Экономия неплохая получится, и верещать никто не будет, вон, повод-то, на одной петле болтается.
Собственно, их, ворота-то, недавно и повесили – аккурат перед приездом Ильмана. Только неча этим про то знать. Всегда тут ворота были. Всегда! И сторожить их нужно как следует, а не так, как вот сейчас. Ну, ужо дождетесь утречка! Осторожно подобравшись к воротам, Лейв вытащил шкворень – чтоб не закрыли раньше времени – и, спрятав его под плащ, довольный, отправился спать. По пути хотел было пнуть шарахнувшегося от него воина – на башне должон быть, а не тут шастать! Не достал, чуть было не поскользнулся и погрозил ему кулаком. Ничего, завтра выясним, чья очередь была сторожить. Ну, точно, вся ночная стража без жратвы останется, а так им и надо, пусть знают!
В острожке этом совсем расслабился Лейв Копытная Лужа. Королем себя почувствовал, еще бы – никто ему ни в чем не перечил, боялись, не столько, конечно, его, сколько Дирмунда. Жизнь в остроге была спокойная, даже в чем-то тоскливая: ни дел каких особых – отроков да волхвов тогда еще не было, – ни врагов. Да и откуда им взяться-то, вражинам? Охотники острожек десятой дорогой обходили, а разбойники-лиходеи в окрестных лесах отродясь не водились – грабить некого было. Черниговский князь налетит с дружиной? Так с ним договоренность имелась тайная. Вот и жили, не боясь никого, расслабились.
Лейв взошел на крыльцо, потянулся. На первом этаже дрыхнул Ильман Карась. Храпел – аж на крыльце слыхать. Советовал Ильман девок порасспросить – как это они ухитрились от пожара сбежать? А может, до пожара еще? Лейва все эти вопросы как-то не очень интересовали, да вот уступил, обещался назавтра попытать девок, не днем – днем другие дела имелись, – к ночи ближе.
Посмотрев на луну, Лейв, подняв подол туники, развязал штаны. Помочился с крыльца, крякнул довольно и, поправив пояс, затопал по лестнице, поднимаясь наверх, в терем. Хорошо вокруг было, спокойно, тихо – даже волхвы в дальней хижине угомонились. Усевшись на ложе, Лейв посидел немного, подумал. Хотел было сказать Грюму, чтоб снова привел отрока, да передумал. Успеется еще с отроком, и завтра ночь будет.
Привалившись к частоколу, Ярил Зевота перевел дух. Угораздило же, едва выбрался из амбара, как тут же чуть не нарвался на варяга. Это хорошо, что его решили держать отдельно от девок... Хотя Ярил и сам не знал, как это получилось. Девок-то сковали, а его отвели в сторону... Видно, Ильман Карась его самолично порасспросить решил, не наговорился, гад, на ладье.
Много к амбару людей приходило на девок смотреть, толпами шлялись, покуда Лейв это дело не прекратил. Крикнул, чтоб уматывали все да ворота накрепко закрывали. Ильман-то Карась к этому времени незнамо куда делся – может, Лейвову брагу с дороги пробовал, кто его знает? Смекнув это, Ярил подмигнул девкам и, бочком-бочком, попятился к выходу. Только прошмыгнул, как кто-то его – хвать за шиворот. Здоровенный мужик, бородища до пупа, глаза навыкате, красные, на башке шлем, копьецо коротенькое в руке. Зыркнул на парня:
– Ага, попался!
Ярил только со вздохом пожал плечами. Ну, попался, так попался.
– Что плечи жмешь, гад?! – не унимался мужичага. – Как на башнях стоять, так их нет, а как на девок смотреть, так... Мхх!!! Держи копье – и брысь на башню! И чтоб до утра с нее не слезал, пес.
Так вот, с коротким копьем в руках, и оказался Ярил на башне в виде стражника. Походил маленько, потом попытался слезть, только отбежал, как тут же нарвался на Лейва. Слава богам, обошлось. Парень осмотрелся: двор острога лишь только на первый взгляд казался пустынным. Тут и там в самых неожиданных местах – у выгребной ямы, под крыльцом, за амбарами, – недовольно хмуря брови и переругиваясь, сидели и бродили молодые парни примерно одного с Ярилом возраста. Бранясь, поминали худыми словами какого-то «дядьку Черновола», который, псина худая, выгнал их всех караулить.
