– Поэтому, – продолжал священник, подчеркивая чуть-чуть повышенным тоном, что никому не позволит себя торопить, – вид крестика напомнит им о их воспитании, их родителях, о месте, где они выросли.
– То есть врежет по черепу и выбьет оттуда дурь, – уточнила Франсуаз. – Падре, у меня высшее образование, и я изучала психологию.
Наверное, в душе святой отец сокрушенно отметил, как низко пало в наши дни высшее образование, ежели не оставляет после себя никаких видимых следов.
– Ладно, – сказала Франсуаз, позволяя мне надеть серебряную цепочку на ее точеную шею. – Пошли, игрушка.
– Разве демоны могут носить христианские крестики? – спросил я, нагибая голову в дверном проеме.
– Мы даже можем венчаться в церкви, – отрезала девушка. – Так что возьми себе на заметку, герой.
– И все же меня смущает один момент, – произнес я. – Не сочти меня малодушным, кэнди, но в чем-то Маллен был прав.
– Только не говори, что испугался, – бросила Франсуаз.
– Чувство самосохранения у меня отсутствует как класс, – сказал я. – Как следствие жизни в роскоши и богатстве. Иначе я не приблизился бы и на пушечный выстрел к такой оторве, как ты.
– Это комплимент? – спросила она.
– Для тебя – да, – ответил я. Франсуаз задумалась.
– И все же, – напомнил я, – как насчет слов Маллена?
– Вздор, – отмахнулась девушка. – Вампиры могут быть сильны, это верно. Но те двое, что прячутся в подвале, не пили крови, по крайней мере, двое суток. Они ослабли.
– Откуда ты знаешь? – спросил я. Франсуаз скривилась.
– Не будь пораженцем, Майкл, – сказала она. Я согласно кивнул.
– Мы спускаемся вниз, туда, где ничего не видно – прости, где мне ничего не видно, потому что там темнота. Мы не знаем местности, а два изголодавшихся вампира могут в любой момент прыгнуть нам на плечи с каких-нибудь там стропил. Нет, Френки, какая удача, что я не пораженец.
– Заткнись.
– Френки.
– Что?
– Но на чем-то же ты основывалась, принимая свое решение спуститься вот так, без прикрытия. Я надеюсь.
Девушка остановилась.
– Не стыдись, – подбодрил ее я. – Мне ты можешь все рассказать.
– Ты животное, Майкл, – сообщила Франсуаз. – Ладно, слушай. Моя сестра Гейб…
– Значит, твоя сестра? – с интересом спросил я.
– Заткнись. Ты знаешь, у Гейб было много любовников. И любовниц.
– Да, она чуть лучше умеет общаться с людьми, нем ты, – подтвердил я.
Франсуаз сделала гримаску.
– Гейб говорит, что человек занимается сексом в той манере, которая соответствует его характеру. Ты понимаешь?
– Надо будет проверить, – кивнул я. Франсуаз снова скривила губы.
– Два вампира, которых нам пришлось убить – я наводила справки, – они были преступниками. Каждый из них подозревался в нескольких убийствах. Вот почему они не согласились принять от нас помощь.
– А те, что сидят внизу, – предположил я, – не-винные овечки и всю жизнь собирали одни гербарии?
– Ну, о них я тоже навела справки.
– Лучше бы ты посчитала, скольких людей они сожрали по пути из Аспоники, – пробурчал я, продолжая идти вперед. – Эти несчастные крошки.
– По крайней мере, мы должны дать им шанс.
– Надеюсь, они дадут нам выйти отсюда, – огрызнулся я. – И знаешь, что, Френки, напомни мне при случае порасспросить твою сестру.
Низкий потолок подвала навис над нами, как второе небо.
Лестница, по которой мы спускались в подвал, была узкой, неровной, с выщербленными ступенями. Где-то на середине спуска она резко поворачивала, так что идущий по ней человек вдруг натыкался на глухую стену и на пару мгновений застывал в нерешительности, гадая, не замурована ли дорога вниз. Однако стоило повернуть голову, как путь открывался вновь. Впрочем, его можно было разглядеть лишь при помощи фонарика, потому что за поворотом света не было совсем.
– Какой идиот может ходить по этой лестнице? – проворчал я после того, как в третий раз уткнулся носом в спину своей партнерши.
– Мы, например, – ответила она.
– Я серьезно, здесь же ничего не видно.
– Тихо.
Франсуаз бесшумно переместилась вправо, и я понял, что лестница закончилась.
– Как ты это представляешь, кэнди? – шепотом спросил я. – Позвонишь в колокольчик и скажешь: «Детки, пора домой»?
– Заткнись.
