— Ладно, ладно, намек понят и принят к сведению, — отмахнулась Семцова. — Надо действовать побыстрее, у нас не так много времени в запасе.
Бишоп уверенно двинулся вперед, и Семцова без: опаски последовала за ним. Ярко освещенный изгибающийся коридор постепенно расширялся, по левую руку то и дело попадались темные экраны, а стены были просто испещрены сотнями разноцветных иероглифов. Температура начала медленно подниматься, и вскоре стало довольно жарко, так что Семцова вся взмокла в своем тяжелом облачении, но не решилась снять даже каску: воспоминания о нападении Чужих в зале возле шлюза были слишком свежи, а замечание Бишопа о том, что Чужие могут догадаться открыть створки, никак не выходило из головы. Андроид же выглядел одинаково и при жаре, и при холоде и не обращал внимания на брюзжание Маши, заявлявшей, что скоро тут можно будет изжариться, только озабоченно оглядывался по сторонам да поглядывал на окончательно вышедший из строя индикатор движений.
Коридор внезапно оборвался, и Бишоп, шедший первым, остановился, да так резко, что женщина врезалась ему в спину и уже хотела высказать все, что думает по поводу хваленой реакции и осторожности искусственных людей.
Слова застряли у нее в горле, когда андроид молча указал рукой вперед.
Громадный грузовой отсек «Патны», находившейся в невообразимой дали от планеты, показался бы спичечным коробком по сравнению с открывшимся их глазам пространству. Изогнувшийся плавным полукругом зал с типичным для здешней архитектуры куполообразным потолком, излучавшим бело-голубой свет, растянулся в длину не меньше чем на полмили, занимая весь изгиб «подковы». Вдоль стен зала один над другим протянулись три яруса проходов, а коридор, из которого вышли Бишоп и Семцова, выводил на самую верхнюю галерею. Подойдя к краю, Маша осторожно взглянула вниз и присвистнула от изумления: до дна зала было никак не меньше ста метров и оно терялось в туманной дымке, курившейся внизу. Как можно спуститься на нижние галереи, было неясно — поблизости она не заметила ни лестницы, ни чего-нибудь, хоть отдаленно напоминающего лифт. Семцова обернулась к андроиду, лицо которого по-прежнему сохраняло бесстрастное выражение, и слабым от волнения голосом спросила:
— Ну и как тебе все окружающее? — Она еще раз обвела взглядом колоссальное помещение.
— Любопытно, — спокойно ответил он. — Стоит спуститься вниз и осмотреть все повнимательнее. Кстати, обратите внимание, как красиво!
Он показал куда-то влево, где над изгибом верхней галереи серебристо-голубым цветом мерцала гигантская трехлучевая звезда с неким подобием огромного бриллианта посредине. Металл или какой-то неизвестный материал, из которого она была выполнена, словно сам светился изнутри, а прозрачный камень даже в неярком свете переливался сотнями граней, разбрызгивая вокруг себя блики всех цветов радуги.
— Красиво, — вздохнула Маша. — Но мы, к сожалению, пришли не для того, чтобы исследовать сооружение неизвестной цивилизации. Где проход, ведущий к людям?
— Сейчас попробую сориентироваться. — Бишоп подошел к ближайшему темному экрану, вмонтированному в стену. — И кстати, схема, которую мы недавно видели, показывала наличие и перемещение живых объектов только на этом ярусе, а вот что творится внизу, пока мне неясно. Так что смотрите внимательнее по сторонам, или Чужие разнообразят наше общество. — И Бишоп начал внимательно изучать иероглифы под монитором, а Маша, приблизившись к краю помоста, на всякий случай привела оружие в боевое положение. Андроид, решив действовать, осторожно дотронулся до одного из значков под экраном, но добился только появления строчки, состоящей из сотни непонятных символов. После долгих манипуляций он что-то недовольно проворчал, и, оставив несговорчивый дисплей в покое, подошел к Семцовой.
— Ничего не получилось, — извиняющимся тоном сказал он. — Для расшифровки нужен мощный компьютер с хорошей лингвистической программой, а схему этой части корабля мне никак не вызвать. Ни одного символа, похожего на знакомые нам.
