Бывает, погибают отдельные люди на шахтах или орбитальных станциях, но в большинстве случаев причина их смерти не в отказе аппаратуры, а в нарушении самим человеком элементарных правил техники безопасности. Но в последние недели случилось несколько катастроф, которые так или иначе должны были заинтересовать и Организацию, и правительства некоторых стран.
Для начала поступил автоматический сигнал бедствия с Ахеронта, где находилась колония Хадли. Туда был отправлен спасательный рейдер «Сулако», который вскоре таинственно исчез вместе со всем экипажем. Вскоре последовали события на Фиорине. В общей сложности не меньше двухсот жертв. «Уэйленд-Ютани», которой принадлежали оба поселения и рейдер, понесла колоссальные убытки — двадцать миллиардов долларов, а может, и поболее. Но руководство Компании не обратилось в страховые агентства, а мистер Ван-Льюен на пресс-конференции в Вашингтоне заявил, что в аварии на Ахеронте виновных нет. Произошел сбой в работе реактора атмосферного процессора; «Сулако», предположительно, тоже погиб из-за фатальных нарушений в центральном компьютере, а население тюрьмы Фурия-161, как это уже неоднократно объявлялось в прессе, вымерло от воздействия чужеродного вируса.
У ООН не было поводов назначать расследование до поры, пока была расшифрована передача с Фиори-ны. Запись была странной — показания нейросканера, изрядно искаженные помехами. Но когда выяснилось, что объектом исследования являлась лейтенант флота Эллен Рипли, входившая в состав экипажа «Сулако», высоколобые специалисты в Женеве задумались.
Во-первых, госпожа Рипли никак не могла очутиться на Фиорине, находящейся в другом рукаве Галактики. Во-вторых, на картинке, переданной сканером, было отчетливо различимо неизвестное ранее живое существо, скорее всего паразит, вселившийся в организм человека. В-третьих, связь с Фурией-161 вскоре была прервана, а «Уэйленд-Ютани» никак не объяснила присутствие на этой отдаленной планете члена экипажа пропавшего рейдера.
Странности продолжались. Руководитель полета, вице-президент Компании Рональд Хиллиард, своим приказом установил неоправданно жесткую дисциплину на корабле. Военные не имели права общаться с биологами и медицинским персоналом (Компания зачем-то откомандировала на «Патну» группу лучших хирургов в добавление к штатной бригаде медиков, сопровождавшей армейский отряд). Биологи, едва спустившись на планету, по приказу руководства занимались не поиском чужих микроорганизмов, а брали смывы крови, каковой в коридорах жилого комплекса было удивительно много. На свалке тюрьмы были обнаружены останки давно вышедшего из строя биоробота, и тотчас с корабля пришел приказ: «Упаковать, доставить челноком на „Патну", обращаться с крайней осторожностью».
Военные попытались задать вопрос — где тела пострадавших? Если двое человек были спасены, то где находятся трупы еще двадцати пяти людей из числа заключенных и обслуживающего персонала? Хиллиард промолчал.
А через несколько часов взвод под командованием Казакова, проводивший обследование территории, наткнулся на разбитую спасательную шлюпку. Идентификационный номер на корпусе и полустершиеся буквы «Сулако» говорили только об одном: по крайней мере один человек с американского рейдера спасся и совершил аварийную посадку на Фиорине. Видимо, это и была Эллен Рипли, с чьей передачей командование подразделения было ознакомлено.
Казаков доложил о находке полковнику Гору, а тот потребовал встречи с Хиллиардом. Последний ответил, что всему свое время.
Маше Семцовой было одновременно и скучно, и интересно. Уж она-то, просмотрев спасенные Эроном записи, во всех подробностях знала, что происходит. Еще на Земле, в Женеве, у нее возникло желание срочно передать дискету в Комитет по безопасности и тем самым сразу вывести Компанию на чистую воду. Однако она решила промолчать и подождать. Интересно, насколько далеко зайдет Компания в своей лжи?
