Бедняга мог немного помечтать.
Он быстро пробежал глазами удостоверение, потом снял темные очки и изучил его строчку за строчкой.
Он не мог заметить ничего подозрительного – я сам делал этот пропуск.
– Я никогда не слышал о спецкомитете при Высоком анклаве Дроу, – сказал он.
Многое зависело от того, что он сделает с пропуском.
Если бы он засунул его себе в карман, это означало бы, что мне придется импровизировать дальше.
Но я его убедил.
Говорят, что в армии людей учат отдавать приказы так, чтобы им подчинялись. Не знаю; я родился в богатой семье и привык, чтобы мне повиновались без приказов.
Поэтому я лгу с такой уверенностью.
Он вернул пропуск.
– В моей стране половина людей никогда не слышали об Аспонике, – проворчал я.
Он снова надел очки и кивнул, разрешая своим офицерам опустить оружие.
– Вы и трое ваших людей будете сопровождать нас, – отрывисто сказал я и, развернувшись, зашагал к вертолету.
– Я не получал никакого приказа, – сказал шериф.
– Что? – спросил я, на ходу поворачивая к нему голову. – Он не получал никакого приказа, полковник, вы слышали?
Биллингс посмотрел на шерифа.
Шериф принял этот взгляд, как сильный удар по корпусу.
Он понимал, что может сейчас либо сделать все правильно, либо нет.
– Я должен поговорить с начальством, – ответил он.
Его рука легла на мобильный телефон.
– С начальством? – переспросил я. – И сколько времени это займет?
– Минут десять.
– Вы и так сильно опоздали, – сказал я. – Мы что здесь, по-вашему, кроликов везем?
Франсуаз резко произнесла:
– Я не могу ждать, пока департамент лижет задницы аспониканцам. Мы улетаем, полковник, прямо сейчас. А они пусть разбираются сами.
Шериф нервно обернулся, не зная, на что решиться.
– Идемте, полковник, – решительно произнесла Франсуаз, направляясь к вертолету.
Шериф захлопнул дверцу машины – резко, словно это означало принять решение и пойти напролом.
– Вы никуда не полетите без меня, – сказал он. – Педро, Луис, Хорхе – со мной. Санчес – свяжитесь с судьей и узнайте, какого тролла здесь происходит.
После чего он направился к вертолету.
Военно-морская база эльфов, граница с Аспоникой
– Скажите мне, мистер Амбрустер, – спросил полковник Биллингс, пожимая мне руку. – А подпись президента на этой карточке – настоящая?
– Нет, – ответил я. – Я мог бы раздобыть подлинную, но рассудил, что никто не станет сверять.
Он покачал головой и пошел прочь.
– Генерал Доусон теперь не скоро одолжит нам свой вертолет, – заметила Франсуаз, подходя ко мне и беря за руку.
Я легкомысленно пожал плечами.
– Мы сделали то, что было необходимо, – сказал я. – Жителям разоренной деревни оказана медицинская помощь, и через пару месяцев они смогут вести нормальную жизнь. Федеральный шериф получил необходимые бумаги и больше не собирается нас арестовывать. А к тому времени, когда нам снова понадобится вертолет, генерал Доусон забудет об этом маленьком инциденте.
– Тебе повезло, что шериф оказался терпеливым, – сказала девушка. – А если бы он закатил скандал сразу же, как мы приземлились?
Я отмахнулся:
– Не стоило думать о таких пустяках.
– Пустяках? Ты бессовестно лгал офицеру полиции, помешал ему выполнять свои обязанности, похитил подозреваемых… Правительство Аспоники могло потребовать нашей депортации, чтобы судить в Туррау. И теперь говоришь, что это пустяки?
– Конечно, Френки. Мы же теперь на эльфийской территории. – Я зевнул. – Четверо иностранцев. Нарушение паспортного режима. Незаконное ношение оружия. С нами можно было бы сделать все, что угодно.
– Все-таки я чувствую себя виноватой, – пробормотала Франсуаз.
Она потянулась, сметая на пол две подушки. Затем моя партнерша уселась на кровати, пробежав пальцами по своим высоким обнаженным грудям, и удовлетворенно вздохнула.
– Не стоило прерывать поиски.
– Хорошие девочки должны спать днем, – возразил я, подавая ей стакан апельсинового сока. – Если хотят, чтобы вечером их отпустили на вечеринку.
Франсуаз сонно замурлыкала, отпихивая от себя одеяло, и сообщила:
– Ты показал себя умелым любовником.
– Все это говорят, – согласился я. Девушка, не вставая, пнула меня ногой и принялась пить из стакана.
