– Никто не может защитить меня, – вскрикнул парень. – Они убьют меня. Я знаю.
Огр сделал нам знак молчать.
Он должен был убедить паренька довериться нам, а для этого лучше всего подходил сам Рон, человек, которого мальчонка уже знал и к которому сам обратился за помощью.
– Этого не случится, Луис, – твердо произнес Рон. – Никто не сможет проникнуть сюда и причинить тебе вред. Я тебе обещаю.
– Вы их не знаете, сеньор Педро. – Голос мальчика прерывался.
Он стоял далеко от двери, точно боялся, что сейчас она рухнет и костлявые лапы вампиров вопьются в его тело.
– Я знаю, как они выглядят. Я знаю их имена. Я знаю, откуда они родом. Они не оставят меня в живых. Они искали меня все это время и рано или поздно найдут.
– Пусть ищут, – отвечал Рон. – И пусть придут сюда. Тогда я убью их, и твои страхи закончатся.
Парень сорвался на крик:
– Нельзя убить вампира, сеньор Педро! Вы не знаете. Вы не видели, что это такое. Я видел, как Хуан проломил голову одному из них, а через мгновение у того снова было все в порядке, словно свинцовая трубка ему нипочем. Даже священник в нашей деревне не смог победить вампиров. Их нельзя убить.
– Можно, – ответил Рон. – Один из них уже мертв.
– Это не правда, – возразил парень.
– Нет, это правда, – ответил огр.
– Это не правда, сеньор Педро. Вы говорите так только для того, чтобы я успокоился. Но я не могу успокоиться, – ведь что вы знаете о вампирах?
– Все, – ответил Рон. – Я сам вампир.
Паренек замолчал.
Рон Педро вынул из кармана связку ключей и отомкнул замок. Он раскрывал дверь медленно, чтобы дать пареньку возможность освоиться с новым поворотом событий.
– Я вхожу, – предупредил Рон. – Знай, что я могу защитить тебя от любой опасности.
Он открыл дверь.
Одно мгновение ничего не было видно, потому что широкоплечая фигура огра полностью закрывала дверной проем. Потом я увидел паренька.
Он сидел на кровати, забившись в угол и подтянув к себе ноги. Его руки дрожали около лица, готовые в любую минуту закрыть глаза, чтобы не видеть того, что может произойти.
Рон медленно подходил к пареньку, выставив вперед руку.
– Все в порядке, Луис, – говорил он. – Все хорошо. Никто тебя больше не обидит.
Не знаю почему, но Франсуаз способна успокаивающе действовать на детей. Я понимаю, отчего она возбуждающе влияет на мужчин, но причина доверчивого отношения к ней малышей для меня неясна. Паренек выглядывал из-за шаткой преграды, которую создал вокруг себя сложенными коленями и руками. В его глазах, почти помимо воли, блеснуло любопытство. Он удивлялся, что такой богато одетый сеньор, как я, может делать в тихом убежище Рона, но еще с большим удивлением смотрел на Франсуаз.
– Все хорошо, Луис, – повторил огр.
– Значит, ты и есть тот маленький герой? – спросила девушка.
Франсуаз подошла к кровати, на которой сидел мальчик, не очень быстро, но и не замедляя шага, как делал это Рон. Она села на кровать рядом с ним и заглянула ему в глаза.
Парнишка скользнул взглядом по ее сочным полуобнаженным грудям, и я сомневаюсь, что он сделал это с сыновними чувствами.
– Да, это я, – подтвердил он.
В этот момент он очень хотел чувствовать себя героем, но еще больше хотел быть маленьким.
Франсуаз взяла руку паренька, и он доверчиво подчинился. Ноги паренька задвигались, и он переполз по кровати поближе к моей партнерше.
– А правда, что сеньор Педро тоже вампир? – спросил он.
– Это правда, – улыбнулся огр. – Это не зависит от того, какого ты племени – эльф, огр или человек. Все мои предки были вампирами с тех пор, как существует наше племя. Мы следим за тем, чтобы вампиры и люди жили в мире, не причиняя никому вреда. И мы не позволяем плохим вампирам причинять зло таким храбрым мальчикам, как ты.
Но Рон Педро уже перестал быть для мальчика героем; шустрый сорванец быстро нашел себе более подходящий объект для поклонения.
– А правда, что одного кровососа уже прикончили? – спросил он, и его глазенки засветились любопытством.
Я сомневался, что он проявлял такое же стремление к знаниям в школе.
– Да, – важно ответила Франсуаз.
– А кто это сделал? – спросил Луис.
– Я.
Я строго посмотрел на девушку из-за плеча подростка, ибо мы сделали это вместе.