Маша отдавала себе отчет в том, что нарушает закон. Фактически, ее действия могли быть названы укрывательством или, в лучшем случае, утаиванием свидетельских показаний. Но Семцова была не юристом, а биологом. Судя по записям видеокамер «Сулако», обнаружившейся на диске телеметрической информации катапультировавшегося с крейсера челнока и разрозненным данным компьютера Фурии-161, каким-то чудом сохраненным Эроном, человек столкнулся не с обычным крупным животным, а с первой разумной формой жизни…
Без сомнения, эти зверюги были опасны. Маша, просмотрев записи, долго не могла прийти в себя — одно существо менее чем за сутки истребило всех заключенных Фурии; твари, расплодившиеся на Ахерон-те, погубили Хадли в течение недели, а затем буквально вырезали отряд американской морской пехоты, прилетевший на помощь поселенцам. Милые такие зверюшки…
Маша приняла решение, когда челнок с собранным ООН и «Уэйленд-Ютани» экипажем «Патны» карабкался на орбиту Земли, доставляя людей к крейсеру. Ра-зумеется, еще можно было отказаться от полета, отдать дискету властям и тем самым спровоцировать самый громкий судебный процесс в истории, но… Маша, за-крыв глаза, представила слегка раскачивающуюся перед ней черную зубастую морду таинственного существа, знакомство с которым так усиленно пыталась скрыть Компания, и подумала: «Гори оно все огнем! Я просто хочу на них посмотреть. Да и это вряд ли получится — зверя с Фиорины убили, Рипли умерла и унесла с собой зародыша, на месте колонии Хадли сейчас выжженная радиоактивная пустыня… Когда вернемся с Фурии, тогда и поговорим».
«Уэйленд-Ютани» сработала неаккуратно, проводя спасательную операцию в тюремном комплексе. Они оставили после себя множество следов: конечно, трупы заключенных были скорее всего сожжены в плавильных печах; частицы чужого существа, убитого заключенными, вероятно, вывезены для исследований, но в то же время господин Ван-Льюен и прочие президенты — вице-президенты — руководители не догадались как следует упрятать улики. Они были уверены, что ООН никогда не заинтересуется погибшим поселком-тюрьмой. Разбитая шлюпка, кровь на стенах, следы кислоты, составлявшей, судя по видеозаписям, внутренностную жидкость чужой твари…
Маша подсознательно чувствовала — Компания что-то готовит. Что именно — было непонятно. Созданная Хиллиардом атмосфера разобщенности на корабле, его постоянные отказы общаться со специалистами — как с биологами, так и с биотехниками или военными — наводили на размышления. Создавалось впечатление, что господин руководитель полета чего-то ждет. Может быть, даже некоего сообщения с Земли. Хиллиард и его помощник оставались на орбите, не спускаясь на планету, хирурги-американцы тоже. Господин Блейк, оксфордский профессор, постоянно сидел в закрытой для остальных лаборатории и занимался чем-то непонятным.
Семцова старательно выполняла возложенные на нее обязанности. За те несколько часов, которые экспедиция провела на Фиорине, она взяла достаточно проб, чтобы определить — нет здесь никаких опасных вирусов. Да, впрочем, это ей было понятно изначально. Версия «Уэйленд-Ютани» об опасных микроорганизмах являлась только прикрытием. И все-таки чего ждет Хиллиард?
Казаков и Мария Викторовна разговаривали уже около получаса. Лейтенанту сейчас тоже было нечего делать: жилой комплекс обследован и признан безопасным для человека, его подчиненные взяли под охрану основные точки бывшей тюрьмы и шлюз, ведущий к посадочной площадке, на которой стоит челнок, биологическая бригада собрала нужную информацию… Часа через полтора-два модуль стартует с Фиорины, вернется на «Патну», и крейсер возьмет курс на Землю. А затем последует нудная рутинная работа: составление отчетов, рапортов и докладов, в которых будет значиться одно и то же — чужие вирусы не обнаружены, колония безопасна, причины гибели заключенных не выяснены.
— Мне кажется, — проворчал Казаков, притушивая сигарету о металлическую плиту двери шлюза, — что вы, Мария Викторовна, знаете чуточку больше, чем я. И дураку понятно, что здесь нет никакой инфекции. А вы бродите по комплексу с этим приборчиком, — лейтенант указал взглядом на прикрепленный к рукаву Сем-цовой детектор движений живых организмов, — пытаетесь кого-то выследить, рассматриваете какие-то кислотные потеки… По-моему, дырка в полу, которую мы нашли в бывшем медицинском блоке, была просто выжжена кислотой, пролитой неосторожным доктором или медицинским техником.
