Оно находилось слишком близко к монти. На таком расстоянии ракеты Эдвардса с тем же успехом могли угодить как в монти, так и в андерманца, и мантикорский шкипер понял это. Он снизил ускорение, чтобы сравняться с андерманцем, идя точно перед ним, чтобы использовать его в качестве прикрытия, и Штеллингетти стиснула зубы.
– Андерманцам не понравится наша рейдерская операция в такой близости к империи, шкипер, – спокойно заметил Эдвардс. – Вам не кажется, что этот шутник пытается приказать нам отойти и держаться подальше, а?
– Если так, значит, он чертовски слаб на голову, – сердито огрызнулась Штеллингетти.
* * *
Линейный крейсер продолжал приближаться, сокращая расстояние, отделявшее его от других двух кораблей. Далеко за его кормой крейсер «Дюрандаль» выпустил свои боты, чтобы помочь поисково-спасательным ботам «Керебина». Они уже подобрали более восьмидесяти членов команды «Ястребиного крыла» – удивительно много. Это свидетельствовало о настойчивости поисковых ботов, однако спасательные действия крейсера фактически помешали ему заняться охотой. Линейный крейсер «Ахмед», однако, пролетел мимо «Дюрандаля» более сорока минут назад, неуклонно наращивая скорость, и у него все еще был превосходный шанс настигнуть «Керебина» и «Артемиду».
Другие суда Народного Флота тоже были сравнительно недалеко, один из них как раз нацелился на мантикорский транспорт «Путешественник» и начал преследование, а его товарищ покинул общий строй, погнавшись за ТКЕВ «Палимпсест». Первоначальный план развертывания совершенно смешался, но хевенитские боевые корабли контролировали ситуацию, а расстояние между «Керебином» и «Артемидой» быстро сокращалось.
* * *
– Выходим на восемьсот тысяч километров, – объявил Эдвардс.
Штеллингетти хмыкнула. Еще полторы световые секунды, и она сможет открыть по мантикорцу огонь из энергетического оружия. Вмешательство андерманца не спасет лайнер, а поскольку мантикорский капитан понимал, что не сможет уйти, у него остается только один выбор…
– Ракеты! – вскрикнул Эдвардс.
Мария Штеллингетти приподнялась в командирском кресле, не в силах поверить. Это невозможно! Монти не мог произвести такой колоссальной силы залп, иначе он ни за что бы не бросил эсминец! Должно быть, ракеты идут от андерманца, но как?..
– Круто на левый борт! – закричала она. – Ответный огонь по андерманцу!
«Керебин» резко повернул налево, стремительно разворачиваясь вокруг оси, чтобы подставить под удар клин, хоть как-то защититься от надвигающегося смерча, но от такого огромного количества ракет не могло быть никакого спасения. Хевенский корабль сумел выпустить всего один бортовой залп, а потом его бешеные маневры в попытке уклониться от огня сбили прицел орудий. И ни у одного человека на борту уже не было возможности посмотреть, к чему, – если хотя бы к чему-нибудь, – привел их отчаянный залп. Ракеты, несшиеся к «Керебину», достигли цели на целых двадцать секунд раньше, чем ответный залп. Они шли, рассыпаясь широким веером и крейсер никак не мог уклониться. Система радиоэлектронного противодействия выдала всплеск помех, бросились в атаку противоракеты, лазерные батареи стреляли с отчаянной скоростью, и почти сто ракет прошли мимо цели или исчезли во взрывах успешных перехватов. Но было еще пятьсот, и когда они достигли заданной точки и взорвались, рентгеновские пучки их боеголовок, как дыхание дракона, поглотили «Керебина».
Ракеты достигли конечной точки траектории не одновременно. Они атаковали с разных направлений, и потребовалось почти девять секунд, чтобы сдетонировали все боеголовки, но многие из них были просто потрачены впустую. Линейный крейсер Народного Флота «Керебин» взорвался через пять секунд после попадания первой ракеты, и все люди на его борту растворились в распухающем плазменном шаре.
Глава 39
Хонор Харрингтон выслушивала стекавшиеся к ней сообщения о повреждениях, заставив себя сидеть совершенно неподвижно. Отчасти ее ужасало то, что ей пришлось только что сделать, но линейный крейсер класса «Султан» был слишком опасен, чтобы заигрывать с ним. Она должна была уничтожить его первым же залпом, даже понимая, что применение такой избыточной мощности не оставит на крейсере ни одной живой души… и вот она только что обратила в плазменный шар две тысячи человек, не дав им ни единого шанса на спасение.
