Семцова, то поболтали мы просто замечательно, — отозвалась она, складывая принесенное оружие в пустующее кресло навигатора.
— Не понял, — удился Бишоп, отрываясь от приборов и поворачиваясь к ней. Семцова невесело усмехнулась:
— Капитан был так любезен, что потерял сознание… пока я перепрограммировала бортовой компьютер. Без моей личной карточки и отпечатка правой ладони «Патна* ни на микрон не сдвинется с орбиты. В случае чего — не забудь привезти Хиллиарда с приятелями обратно.
— Однако…— покачал головой Бишоп. — Надеюсь, с капитаном все в порядке? Хоуп в общем-то неплохой человек.
— Маленькое сотрясение мозга и ничего больше, — без тени улыбки ответила Семцова, устраиваясь в кресле второго пилота и пристегиваясь. — Мы летим или как?
— Еще пять минут, — отозвался Бишоп, вводя в компьютер недостающие параметры. — Лучше проверьте, задраен ли шлюз. Нам ни к чему лишние пассажиры.
Маша посмотрела на один из экранов и убедилась, что шлюз закрыт. Поколебавшись, она подняла наушники, лежавшие на пульте, пристроила микрофон и вызвала на связь оперативный центр крейсера. Загорелся монитор, на котором появилась изумленная физиономия Ретта Гора.
— Мисс Семцова? Где вы? — На борту второго челнока. Мы с Бишопом отправляемся на помощь тем, кто еще жив.
Гор задумчиво потер подбородок… а затем произнес то, чего Маша никак не ожидала:
— Желаю удачи. Вы все-таки решились. Считайте, что я ваш союзник.
— Спасибо, — несколько растерянно ответила Маша. — Да, сделайте одолжение, позовите мистера Хиллиарда, — с ядовитой улыбкой добавила она.
Спустя минуту на экране возник слегка взъерошенный Хидлиард.
— Ну, что вы еще затеяли? — зло осведомился он.
— Решила слетать на Ахеронт — подышать свежим воздухом, — съязвила Семцова. — Или вы против?
— Мы в любом случае улетаем! Немедленно вернитесь! Вы ответите за все! — завопил Хиллиард. Даже на экране была видна вся сложная гамма чувств, отражавшихся на его лице. Мельком взглянув на спокойного как скала Бишопа, сражавшегося с системой управления модулем, Семцова в очередной раз поразилась, насколько же они не похожи: создание и создатель, человек искусственный и человек настоящий. Хотя черты лица те же самые.
— Вы никуда не улетите, — резко прервала Маша словесный водопад, извергаемый начальником отдела робототехники. — Подробности можете выяснить у капитана Хоупа. Без моей персоны ваш крейсер — шикарная груда металлолома.
На минуту Хиллиард исчез с экрана, но было слышно, как он разговаривает с уже очнувшимся и пришедшим в оперативный отсек Хоупом. Вскоре господин вице-президент снова материализовался, и на его лицо было страшно смотреть, настолько его перекосила гримаса ненависти. Семцова подумала, что, будь у Хиллиарда возможность добраться до борта челнока, он бы задушил консультантку из России собственными руками.
— Ненормальная баба! Вы представляете, что наделали?! Немедленно вернитесь и перепрограммируйте компьютер, потом можете убираться хоть к черту на рога! Я не знаю, что…
Дальнейшее перечисление грозящих ей кар Маше слушать не захотелось, и она отключила связь. Ей доставило огромное удовольствие позлить Хиллиарда и его коллег, но дальнейшее будущее рисовалось не в самых радужных тонах. Первую часть своего плана она сумела выполнить, и даже удачнее, чем рассчитывала, но дела со второй половиной обстояли гораздо сложнее. Предстояло лететь в полную неизвестность, единственным ориентиром служил радиомаяк рядом с челноком. На поверхности бушует ураган редкой даже для Ахеронта силы, а кругом бродят Чужие, только и выискивающие, кем бы пообедать. Не самая лучшая перспектива, особенно если учесть, что она смутно представляет свои дальнейшие действия после того, как модуль доберется до планеты.
— Все готово к вылету, — металлическим голосом сообщил Бишоп. Создатель этой серии андроидов дал им весь набор человеческих эмоций, и Бишопу было не по себе. Проще говоря, он не мог отделаться от чувства страха.
— Готово, так поехали, — глухо отозвалась Семцова. Произнести эти слова она смогла с большим трудом.