– Есть новости? – спросила она.
– Сейчас узнаем, – ответил я, беря радиотелефон. Я устроился на кровати, и Франсуаз тут же закинула ноги мне на колени.
– Добрый вечер, Маллен, – произнес я. – Какова обстановка?
Полицейский кашлянул в трубку телефона. Он сделал это так громко, что я поспешил отвести ее от уха, испугавшись испачкаться.
– Окружной прокурор распечатал новую упаковку чипсов, – ответил он. – Пока все новости к этому часу. Хе.
Франсуаз вопросительно посмотрела на меня. Я пояснил:
– Маллен уже сделал то, что мог на себя взять, – то есть ничего.
Я спросил в трубку:
– Что дают полицейские облавы?
– Половите воздух шляпой, – посоветовал Маллен.
Я замешкался, поскольку не мог с уверенностью сказать, что именно имеет в виду полицейский. Потом спросил:
– Кварталы, из которых могла взяться грязь?
– Мы ищем, Амбрустер. В городе Темных Эльфов полно грязи.
– Люди из отдела нравов определили район, в котором вампиры охотились на бездомных?
Вопрос чрезвычайно развеселил Маллена.
– Над этим мы тоже работаем.
– Сообщите, когда ваши коллеги из Сан-Франскона обнаружат водителя, – попросил я.
Франсуаз спрыгнула с кровати и направилась в ванную.
– В большом городе вампир может быть почти неуловим, – сказала она. – Он может жить где угодно, ему не нужны деньги, он за милю чувствует, когда к нему приближается опасность.
– Если бы не то тело, мы бы еще долго и не подозревали, что вампиры где-то поблизости, – согласился я.
Девушка включила воду и начала плескаться.
– Мы ужинаем с шерифом города Туррау, – сообщил я. – Он уже закончил все формальности, и теперь ему не терпится рассказать нам историю наших беглецов.
– Дай мне красные трусики.
Я застегнул манжеты сорочки и продолжал:
– Правительство Аспоники хочет найти их так же сильно, как и наше.
– Если так, не стоило позволять им бежать из страны. Майкл, я просила трусики, а не шорты.
– То, что я увидел в вашей стране… – глубокомысленно заговорил федеральный шериф, поднимая бокал и разглядывая сквозь него янтарно-прозрачную поверхность вина.
Наверняка увидел этот жест в фильме; или в его стране таким образом принято проверять, не плавает ли в стакане муха или таракан.
Здесь, как правило, не подают насекомых.
Если же шериф намеревался оценить вино или насладиться его игрой в бокале, то ему стоило, по крайней мере, научиться это делать.
– То, что я увидел в вашей стране, – повторил он, – очень отличается от того, к чему я привык у нас.
Я приподнял брови.
У меня и раньше имелись некоторые подозрения насчет того, что Аспоника несколько отличается от страны Эльфов; однако я вряд ли сумел бы столь проницательно сформулировать это отличие.
Франсуаз пихнула меня под столом ногой, и я постарался скрыть улыбку.
– Вампиры существуют везде, – произнес шериф. – Но я уже не раз мог убедиться, что в вашей стране правоохранительная система работает иначе.
– Наверно, поэтому, – предположил я, – от вас к нам едут в поисках работы и достойной жизни, а из страны Эльфов в Аспонику уезжают только беглые преступники.
Франсуаз снова пихнула меня ногой. Ей удалось попасть по тому же месту, что и в первый раз, поэтому получилось ощутимее.
– Простите моего спутника. – Она коротко усмехнулась, взглянув на меня. – Он немного не в себе с тех пор, как по моей милости стал импотентом. Так о чем вы говорили?
– Я говорил о вампирах, – произнес шериф. – Вы относитесь к ним так, словно они – обычные преступники. Их розыском занимается полиция, а потом по решению суда их отправляют в какой-нибудь санаторий.
Его правый ус дернулся вниз, словно его кто-то потянул.
– Разве того, кто убивает людей, надо отправлять в санаторий? – спросил он.
– Именно так поступают с теми, кто совершал убийство, будучи невменяемым, – произнес я. – Разве в Аспонике действуют другие законы?
Шериф без одобрения посмотрел на меня, но потом решил не обижаться ввиду моего бедственного положения.
– Я ничего не имею против вампиров, – сказал он. – Когда они живут как нормальные люди, пасут скот и никого не трогают – я первый встану на их защиту.
Он отпил вино – так мог бы сделать, например, мучимый жаждой конь какого-нибудь ковбоя, который пару дней нес всадника по раскаленной степи.