— Да? — мрачно усмехнулась Маша. — Сергей, вам не кажется, что в такой маленькой больнице, как здесь, на Фиорине, никто не будет хранить концентрированную кислоту? Она просто не нужна. Кроме того, ожог на металле совсем новый, ему около месяца. Я просмотрела данные по оснащению медчасти Фурии и не нашла в описи опасных окислителей.
— Это металлургический завод, — ответил Казаков. — Может быть, принесли с предприятия?
— Ерунда, — поморщилась Маша. — В одном вы правы, лейтенант. Я действительно знаю больше, чем вы. Только мои знания сейчас не пригодятся. Здесь никого нет, кроме нас, людей.
— Сейчас нет? — Казаков проницательно глянул в глаза Семцовой. — А месяц назад кто-то был? Я имею в виду, не человек?
Маша помедлила и едва заметно кивнула,
— И куда он исчез? — полушепотом спросил Казаков. — А может быть, они? Кто перерезал здешних зэков?
— Не скажу, — твердо ответила Маша. — Это не от недоверия к вам, лейтенант. Я еще сама толком ничего не знаю.
— Тогда хотя бы скажите, чего следует бояться. — Казаков напустил на лицо хмурость. В конце концов, он отвечает за безопасность гражданского персонала и должен знать, что происходит вокруг и какова может быть угроза. Вечно эти ученые темнят, не желая раскрывать свои тайны, которые рано или поздно станут явью!
Маша решилась:
— Крупный организм, чуток смахивает на огромное насекомое. Черная окраска. Хищник. Обычно нападает сверху, с потолка. Это все, что я могу сейчас сказать.
— И на том спасибо, — буркнул лейтенант. — Пойдемте? Нам скоро нужно будет эвакуироваться с планеты. — Он помедлил и добавил: — Это, конечно, не мое дело, Мария Викторовна… У «волкодавов» простой приказ: охранять научный персонал от любой опасности и в случае непосредственной угрозы уничтожить все, что встанет на пути исследователей. Но если то, что вы сейчас сказали, — правда, то почему нас не предупредили? Командование войсками ООН должно знать о таких вещах.
— Они не знают, — тихо сказала Маша. — Никто не знает. Кроме меня и этих долбаньгх американцев, которых поставили над нами командовать. Понимаете? Боюсь, мы сейчас работаем не на Организацию, а на «Уэйленд-Ютани». Сергей, если вдруг кто-то из ваших солдат увидит хоть что-нибудь необычное, не забудьте отразить это в рапорте, хорошо?
— Конечно. — Казаков слегка поклонился, будто благовоспитанный самурай. — О, черт, рация! Извините…
Запищала миниатюрная трубочка, лежавшая в кармане его куртки. Очень неудобный способ связи — во время боевых операций применяется шлем-каска со встроенным коммуникатором, микрофоном и видеокамерой, а сейчас что вояки, что работающие на Фиорине ученые расслабились, не видя опасности, и позволили себе отойти от строгих инструкций.
— На связи! — рявкнул Казаков в трубку, помещавшуюся в ладони. Выслушал. — Что? Ничего не трогать! Оставайтесь на месте! А? Да, специалист будет.
— В чем дело? — вскинулась Маша, когда лейтенант прервал связь. — Ваши ребята что-то обнаружили?
— Чужеродный организм, — быстро ответил Казаков. — Маленький, если верить определителю массы. Вес не более двух килограммов. Кроме того, он очень мало движется. Надеюсь, колонисты забыли здесь кошку…
— Какую кошку? — возмутилась Маша. — Где это? Идемте быстрее! Слава Богу, вы догадались приказать своим не подходить близко.
Лейтенант обиделся. Все-таки «волкодавы» не полные идиоты, каковыми обычно принято считать всех военных. Догадался! Он просто следовал инструкции, в которой четко сказано: «Любое приближение к чужеродному организму без защитного костюма крайне опасно». А таковых костюмов сейчас не было даже у биотехников, которые, насвистывая веселые песенки, работали в просохших за последний месяц трубах канализации колонии, забирая образцы всех возможных бактерий, которые могут здесь обнаружиться.
— Сообщение от шлюза «В», это неподалеку от свалки. — Казаков умел владеть собой и никак не продемонстрировал свое отношение к неразумным штатским лицам, коих, разумеется, представляла Мария Викторовна. — Поможете, если что?
— Будем считать, что там кошка, — хмыкнула Маша. — А если нет, я советую вам отдать приказ стрелять по любому движущемуся объекту, не являющемуся человеком.
