Поначалу немыслимый масштаб преступления Мейкписа не давал Натаниэлю осознать его суть. Театральный размах и великолепие деяний заговорщика, замысловатая извращённость идеи вселить демонов в человеческое тело, все эти дурацкие разглагольствования о гениальности, интеллектуальности и новизне сбили его с толку и отвлекли от банальной голой правды. Это всего лишь ещё один холодный, тщеславный мерзавец, пытающийся дорваться до власти. Точно такой же, как Лавлейс, Дюваль или — тут Натаниэлю будто холодом повеяло в спину, — или сам Натаниэль, с его сегодняшними размышлениями в машине, когда он мечтал о том, как завладеет посохом и положит конец войне. О да, конечно, он убеждал себя, что все это ради правого дела, ради того, чтобы помочь простолюдинам и спасти империю, но чем кончаются все эти прекраснодушные мечтания? Гибелью невинных людей, таких как Китти.
Насколько же очевидными должны были выглядеть его амбиции со стороны! Мейкпис видел его насквозь. Фаррар тоже. Госпожа Лютьенс поняла, во что он превратился, — и отвернулась от него.
Неудивительно, что Китти презирает его… Глядя на безвольное тело девушки посреди зала Статуй, Натаниэль начал разделять её чувства по отношению к себе.
Но тут девушка очнулась, и вместе с облегчением к нему снова пришла решимость.
Заговорщики были заняты. Они сновали по залу взад-вперёд, таская необходимые для вызывания принадлежности: свечи, чаши, травы и цветы. В центре зала тяжёлые ковры были бесцеремонно свёрнуты и отброшены в сторону. Под коврами обнаружилось несколько красивых пентаклей, выложенных перламутром и лазуритом. Мейкпис, скинув пиджак, стоял в одном из них, указывал, дулся, распоряжался пронзительным голосом.
Китти Джонс по-прежнему сидела на полу.
Натаниэль подошёл, встал рядом, наклонился и тихо сказал:
— Китти, вставайте! — Он протянул ей связанные руки. — Давайте… Вот так. Садитесь сюда. — Он подвинул ей тяжёлое кресло красного дерева и помог девушке опуститься в него. — Отдохните пока. Вы в порядке?
— Да.
— Тогда ждите. Я вас отсюда вытащу.
— И каким же это образом?
— Доверьтесь мне.
Он опёрся на стол, оценивая ситуацию. У дверей, сложа руки на груди, стоял наёмник и непримиримо смотрел в их сторону. Нет, тут не уйти… Сами заговорщики люди хилые — нетрудно догадаться, отчего Мейкпис отдал предпочтение именно им. Он выбирал слабых, обделённых привилегиями, снедаемых завистью и злобой — таких, кто ухватится за его предложение, но при этом никогда не станет для него угрозой. Сам писатель — другое дело. Это серьёзный противник. И сейчас, без своих демонов, Натаниэль был беспомощен.
Мейкпис… Натаниэль снова выругал себя за тупость. Годами, годами подозревал он, что в правительстве, в самых его верхах, есть предатель, человек, имеющий отношение как к заговору Лавлейса, так и к преступлениям Дюваля. Тогда, в Хедлхэм-Холле, понадобилось четыре волшебника, чтобы призвать могущественного демона Рамутру, — и четвёртого из них так никто и не видел, только издалека, мельком, в открытой машине: блеск очков, рыжая борода… и все. Переодетый Мейкпис? Теперь это предположение больше не выглядело невероятным.
Недаром во время истории с големом Натаниэль удивлялся, как легко писатель сумел обнаружить место, где прячется беглянка Китти: должно быть, он узнал это через Хопкинса, своего тогдашнего посредника в Сопротивлении. Натаниэль скрипнул зубами. Как же быстро Мейкпис сумел завоевать его, использовать в качестве союзника, выставить дураком! Ну ничего, ещё не вечер.
С каменным лицом Натаниэль наблюдал, как мистер Хопкинс бегает взад-вперёд, выполняя распоряжения своего предводителя. Так вот он, тот таинственный учёный, которого Натаниэль так долго разыскивал! Да, действительно, в теле этого мошенника струится могущество демона — сомнений быть не могло. Однако вряд ли этот мягкотелый человечек сумеет справиться с Кормокодраном, Аскоболом и прочими, если только Натаниэль сумеет призвать их сюда, к себе. Однако пока что Хопкинс вершил свои тёмные дела здесь, а бестолковые джинны находились за милю отсюда, тщетно дожидаясь его в отеле «Амбассадор»! Натаниэль бессильно морщил лоб. Он теребил верёвки, стягивавшие его руки. Всё, что он мог, — это дожидаться, пока Мейкпис его освободит и позволит вступить в пентакль. И тогда он сможет действовать! Его слуги мгновенно очутятся здесь, и изменники будут призваны к ответу.