Быстро сообразив, что дядько Черновол и есть тот бородатый мужичага, что послал его на башню, Ярил несколько осмелел и даже предпринял вылазку к амбару. Тут его ждало разочарование: мало того, что амбар с девчонками был заперт на солидный засов, так еще маячили целых трое стражей. Подойти к ним поближе Ярил не рискнул – скорее всего, все они друг друга знают. Конечно, можно прикинуться воином из местной охраны, так бы Ярил в конце концов и поступил, если б... если б с крыльца к амбару не направился какой-то мужик, в котором, даже при свете звезд, Зевота тут же признал Ильмана Карася.
Не рассуждая больше, Ярил подхватил копье и быстро пошел к воротам, – слава богам, те были приоткрыты. Щели как раз хватило, чтобы пролезть, правда, пришлось снять плащ, и снова засаднила обожженная на спине кожа. Выбравшись из острога, Ярил Зевота оказался посреди темного ночного леса. Вроде и прошел-то всего-ничего по тропке, а оглянулся – и где он, острог? Одна непролазная чаща кругом, да звезды, да тишина, лишь где-то рядом, видимо на болоте, истошно кричала выпь.
Ярил передернул плечами. Он совершенно не представлял, что теперь делать, в какую сторону идти. Куда глаза глядят? Туда б и пошел, если бы был один, если бы не оставшиеся в амбаре девчонки, и средь них – Любима... Любима...
Но что же сделать? Как вызволить их? Ведь воинов в остроге великое множество, а он один. С ужасом сознавая всё свое бессилие, всю свою ненужность и неспособность что-либо изменить, Ярил уселся на землю между двумя елями и заплакал навзрыд, как давно уже не плакал. Черные деревья обступали его кругом, словно сжимая в кольцо, скрипя, покачивали корявыми ветками, а сверху на всё это невозмутимо смотрели желтые звезды. Снова закричала выпь. Сделалось светлее – видимо, должен был наступить рассвет.
Какие здесь города рядом? Утерев слезы, Ярил попытался вспомнить всё, что слыхал об этих местах от того же Ильмана Карася, от Мечислава, от знакомых жуликов и купцов. Кажется, они упоминали Чернигов. Он вроде бы где-то рядом. Но где? Да и что там, в Чернигове? Оттуда можно добраться до Киева с купцами. А там... А там – сразу же к варяжскому ярлу, он же интересовался именно этими девчонками, и...
Лицо Ярила посветлело. Теперь он ясно увидел цель и вполне представлял, что делать. Лишь бы с девушками не расправились раньше, чем придет подмога, а в том, что она придет, Ярил не сомневался, даже не очень хорошо зная ярла. Лишь бы успеть, успеть... Следовало спешить. Взглянув на небо, парень ужаснулся – над лесом алела заря. Рассвет. Сколь же времени он сегодня уже потерял зря?
Примерно сориентировавшись по солнцу – помнил, река должна быть где-то на юге, значит, Чернигов восточнее, – Ярил, как мог быстро, зашагал вперед, опираясь на прихваченное с собою короткое копье-сулицу. И не заметил, как очутился в болоте. Спохватился, только когда ноги его уже погрузились в предательскую трясину. Но сообразил быстро, рванулся в сторону, схватился за ветки чахлого деревца – выполз на кочки, правда, остался босым, ну и что? Главное – выбрался... Впредь следует быть осторожнее. Может быть, даже попытаться обойти болото, ведь не тянется же оно бесконечно.
Ярил повернул обратно к лесу и принялся осторожно обходить болото по краю. Вроде бы получалось, парень даже засвистел что-то веселое, в такт перелетным птицам, собирающимся в свои стаи в утреннем осеннем небе.
– Стой, где стоишь, – неожиданно посоветовали ему из-за ближайших кустов. Ярил поначалу-то и не понял, что это именно ему говорят, так и шел себе, покуда прямо под его ногами в землю не ударила стрела.