— Сурово. — Казаков кивнул и ткнул пальцем в кнопку, открывающую дверь в сталелитейный цех. — Пойдем здесь, будет короче. Я не зря двое суток сидел над планом колонии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Для начала поступил автоматический сигнал бедствия с Ахеронта, где находилась колония Хадли. Туда был отправлен спасательный рейдер «Сулако», который вскоре таинственно исчез вместе со всем экипажем. Вскоре последовали события на Фиорине. В общей сложности не меньше двухсот жертв. «Уэйленд-Ютани», которой принадлежали оба поселения и рейдер, понесла колоссальные убытки — двадцать миллиардов долларов, а может, и поболее. Но руководство Компании не обратилось в страховые агентства, а мистер Ван-Льюен на пресс-конференции в Вашингтоне заявил, что в аварии на Ахеронте виновных нет. Произошел сбой в работе реактора атмосферного процессора; «Сулако», предположительно, тоже погиб из-за фатальных нарушений в центральном компьютере, а население тюрьмы Фурия-161, как это уже неоднократно объявлялось в прессе, вымерло от воздействия чужеродного вируса.
У ООН не было поводов назначать расследование до поры, пока была расшифрована передача с Фиори-ны. Запись была странной — показания нейросканера, изрядно искаженные помехами. Но когда выяснилось, что объектом исследования являлась лейтенант флота Эллен Рипли, входившая в состав экипажа «Сулако», высоколобые специалисты в Женеве задумались.
Во-первых, госпожа Рипли никак не могла очутиться на Фиорине, находящейся в другом рукаве Галактики. Во-вторых, на картинке, переданной сканером, было отчетливо различимо неизвестное ранее живое существо, скорее всего паразит, вселившийся в организм человека. В-третьих, связь с Фурией-161 вскоре была прервана, а «Уэйленд-Ютани» никак не объяснила присутствие на этой отдаленной планете члена экипажа пропавшего рейдера.
Странности продолжались. Руководитель полета, вице-президент Компании Рональд Хиллиард, своим приказом установил неоправданно жесткую дисциплину на корабле. Военные не имели права общаться с биологами и медицинским персоналом (Компания зачем-то откомандировала на «Патну» группу лучших хирургов в добавление к штатной бригаде медиков, сопровождавшей армейский отряд). Биологи, едва спустившись на планету, по приказу руководства занимались не поиском чужих микроорганизмов, а брали смывы крови, каковой в коридорах жилого комплекса было удивительно много. На свалке тюрьмы были обнаружены останки давно вышедшего из строя биоробота, и тотчас с корабля пришел приказ: «Упаковать, доставить челноком на „Патну", обращаться с крайней осторожностью».
Военные попытались задать вопрос — где тела пострадавших? Если двое человек были спасены, то где находятся трупы еще двадцати пяти людей из числа заключенных и обслуживающего персонала? Хиллиард промолчал.
А через несколько часов взвод под командованием Казакова, проводивший обследование территории, наткнулся на разбитую спасательную шлюпку. Идентификационный номер на корпусе и полустершиеся буквы «Сулако» говорили только об одном: по крайней мере один человек с американского рейдера спасся и совершил аварийную посадку на Фиорине. Видимо, это и была Эллен Рипли, с чьей передачей командование подразделения было ознакомлено.
Казаков доложил о находке полковнику Гору, а тот потребовал встречи с Хиллиардом. Последний ответил, что всему свое время.
Маше Семцовой было одновременно и скучно, и интересно. Уж она-то, просмотрев спасенные Эроном записи, во всех подробностях знала, что происходит. Еще на Земле, в Женеве, у нее возникло желание срочно передать дискету в Комитет по безопасности и тем самым сразу вывести Компанию на чистую воду. Однако она решила промолчать и подождать. Интересно, насколько далеко зайдет Компания в своей лжи?