Но хевенит погиб не безответно. Его единственный бортовой залп бросил в «Пилигрима» и «Артемиду» двадцать ракет, а близость лайнера заставила Хонор сделать из собственного судна более привлекательную мишень. Попади любая из этих ракет в «Артемиду», она легко могла бы уничтожить и сам лайнер, и гражданских пассажиров, за спасение которых и сражалась Хонор. Поэтому она развернула «Пилигрима» поперек кормы лайнера, приняв на себя всю тяжесть мести обреченного «Керебина». Тактики сделали все, что могли, но у нее не было полноценной активной защиты, как у того же крейсера, и восемь лазерных боеголовок прорвались к ее кораблю…
– Подтверждаются сообщения о том, что у нас девяносто два погибших, шкипер, – отрывисто сказал Раф Кардонес. – Госпиталь докладывает о том, что у них уж больше шестидесяти раненых, и они продолжают поступать.
– Повреждения?
– Разбиты полностью первый, третий и пятый гразеры с левого борта, – ответил Чу из центра аварийного контроля. – А также первая и седьмая ракетные пусковые, а пятой и девятой теперь можно управлять только вручную. Первый отсек ЛАКов разрушен, но, к счастью, он пуст. Второй гравитационный сенсор вышел из строя, у меня сгорело три генератора защитной стены левого борта, а также бета-узел второго импеллера.
– Шкипер, докладываю об отказе первого грузового отсека, – тут же подключилась Дженифер Хьюз, и Хонор почувствовала холод в животе.
– Гарри?
– Я еще проверяю. Сбоев в работе направляющих не видно, но… – инженер перебил сам себя, тихо выругавшись. – Извините, поправка. Теперь приборы действительно показывают сбой, только не системы запуска, а… – Он изучил мониторы и покачал головой. – Направляющие все в рабочем состоянии, шкипер, это двери отсека дают сбой. Тот удар в заднее импеллерное кольцо, должно быть, вызвал короткое замыкание в их силовом блоке. Двери левого борта закрываются только до половины, а двери правого борта заклинило.
– Мы можем снова открыть их?
– Не скоро, – мрачно сказал Чу.
Он набрал команду на пульте, затем вторую и поморщился.
– Похоже, они остановились, когда сгорел мотор, и теперь замерли в единственно возможном положении. Может, еще заработает система управления двери левого борта – я не уверен, возможно, там поломка дистанционного управления, – но дверь правого борта точно вышла из строя. Если управление левого борта работает, мы смогли бы подтянуть новый силовой кабель и открыть двери. Это освободило бы вам две направляющих, но удар разнес весь корпус в том месте к черту, и у меня не осталось там работающих камер, чтобы доложить о поломках прямо сейчас. Если ремонт вообще возможен, он займет как минимум час. – Он посмотрел ей прямо в глаза с ее маленького экрана связи. – Мне жаль, шкипер. Но это все, что я могу сделать.
– Ясно.
Мозг Хонор работал с бешеной скоростью. Ускорение «Пилигрима» было до слез мало по сравнению с боевым кораблем хевов, приближавшимся к месту боя, серьезные повреждения орудий левого борта на четверть уменьшили ее способность вести огонь с близкого расстояния, а заклинившие двери грузовых отсеков лишали возможности ввести в бой кассеты. Даже если бы у Гарольда хватило времени снова открыть двери левого борта, она все равно потеряла две трети вооружения, способного вести огонь на дальней дистанции. Ее шансы на выживание в сражении с настоящим боевым кораблем, который подойдет к ней на расстояние ракетного выстрела, практически равнялись нулю, и, как только что продемонстрировал первый хевенитский линейный крейсер, даже противник, которого ей удастся уничтожить одним ракетным залпом, сумеет забрать «Пилигрима» с собой.
У нее была еще вторая эскадрилья ЛАКов (именно поэтому она подставила левый борт), и она могла использовать их здесь, в Провале. С их поддержкой она смогла бы победить тяжелый крейсер даже без ракетных кассет, но в схватке с линейным крейсером этого будет недостаточно. И если бы каким-нибудь чудом ей удалось уничтожить такую махину, та в ответ так раскурочила бы «Пилигрима», что следующий корабль хевов взял бы его тепленьким.
– У меня на связи капитан Фушьен, шкипер, – сообщил Фред Казенс.