– Вот здорово! – воскликнул парнишка и придвинулся к ней еще ближе. – А других двоих ты тоже убьешь?
– Разумеется, – уверенно кивнула моя партнерша. Этот паренек явно мне не нравился.
– Я же демон.
– Врешь, – возразил мальчуган. – Демонов не бывает:
Франсуаз засмеялась.
Ее серые глаза вспыхнули алым огнем, и откуда-то – не сверху, не снизу, а из самых недр развернутого пространства – раздался громкий треск бушующего пламени.
– Вот здорово, – протянул мальчуган. Когда он немного пришел в себя, то тут же задал следующий вопрос:
– А почему ж ты не убила двоих остальных, если ты демон?
– Я еще не знаю, где они, – ответила Франсуаз. – Но я обязательно их найду.
– А почему ты не проследила за первым, если нашла его?
Девушка засмеялась.
– Вампиры чувствуют опасность очень издалека, Луис. К ним нельзя подкрасться незамеченным.
Она положила ладони на плечи мальчика и развернула его в сторону огра.
– Вот почему ты в полной безопасности, пока находишься здесь. Ты понял? Сеньор Педро будет сторожить тебя, и он сразу же поймает любого плохого вампира, который попробует сюда забраться.
– Правда? – спросил мальчуган.
– Разумеется.
Девушка не отнимала рук от плеч Луиса; маленькие язычки пламени появились на кончиках ее пальцев, а потом исчезли.
– Сеньор Педро обещал, что я смогу выучиться на биржевого брокера, – важно сказал мальчуган, широко зевая во весь рот.
Рот у него был, как у бегемота.
Или даже больше.
– Я хочу стать биржевым брокером.
– Ты обязательно им станешь, – заверила его Франсуаз.
– А еще я научу тебя танцевать, – пообещал парнишка, уже засыпая. – Я очень хорошо танцую. И стоит мне только…
Он клюнул головой, точно цыпленок, и мгновенно заснул, плотно обхватив руками мою партнершу.
– Он проспит до утра, – прошептала Франсуаз, мягко разжимая его пальцы и укладывая паренька на кровать. – Его и в самом деле могут попытаться убить.
– В баре нас шестеро, – сказал огр. – Если они придут, мы их убьем. Может, так даже будет проще.
Франсуаз осторожно встала, чтобы не потревожить мальчика, и заботливо укрыла его теплым одеялом.
– Где он хочет учиться? – спросила она.
Рон улыбнулся:
– Конечно, в Витой башне магов, всадница. Он же приехал жить в страну Темных Эльфов.
Девушка тоже улыбнулась:
– Наш фонд выделит ему стипендию.
– В Витой башне магов, – пробурчал я. – Даже я, сын самого богатого эльфа в стране, не учился в Витой башне.
Франсуаз хмыкнула.
– Ты не учился там потому, что ленился, – сказала она. – Ты знал, что семейная компания и так твоя, и тебе было лень уезжать из родительского дома, чтобы жить в чужом городе. К тому же там холодно, а ты этого терпеть не можешь.
– Смейся, смейся. Но этот мальчишка едва тебе в декольте руку не запустил.
Девушка пожала плечами.
– Он испуган, ему нужно общество матери.
– Материнского в этом было мало.
– Ему четырнадцать лет, он пережил сильное потрясение. Ему нужна женщина, которая одновременно была бы ему и матерью, и любовницей.
– Боже, что за извращение.
– Это не извращение.
Франсуаз остановилась и вопросительно посмотрела на меня.
– Что? – спросил я.
Она «дружески» пихнула меня – довольно сильно, если учесть, что несколько часов в день девушка занимается силовыми тренировками.
– Никто не просил тебя кормить этого заморыша астралом, – буркнул я. – Он бы и так неплохо справился.
Франсуаз пихнула меня еще раз, и это значило, что я нарушаю все правила.
– Ну ладно, – наконец сказал я. – А вот если бы я учился в Витой башне, я бы не познакомился с тобой.
– Куда бы ты от меня делся, – ответила она.
Франсуаз подошла ко мне, и ее длинные пальцы сомкнулись на моей голове. Она наклонила мое лицо к себе, и в ее серых стальных глазах я увидел настойчивое желание.
Наши губы соприкоснулись быстрым горячим касанием, и ее сильный язык выстрелил в меня, жадно ощупывая изнутри мой рот. Тело девушки сотряслось, и я ощутил жаркое прикосновение ее бедра.