— Друзья мои, я готов! Мэндрейк, госпожа Джонс, ступайте сюда — вы тоже должны присоединиться к аудитории!
Мейкпис стоял в ближайшем кругу, засучив рукава и расстегнув воротник рубашки. Он принял героическую позу: руки в боки, грудь колесом, ноги расставлены так широко, будто он сидит верхом на лошади. Заговорщики сгрудились на почтительном расстоянии, даже наёмник проявил достаточно любопытства, чтобы шагнуть поближе. Натаниэль с Китти тоже подошли к пентаклю.
— Час пробил! — провозгласил Мейкпис — Настал тот миг, ради которого я трудился столько лет! Лишь дрожь предвкушения, друзья мои, лишь дрожь предвкушения мешает моей груди разорваться от кипящих в ней чувств!
Он театрально-широким жестом вытащил из кармана кружевной платочек и промокнул им глаза.
— Сколько пота, сколько слез я пролил! — воскликнул он. — Кто знает, кто ведает? Сколько крови…
— Ладно, долой всякие жидкости, — кисло перебил Руфус Лайм. — Может, всё-таки приступите к делу? А то свечки уже скоро догорят.
Мейкпис сверкнул глазами в его сторону, однако же убрал платочек обратно в карман.
— Прекрасно. Друзья мои, идя по стопам мистера Хопкинса, успешно подчинившего себе демона умеренной мощи, — тут Хопкинс чуть заметно улыбнулся — улыбкой, которая могла означать что угодно, — я решил использовать свои более внушительные способности, чтобы приручить существо несравненно более могущественное.
Он выдержал паузу.
— Не далее как сегодня вечером Хопкинс обнаружил в Лондонской библиотеке том, где перечисляются имена духов из древней Персии. И я решил использовать имя, которое он нашёл в этом списке. Друзья мои, здесь и сейчас, прямо у вас на глазах, я призову в себя весьма грозного демона, известного под именем… Ноуда!
Натаниэль негромко ахнул. Ноуда?! Да он с ума сошёл!
— Мейкпис! — вмешался он. — Надеюсь, вы шутите? Эта процедура и без того достаточно рискованная, чтобы начинать со существа столь могущественного.
Драматург раздражительно поджал губы.
— Я отнюдь не шучу, Джон. Просто стремлюсь к высшему. Мистер Хопкинс заверил меня, что контролировать демона проще простого, — а воля у меня весьма сильная. Надеюсь, вы не хотите сказать, что у меня недостаточно сил, чтобы это сделать?
— Нет-нет! — поспешно ответил Натаниэль. — Вовсе нет.
Он наклонился к Китти и прошептал:
— Он идиот. Ноуда — жуткое создание, один из опаснейших демонов, какие упоминаются в летописях. Он разрушил до основания Персеполис…
— Да, я знаю, — шепнула в ответ Китти, наклонившись к нему навстречу. — И ещё разгромил армию самого Дария.
— Да-да, — кивнул Натаниэль. И тут же растерянно вскинул брови: — Что?! А вы-то откуда это знаете?
— Джон! — перебил его возмущённый голос Мейкписа. — Хватит уже чесать языками! Мне нужна тишина. Хопкинс, если увидите, что что-то пошло не так, направьте процесс в обратном направлении. Используйте Прерывание Аспри. Ну, хорошо. Тихо, все!
Квентин Мейкпис закрыл глаза, опустил голову на грудь. Помахал руками, размял пальцы. Сделал глубокий вдох. Потом поднял голову, открыл глаза и принялся громко и отчётливо читать заклинание. Натаниэль внимательно вслушивался: как и в прошлый раз, это было достаточно простое латинское заклинание, но, учитывая мощь вызываемого духа, оно должно было быть подкреплено множеством оговорок и придаточных заклятий, дублирующих друг друга, чтобы сделать узы максимально надёжными. Следовало признать, что заклятие Мейкпис читал безупречно. Минуты шли за минутами, а глотка его ни разу не подвела. По лицу драматурга катился пот, но он не обращал на это внимания. В зале всё затихло: Натаниэль, Китти, заговорщики — все ждали, точно околдованные. И нетерпеливее всех ждал мистер Хопкинс: он подался вперёд, приоткрыв рот, и вид у него был слегка голодный.
На седьмой минуте в зале сделалось холодно. Не постепенно, а мгновенно, как будто внезапно нажали на кнопку. Все принялись стучать зубами. На восьмой минуте в зале разлился нежнейший аромат бальзамина. На девятой минуте Натаниэль обнаружил, что в пентакле с Мейкписом есть что-то ещё. Оно присутствовало на третьем плане — что-то туманное, текучее, втягивающее в себя свет: тёмная рогатая масса, разрастающаяся то ввысь, то вширь, с руками, которые тянулись в стороны и упирались в стенки пентакля. Натаниэль опустил глаза — ему показалось, что инкрустированные границы пентакля слегка прогнулись. Черт новоприбывшего было не разглядеть. Он возвышался над Мейкписом — а тот все читал заклинание, совершенно не замечая своего нового соседа.