Бишоп поудобнее устроился в кресле, потянул штурвал на себя и быстрым движением перевел тумблер, командующий стыковочным механизмом, в верхнее положение. Спустя несколько мгновений челнок слегка тряхнуло, а все индикаторы вспыхнули зеленым светом, сообщая о полном отрыве от материнского корабля. Рычаг, активизировавший двигатели, был переведен вверх, и отпрыск «Патны», ничтожно маленький по сравнению с крейсером, рванулся в пространство.
Тошнота стальными кольцами схватила желудок Семцовой, уплывший куда-то к горлу, пока челнок выходил из гравитационного поля, и она судорожно вцепилась в рукоятки кресла. За иллюминаторами мелькали ближние звезды, затем кабина осветилась жгучими лучами местного солнца и наконец впереди появилось быстро приближавшееся клокочущее облачное покрывало Ахеронта. Бишоп направил корабль вниз, туда, где в разрыве облаков просматривался вихрь с темным глазом посредине. Казалось, что челнок засасывает в гигантскую воронку, и это впечатление усиливалось кружащимися вокруг черного пятна облаками.
— Бишоп, может, войдем в атмосферу там, где поспокойнее? — жалобно прокричала Семцова, но андроид лишь отрицательно помотал головой и направил челнок в беснующиеся облака. В тот же момент началась такая тряска, что Семцова горько пожалела о предпринятой авантюре. Впрочем, через мгновение ее куда больше заняла другая проблема — как бы не прикусить язык и не вылететь из кресла.
Умело манипулируя двигателями и штурвалом, Бишоп пытался уменьшить вибрацию, но шторм оказался так силен, что тяжелый челнок начал сбиваться с курса. Сигнал маяка, искаженный помехами, изредка пропадал, но андроид, вцепившись в штурвал, снова выводил корабль на требуемый курс. Видимость была нулевая, фильтры двигателей едва справлялись с потоками пыли, поднятыми ветром в верхние слои атмосферы.
— Внизу будет полегче, — ободряюще сказал Бишоп, не отрываясь от мерцающих датчиков на панели управления. — Хорошо, что у нас ядерная установка, а не ракетная. Мы бы тогда давно уже были мертвы.
— Где мы? — спросила Семцова, вглядываясь в экран радара, где маленькой точкой мерцал далекий радиомаяк.
— Милях в восьмистах от цели. Лететь при таком урагане не менее часа. Сидите спокойно. Искусственные люди, как известно, не устают, — слегка улыбнулся Бишоп.
Семцова откинулась в кресле, стараясь не обращать внимания на резкие толчки и воздушные ямы, когда казалось, что желудок вместе со всем содержимым остался где-то в километре позади. Сейчас ее жизнь находилась в надежных руках, и она мысленно поблагодарила Создателя, что Бишоп рядом с ней. Именно за его существование Семцова могла многое простить Хиллиарду. Безнадежно плохой человек не мог сотворить настолько совершенное создание…
С такими мыслями Маша незаметно уснула и не видела снов.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Нестабильная атмосфера Ахеронта была богата сюрпризами даже после десяти лет непрерывной работы гигантских атмосферных процессоров, разбросанных по поверхности планетоида. Земной корабль приземлился на LV-426 по прошествии тридцати двух лет, миновавших с момента, когда экипаж капитана Далласа впервые спустился на камни этого безрадостного мира, следуя на неизвестный сигнал тревоги. Тогда система Z-3 находилась далеко за пределами внешнего обитаемого кольца, и разведывательный рейдер, исследовав все пять планетоидов, вращавшихся вокруг звезды, установил сигнальный маяк именно на LV-426.
Почему выбор пал непосредственно на этот обломок скалы, было неизвестно, но вскоре здесь был выстроен один из центров транспортного контроля, а еще через несколько лет его расширили до перевалочного пункта грузовых кораблей, следовавших из отдаленных миров в Солнечную систему. Уже тогда Внесолнечная колониальная администрация США и «Уэйленд-Ютани» заинтересовались этой небольшой планетой, а вскоре решили использовать LV-426 как постоянное местообита-ние людей. Мешало одно: воздух LV-426 был непригоден для дыхания. Но эта проблема устранялась быстро. За четыре года на Ахеронте установили девять станций по переработке воздуха, и, когда его состав стабилизировался и уже можно было обходиться без тяжелых и дорогих скафандров, Внесолнечная колониальная администрация и «Уэйленд-Ютани» приняли программу широкой колонизации. Поселение Надежда Хадли примостилось у подножия одного из атмосферных процессоров, реактор которого давал более чем достаточно энергии для нормальной жизнедеятельности колонии.