— Ты, кажется, говорил, что при твоей памяти мы отыщем Казакова без проблем, — чуть насмешливо напомнила Маша,
— Я этого не отрицаю. Нам следует идти по этой галерее направо, во-он до тех проходов, — Бишоп указал на виднеющиеся в дальнем конце зала темные овальные отверстия. — Единственное, чего я опасаюсь, так это удара в спину. Чужие вполне могут подняться снизу. Человек, конечно, не сумел бы, а при их возможностях это пара пустяков, и опередить Чужих мы вряд ли сможем. Кстати, вам не стоит надолго задерживаться туг — в этом зале высокий фон гамма и альфа-излучения. Еще получите изрядную долю радиации… Все приборы, какие у нас есть, отказали, даже таймер. Я так подозреваю, что реактор и двигательные системы корабля расположены прямо под нами.
— Странное инженерное решение, — мрачно ответила Семцова. — Впрочем, наша техника существам, построившим этого монстра, тоже бы показалась непонятной.
Галерея, или, скорее, широкий помост, по которому они отправились к темневшим вдалеке отверстиям, был довольно большим — около четырех метров. Никакого ограждения по краям не имелось, зато по стене на высоте человеческого роста крепился металлический поручень, похожий на тот, что опоясывал стены в самом нижнем отсеке в хвосте корабля. Из огромного провала тянуло сухим жаром, с Семцовой пот лил в три ручья, но она не обращала внимания на подобные пустяки, поглощенная новыми впечатлениями. Еще бы, она — первая из людей (если не считать лейтенанта Казакова и его отряд) попала в самое сердце грандиозного создания разума, о существовании которого ее цивилизация и не подозревала. Ее удивляло многое, например то, что нигде не видно никаких кресел или сидений, везде только темные мертвые экраны да мерцание сложных символов-иероглифов. Их шаги гулко разносились по всему ярусу, и даже поскрипывание ремней бронежилета и позвякивание оружия усиливались во много раз. Больше никаких звуков слышно не было.
Бишоп остановился рядом с овальными проходами в неизвестность и достал фонарик. Проходы, уводившие из главного зала, не освещались, и в них уже через несколько метров сгущалась непроглядная тьма.
Все время, пока они шли сюда, Семцову терзала малоприятная мысль: люди (если они там есть) собраны в одном месте и не движутся. Слишком это напоминало кадры с третьего уровня процессорной станции Хадли, куда Чужие притащили все уцелевшее население колонии. Ей не хотелось даже предположить, что подобное могло произойти с Казаковым и его группой.
— Бишоп, куда идти? — пересилив себя, спросила она переминавшегося с ноги на ногу андроида.
— В центральный коридор и дальше налево во второй проход. Если верить плану, там должен быть небольшой зал, в котором и находятся люди. Правда, за это время они могли уйти… Однако мы их все равно разыщем.
— Сомневаюсь, чтобы военные могли куда-либо уйти, — едва слышно пробормотала Семцова, но Бишоп все равно услышал, повернулся и взял ее за плечи.
— Маша, я знаю, о чем вы думаете, — спокойно проговорил он, глядя ей в глаза. — Будем надеяться на лучшее. А если… Если это окажется не так, наша совесть будет чиста — мы сделали все возможное.
И он, круто повернувшись, решительно шагнул в темный тоннель.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Маша узнала многое. Куда больше, нежели любой ксенолог, мечтающий о первой встрече с чужим разумом. Она видела записи с рейдера «Сулако», сама едва не погибла на Фиорине, читала короткие, но емкие доклады Рипли, представленные следственной комиссии по делу «Ностромо»… И наконец, сама оказалась в гнезде Чужих. В самом логове.
Если вначале Чужие неизменно пребывали рядом с ней в ночных снах, вызывая страх и злобу, то теперь чувство ужаса перед этими существами сменилось не то чтобы на безразличие, а скорее, на неопределенную гамму чувств, в которой смешивались и отвращение, и ненависть, да в придачу часть какого-то смутного понимания. Маша подсознательно ощущала, что странные зубастые твари тоже имеют право на жизнь, существование, но право это не должно осуществляться за счет людских жизней.
Пускай где-то, в самых отдаленных мирах Галактики, существует планета, на которой зародилась эта необычная и абсолютно чуждая жизнь, пусть эти жуткие твари, как утверждает Бишоп, обладают настоящим интеллектом, но в данных обстоятельствах Чужих можно расценивать лишь как врагов. В своей правоте Семцова не сомневалась: первыми напали все-таки они, Чужие. Она просто физически чувствовала, как ужас перед ними уходит, растворяется, но остается другой страх, пересилить который невозможно. Страх за людей. Пускай ее с лейтенантом Казаковым свела чистая случайность, однако Маша чувствовала себя ответственной за его жизнь. Если бы дискета Эрона попала в руки ООН, эта экспедиция никогда не состоялась бы. Все были бы живы.