– Но стоит вампирам почувствовать запах крови, – шериф со знанием дела покачал головой, словно сам только что выпил добрую ее пинту, – как они перестают быть людьми. Единственный язык, который они тогда понимают, – это язык силы.
– Основа цивилизации, – пояснил я, – состоит в том, чтобы решать общественные проблемы не силой, но установлениями. Если проблемы решаются силой, разрушается сама возможность достижения согласия.
Я поставил на стол свой бокал с гранатовым соком и продолжал:
– В конце концов, общество делится на группы, столь ненавидящие друг друга, что борьба между ними может закончиться только одним – уничтожением одной из этих групп. Установления – будь то законы или общественные институты – должны стать опорой для любой из социальных групп, для любого человека; они и являются той почвой, на которой возможны согласие и, как следствие, общественная стабильность.
Франсуаз гибко поднялась, делая знак кому-то, кто должен был находиться где-то в глубине зала и кого там, как я прекрасно видел, не было.
– Вы извините нас, шериф, – мягко произнесла она. – Но нам надо поговорить. Кое с кем. Мы сейчас вернемся.
Я последовал за своей партнершей, про себя решив не спускать глаз с нашего столика. Как знать – вдруг шериф примется есть из моей тарелки.
Оттащив меня на достаточное, по ее мнению, расстояние, Франсуаз приблизила ко мне лицо и зло зашипела:
– Майкл, чего ты напустился на этого шерифа?
– Я не согласен с его взглядами, Френки, – с достоинством ответил я, – и не вижу причины, почему я не могу высказать это свое несогласие.
– Когда работа будет закончена, – ласково пообещала она, – я устрою вам публичные дебаты в Витой башне магов. А пока заткнись.
– Что-то важное? – заинтересованно спросил шериф.
Он не встал при нашем приближении, хотя по крайней мере один из нас походил на даму.
– Ничего особенного. – Я пододвинул Франсуаз стул. – Это была ее сестра – они любовницы.
Франсуаз вспыхнула от ярости.
Я с удовлетворением кивнул головой. Девушке теперь придется сдерживаться до самого конца ужина – ведь именно она настаивала на том, чтобы вести себя прилично.
Шериф поперхнулся.
– Сперва это шокирует, – заметил я. – Но, в конце концов, это же нельзя назвать кровосмешением, верно?
* * *
– Даже не знаю, какое наказание тебе придумать, – в ярости процедила Франсуаз, устраиваясь на переднем сиденье.
– Вот как? – лениво осведомился я.
– Сказать, что я сплю со своей сестрой! Как мне теперь смотреть в глаза этому человеку?
Я потрепал ее по щеке.
– Ты первая начала, кэнди.
Девушка зашипела:
– Вовсе нет. Я же говорила неправду.
Я удивился.
– Значит ли это, – спросил я, – что ты и твоя сестра…
– Майкл, не будь нахалом, – сказала Франсуаз. – По крайней мере, больше, чем обычно.
Она скрестила руки на груди и обиженно отвернулась, потом быстро и озорно взглянула на меня.
– Итак? – спросил я.
– Что же, – скромно ответила Франсуаз. – На самом деле я иногда задумывалась об этом – не о том, чтобы спать со своей сестрой, Майкл, но…
– О направленности? – подсказал я.
– О направленности, – согласилась она.
– И что? – спросил я с неподдельным интересом.
Она по-особому улыбнулась и вздернула подбородок.
– Ты еще не понял, что это комплимент?
– Мне? – спросил я.
– Разумеется. Я выбрала тебя не только среди всех мужчин, но и среди всех вообще.
Поставив меня таким образом в тупик, девушка самодовольно улыбнулась и закинула ногу за ногу.
– Я не в восторге от того, что мне придется работать с вами, – отрывисто произнес федеральный шериф.
Он шел по полосе аэропорта быстро и не оборачиваясь. Наверное, в глубине его души теплилась надежда, что где-нибудь по пути к вертолету мы от него отстанем.
– А я не в восторге от ваших методов, – бросил я.
Ночной аэропорт рассыпался вокруг тысячами огней. Далекие и близкие, они зажигались и гасли, водя переливающийся хоровод вокруг меня и Франсуаз.
А над ними опрокинулся бархатный купол неба, из-за огней на земле казавшийся еще темнее.
– Ваш город вне моих полномочий. – Шерифу пришлось говорить громко, ибо взрубающий воздух приземистый вертолет, вздрагивая, пел на взлетной полосе свою боевую песнь. – Но эти беглецы принадлежат мне. И мне будет проще, если вы не станете путаться у меня под ногами.
– Если не хотите, чтобы вас вернули пасти овец, – любезно ответил я, – соблюдайте субординацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48