Население Хадли изначально представляли в основном инженеры и строители, возводившие все новые и новые перерабатывающие станции, а когда человек уже мог без особых проблем существовать на LV-426 (с легкой руки какого-то колониста, прозванного Ахе-ронтом), к ним присоединились и семьи. Колония Хадли разрасталась, и население ее достигло 157 человек, а вскоре должны были прибыть еще около двухсот, когда в мирную жизнь людей вмешалась неведомая и грозная сила, источник которой многие годы громоздился на скальном плато к северо-западу от поселения. Если бы атмосфера LV-426 была поспокойнее, то, возможно, страшная развязка наступила бы несколько раньше. Однако за все двадцать лет обитания на Ахеронте никто из людей не заметил огромное создание чужого разума, по несчастливой случайности находившееся бок о бок с колонией. Горячий воздух, выбрасываемый жерлами процессоров, не позволял автоматическим спутникам уловить инфракрасное излучение от инопланетного корабля, а ветры, бушующие на поверхности, подавляли всякое желание колонистов исследовать территорию вокруг поселка.
Чужие сумели за две недели полностью истребить все население Хадли. Никто не знал и не узнает, какая страшная битва шла все эти четырнадцать дней в жилых комплексах маленького городка, битва, последним аккордом которой явилась миссия подразделения лейтенанта Гормана. И вот, спустя лишь несколько недель, на Ахеронте снова появились люди, совершенно, следует отметить, не кипевшие желанием познакомиться с существами, которых некогда обнаружил в этом затерянном мире экипаж буксира «Ностромо». Однако знакомство состоялось гораздо быстрее, нежели предполагалось…
Несмотря на то что небо на западе уже давно приобрело грязный серо-черный оттенок, первый шквал урагана налетел на удивление внезапно. Фарелл про себя прочитал короткую молитву, возблагодарив Всевышнего за то, что конструкторы догадались сделать модуль достаточно тяжелым, — ветрам челнок уж точно не перевернуть. Даже ахеронтским. Сколько времени будет длиться ураган, пилот и представления не имел, но прекрасно понимал, что второй челнок при таких отвратительных погодных условиях с «Патны» не пришлют. Риск слишком велик, да и ни один нормальный пилот не сядет за штурвал — вероятность разбиться при посадке крайне велика. Остается лишь ждать, но все же передать на крейсер краткое сообщение о случившемся в последние часы совершенно необходимо. Загвоздка одна. Каким образом вручную вытащить антенну медицинского блока из корпуса челнока при такой погоде?
Все прочее уже было сделано. Логинову удалось присоединить аккумуляторы пустующих анабиозных капсул к передатчику, да заодно и к лампам освещения. Таким образом, медицинский отсек стал единственным освещенным помещением корабля. Оставшиеся в челноке люди решили устроиться с максимальным удобством и даже перетащили в отсек Логинова автоповар из кают-компании. Без еды жить уж больно тоскливо.
Врач объяснил, что мощности батарей только одной гибернационной капсулы хватит, даже при таком расходе энергии, почти на полгода. А десять свободных батарей обеспечат челнок электричеством лет эдак на шесть. Никто, конечно, серьезно его слова не воспринял, но жить при свете, да еще с работающим автоповаром и (что, может быть, не менее важно) компьютером было гораздо веселее.
Биологи во главе с Мирославом Стеклы были в полном восторге от пусть и немного обгоревшего, но целого трупа Чужого, которого Фарелл убил в кабине. Отказавшись от благ цивилизации, неутомимые исследователи удалились к себе в отсек, выпотрошили труп и занялись работой — последнее удалось только после великодушного разрешения Фарелла воспользоваться энергией медицинского блока. Один из биологов периодически прибегал за кофе, с горящими глазами сыпал непонятной терминологией и между этим вставлял нормальные английские фразы, дающие понять каждому, что Чужой — чудо природы.
Фарелл так не думал.