Парень обернулся. Слева, из-за дерева, вышел человек в длинной, подпоясанной веревкой хламиде с накинутым на голову капюшоном, какие обычно носят странники. Странник целился в него из наспех сделанного лука. То, что лук именно сделанный наспех – кое-как, без распарки, – Ярил разглядел уже позднее, а в этот момент лишь испуганно захлопал глазами. Неужели погоня?
– Откуда у тебя эта рубаха? – поинтересовался незнакомец.
Ярил вздрогнул. Рубаху эту, приметную, ярко-синюю, с желтой изысканной вышивкой, дала ему одна из девчонок, Ладислава, взамен сожженной. Девки говорили, она схитила эту рубаху у какого-то парня во время пожара.
– Рубаху мне подарили, – честно ответил Ярил. И тут незнакомец опустил капюшон.
– Кажется, я тебя где-то видел, – с улыбкой сказал он. Лицо у странника оказалось молодым и приятным – смуглое, с легкой щетиной и темными, чуть вытянутыми к вискам глазами. По-славянски он говорил легко, но чувствовалось – сам не славянин, скорее – грек. И тоже... какой-то очень знакомый грек. Что за напасть, одни знакомцы кругом, будто не в диком лесу, а в Киеве на Подоле! – Не случалось ли тебе бывать в Киеве, на гостином дворе Зверина, что на Копыревом конце? – всё так же улыбаясь, но не опуская натянутого лука, осведомился странник.
Ярил сглотнул слюну, но не признался. Не ответив, сам спросил, не знал ли незнакомец варяжского ярла Хельги...
– Не знал ли я Хельги-ярла? – опуская лук, переспросил тот. – Не знал ли? Увы, когда-то он был моим господином, а потом другом.
– Почему увы?
– Я оставил его, решив посвятить себя Богу, но, кажется, поторопился.
– Конечно, поторопился, – радостно заверил Ярил. – Но ведь можно вернуться!
– Нет. – Странник покачал головой. – У меня есть еще дела и здесь. Да и будет ли ярл рад меня видеть?
– Уж мне-то – точно обрадуется, – без тени сомнения сказал Ярил. – Точнее, не мне, а моим вестям.
– Каким? – оглянувшись, быстро спросил странник.
– Вестям о девушках, которых он искал, об Ильмане Карасе и остроге, что расположен здесь, недалеко, в земле радимичей, как я ему и говорил когда-то, – в одно мгновенье выпалил парень, добавив, что ему некогда тут терять время, надо спешить к ярлу, только он теперь и поможет.
– Поможет? Ага... Так, значит, девушки в остроге? Светленькая и чернявая?
– Ну да, светленькая и чернявая, Ладислава и Любима, Зверинова дочка. Ты еще забыл рыжую, Речку.
Упав на колени, странник Никифор тут же вознес краткую благодарственную молитву.
– Сам Господь послал тебя мне! – с улыбкой сообщил он Ярилу. И ни тот ни другой не заметили, как совсем рядом с ними тихонько качнулись ветки орешника и скрывавшийся там Немил спрятал под плащ кинжал.
– Здрав будь, воин. – Завидев идущего по лесной тропе незнакомца, Хельги-ярл вышел из-за кустов и поклонился.
– И к тебе да будут милостивы боги, – с усмешкой отвечал путник – дюжий, давно не стриженный мужик с кустистыми бровями и руками как грабли. Такому попадись только в глухом углу.
– Не скажешь ли нам, как идти в Чернигов?
– Идите, как идете, – посоветовал незнакомец. – Только не сворачивайте с тропинки, не то забредете в болото иль куда похуже. – Он в сердцах сплюнул, что вовсе не укрылось от внимательных глаз ярла.
– Три ногаты – и ты проведешь нас «куда похуже». У нас к ним свои счеты.
– Пять монет! – моментально сориентировался мужик. – И моя помощь. Мне они тоже задолжали. Только... – Он обвел подозрительным взглядом вооруженных людей – Снорри и Ирландца с парнями, вышедших из лесу по знаку Хельги. – Мне кажется, недостаточно вас, чтоб разворошить это осиное гнездо.
– А что, никаких селений поблизости от... от «гнезда» нет?