Демонесса пила из меня алчно, не прерываясь, чтобы перевести дыхание. Ее нога, обхватившая мое тело жестом опытной любовницы, сжималась все сильнее, причиняя мне боль. Я чувствовал, как горячий поток астрала хлещет из меня, наполняя мою партнершу; ее крепкие пальцы впивались мне в лицо, а крепкие груди обжигали мое тело.
Франсуаз глубоко вздохнула и облизала губы. Ослабив хватку, она шаловливо провела пальцем по моему подбородку.
– Мне понравилось, – и Франсуаз снова дружески ткнула меня в живот.
Потом еще раз вздохнула и направилась к нашему автомобилю, поправляя волосы и разбрасывая их по плечам.
– Знаешь, в чем уверяла меня Сильвия Маркхем? – Франсуаз уселась на переднее сиденье, забросив ногу за ногу и расправив плечи.
Я не ответил, не желая, чтобы у красавицы возникала пустая иллюзия, будто бы я на самом деле хочу это узнать.
– Она говорит, что ни один партнер не выдерживает больше двух совокуплений в неделю.
– И что же с ними происходит? – осведомился я, прикидывая, во сколько раз я превышаю этот лимит. – Они умирают в страшных мучениях?
– Если бы. Они женятся на других.
– Думаешь, этот маленький мальчик в безопасности? – спросила Франсуаз.
– Он никогда не будет в безопасности, пока не научится как следует себя вести, – возразил я. Девушка фыркнула:
– Нельзя быть таким собственником, Майкл. По-твоему, я не могу даже поговорить с другим человеком.
– Собственником? – Я подал машину направо, развернулся и припарковался в единственном месте, где это еще можно было сделать. – У кого пар из ушей идет, стоит какой-нибудь женщине спросить у меня, который час?
– Им вовсе не это от тебя нужно.
– Вот я и говорю – ты собственница.
Я кивнул знакомому полицейскому офицеру, который садился в свой автомобиль. Двое патрульных выбежали из дверей управления, и спустя мгновение резкий свет проблескового фонаря рассек ночную улицу. – Вся полиция поставлена на ноги, – заметил я, пропуская Франсуаз вперед по высокой каменной лестнице. – Если этих вампиров можно поймать средствами полицейской облавы, то они будут пойманы.
– Если я слежу за тем, что мне принадлежит, это еще не значит, что я собственница, – возразила девушка. – Пусть найдут себе своих парней и у них спрашивают, который час.
Полицейское управление города Темных Эльфов – большое каменное здание, вокруг которого, словно корни старого дерева, бугрится из-под земли широкая серая лестница.
Ступени ее давно выщерблены тысячами ног, которые по ней ступали – крепкие, на толстой подошве туфли детективов и черные ботинки заключенных, столь уродливые, что их не в состоянии испортить даже короткая цепь, натянутая между ними; легкая, модная обувь дорогих адвокатов; острые каблучки проституток; бесформенные лодочки женщин из социальной службы.
Серой лестнице нет дела до того, кто ступает по ней; она даже не в состоянии разобрать, поднимается человек по ней или спускается вниз. Словно символу бездушного правосудия, лестнице все равно, закован ли идущий в наручники или только что освобожден, хладнокровный ли это преступник или беспомощная жертва, пришедшая просить о помощи и защите.
Лестница возвышается, чтобы люди могли ходить, и в этом ее единственные цель и предназначение.
Нельзя искать в ней чего-то большего – смысла, цели, вины или справедливости, как не стоит искать их в самом правосудии, сером, каменном и выщербленном, как эти ступени.
Справедливость творится только людьми, хотя людьми только она и может быть нарушена. Серая лестница – лишь безучастный свидетель, правила игры, записанные в истрепанной книжке, и только идущие по ней люди в состоянии соблюдать правила, нарушать или вписать новые.
В свое время я хотел быть полицейским.
Нижний холл управления устремляется ввысь, подобно католическому храму. Здесь холодно, и гулкие стены передают друг другу отражение человеческих слов. Люди выходят и входят, и кажется безумием поверить в то, будто есть кто-то столь могущественный, что в состоянии написать для каждого из сотен людей его жизненный путь, его мечты, его цели и дела на этот день и на все остальные, ибо людей слишком много. На мгновение кажется, будто это всего лишь статисты, которые исчезнут, словно неверное отражение зеркала, стоит им только выйти за ближайшую дверь.
Мы поднимаемся на третий этаж в просторном лифте, и людей в нем так много, что никто не обращает внимания на других. Франсуаз воспользовалась этим, чтобы начать ввинчивать мне в бок два сложенных пальца и оторвалась от этого занятия, только когда распахнулись двери.
Я снова кивнул двум знакомым полицейским офицерам и тут же получил тычок под ребра, потому что один из офицеров оказался женщиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48