Пару раз он подходил к капсулам, где лежали тела двоих людей с паразитами на лицах. Глубокая гибер-нация делала свое дело, но неприятная мысль о том, что эмбрионы Чужих могут развиваться с одинаковой скоростью в любых условиях, занозой сидела в голове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
— Не понял, — удился Бишоп, отрываясь от приборов и поворачиваясь к ней. Семцова невесело усмехнулась:
— Капитан был так любезен, что потерял сознание… пока я перепрограммировала бортовой компьютер. Без моей личной карточки и отпечатка правой ладони «Патна* ни на микрон не сдвинется с орбиты. В случае чего — не забудь привезти Хиллиарда с приятелями обратно.
— Однако…— покачал головой Бишоп. — Надеюсь, с капитаном все в порядке? Хоуп в общем-то неплохой человек.
— Маленькое сотрясение мозга и ничего больше, — без тени улыбки ответила Семцова, устраиваясь в кресле второго пилота и пристегиваясь. — Мы летим или как?
— Еще пять минут, — отозвался Бишоп, вводя в компьютер недостающие параметры. — Лучше проверьте, задраен ли шлюз. Нам ни к чему лишние пассажиры.
Маша посмотрела на один из экранов и убедилась, что шлюз закрыт. Поколебавшись, она подняла наушники, лежавшие на пульте, пристроила микрофон и вызвала на связь оперативный центр крейсера. Загорелся монитор, на котором появилась изумленная физиономия Ретта Гора.
— Мисс Семцова? Где вы? — На борту второго челнока. Мы с Бишопом отправляемся на помощь тем, кто еще жив.
Гор задумчиво потер подбородок… а затем произнес то, чего Маша никак не ожидала:
— Желаю удачи. Вы все-таки решились. Считайте, что я ваш союзник.
— Спасибо, — несколько растерянно ответила Маша. — Да, сделайте одолжение, позовите мистера Хиллиарда, — с ядовитой улыбкой добавила она.
Спустя минуту на экране возник слегка взъерошенный Хидлиард.
— Ну, что вы еще затеяли? — зло осведомился он.
— Решила слетать на Ахеронт — подышать свежим воздухом, — съязвила Семцова. — Или вы против?
— Мы в любом случае улетаем! Немедленно вернитесь! Вы ответите за все! — завопил Хиллиард. Даже на экране была видна вся сложная гамма чувств, отражавшихся на его лице. Мельком взглянув на спокойного как скала Бишопа, сражавшегося с системой управления модулем, Семцова в очередной раз поразилась, насколько же они не похожи: создание и создатель, человек искусственный и человек настоящий. Хотя черты лица те же самые.
— Вы никуда не улетите, — резко прервала Маша словесный водопад, извергаемый начальником отдела робототехники. — Подробности можете выяснить у капитана Хоупа. Без моей персоны ваш крейсер — шикарная груда металлолома.
На минуту Хиллиард исчез с экрана, но было слышно, как он разговаривает с уже очнувшимся и пришедшим в оперативный отсек Хоупом. Вскоре господин вице-президент снова материализовался, и на его лицо было страшно смотреть, настолько его перекосила гримаса ненависти. Семцова подумала, что, будь у Хиллиарда возможность добраться до борта челнока, он бы задушил консультантку из России собственными руками.
— Ненормальная баба! Вы представляете, что наделали?! Немедленно вернитесь и перепрограммируйте компьютер, потом можете убираться хоть к черту на рога! Я не знаю, что…
Дальнейшее перечисление грозящих ей кар Маше слушать не захотелось, и она отключила связь. Ей доставило огромное удовольствие позлить Хиллиарда и его коллег, но дальнейшее будущее рисовалось не в самых радужных тонах. Первую часть своего плана она сумела выполнить, и даже удачнее, чем рассчитывала, но дела со второй половиной обстояли гораздо сложнее. Предстояло лететь в полную неизвестность, единственным ориентиром служил радиомаяк рядом с челноком. На поверхности бушует ураган редкой даже для Ахеронта силы, а кругом бродят Чужие, только и выискивающие, кем бы пообедать. Не самая лучшая перспектива, особенно если учесть, что она смутно представляет свои дальнейшие действия после того, как модуль доберется до планеты.
— Все готово к вылету, — металлическим голосом сообщил Бишоп. Создатель этой серии андроидов дал им весь набор человеческих эмоций, и Бишопу было не по себе. Проще говоря, он не мог отделаться от чувства страха.
— Готово, так поехали, — глухо отозвалась Семцова. Произнести эти слова она смогла с большим трудом.