Хонор оторвалась от своих мыслей. Она жестом попросила Казенса задержать подключение и посмотрела на Дженифер Хьюз.
– Сколько хевам добираться до нас?
– Вероятно, еще часа три, – ответила Хьюз. – Я не знаю, что случилось с тем тяжелым крейсером – он снизил скорость и совсем исчез из поля зрения датчиков двадцать шесть минут назад, – но второй «Султан» приближается очень быстро. Он отслеживает наши излучения – и с устойчивым преимуществом в скорости он в конечном счете, нас догонит.
Хонор сделала глубокий вдох: все варианты прояснились с предельной жесткостью и простотой. Она мрачно подумала о том, что ее противником станет отнюдь не тяжелый крейсер, и махнула рукой Казенсу.
– Выведите на мой экран капитана Фушьен, – сказала она, и на экране связи вместо Чу возникло лицо Маргарет Фушьен.
– Спасибо, капитан..?
Гражданский шкипер запнулась, и Хонор криво усмехнулась. Действительно, прежде у них не было времени познакомиться.
– Харрингтон, капитан вспомогательного крейсера Ее Величества «Пилигрим».
Женщина на экране широко раскрыла глаза, но потом покачала головой, будто отгоняя прочь надоедливую муху.
– Каково ваше состояние, леди Харрингтон? – спросила она.
Ее датчики показывали выброс воздуха и водяных паров, что свидетельствовало о серьезном повреждении корпуса, а оптика обнаружила зияющие отверстия в левом борту и корме «Пилигрима».
– У нас по меньшей мере сто пятьдесят погибших, – решительно сказала Хонор. – У меня выведена из строя треть орудий левого борта и большая часть ракетных пусковых. Мы пытаемся восстановить ракетные установки, но надежды мало. И если вы надеетесь на то, что мы сможем отразить еще одного неприятеля, я боюсь, что вы ошибаетесь.
Произнеся эти слова, Хонор почувствовала, как в рубке повисла тишина. Ее офицеры уже все поняли, но решительность, с которой капитан признала это вслух, болезненным эхом отозвалась в душе каждого. На экране связи Фушьен сжала губы и прикрыла глаза.
– Тогда я вынуждена сказать, что у нас очень большие неприятности, миледи, – спокойно сказала она. – Мои гипергенераторы серьезно повреждены. Я не могу подняться в другую полосу, а шансы перейти на более низкий уровень составляют от силы процентов двадцать. Если нагрузка чуть увеличится, то вся система может отказать. А значит, мы тоже не сможем убежать от них.
– Ясно…
Хонор, усилием воли сохранив спокойное выражение лица, откинулась на спинку кресла, на которой тем временем устроился одетый в скафандр Нимиц. Благодаря связи с котом Хонор чувствовала страх, сковавший команду капитанской рубки (и то, как решительно они пытались его подавить), и задумчиво потерла бровь, ища выход из ситуации.
– В таком случае, – начала она, как вдруг в их разговор ворвался еще один голос.
– Это Клаус Гауптман! – выкрикнул голос. – Ваши гипергенераторы не повреждены – почему вы не можете взять наших пассажиров на борт вашего судна?
Губы Хонор превратились в тонкую нить, а взгляд стал жестким. Присутствие Гауптмана на борту «Артемиды» стало для нее полной неожиданностью, но грубое вторжение было настолько характерным для этого типа, что ей захотелось влепить ему оплеуху.
– Я говорю с капитаном Фушьен, – холодно сказала она. – Немедленно очистите канал!
– Черт знает что! – выпалил Гауптман, но все-таки сменил тон.
Хонор могла представить себе, как он борется со своим раздражением. Его голос стал заметно спокойнее, когда он заговорил снова.
– Мое присутствие на этом канале не препятствует вам говорить с капитаном Фушьен, – сказал он, – и мой вопрос остается в силе. Почему вы не можете снять нас с поврежденного корабля?
– Потому, – подчеркнуто холодно ответила Хонор, – что наша оптимальная емкость системы жизнеобеспечения – три тысячи индивидуумов. У нас на борту одна тысяча девятьсот членов экипажа, и наши системы также серьезно повреждены. Я сомневаюсь, что у меня хватит мощностей для поддержания нормальных условий для одних только моих людей на долгое время, не говоря уже об огромной толпе с вашего судна. Теперь либо очистите канал, либо заткнитесь , сэр!