И вот наконец Мейкпис достиг кульминационной точки заклятия, того момента, когда он должен был заточить демона внутри себя. Он произнёс, почти выкрикнул ключевые слова, и тёмная фигура исчезла в мгновение ока.
Мейкпис умолк. Он стоял абсолютно неподвижно. Глаза его смотрели поверх голов зрителей, как будто куда-то вдаль.
Все не сводили с него взгляда, боясь пошевелиться. Мейкпис не двигался, лицо его было совершенно неживым.
— Хопкинс, — хрипло сказал Руфус Лайм, — отошлите его… Быстрее!
И тут внезапно Мейкпис издал громкий возглас и ожил. Это произошло абсолютно неожиданно. Натаниэль вскрикнул, все вздрогнули. Даже наёмник сделал шаг назад.
— Получилось! — Мейкпис одним прыжком выскочил из круга. Он хлопал в ладоши, скакал, прыгал и кружился на месте. — Получилось! Какой триумф! Я вам просто не смогу передать…
Заговорщики подвинулись ближе. Дженкинс посмотрел на него поверх очков.
— Квентин… Это правда? И как оно?..
— Да! Ноуда здесь! Я чувствую его внутри себя! Ах — пару секунд, друзья мои, между нами шла борьба, должен признаться. Малоприятные ощущения. Однако, призвав на помощь всю свою силу, я как только мог строго приказал демону уняться. И почувствовал, что он смирился и готов повиноваться. Он находится внутри меня, он тих и покорён. Он признал своего хозяина! Как это было? Трудно описать… Нет, не то чтобы больно… Я воспринимал это как твёрдый раскалённый уголь у меня в голове. Но когда он подчинился — я испытал такой прилив энергии! О, это просто невозможно представить!
На это заговорщики ответили нестройными восторженными возгласами. Многие визжали и прыгали от радости.
— Могущество демона, Квентин! — крикнул Лайм. — Используйте его!
— Рано ещё, друзья мои. — Мейкпис поднял руки, призывая к тишине, и в зале всё стихло. — Я мог бы разрушить этот зал, — заявил он, — обратить его во прах, если бы захотел. Но у нас будет достаточно времени повеселиться, когда вы все последуете моему примеру. Разойдитесь по пентаклям! Призовите демонов! А потом мы возьмём в свои руки судьбы страны! Мы добудем посох Глэдстоуна и прогуляемся по Лондону. Насколько я понимаю, кое-кто из простолюдинов сейчас устраивает демонстрации. Наша первоочередная задача — поставить их на место.
Заговорщики с нетерпением, точно дети, разбежались по своим кругам. Натаниэль взял Китти за локоть и отвёл её в сторону.
— Меня сейчас позовут, чтобы принять участие в этом безумии! — прошипел он. — Я сделаю вид, что подчинился. Не пугайтесь. В последний момент я использую пентакль, чтобы вызвать группу могущественнейших джиннов. Если повезёт, они уничтожат Мейкписа и прочих глупцов. В худшем случае они дадут нам возможность сбежать!
Он сделал торжествующую паузу.
— Похоже, вас это не особо впечатляет?
Глаза у Китти были усталые, покрасневшие. Она что, плакала? А он и не заметил… Девушка пожала плечами.
— Надеюсь, что так оно и будет.
Натаниэль проглотил нахлынувшее раздражение: по правде говоря, он и сам нервничал.
— Вот увидите!
По всему залу начали вызывать демонов. Руфус Лайм стоял, крепко зажмурившись, раскрыв рыбий рот, и читал магическую формулу хриплым шёпотом; Клайв Дженкинс снял с курносого носика очки и нервозно вертел их в руках, произнося заклинание монотонной скороговоркой. Прочие, чьих имён Натаниэль не запомнил, одиноко торчали в своих пентаклях, кто ссутулившись, кто вытянувшись, дрожа, мямля свои заклятия, делая нужные жесты. Хопкинс с Мейкписом одобрительно расхаживали между ними.
— Джон! — окликнул Натаниэля Мейкпис. Драматург приблизился к нему, подпрыгивая от радости и возбуждения. — Ах! Сколько во мне энергии! Я мог бы подскочить до самых звёзд! — Тут его лицо сделалось суровым. — Надеюсь, вы не собираетесь увильнуть от нашего общего дела, а, мой мальчик? Отчего вы ещё не в кругу?
Натаниэль поднял свои руки.
— Может быть, меня сначала развяжут?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64