– Зачем я спрашиваю, если знаю ответ?
Луч моего фонарика пробирался сквозь тьму, в которой плавали окружавшие нас предметы. Я ощутил ровный пол под ногами, но его гладкость была обманчива; шаг, и я снова чуть не споткнулся, провалившись каблуком в выбоину.
Франсуаз направилась вперед, осторожно, пригнувшись и чутко прислушиваясь. Ее стройные ноги, согнутые в коленях, были готовы в любой момент отбросить в сторону ее сильное тело. Серо-стальные глаза Франсуаз сузились; в ее правой руке появился пистолет.
Поскольку мною в тот момент могли любоваться разве что крысы из темных углов, я просто неторопливо шел, освещая себе путь фонариком.
Шорох послышался справа от меня; что-то серое метнулось в сторону, царапая каменный пол.
Франсуаз развернулась, направляя на шум дуло своего пистолета.
– Это всего лишь крыса, кэнди, – невозмутимо произнес я. – Или маленький крокодильчик. Говорят, они здесь водятся.
Франсуаз взглянула на меня с чувством, которое можно было принять за ненависть, если б я ее не знал.
– Я еще покажу тебе, что бывает с маленькими крокодильчиками, – процедила она, – когда они ныряют слишком глубоко.
Я посветил фонариком, проводя тонким лучом по подножию стен. Я надеялся, что мне удастся обнаружить одну или две зеленые рептилии, чтобы порадовать мою партнершу; но вместо этого я нашел нечто иное.
– Подойди-ка сюда, Френки, – позвал я.
Я прошел еще несколько шагов и остановился.
Тяжелый потолок, и без того низкий, снижался здесь еще больше, нависая выпирающими балками. Паутина, похожая на седые волосы, свисала с них отсыревшими бесформенными лохмотьями.
Людей было шестеро – по крайней мере, стольких мне удалось насчитать, не переворачивая тела.
Мужчины, женщины. Ребенок, вряд ли старше десяти лет. В его курчавых волосах ползал серый паук с вывернутыми длинными лапами.
Их тела были бледными, как у бесцветной восьмилапой твари, что сейчас пыталась соорудить на них гнездо. Казалось, что они жили здесь, лишенные солнца и тепла, лишенные свежего воздуха и дуновения ветра.
Но я знал, что причина их бледности в ином. У каждого из этих людей, сваленных на выщербленном полу, было растерзано, выдрано горло, и прутики сосудов торчали из рваных ран. На многих телах виднелись и другие укусы: на запястьях, где были перегрызены вены, на щиколотках.
Франсуаз опустилась на колени перед телами и издала глухое рычание.
– Они не голодали эти двое суток, – сказал я.
Я не стал становиться на колени; во-первых, ничего интересного найти я все равно бы не смог, во-вторых, пол был грязным.
– И мы не знаем, единственный ли это тайник.
Франсуаз дотронулась до волос мальчика; потом она распрямилась и грубо выругалась сквозь стиснутые зубы.
– Тот, кто за это в ответе, – процедила она, – будет еще молить меня, чтобы я пристрелила его сразу.
Я положил руку на ее плечо и заставил отвернуться.
– Но ты не считаешь виновными тех, кто непосредственно это сделал? – спросил я.
– Ими манипулировали так же, как манипулируют солдатами на войне.
– Если посчитать всех солдат, которых ты убила на войне, – сказал я, – получится длинный список.
– Именно поэтому я хочу спасти хотя бы этих.
Франсуаз посмотрела мне в глаза.
– Майкл, ты со мной?
Я проворчал, стараясь, чтобы мой голос недвусмысленно выразил мое негативное отношение к происходящему:
– Любимая, я всегда с тобой.
Если бы я мог допустить, что моя партнерша способна на какие-либо нежные чувства, в этот миг поверил бы, что именно одно из них мелькнуло сейчас в ее серых глазах.
Потолок становился ниже с каждым нашим шагом, но я знал, что дальше наверняка есть другие помещения, с более высокими потолками. Теперь я шел впереди, рисуя на покрытых сырыми пятнами стенах яркие картины лучом своего фонарика.
– Подвалы соединяются друг с другом, – сказал я. – Это шесть домов. Пространство большое, но все выходы перекрыты полицией.
– Будем надеяться, что найдем их прежде, чем наступит время обедать, – бросила Франсуаз.
Я шагнул вперед, но моя нога не нашла опоры; я посветил вниз, и луч фонарика провалился на пару футов. Мы оказались в просторном помещении, границ и размеров которого я не мог определить. Я поднял фонарик, и луч его затерялся в сплетении перекрытий.
В то же мгновение он наткнулся на что-то большое и темное.