Лицо Клауса Гауптмана покраснело от ярости, но он сжал зубы и перевел глаза с экрана связи, работавшего с отключенным изображением, на дочь. Никто другой не смог бы различить страх за сдержанным выражением лица Стейси, но он знал ее слишком хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
– Андерманцам не понравится наша рейдерская операция в такой близости к империи, шкипер, – спокойно заметил Эдвардс. – Вам не кажется, что этот шутник пытается приказать нам отойти и держаться подальше, а?
– Если так, значит, он чертовски слаб на голову, – сердито огрызнулась Штеллингетти.
* * *
Линейный крейсер продолжал приближаться, сокращая расстояние, отделявшее его от других двух кораблей. Далеко за его кормой крейсер «Дюрандаль» выпустил свои боты, чтобы помочь поисково-спасательным ботам «Керебина». Они уже подобрали более восьмидесяти членов команды «Ястребиного крыла» – удивительно много. Это свидетельствовало о настойчивости поисковых ботов, однако спасательные действия крейсера фактически помешали ему заняться охотой. Линейный крейсер «Ахмед», однако, пролетел мимо «Дюрандаля» более сорока минут назад, неуклонно наращивая скорость, и у него все еще был превосходный шанс настигнуть «Керебина» и «Артемиду».
Другие суда Народного Флота тоже были сравнительно недалеко, один из них как раз нацелился на мантикорский транспорт «Путешественник» и начал преследование, а его товарищ покинул общий строй, погнавшись за ТКЕВ «Палимпсест». Первоначальный план развертывания совершенно смешался, но хевенитские боевые корабли контролировали ситуацию, а расстояние между «Керебином» и «Артемидой» быстро сокращалось.
* * *
– Выходим на восемьсот тысяч километров, – объявил Эдвардс.
Штеллингетти хмыкнула. Еще полторы световые секунды, и она сможет открыть по мантикорцу огонь из энергетического оружия. Вмешательство андерманца не спасет лайнер, а поскольку мантикорский капитан понимал, что не сможет уйти, у него остается только один выбор…
– Ракеты! – вскрикнул Эдвардс.
Мария Штеллингетти приподнялась в командирском кресле, не в силах поверить. Это невозможно! Монти не мог произвести такой колоссальной силы залп, иначе он ни за что бы не бросил эсминец! Должно быть, ракеты идут от андерманца, но как?..
– Круто на левый борт! – закричала она. – Ответный огонь по андерманцу!
«Керебин» резко повернул налево, стремительно разворачиваясь вокруг оси, чтобы подставить под удар клин, хоть как-то защититься от надвигающегося смерча, но от такого огромного количества ракет не могло быть никакого спасения. Хевенский корабль сумел выпустить всего один бортовой залп, а потом его бешеные маневры в попытке уклониться от огня сбили прицел орудий. И ни у одного человека на борту уже не было возможности посмотреть, к чему, – если хотя бы к чему-нибудь, – привел их отчаянный залп. Ракеты, несшиеся к «Керебину», достигли цели на целых двадцать секунд раньше, чем ответный залп. Они шли, рассыпаясь широким веером и крейсер никак не мог уклониться. Система радиоэлектронного противодействия выдала всплеск помех, бросились в атаку противоракеты, лазерные батареи стреляли с отчаянной скоростью, и почти сто ракет прошли мимо цели или исчезли во взрывах успешных перехватов. Но было еще пятьсот, и когда они достигли заданной точки и взорвались, рентгеновские пучки их боеголовок, как дыхание дракона, поглотили «Керебина».
Ракеты достигли конечной точки траектории не одновременно. Они атаковали с разных направлений, и потребовалось почти девять секунд, чтобы сдетонировали все боеголовки, но многие из них были просто потрачены впустую. Линейный крейсер Народного Флота «Керебин» взорвался через пять секунд после попадания первой ракеты, и все люди на его борту растворились в распухающем плазменном шаре.
Глава 39
Хонор Харрингтон выслушивала стекавшиеся к ней сообщения о повреждениях, заставив себя сидеть совершенно неподвижно. Отчасти ее ужасало то, что ей пришлось только что сделать, но линейный крейсер класса «Султан» был слишком опасен, чтобы заигрывать с ним. Она должна была уничтожить его первым же залпом, даже понимая, что применение такой избыточной мощности не оставит на крейсере ни одной живой души… и вот она только что обратила в плазменный шар две тысячи человек, не дав им ни единого шанса на спасение.