– Есть, как не быть. – Мужик пожал плечами, хохотнул. – Вообще-то, тут и Чернигов поблизости.
– Ну, раз есть, тогда веди.
– Да мне, вообще-то, в Любеч.
– Вспомни про обещанное тебе серебро.
– Эх, ладно. За каких-то... жалких шесть монет. По рукам!
Кивнув, случайно встретившийся ярлу Авдей-проводник быстро зашагал по тропке, оглядываясь лишь изредка – не отстали ли. Никто не отставал, и деревья быстро скрыли небольшой отряд ярла от любопытных взглядов. Впрочем, не было тут ничьих любопытных взглядов.
Алое, только что взошедшее солнце светило в лица идущим.
Глава 14
ГНЕЗДО ВЕДЬМЫ
Сентябрь 863 г. Полянская земля
Ты вынес день работы,
Снеси теперь и ночь.
Здесь нет часам отсчета,
Чтоб время превозмочь.
Вернер Бергенгрюн. «Соль и пепел»
Бабка Гиздимея считалась в округе ведьмой. Много чего нехорошего ведала – потому и ведьма. Колдовала на приворот, на порчу, даже бурю иногда вызывала, ну, а если кто хорошо просил – то и дождичек в знойный день, и, наоборот, солнышко – в дождливый. Побаивались Гиздимею, да и как не побаиваться, коли та с богами каждый день запросто общалась. Да и вид имела соответствующий: на спине горб, лицо смуглое, морщинистое, нос крючком, глаза пронзительные, злые, цвета нехорошего – светло-светло-серые. Вот уж поистине недобрый цвет среди темноглазых полян.
А вот, скажем, на севере, где-нибудь в Альдегьюборге-Ладоге, где все с глазами светлыми, серыми да голубыми, вот там черный глаз нехорошим, колдовским считался, ну, как на юге – светлый.
Жила бабка Гиздимея не как все люди – в селеньях там или в городах, а по-своему, одиноко, средь глухого урочища. Позарастали туда все стежки-дорожки травою да папоротниками, ни пешему не пройти, ни конному не проехать, а всё ж, кому надо, знали, где ведьму искать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Собственно, их, ворота-то, недавно и повесили – аккурат перед приездом Ильмана. Только неча этим про то знать. Всегда тут ворота были. Всегда! И сторожить их нужно как следует, а не так, как вот сейчас. Ну, ужо дождетесь утречка! Осторожно подобравшись к воротам, Лейв вытащил шкворень – чтоб не закрыли раньше времени – и, спрятав его под плащ, довольный, отправился спать. По пути хотел было пнуть шарахнувшегося от него воина – на башне должон быть, а не тут шастать! Не достал, чуть было не поскользнулся и погрозил ему кулаком. Ничего, завтра выясним, чья очередь была сторожить. Ну, точно, вся ночная стража без жратвы останется, а так им и надо, пусть знают!
В острожке этом совсем расслабился Лейв Копытная Лужа. Королем себя почувствовал, еще бы – никто ему ни в чем не перечил, боялись, не столько, конечно, его, сколько Дирмунда. Жизнь в остроге была спокойная, даже в чем-то тоскливая: ни дел каких особых – отроков да волхвов тогда еще не было, – ни врагов. Да и откуда им взяться-то, вражинам? Охотники острожек десятой дорогой обходили, а разбойники-лиходеи в окрестных лесах отродясь не водились – грабить некого было. Черниговский князь налетит с дружиной? Так с ним договоренность имелась тайная. Вот и жили, не боясь никого, расслабились.
Лейв взошел на крыльцо, потянулся. На первом этаже дрыхнул Ильман Карась. Храпел – аж на крыльце слыхать. Советовал Ильман девок порасспросить – как это они ухитрились от пожара сбежать? А может, до пожара еще? Лейва все эти вопросы как-то не очень интересовали, да вот уступил, обещался назавтра попытать девок, не днем – днем другие дела имелись, – к ночи ближе.