Маша отдавала себе отчет в том, что нарушает закон. Фактически, ее действия могли быть названы укрывательством или, в лучшем случае, утаиванием свидетельских показаний. Но Семцова была не юристом, а биологом. Судя по записям видеокамер «Сулако», обнаружившейся на диске телеметрической информации катапультировавшегося с крейсера челнока и разрозненным данным компьютера Фурии-161, каким-то чудом сохраненным Эроном, человек столкнулся не с обычным крупным животным, а с первой разумной формой жизни…
Без сомнения, эти зверюги были опасны. Маша, просмотрев записи, долго не могла прийти в себя — одно существо менее чем за сутки истребило всех заключенных Фурии; твари, расплодившиеся на Ахерон-те, погубили Хадли в течение недели, а затем буквально вырезали отряд американской морской пехоты, прилетевший на помощь поселенцам. Милые такие зверюшки…
Маша приняла решение, когда челнок с собранным ООН и «Уэйленд-Ютани» экипажем «Патны» карабкался на орбиту Земли, доставляя людей к крейсеру. Ра-зумеется, еще можно было отказаться от полета, отдать дискету властям и тем самым спровоцировать самый громкий судебный процесс в истории, но… Маша, за-крыв глаза, представила слегка раскачивающуюся перед ней черную зубастую морду таинственного существа, знакомство с которым так усиленно пыталась скрыть Компания, и подумала: «Гори оно все огнем! Я просто хочу на них посмотреть. Да и это вряд ли получится — зверя с Фиорины убили, Рипли умерла и унесла с собой зародыша, на месте колонии Хадли сейчас выжженная радиоактивная пустыня… Когда вернемся с Фурии, тогда и поговорим».
«Уэйленд-Ютани» сработала неаккуратно, проводя спасательную операцию в тюремном комплексе. Они оставили после себя множество следов: конечно, трупы заключенных были скорее всего сожжены в плавильных печах; частицы чужого существа, убитого заключенными, вероятно, вывезены для исследований, но в то же время господин Ван-Льюен и прочие президенты — вице-президенты — руководители не догадались как следует упрятать улики. Они были уверены, что ООН никогда не заинтересуется погибшим поселком-тюрьмой. Разбитая шлюпка, кровь на стенах, следы кислоты, составлявшей, судя по видеозаписям, внутренностную жидкость чужой твари…
Маша подсознательно чувствовала — Компания что-то готовит. Что именно — было непонятно. Созданная Хиллиардом атмосфера разобщенности на корабле, его постоянные отказы общаться со специалистами — как с биологами, так и с биотехниками или военными — наводили на размышления. Создавалось впечатление, что господин руководитель полета чего-то ждет. Может быть, даже некоего сообщения с Земли. Хиллиард и его помощник оставались на орбите, не спускаясь на планету, хирурги-американцы тоже. Господин Блейк, оксфордский профессор, постоянно сидел в закрытой для остальных лаборатории и занимался чем-то непонятным.
Семцова старательно выполняла возложенные на нее обязанности. За те несколько часов, которые экспедиция провела на Фиорине, она взяла достаточно проб, чтобы определить — нет здесь никаких опасных вирусов. Да, впрочем, это ей было понятно изначально. Версия «Уэйленд-Ютани» об опасных микроорганизмах являлась только прикрытием. И все-таки чего ждет Хиллиард?
Казаков и Мария Викторовна разговаривали уже около получаса. Лейтенанту сейчас тоже было нечего делать: жилой комплекс обследован и признан безопасным для человека, его подчиненные взяли под охрану основные точки бывшей тюрьмы и шлюз, ведущий к посадочной площадке, на которой стоит челнок, биологическая бригада собрала нужную информацию… Часа через полтора-два модуль стартует с Фиорины, вернется на «Патну», и крейсер возьмет курс на Землю. А затем последует нудная рутинная работа: составление отчетов, рапортов и докладов, в которых будет значиться одно и то же — чужие вирусы не обнаружены, колония безопасна, причины гибели заключенных не выяснены.
— Мне кажется, — проворчал Казаков, притушивая сигарету о металлическую плиту двери шлюза, — что вы, Мария Викторовна, знаете чуточку больше, чем я. И дураку понятно, что здесь нет никакой инфекции. А вы бродите по комплексу с этим приборчиком, — лейтенант указал взглядом на прикрепленный к рукаву Сем-цовой детектор движений живых организмов, — пытаетесь кого-то выследить, рассматриваете какие-то кислотные потеки… По-моему, дырка в полу, которую мы нашли в бывшем медицинском блоке, была просто выжжена кислотой, пролитой неосторожным доктором или медицинским техником.
— Да? — мрачно усмехнулась Маша. — Сергей, вам не кажется, что в такой маленькой больнице, как здесь, на Фиорине, никто не будет хранить концентрированную кислоту? Она просто не нужна. Кроме того, ожог на металле совсем новый, ему около месяца. Я просмотрела данные по оснащению медчасти Фурии и не нашла в описи опасных окислителей.