Бишоп поудобнее устроился в кресле, потянул штурвал на себя и быстрым движением перевел тумблер, командующий стыковочным механизмом, в верхнее положение. Спустя несколько мгновений челнок слегка тряхнуло, а все индикаторы вспыхнули зеленым светом, сообщая о полном отрыве от материнского корабля. Рычаг, активизировавший двигатели, был переведен вверх, и отпрыск «Патны», ничтожно маленький по сравнению с крейсером, рванулся в пространство.
Тошнота стальными кольцами схватила желудок Семцовой, уплывший куда-то к горлу, пока челнок выходил из гравитационного поля, и она судорожно вцепилась в рукоятки кресла. За иллюминаторами мелькали ближние звезды, затем кабина осветилась жгучими лучами местного солнца и наконец впереди появилось быстро приближавшееся клокочущее облачное покрывало Ахеронта. Бишоп направил корабль вниз, туда, где в разрыве облаков просматривался вихрь с темным глазом посредине. Казалось, что челнок засасывает в гигантскую воронку, и это впечатление усиливалось кружащимися вокруг черного пятна облаками.
— Бишоп, может, войдем в атмосферу там, где поспокойнее? — жалобно прокричала Семцова, но андроид лишь отрицательно помотал головой и направил челнок в беснующиеся облака. В тот же момент началась такая тряска, что Семцова горько пожалела о предпринятой авантюре. Впрочем, через мгновение ее куда больше заняла другая проблема — как бы не прикусить язык и не вылететь из кресла.
Умело манипулируя двигателями и штурвалом, Бишоп пытался уменьшить вибрацию, но шторм оказался так силен, что тяжелый челнок начал сбиваться с курса. Сигнал маяка, искаженный помехами, изредка пропадал, но андроид, вцепившись в штурвал, снова выводил корабль на требуемый курс. Видимость была нулевая, фильтры двигателей едва справлялись с потоками пыли, поднятыми ветром в верхние слои атмосферы.
— Внизу будет полегче, — ободряюще сказал Бишоп, не отрываясь от мерцающих датчиков на панели управления. — Хорошо, что у нас ядерная установка, а не ракетная. Мы бы тогда давно уже были мертвы.
— Где мы? — спросила Семцова, вглядываясь в экран радара, где маленькой точкой мерцал далекий радиомаяк.
— Милях в восьмистах от цели. Лететь при таком урагане не менее часа. Сидите спокойно. Искусственные люди, как известно, не устают, — слегка улыбнулся Бишоп.
Семцова откинулась в кресле, стараясь не обращать внимания на резкие толчки и воздушные ямы, когда казалось, что желудок вместе со всем содержимым остался где-то в километре позади. Сейчас ее жизнь находилась в надежных руках, и она мысленно поблагодарила Создателя, что Бишоп рядом с ней. Именно за его существование Семцова могла многое простить Хиллиарду. Безнадежно плохой человек не мог сотворить настолько совершенное создание…
С такими мыслями Маша незаметно уснула и не видела снов.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Нестабильная атмосфера Ахеронта была богата сюрпризами даже после десяти лет непрерывной работы гигантских атмосферных процессоров, разбросанных по поверхности планетоида. Земной корабль приземлился на LV-426 по прошествии тридцати двух лет, миновавших с момента, когда экипаж капитана Далласа впервые спустился на камни этого безрадостного мира, следуя на неизвестный сигнал тревоги. Тогда система Z-3 находилась далеко за пределами внешнего обитаемого кольца, и разведывательный рейдер, исследовав все пять планетоидов, вращавшихся вокруг звезды, установил сигнальный маяк именно на LV-426.
Почему выбор пал непосредственно на этот обломок скалы, было неизвестно, но вскоре здесь был выстроен один из центров транспортного контроля, а еще через несколько лет его расширили до перевалочного пункта грузовых кораблей, следовавших из отдаленных миров в Солнечную систему. Уже тогда Внесолнечная колониальная администрация США и «Уэйленд-Ютани» заинтересовались этой небольшой планетой, а вскоре решили использовать LV-426 как постоянное местообита-ние людей. Мешало одно: воздух LV-426 был непригоден для дыхания. Но эта проблема устранялась быстро. За четыре года на Ахеронте установили девять станций по переработке воздуха, и, когда его состав стабилизировался и уже можно было обходиться без тяжелых и дорогих скафандров, Внесолнечная колониальная администрация и «Уэйленд-Ютани» приняли программу широкой колонизации. Поселение Надежда Хадли примостилось у подножия одного из атмосферных процессоров, реактор которого давал более чем достаточно энергии для нормальной жизнедеятельности колонии.