Посмотрев на луну, Лейв, подняв подол туники, развязал штаны. Помочился с крыльца, крякнул довольно и, поправив пояс, затопал по лестнице, поднимаясь наверх, в терем. Хорошо вокруг было, спокойно, тихо – даже волхвы в дальней хижине угомонились. Усевшись на ложе, Лейв посидел немного, подумал. Хотел было сказать Грюму, чтоб снова привел отрока, да передумал. Успеется еще с отроком, и завтра ночь будет.
Привалившись к частоколу, Ярил Зевота перевел дух. Угораздило же, едва выбрался из амбара, как тут же чуть не нарвался на варяга. Это хорошо, что его решили держать отдельно от девок... Хотя Ярил и сам не знал, как это получилось. Девок-то сковали, а его отвели в сторону... Видно, Ильман Карась его самолично порасспросить решил, не наговорился, гад, на ладье.
Много к амбару людей приходило на девок смотреть, толпами шлялись, покуда Лейв это дело не прекратил. Крикнул, чтоб уматывали все да ворота накрепко закрывали. Ильман-то Карась к этому времени незнамо куда делся – может, Лейвову брагу с дороги пробовал, кто его знает? Смекнув это, Ярил подмигнул девкам и, бочком-бочком, попятился к выходу. Только прошмыгнул, как кто-то его – хвать за шиворот. Здоровенный мужик, бородища до пупа, глаза навыкате, красные, на башке шлем, копьецо коротенькое в руке. Зыркнул на парня:
– Ага, попался!
Ярил только со вздохом пожал плечами. Ну, попался, так попался.
– Что плечи жмешь, гад?! – не унимался мужичага. – Как на башнях стоять, так их нет, а как на девок смотреть, так... Мхх!!! Держи копье – и брысь на башню! И чтоб до утра с нее не слезал, пес.
Так вот, с коротким копьем в руках, и оказался Ярил на башне в виде стражника. Походил маленько, потом попытался слезть, только отбежал, как тут же нарвался на Лейва. Слава богам, обошлось. Парень осмотрелся: двор острога лишь только на первый взгляд казался пустынным. Тут и там в самых неожиданных местах – у выгребной ямы, под крыльцом, за амбарами, – недовольно хмуря брови и переругиваясь, сидели и бродили молодые парни примерно одного с Ярилом возраста. Бранясь, поминали худыми словами какого-то «дядьку Черновола», который, псина худая, выгнал их всех караулить.
Быстро сообразив, что дядько Черновол и есть тот бородатый мужичага, что послал его на башню, Ярил несколько осмелел и даже предпринял вылазку к амбару. Тут его ждало разочарование: мало того, что амбар с девчонками был заперт на солидный засов, так еще маячили целых трое стражей. Подойти к ним поближе Ярил не рискнул – скорее всего, все они друг друга знают. Конечно, можно прикинуться воином из местной охраны, так бы Ярил в конце концов и поступил, если б... если б с крыльца к амбару не направился какой-то мужик, в котором, даже при свете звезд, Зевота тут же признал Ильмана Карася.
Не рассуждая больше, Ярил подхватил копье и быстро пошел к воротам, – слава богам, те были приоткрыты. Щели как раз хватило, чтобы пролезть, правда, пришлось снять плащ, и снова засаднила обожженная на спине кожа. Выбравшись из острога, Ярил Зевота оказался посреди темного ночного леса. Вроде и прошел-то всего-ничего по тропке, а оглянулся – и где он, острог? Одна непролазная чаща кругом, да звезды, да тишина, лишь где-то рядом, видимо на болоте, истошно кричала выпь.
Ярил передернул плечами. Он совершенно не представлял, что теперь делать, в какую сторону идти. Куда глаза глядят? Туда б и пошел, если бы был один, если бы не оставшиеся в амбаре девчонки, и средь них – Любима... Любима...
Но что же сделать? Как вызволить их? Ведь воинов в остроге великое множество, а он один. С ужасом сознавая всё свое бессилие, всю свою ненужность и неспособность что-либо изменить, Ярил уселся на землю между двумя елями и заплакал навзрыд, как давно уже не плакал. Черные деревья обступали его кругом, словно сжимая в кольцо, скрипя, покачивали корявыми ветками, а сверху на всё это невозмутимо смотрели желтые звезды. Снова закричала выпь. Сделалось светлее – видимо, должен был наступить рассвет.