Но хевенит погиб не безответно. Его единственный бортовой залп бросил в «Пилигрима» и «Артемиду» двадцать ракет, а близость лайнера заставила Хонор сделать из собственного судна более привлекательную мишень. Попади любая из этих ракет в «Артемиду», она легко могла бы уничтожить и сам лайнер, и гражданских пассажиров, за спасение которых и сражалась Хонор. Поэтому она развернула «Пилигрима» поперек кормы лайнера, приняв на себя всю тяжесть мести обреченного «Керебина». Тактики сделали все, что могли, но у нее не было полноценной активной защиты, как у того же крейсера, и восемь лазерных боеголовок прорвались к ее кораблю…
– Подтверждаются сообщения о том, что у нас девяносто два погибших, шкипер, – отрывисто сказал Раф Кардонес. – Госпиталь докладывает о том, что у них уж больше шестидесяти раненых, и они продолжают поступать.
– Повреждения?
– Разбиты полностью первый, третий и пятый гразеры с левого борта, – ответил Чу из центра аварийного контроля. – А также первая и седьмая ракетные пусковые, а пятой и девятой теперь можно управлять только вручную. Первый отсек ЛАКов разрушен, но, к счастью, он пуст. Второй гравитационный сенсор вышел из строя, у меня сгорело три генератора защитной стены левого борта, а также бета-узел второго импеллера.
– Шкипер, докладываю об отказе первого грузового отсека, – тут же подключилась Дженифер Хьюз, и Хонор почувствовала холод в животе.
– Гарри?
– Я еще проверяю. Сбоев в работе направляющих не видно, но… – инженер перебил сам себя, тихо выругавшись. – Извините, поправка. Теперь приборы действительно показывают сбой, только не системы запуска, а… – Он изучил мониторы и покачал головой. – Направляющие все в рабочем состоянии, шкипер, это двери отсека дают сбой. Тот удар в заднее импеллерное кольцо, должно быть, вызвал короткое замыкание в их силовом блоке. Двери левого борта закрываются только до половины, а двери правого борта заклинило.
– Мы можем снова открыть их?
– Не скоро, – мрачно сказал Чу.
Он набрал команду на пульте, затем вторую и поморщился.
– Похоже, они остановились, когда сгорел мотор, и теперь замерли в единственно возможном положении. Может, еще заработает система управления двери левого борта – я не уверен, возможно, там поломка дистанционного управления, – но дверь правого борта точно вышла из строя. Если управление левого борта работает, мы смогли бы подтянуть новый силовой кабель и открыть двери. Это освободило бы вам две направляющих, но удар разнес весь корпус в том месте к черту, и у меня не осталось там работающих камер, чтобы доложить о поломках прямо сейчас. Если ремонт вообще возможен, он займет как минимум час. – Он посмотрел ей прямо в глаза с ее маленького экрана связи. – Мне жаль, шкипер. Но это все, что я могу сделать.
– Ясно.
Мозг Хонор работал с бешеной скоростью. Ускорение «Пилигрима» было до слез мало по сравнению с боевым кораблем хевов, приближавшимся к месту боя, серьезные повреждения орудий левого борта на четверть уменьшили ее способность вести огонь с близкого расстояния, а заклинившие двери грузовых отсеков лишали возможности ввести в бой кассеты. Даже если бы у Гарольда хватило времени снова открыть двери левого борта, она все равно потеряла две трети вооружения, способного вести огонь на дальней дистанции. Ее шансы на выживание в сражении с настоящим боевым кораблем, который подойдет к ней на расстояние ракетного выстрела, практически равнялись нулю, и, как только что продемонстрировал первый хевенитский линейный крейсер, даже противник, которого ей удастся уничтожить одним ракетным залпом, сумеет забрать «Пилигрима» с собой.
У нее была еще вторая эскадрилья ЛАКов (именно поэтому она подставила левый борт), и она могла использовать их здесь, в Провале. С их поддержкой она смогла бы победить тяжелый крейсер даже без ракетных кассет, но в схватке с линейным крейсером этого будет недостаточно. И если бы каким-нибудь чудом ей удалось уничтожить такую махину, та в ответ так раскурочила бы «Пилигрима», что следующий корабль хевов взял бы его тепленьким.
– У меня на связи капитан Фушьен, шкипер, – сообщил Фред Казенс.
Хонор оторвалась от своих мыслей. Она жестом попросила Казенса задержать подключение и посмотрела на Дженифер Хьюз.
– Сколько хевам добираться до нас?
