыми ноздрями – направился к стоявшему перед теремом часовому:
– Где все?
– На охоту уехамши... А боярин Лейв тут, шкуры в амбарце осматривает.
– Веди немедля... Нет, погоди, не гоже так... Сперва доложи: пришел, мол, Немил с вестями важными. А спросит ежели боярин Лейв, с какими такими вестями, скажешь – про бежавшего парня да про монаха Никифора...
Услыхав последнее слово, вздрогнул за дверью терема ярл, удивленно-радостно переглянулся с Ирландцем.
Часовой зашел за угол и тут же вернулся, понимая – нечего давать особенно-то расслабляться пришедшему парню:
– Боярин сказал – беги немедля.
– Угу. – Тот поспешно натянул на голову шапку.
– Во-он амбарец-то, – идя рядом с Немилом, указал рукой часовой. – Вишь, дверца открыта. Туда и шагай, да поспешай, сам ведаешь, боярин Лейв ждать не любит.
– Да уж ведаю, – переходя на бег, ухмыльнулся Немил. – Побольше тебя даже! – Он остановился перед распахнутой дверью. – Ну, где боярин?
– Во-он в уголочке, где сундуки. – Немил быстро вошел в амбар, обернулся:
– Да где же?
Ответом ему была лишь быстро захлопнувшаяся дверь.
– Молодец, вьюнош, – спустившись с крыльца, похвалил ярл Вьюгу. – Далеко пойдешь.
– А теперь, боярин, прикажи подать сюда коня, – не отрывая лезвия кинжала от шеи Лейва, приказала Ладислава.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Костер на дожде не очень-то хотел разжигаться, и слугам пришлось приложить немало усилий, прежде чем поднялись к небу первые языки пламени. Он был нужен, костер, – раскалить орудия пыток, заботливо разложенные Грюмом на старом пне и накрытые от дождя рогожкой, в пламени же впоследствии должны были сгореть жертвы... вернее, то, что от них останется. Правда, головы Лейв намеревался оставить здесь, в капище, насадив на специально приготовленные колья. Организовывая кровавое жертвоприношение, Копытная Лужа вовсе не боялся гнева друида. Ведь, в конце-то концов, эти три девки оказались здесь чисто случайно. Дирмунд о них не знает и, естественно, никакого распоряжения на их счет не давал. Потому и Лейв может поступать, как захочет. А он захотел жертв.
Вокруг идолов, сохраняя молчание, толпились все – воины, отроки, слуги. Не было только парней-волхвов, Лейв счел их слишком циничными для столь торжественного момента – и где только князь откопал таких тварей? Вот и оставили их в остроге – нужно ведь хоть кому-то нести караульную службу.
Высморкавшись в ладонь, Копытная Лужа, с радостью чувствуя на себе почтительные взгляды присутствующих, подошел к пню и, откинув рогожку, задумчиво взглянул на орудия пыток. Металлические скребки для снятия кожи, вертела, реберные крюки, воронки, ножи самых разных видов, щипчики для вытягивания жил... Поразмыслив, Лейв выбрал узкий кривой кинжал, засунул его за пояс, а щипчики передал подскочившему Грюму – накалить на углях – и медленно, наслаждаясь нахлынувшим вдруг с какой-то особенной силой ощущением безграничной власти, направился к безликому идолу. Вернее, к девушке, распластанной перед ним... Постоял немного, глядя на нее, и нахмурился. В синих глазах девчонки не было никакого страха, одно презрение и вызов... нет, даже лукавство!
Резким движением руки Копытная Лужа разорвал на девчонке рубаху, обнажив грудь.
– Сначала я отрежу тебе соски, – тихо произнес он, глядя прямо в глаза Ладиславе, и та вздрогнула от его змеиного взгляда. – Потом вырву язык и начну тянуть жилы... Это больно, очень больно, невыносимо. Ты будешь орать, извиваться, корчиться в судорогах, глядя на мучения своих подруг, ведь они твои подруги, верно? А затем ты будешь умирать, долго и страшно, пока сама смерть не покажется тебе избавлением.