— Это металлургический завод, — ответил Казаков. — Может быть, принесли с предприятия?
— Ерунда, — поморщилась Маша. — В одном вы правы, лейтенант. Я действительно знаю больше, чем вы. Только мои знания сейчас не пригодятся. Здесь никого нет, кроме нас, людей.
— Сейчас нет? — Казаков проницательно глянул в глаза Семцовой. — А месяц назад кто-то был? Я имею в виду, не человек?
Маша помедлила и едва заметно кивнула,
— И куда он исчез? — полушепотом спросил Казаков. — А может быть, они? Кто перерезал здешних зэков?
— Не скажу, — твердо ответила Маша. — Это не от недоверия к вам, лейтенант. Я еще сама толком ничего не знаю.
— Тогда хотя бы скажите, чего следует бояться. — Казаков напустил на лицо хмурость. В конце концов, он отвечает за безопасность гражданского персонала и должен знать, что происходит вокруг и какова может быть угроза. Вечно эти ученые темнят, не желая раскрывать свои тайны, которые рано или поздно станут явью!
Маша решилась:
— Крупный организм, чуток смахивает на огромное насекомое. Черная окраска. Хищник. Обычно нападает сверху, с потолка. Это все, что я могу сейчас сказать.
— И на том спасибо, — буркнул лейтенант. — Пойдемте? Нам скоро нужно будет эвакуироваться с планеты. — Он помедлил и добавил: — Это, конечно, не мое дело, Мария Викторовна… У «волкодавов» простой приказ: охранять научный персонал от любой опасности и в случае непосредственной угрозы уничтожить все, что встанет на пути исследователей. Но если то, что вы сейчас сказали, — правда, то почему нас не предупредили? Командование войсками ООН должно знать о таких вещах.
— Они не знают, — тихо сказала Маша. — Никто не знает. Кроме меня и этих долбаньгх американцев, которых поставили над нами командовать. Понимаете? Боюсь, мы сейчас работаем не на Организацию, а на «Уэйленд-Ютани». Сергей, если вдруг кто-то из ваших солдат увидит хоть что-нибудь необычное, не забудьте отразить это в рапорте, хорошо?
— Конечно. — Казаков слегка поклонился, будто благовоспитанный самурай. — О, черт, рация! Извините…
Запищала миниатюрная трубочка, лежавшая в кармане его куртки. Очень неудобный способ связи — во время боевых операций применяется шлем-каска со встроенным коммуникатором, микрофоном и видеокамерой, а сейчас что вояки, что работающие на Фиорине ученые расслабились, не видя опасности, и позволили себе отойти от строгих инструкций.
— На связи! — рявкнул Казаков в трубку, помещавшуюся в ладони. Выслушал. — Что? Ничего не трогать! Оставайтесь на месте! А? Да, специалист будет.
— В чем дело? — вскинулась Маша, когда лейтенант прервал связь. — Ваши ребята что-то обнаружили?
— Чужеродный организм, — быстро ответил Казаков. — Маленький, если верить определителю массы. Вес не более двух килограммов. Кроме того, он очень мало движется. Надеюсь, колонисты забыли здесь кошку…
— Какую кошку? — возмутилась Маша. — Где это? Идемте быстрее! Слава Богу, вы догадались приказать своим не подходить близко.
Лейтенант обиделся. Все-таки «волкодавы» не полные идиоты, каковыми обычно принято считать всех военных. Догадался! Он просто следовал инструкции, в которой четко сказано: «Любое приближение к чужеродному организму без защитного костюма крайне опасно». А таковых костюмов сейчас не было даже у биотехников, которые, насвистывая веселые песенки, работали в просохших за последний месяц трубах канализации колонии, забирая образцы всех возможных бактерий, которые могут здесь обнаружиться.
— Сообщение от шлюза «В», это неподалеку от свалки. — Казаков умел владеть собой и никак не продемонстрировал свое отношение к неразумным штатским лицам, коих, разумеется, представляла Мария Викторовна. — Поможете, если что?
— Будем считать, что там кошка, — хмыкнула Маша. — А если нет, я советую вам отдать приказ стрелять по любому движущемуся объекту, не являющемуся человеком.
— Сурово. — Казаков кивнул и ткнул пальцем в кнопку, открывающую дверь в сталелитейный цех. — Пойдем здесь, будет короче. Я не зря двое суток сидел над планом колонии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63