– Вероятно, еще часа три, – ответила Хьюз. – Я не знаю, что случилось с тем тяжелым крейсером – он снизил скорость и совсем исчез из поля зрения датчиков двадцать шесть минут назад, – но второй «Султан» приближается очень быстро. Он отслеживает наши излучения – и с устойчивым преимуществом в скорости он в конечном счете, нас догонит.
Хонор сделала глубокий вдох: все варианты прояснились с предельной жесткостью и простотой. Она мрачно подумала о том, что ее противником станет отнюдь не тяжелый крейсер, и махнула рукой Казенсу.
– Выведите на мой экран капитана Фушьен, – сказала она, и на экране связи вместо Чу возникло лицо Маргарет Фушьен.
– Спасибо, капитан..?
Гражданский шкипер запнулась, и Хонор криво усмехнулась. Действительно, прежде у них не было времени познакомиться.
– Харрингтон, капитан вспомогательного крейсера Ее Величества «Пилигрим».
Женщина на экране широко раскрыла глаза, но потом покачала головой, будто отгоняя прочь надоедливую муху.
– Каково ваше состояние, леди Харрингтон? – спросила она.
Ее датчики показывали выброс воздуха и водяных паров, что свидетельствовало о серьезном повреждении корпуса, а оптика обнаружила зияющие отверстия в левом борту и корме «Пилигрима».
– У нас по меньшей мере сто пятьдесят погибших, – решительно сказала Хонор. – У меня выведена из строя треть орудий левого борта и большая часть ракетных пусковых. Мы пытаемся восстановить ракетные установки, но надежды мало. И если вы надеетесь на то, что мы сможем отразить еще одного неприятеля, я боюсь, что вы ошибаетесь.
Произнеся эти слова, Хонор почувствовала, как в рубке повисла тишина. Ее офицеры уже все поняли, но решительность, с которой капитан признала это вслух, болезненным эхом отозвалась в душе каждого. На экране связи Фушьен сжала губы и прикрыла глаза.
– Тогда я вынуждена сказать, что у нас очень большие неприятности, миледи, – спокойно сказала она. – Мои гипергенераторы серьезно повреждены. Я не могу подняться в другую полосу, а шансы перейти на более низкий уровень составляют от силы процентов двадцать. Если нагрузка чуть увеличится, то вся система может отказать. А значит, мы тоже не сможем убежать от них.
– Ясно…
Хонор, усилием воли сохранив спокойное выражение лица, откинулась на спинку кресла, на которой тем временем устроился одетый в скафандр Нимиц. Благодаря связи с котом Хонор чувствовала страх, сковавший команду капитанской рубки (и то, как решительно они пытались его подавить), и задумчиво потерла бровь, ища выход из ситуации.
– В таком случае, – начала она, как вдруг в их разговор ворвался еще один голос.
– Это Клаус Гауптман! – выкрикнул голос. – Ваши гипергенераторы не повреждены – почему вы не можете взять наших пассажиров на борт вашего судна?
Губы Хонор превратились в тонкую нить, а взгляд стал жестким. Присутствие Гауптмана на борту «Артемиды» стало для нее полной неожиданностью, но грубое вторжение было настолько характерным для этого типа, что ей захотелось влепить ему оплеуху.
– Я говорю с капитаном Фушьен, – холодно сказала она. – Немедленно очистите канал!
– Черт знает что! – выпалил Гауптман, но все-таки сменил тон.
Хонор могла представить себе, как он борется со своим раздражением. Его голос стал заметно спокойнее, когда он заговорил снова.
– Мое присутствие на этом канале не препятствует вам говорить с капитаном Фушьен, – сказал он, – и мой вопрос остается в силе. Почему вы не можете снять нас с поврежденного корабля?
– Потому, – подчеркнуто холодно ответила Хонор, – что наша оптимальная емкость системы жизнеобеспечения – три тысячи индивидуумов. У нас на борту одна тысяча девятьсот членов экипажа, и наши системы также серьезно повреждены. Я сомневаюсь, что у меня хватит мощностей для поддержания нормальных условий для одних только моих людей на долгое время, не говоря уже об огромной толпе с вашего судна. Теперь либо очистите канал, либо заткнитесь , сэр!
Лицо Клауса Гауптмана покраснело от ярости, но он сжал зубы и перевел глаза с экрана связи, работавшего с отключенным изображением, на дочь. Никто другой не смог бы различить страх за сдержанным выражением лица Стейси, но он знал ее слишком хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86