Лейв с наслаждением увидел, как губы девушки чуть шевельнулись.
– Ты что-то хочешь сказать мне? Говори, но поспеши – скоро щипцы накалятся.
– Я хочу... – пряча надежду в глазах, слабо улыбнулась девчонка. – Хочу перед смертью отдаться тебе!
– Отдаться мне?! –Лейв неожиданно расхохотался. Он давно уже не интересовался девушками. – Отдаться, чтоб погубить меня? Не выйдет, ведьма!
Он отвернулся.
– Постой, князь! – в отчаянии воскликнула девушка. Князь? Лейв довольно обернулся.
– Я должна отдаться тебе, прежде чем умереть, – тихо произнесла Ладислава. – Об этом говорят линии на моей руке, как и то, что ты скоро станешь князем.
– Стану князем? – заинтересовался Копытная Лужа. – Говоришь, линии... Эй, отойдите-ка подальше, не толпитесь! Во-он туда, к лесу... Я сказал – к лесу! Ну вот, так-то лучше будет... Какие линии? На какой руке?
– На правой. Посмотри сам, князь.
Лейв завороженно освободил от пут правую руку девушки.
– Чего он там возится? – стоя у частокола, забеспокоился Ильман Карась. – Пойти посмотреть?
– Хозяин сказал – оставаться на месте, – хмуро ответил начальник стражи. – Значит, не нужно никому никуда ходить. Господин Лейв знает, что делает!
Между тем Лейв Копытная Лужа, склонившись над девушкой, внимательно рассматривал ее ладонь.
– Видишь глубокую линию? – тихо произнесла Ладислава. – Это линия власти. Она указывает на имя... Лейв.
– И в самом деле, похоже на мою руну, – обрадовался варяг. – И долго я буду властвовать?
– Об этом – на другой руке.
Лейв освободил и левую руку. Вгляделся...
– Смотри, смотри... – шептала пленница. – Смотри внимательней...
Обнаженная грудь ее тяжело вздымалась.
– Смотри...
Улучив момент, она неожиданно обхватила правой рукой горло варяга, левой вытащила из-за его пояса узкий кривой кинжал:
– А вот теперь поговорим дальше!
Стоящие у частокола воины почуяли в затянувшейся пытке что-то неладное. Рядом с головой Ладиславы со свистом воткнулась стрела.
– Они настолько хорошо стреляют, что не боятся попасть в тебя?
– Эй! – обернувшись, заорал Лейв, чувствуя горлом прикосновение холодного лезвия кинжала. – А ну, не стрелять! – Он скосил глаза: – Что ты хочешь?
– Для начала вели развязать девушек... И помни – линии на моих ладонях не врут, ты действительно станешь могучим князем, станешь... Если...
– Если? – яростным шепотом вопросил Лейв.
– Если я не убью тебя здесь, – просто ответила Ладислава. Каким-то внутренним чутьем она поняла, чем можно взять этого самонадеянного молодого варяга. Не только страхом за свою жизнь – хотя и это сыграло свою роль, – но и самой сильной страстью – страстью повелевать!
Варяг не любил женщин, любил только себя и со страшной силой желал власти. И вот неожиданно получил знак будущего. Князь! Повелитель! Власть! Теперь бы еще вырваться из лап этой коварной девки. Обещать ей всё, что угодно, а потом убить. И даже – ха-ха – принести наконец в жертву. Ведь она вряд ли выберется отсюда, не зная ни гати, ни окрестных лесов. Как и ее подружки, которые уже садились на лошадей.
– Скачите отсюда, скачите как можно быстрей! – крикнула им Ладислава.
Любима придержала коня:
– А ты?
– А я выкручусь. Скачите же, иначе мне будет трудней.
Топот копыт затих за деревьями. Любима обернулась – со стороны скрывшегося за лесом капища поднимался к небу густой столб черного дыма. Костер.
– Надо найти людей, – не сдерживая слез, тихо сказала Любима. – Других, не этих. Одни мы ничем не поможем.
– Да где ж их искать-то?