Какие здесь города рядом? Утерев слезы, Ярил попытался вспомнить всё, что слыхал об этих местах от того же Ильмана Карася, от Мечислава, от знакомых жуликов и купцов. Кажется, они упоминали Чернигов. Он вроде бы где-то рядом. Но где? Да и что там, в Чернигове? Оттуда можно добраться до Киева с купцами. А там... А там – сразу же к варяжскому ярлу, он же интересовался именно этими девчонками, и...
Лицо Ярила посветлело. Теперь он ясно увидел цель и вполне представлял, что делать. Лишь бы с девушками не расправились раньше, чем придет подмога, а в том, что она придет, Ярил не сомневался, даже не очень хорошо зная ярла. Лишь бы успеть, успеть... Следовало спешить. Взглянув на небо, парень ужаснулся – над лесом алела заря. Рассвет. Сколь же времени он сегодня уже потерял зря?
Примерно сориентировавшись по солнцу – помнил, река должна быть где-то на юге, значит, Чернигов восточнее, – Ярил, как мог быстро, зашагал вперед, опираясь на прихваченное с собою короткое копье-сулицу. И не заметил, как очутился в болоте. Спохватился, только когда ноги его уже погрузились в предательскую трясину. Но сообразил быстро, рванулся в сторону, схватился за ветки чахлого деревца – выполз на кочки, правда, остался босым, ну и что? Главное – выбрался... Впредь следует быть осторожнее. Может быть, даже попытаться обойти болото, ведь не тянется же оно бесконечно.
Ярил повернул обратно к лесу и принялся осторожно обходить болото по краю. Вроде бы получалось, парень даже засвистел что-то веселое, в такт перелетным птицам, собирающимся в свои стаи в утреннем осеннем небе.
– Стой, где стоишь, – неожиданно посоветовали ему из-за ближайших кустов. Ярил поначалу-то и не понял, что это именно ему говорят, так и шел себе, покуда прямо под его ногами в землю не ударила стрела.
Парень обернулся. Слева, из-за дерева, вышел человек в длинной, подпоясанной веревкой хламиде с накинутым на голову капюшоном, какие обычно носят странники. Странник целился в него из наспех сделанного лука. То, что лук именно сделанный наспех – кое-как, без распарки, – Ярил разглядел уже позднее, а в этот момент лишь испуганно захлопал глазами. Неужели погоня?
– Откуда у тебя эта рубаха? – поинтересовался незнакомец.
Ярил вздрогнул. Рубаху эту, приметную, ярко-синюю, с желтой изысканной вышивкой, дала ему одна из девчонок, Ладислава, взамен сожженной. Девки говорили, она схитила эту рубаху у какого-то парня во время пожара.
– Рубаху мне подарили, – честно ответил Ярил. И тут незнакомец опустил капюшон.
– Кажется, я тебя где-то видел, – с улыбкой сказал он. Лицо у странника оказалось молодым и приятным – смуглое, с легкой щетиной и темными, чуть вытянутыми к вискам глазами. По-славянски он говорил легко, но чувствовалось – сам не славянин, скорее – грек. И тоже... какой-то очень знакомый грек. Что за напасть, одни знакомцы кругом, будто не в диком лесу, а в Киеве на Подоле! – Не случалось ли тебе бывать в Киеве, на гостином дворе Зверина, что на Копыревом конце? – всё так же улыбаясь, но не опуская натянутого лука, осведомился странник.
Ярил сглотнул слюну, но не признался. Не ответив, сам спросил, не знал ли незнакомец варяжского ярла Хельги...
– Не знал ли я Хельги-ярла? – опуская лук, переспросил тот. – Не знал ли? Увы, когда-то он был моим господином, а потом другом.
– Почему увы?
– Я оставил его, решив посвятить себя Богу, но, кажется, поторопился.
– Конечно, поторопился, – радостно заверил Ярил. – Но ведь можно вернуться!
– Нет. – Странник покачал головой. – У меня есть еще дела и здесь. Да и будет ли ярл рад меня видеть?
– Уж мне-то – точно обрадуется, – без тени сомнения сказал Ярил. – Точнее, не мне, а моим вестям.