Семцова поймала себя на мысли, что к людям, именующим себя цивилизованными, всегда имеющим чистые воротнички и не вымазанные в чужой крови или оружейном масле руки, — людям наподобие Хиллиарда, Пауэлла или погибшего здесь, на LV-426, Картера Бер-ка — она испытывает совершенно аналогичные чувства, что и к черным клыкастым громадинам, по которым всего полчаса назад вела ураганный огонь из своей винтовки. И что с этими «людьми» она вела бы себя столь же хладнокровно, приведись подобный случай. Именно эти чудовища в дорогих костюмах от лучших модельеров послали на верную смерть экипаж буксира «Ностромо», да и катастрофы на Ахеронте можно было бы избежать, не пожелай мистер Картер Берк перепроверить показания офицера Рипли на следственной комиссии в надежде на финансовый выигрыш. В той игре проиграли все. В этой — победит она, Семцова. Каких бы усилий это ей ни стоило.
…Одна-единственная женщина, против которой стоит поистине несокрушимая армия вышедших из самых пучин космического ада чудовищ и вдобавок не менее мощная организация, опутавшая своими щупальцами почти все обжитые людьми миры.
Одна против всех. А из союзников лишь робот-андроид, который сейчас спокойным шагом двигается впереди в глубь темного коридора. Да, может быть, несколько соотечественников, во главе с невысоким вежливым лейтенантом. Есть надежда, что он еще жив.
…Они прошли по сумрачной галерее мимо первого, уводящего влево, прохода, а затем Бишоп начал замедлять шаг и вскоре остановился, прислонясь спиной к стене. Семцова прижалась к его плечу:
— Почему остановился?
— Второй коридор, метрах в пяти от нас. Неужели вы ничего не чувствуете? — Бишоп повел носом: — Принюхайтесь-ка!
Семцова изо всех сил втянула в себя воздух, а затем начала медленно фильтровать его в носовых проходах, пытаясь что-либо учуять. И тут ее озарило. Этот запах был ей знаком — терпкий аромат слизи, которую выделяли Чужие. Он был слабым, очень незаметным, и к нему примешивалась так же давно известная вонь оружейной гари. Означало это только одно: там, за поворотом, слева, в зальчике, взвод Казакова был отрезан и принял бой. Если верить виденному раньше красному значку на экране, десантники живы, но заражены.
«Стол, — подумала Семцова, — если верить карте корабля, то рядом нет ни единого Чужого. Соответственно, они используют то помещение как инкубатор? Тоже нет. Потому что в данном случае мы бы увидели сигнал, исходящий от производящей споры матки, а были видны исключительно значки человека. Следовательно, наши ребята просто обездвижены и все. Тогда вперед!»
— Бишоп, чего ты застыл? — Семцова подтолкнула андроида в спину. — Идем же!
Бишоп развернулся и испытующе взглянул на нее:
— Маша, вы готовы ко всему?
— Да, — одним выдохом ответила Семцова.
— Тогда двигаемся. Вы, как обычно, позади и чуть правее меня. С одной стороны вас будет прикрывать стена.
Бишоп заново посветил на потолок, после направил фонарь в глубь галереи и, не заметив ничего подозрительного, медленно направился к зияющему слева крупному провалу. Запах Чужих усиливался с каждым метром, но глаза не замечали ни единого движения. Бишоп приостановился у края коридора и, вытянув руку, осторожно посветил внутрь, настороженно заглядывая в проход. Ничего. Даже пылинки не плясали в четком и ярком луче фонаря. На стенах и потолке коридорчика не было видно и признаков пребывания здесь Чужих. Чистые, голые стены, сделанные из какого-то матово-коричневого материала, которые словно подчеркивали мрачность здешней обстановки. И ни единого шороха или звука.
Андроид снял смарт с предохранителя, кивком позвал Машу и шагнул в проход. Она последовала за ним.
Продвигались они медленно, глухую тишину нарушали только звуки шагов, и поэтому внезапно раздавшийся шепот, показавшийся Семцовой громом небесным, заставил ее сердце забиться значительно быстрее.
— Мария Викторовна, этот коридор длиной метров пятнадцать. Если мне не изменяет память, помещение за ним небольшое, метра три на четыре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63