Население Хадли изначально представляли в основном инженеры и строители, возводившие все новые и новые перерабатывающие станции, а когда человек уже мог без особых проблем существовать на LV-426 (с легкой руки какого-то колониста, прозванного Ахе-ронтом), к ним присоединились и семьи. Колония Хадли разрасталась, и население ее достигло 157 человек, а вскоре должны были прибыть еще около двухсот, когда в мирную жизнь людей вмешалась неведомая и грозная сила, источник которой многие годы громоздился на скальном плато к северо-западу от поселения. Если бы атмосфера LV-426 была поспокойнее, то, возможно, страшная развязка наступила бы несколько раньше. Однако за все двадцать лет обитания на Ахеронте никто из людей не заметил огромное создание чужого разума, по несчастливой случайности находившееся бок о бок с колонией. Горячий воздух, выбрасываемый жерлами процессоров, не позволял автоматическим спутникам уловить инфракрасное излучение от инопланетного корабля, а ветры, бушующие на поверхности, подавляли всякое желание колонистов исследовать территорию вокруг поселка.
Чужие сумели за две недели полностью истребить все население Хадли. Никто не знал и не узнает, какая страшная битва шла все эти четырнадцать дней в жилых комплексах маленького городка, битва, последним аккордом которой явилась миссия подразделения лейтенанта Гормана. И вот, спустя лишь несколько недель, на Ахеронте снова появились люди, совершенно, следует отметить, не кипевшие желанием познакомиться с существами, которых некогда обнаружил в этом затерянном мире экипаж буксира «Ностромо». Однако знакомство состоялось гораздо быстрее, нежели предполагалось…
Несмотря на то что небо на западе уже давно приобрело грязный серо-черный оттенок, первый шквал урагана налетел на удивление внезапно. Фарелл про себя прочитал короткую молитву, возблагодарив Всевышнего за то, что конструкторы догадались сделать модуль достаточно тяжелым, — ветрам челнок уж точно не перевернуть. Даже ахеронтским. Сколько времени будет длиться ураган, пилот и представления не имел, но прекрасно понимал, что второй челнок при таких отвратительных погодных условиях с «Патны» не пришлют. Риск слишком велик, да и ни один нормальный пилот не сядет за штурвал — вероятность разбиться при посадке крайне велика. Остается лишь ждать, но все же передать на крейсер краткое сообщение о случившемся в последние часы совершенно необходимо. Загвоздка одна. Каким образом вручную вытащить антенну медицинского блока из корпуса челнока при такой погоде?
Все прочее уже было сделано. Логинову удалось присоединить аккумуляторы пустующих анабиозных капсул к передатчику, да заодно и к лампам освещения. Таким образом, медицинский отсек стал единственным освещенным помещением корабля. Оставшиеся в челноке люди решили устроиться с максимальным удобством и даже перетащили в отсек Логинова автоповар из кают-компании. Без еды жить уж больно тоскливо.
Врач объяснил, что мощности батарей только одной гибернационной капсулы хватит, даже при таком расходе энергии, почти на полгода. А десять свободных батарей обеспечат челнок электричеством лет эдак на шесть. Никто, конечно, серьезно его слова не воспринял, но жить при свете, да еще с работающим автоповаром и (что, может быть, не менее важно) компьютером было гораздо веселее.
Биологи во главе с Мирославом Стеклы были в полном восторге от пусть и немного обгоревшего, но целого трупа Чужого, которого Фарелл убил в кабине. Отказавшись от благ цивилизации, неутомимые исследователи удалились к себе в отсек, выпотрошили труп и занялись работой — последнее удалось только после великодушного разрешения Фарелла воспользоваться энергией медицинского блока. Один из биологов периодически прибегал за кофе, с горящими глазами сыпал непонятной терминологией и между этим вставлял нормальные английские фразы, дающие понять каждому, что Чужой — чудо природы.
Фарелл так не думал.
Пару раз он подходил к капсулам, где лежали тела двоих людей с паразитами на лицах. Глубокая гибер-нация делала свое дело, но неприятная мысль о том, что эмбрионы Чужих могут развиваться с одинаковой скоростью в любых условиях, занозой сидела в голове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63