– А не надо их нигде искать, – раздался позади чей-то голос. Девушки обернулись. По узкой тропке меж деревьями и кустами прямо к ним шли двое – Ярил Зевота и молодой монах в темной хламиде – тот самый, что жил с друзьями-варягами на постоялом дворе отца Любимы Зверина.
– Скорей! – Не в силах выказать радость, Л-бима махнула рукой в сторону капища. – Там Ладислава. Скорей!
– Поняли. – Ярил и Никифор – Любима вспомнила: именно так звали монаха – переглянулись и велели девушкам идти прямо через болото, по гати. – Увидите там хижину.
– Но там же этот, Немил, а ты сам предупреждал, что... – начал Никифор.
– С утра он ушел охотиться... и, похоже, собрался навестить острог. Думаю, в хижине девы будут в безопасности, по крайней мере до утра... Шагайте осторожно, прямо на серый камень, он виден с болота.
– А вы?
– А мы попытаемся что-нибудь сделать.
– Мы спасем ее, спасем! – перебивая Никифора, яростно воскликнул Ярил и резко хлестнул лошадей сорванной веткой. – Скачите, запутывайте следы!
– Яриле! – запоздало крикнула им вслед Любима, и слабый крик ее растаял средь плотной пелены дождя и хмурых намокших деревьев. Однако Ярил услыхал, остановился... Кто-то кричал? Нет, показалось. Он поспешно нагнал Никифора.
– Я люблю тебя, Яриле, – не дождавшись ответа, тихо вымолвила Любима. – Люблю...
Пополнившийся воинами с ближайших селений отряд Хельги-ярла шел прямо к острогу. И ничто не было им помехой – ни дождь, ни лес, ни болота. Только позвякивали в ножнах мечи да шумели случайно задетые копьями ветви. Они шли, ступая в след друг другу, продвигались вперед стремительно и неудержимо. И даже не заметили, как вышли на обширную поляну, на которой, за деревьями, серели высокие стены.
– Острог, – обернувшись, пояснил проводник Авдей.
Хельги кивнул, и воины вытащили мечи.
– Что-то не слышно, чтоб там было много людей, – подозрительно оглядывая острог, произнес ярл. – Авдей!
– Понял тебя, – кивнул тот. – Схожу посмотрю.
Мощная фигура его растворилась в серой дождевой пелене, мелькнула в овраге и возникла уже перед самими воротами. Ворота не открыли – то был плохой знак, и Хельги жестом предупредил воинов, – возможно, вот уже сию минуту, сейчас, придется броситься в атаку. Ярл прикидывал – как. Часть воинов пройдет овражком, другие скрытно окружат острог со стороны леса, третьи нападут в лоб.
Затрещали кусты – вернулся Авдей.
– Там никого нет, ярл, – сообщил он, стряхивая с плаща воду. – Одни мои ублюдки. Охраннички, мать их...
– Вперед, – бросил ярл, и воины, разделясь на небольшие отряды, вышли из леса. Душа молодого викинга ликовала – приближалась битва, а нет ничего слаще для северных воинов, чем звон мечей, свист стрел да вопли раненых. Битва – одно это сладостное слово уже привело в веселое оживление Снорри. Ярл улыбнулся ему... И вдруг остановился. Спрятал меч в ножны.
В голове его возникла одна мысль. Возникла неизвестно откуда. Неизвестно... Неизвестно? Ярл усмехнулся, чувствуя в голове знакомый холод. Лучшее сражение – это несостоявшееся сражение. Такая мысль вряд ли хоть когда-нибудь могла посетить обычного викинга. Однако...
– Так ты говоришь, те парни не верят ни во что? – Хельги обернулся к Авдею.
– Почти ни во что, ярл. У них нет ни гордости, ни верности, ни чести. И один бог – алчность.
– Это хорошо... – Ярл обернулся к остальным: – Уберите мечи и очистите от грязи кольчуги.
– Что сделать, ярл?
– Что слышали. Исполняйте, и побыстрее.
Недоуменно переглядываясь, воины выполнили приказ.