– Вот они, – чуть слышно прошептал я.
Человек сидел на металлической балке, согнув ноги в коленях и обхватив ее руками. Его поза более подошла бы обезьяне, чем человеку.
– Эй! – крикнула Франсуаз, и ее звонкий голос отразился эхом от высоких сводов. – Нам надо поговорить.
Человек прыгнул.
Он вжал голову в плечи и вытянул руки, отчего они стали казаться еще длиннее. Балки сплетались над нашими головами в громоздкую паутину.
Я мог бы поклясться, что человек упадет; вблизи него не было видно ни одной балки, ни единого выступа, за который он мог бы ухватиться руками. Сейчас рухнет вниз и размозжит себе голову о камень или какую-нибудь железяку.
Но этого не случилось. Он пролетел расстояние, неправдоподобно большое, если помнить, что он прыгнул сверху вниз, из сидячего положения. Его ноги изломились в воздухе, растопыриваясь, подобно лягушачьим лапам.
Человек вошел в узкий просвет между двумя металлическими балками и пролетел сквозь него, даже не зацепившись, словно был совершенно плоским. Его вытянутые пальцы сомкнулись на бетонном уступе, и через мгновение он уже исчез в темноте.
– Эй! – еще раз крикнула Франсуаз, но в ответ не послышалось даже шороха.
– Это был только один, – заметил я, продолжая водить лучом фонарика по металлическим нитям строительной паутины, опутывавшей темные своды.
– Он мог уйти на верхний ярус? – спросила Франсуаз.
– Только если умеет грызть бетон, – сказал я. – Над нами фундамент бывшей автостоянки.
– Ага. – Франсуаз сделала три шага вперед, поднимая голову.
Темная размытая тень пронеслась над нашими головами.
У меня неплохая реакция, особенно на деньги. Но даже я не смог проследить за тем, как двигалось это существо.
Человек появился на нижней из поперечных балок.
Он не задержался там и доли секунды. Его гибкое тело, скрюченное судорогой животной настороженности, метнулось вниз. Он несся стремительно, расправив руки, и впереди у него была только каменная стена.
Я отступил назад, готовясь увидеть, как его тело с огромной скоростью врежется в неровный свод. Сила его броска была столь велика, что его неминуемо должно было размазать по стене; вместо этого человек легко оттолкнулся от каменной кладки. Он действовал всеми четырьмя конечностями, словно давно уже потерял различие между руками и ногами.
Он отлетел от стены легко, невредимый, как резиновый мяч. Вот он стоит уже на полу, преодолев высоту, упав с которой, мог только разбиться. Пасть вампира раскрылась, обнажая кривые острые зубы.
Франсуаз упала на бок и перекатилась. Ее длинная нога распрямилась, ударяя человека в челюсть.
Вампир отшатнулся. Прежде чем девушка успела подняться на ноги, тварь подпрыгнула, гораздо выше, чем могут поднять человека его мускулы, и спикировала на мою партнершу.
Франсуаз сильно пнула противника обеими ногами. Носки ее сапог угодили существу в живот, когда оно находилось в прыжке. Вампир отлетел, взмахивая руками в воздухе
Я подбежал к девушке; та вскочила на ноги, но вампир уже исчез.
Я видел, как он темной молнией пронесся по каменной стене и, ухватившись за каменный выступ, нырнул в паутину балок и труб.
– Сколько бы они ни съели, – заметил я, – они все еще голодны.
– Вот ублюдок, – процедила Франсуаз, направляя взгляд туда, где исчезло существо. – Ничего. Тетя Френки вытрет тебе сопливый носик.
Несколько минут я стоял не двигаясь. Я ждал следующего нападения. Но его не последовало; вампиры, затаившись где-то под высоким потолком, невидимые нами, следили за каждым нашим шагом.
– Они изучают нас, – сообщил я. – Они чувствуют, что от нас исходит опасность.
– Я тоже их изучу, – пробормотала Франсуаз. – Когда я верну их обратно в школу, им еще долго придется делать свои уроки стоя.
Стальные глаза Франсуаз ощупывали переплетение балок и труб у нас над головой. Каждую из них, каждый промежуток между ними она исследовала, оценила и запечатлела в памяти, после чего собрала из них в своем сознании объемную схему.
– Здесь, должно быть, они прячутся, – заметил я.
Я обошел погруженное во тьму помещение, фут за футом освещая стены. Луч моего фонарика упал на большую толстую крысу; она сидела на куче битого кирпича, приподнявшись на задних лапах, и умывала мордочку передними.
Несколько мгновений крыса с интересом смотрела на меня. Она прервала свое занятие и, принюхиваясь, вытянула мордочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48