– Каким? – оглянувшись, быстро спросил странник.
– Вестям о девушках, которых он искал, об Ильмане Карасе и остроге, что расположен здесь, недалеко, в земле радимичей, как я ему и говорил когда-то, – в одно мгновенье выпалил парень, добавив, что ему некогда тут терять время, надо спешить к ярлу, только он теперь и поможет.
– Поможет? Ага... Так, значит, девушки в остроге? Светленькая и чернявая?
– Ну да, светленькая и чернявая, Ладислава и Любима, Зверинова дочка. Ты еще забыл рыжую, Речку.
Упав на колени, странник Никифор тут же вознес краткую благодарственную молитву.
– Сам Господь послал тебя мне! – с улыбкой сообщил он Ярилу. И ни тот ни другой не заметили, как совсем рядом с ними тихонько качнулись ветки орешника и скрывавшийся там Немил спрятал под плащ кинжал.
– Здрав будь, воин. – Завидев идущего по лесной тропе незнакомца, Хельги-ярл вышел из-за кустов и поклонился.
– И к тебе да будут милостивы боги, – с усмешкой отвечал путник – дюжий, давно не стриженный мужик с кустистыми бровями и руками как грабли. Такому попадись только в глухом углу.
– Не скажешь ли нам, как идти в Чернигов?
– Идите, как идете, – посоветовал незнакомец. – Только не сворачивайте с тропинки, не то забредете в болото иль куда похуже. – Он в сердцах сплюнул, что вовсе не укрылось от внимательных глаз ярла.
– Три ногаты – и ты проведешь нас «куда похуже». У нас к ним свои счеты.
– Пять монет! – моментально сориентировался мужик. – И моя помощь. Мне они тоже задолжали. Только... – Он обвел подозрительным взглядом вооруженных людей – Снорри и Ирландца с парнями, вышедших из лесу по знаку Хельги. – Мне кажется, недостаточно вас, чтоб разворошить это осиное гнездо.
– А что, никаких селений поблизости от... от «гнезда» нет?
– Есть, как не быть. – Мужик пожал плечами, хохотнул. – Вообще-то, тут и Чернигов поблизости.
– Ну, раз есть, тогда веди.
– Да мне, вообще-то, в Любеч.
– Вспомни про обещанное тебе серебро.
– Эх, ладно. За каких-то... жалких шесть монет. По рукам!
Кивнув, случайно встретившийся ярлу Авдей-проводник быстро зашагал по тропке, оглядываясь лишь изредка – не отстали ли. Никто не отставал, и деревья быстро скрыли небольшой отряд ярла от любопытных взглядов. Впрочем, не было тут ничьих любопытных взглядов.
Алое, только что взошедшее солнце светило в лица идущим.
Глава 14
ГНЕЗДО ВЕДЬМЫ
Сентябрь 863 г. Полянская земля
Ты вынес день работы,
Снеси теперь и ночь.
Здесь нет часам отсчета,
Чтоб время превозмочь.
Вернер Бергенгрюн. «Соль и пепел»
Бабка Гиздимея считалась в округе ведьмой. Много чего нехорошего ведала – потому и ведьма. Колдовала на приворот, на порчу, даже бурю иногда вызывала, ну, а если кто хорошо просил – то и дождичек в знойный день, и, наоборот, солнышко – в дождливый. Побаивались Гиздимею, да и как не побаиваться, коли та с богами каждый день запросто общалась. Да и вид имела соответствующий: на спине горб, лицо смуглое, морщинистое, нос крючком, глаза пронзительные, злые, цвета нехорошего – светло-светло-серые. Вот уж поистине недобрый цвет среди темноглазых полян.
А вот, скажем, на севере, где-нибудь в Альдегьюборге-Ладоге, где все с глазами светлыми, серыми да голубыми, вот там черный глаз нехорошим, колдовским считался, ну, как на юге – светлый.
Жила бабка Гиздимея не как все люди – в селеньях там или в городах, а по-своему, одиноко, средь глухого урочища. Позарастали туда все стежки-дорожки травою да папоротниками, ни пешему не пройти, ни конному не проехать, а всё ж, кому надо, знали, где ведьму искать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41