– Снорри, ты по-прежнему – к лесу. И чтоб ни одна птица из острога не вылетела!
– Уж поверь, не вылетит, ярл! – захохотал Снорри. Похоже, ему доверили самое ответственное задание.
Хельги обернулся:
– Остальные – за мной. Строем.
Часовые на воротной башне острога были немало удивлены и испуганы появившимися из тумана воинами. Те шли ровным строем, звеня кольчугами и не предпринимая никаких попыток к нападению. По знаку ярла остановились у самых ворот. Дальше Хельги пошел один. На воротной башне уже толпилось человек семь – почти все.
– Киевский князь Хаскульд жалует вас серебром в счет будущей службы, – подойдя ближе, важно сообщил ярл. Будущие волхвы недоверчиво переглянулись.
– У нас другой князь, боярин.
– Князь Дирмунд заточен в башню по приказу Хаскульда, – отчеканил Хельги. – Я послан за предателем Лейвом. Ну и – предложить вам почетную службу.
– Но... мы не можем открыть ворота.
– А, так вы отказываетесь от серебра? – Ярл обернулся к воинам. – Они отказываются от серебра! – громко крикнул он. – Что ж, тем лучше. Эй, мы уходим. – Он посмотрел на башню и, повернувшись, медленно зашагал прочь.
На башне заволновались.
– Постой, боярин. А как же мы?
– А вы мне не нужны, – бросил через плечо ярл, с ликованием в душе услыхав, как заскрипели отворяющиеся ворота...
Хельги не обманул – каждый из лжеволхвов получил по куне. Как заверил их Ирландец – пока. Остальное – чуть позже.
– Все они там, в капище, – наперебой поведали получившие серебро парни. А самый хитрый протянул ярлу кусок березовой коры, испещренный буквицами.
– Список воинов предателя Лейва, – с поклоном пояснил он. – Дорогу к капищу показать ли?
– Сами знаем. Останетесь пока здесь. Как твое имя, юноша?
– Вьюга, господин.
– Будешь за старшего. – Вьюга приосанился.
Подошедший Ирландец что-то прошептал на ухо ярлу, показывая рукой в сторону леса.
– Там кто-то идет. – Хельги с усмешкой посмотрел на только что назначенного командира: – Задержите его, только без крови. Справитесь?
– Конечно, – кивнул тот.
– Вот и ладненько. А мы пока тут, в тереме, посидим, посмотрим.
Вошедший в распахнутые ворота парень – круглолицый, с вывернутыми ноздрями – направился к стоявшему перед теремом часовому:
– Где все?
– На охоту уехамши... А боярин Лейв тут, шкуры в амбарце осматривает.
– Веди немедля... Нет, погоди, не гоже так... Сперва доложи: пришел, мол, Немил с вестями важными. А спросит ежели боярин Лейв, с какими такими вестями, скажешь – про бежавшего парня да про монаха Никифора...
Услыхав последнее слово, вздрогнул за дверью терема ярл, удивленно-радостно переглянулся с Ирландцем.
Часовой зашел за угол и тут же вернулся, понимая – нечего давать особенно-то расслабляться пришедшему парню:
– Боярин сказал – беги немедля.
– Угу. – Тот поспешно натянул на голову шапку.
– Во-он амбарец-то, – идя рядом с Немилом, указал рукой часовой. – Вишь, дверца открыта. Туда и шагай, да поспешай, сам ведаешь, боярин Лейв ждать не любит.
– Да уж ведаю, – переходя на бег, ухмыльнулся Немил. – Побольше тебя даже! – Он остановился перед распахнутой дверью. – Ну, где боярин?
– Во-он в уголочке, где сундуки. – Немил быстро вошел в амбар, обернулся:
– Да где же?
Ответом ему была лишь быстро захлопнувшаяся дверь.
– Молодец, вьюнош, – спустившись с крыльца, похвалил ярл Вьюгу. – Далеко пойдешь.
– А теперь, боярин, прикажи подать сюда коня, – не отрывая лезвия кинжала от шеи Лейва, приказала Ладислава.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41