Они также были прекрасным инструментом для удержания своенравных планетарных систем от поползновений к независимости – такова была основная причина, по которой прежний режим Хевена их и создавал. Новая власть использовала сейчас для этой цели примерно две трети их общего количества.
Но организаторы маневров предполагали, что, поскольку линкоры бесполезны в космических сражениях, Народный Флот мог вместо этого перебросить их со звезды Тревора к Центральному Узлу с единственной целью: сократить количество охраняющих Узел крепостей противника. Независимые эксперты подсчитали, что хевениты смогут пропустить через туннель за один переход примерно пятьдесят таких кораблей – менее тринадцати процентов от их общего количества. Это теоретически означало, что они могут многократно повторять переход подкреплений, если предпримут подобную операцию… и, пожертвовав линкорами, «хевенитский командир» на военных учениях «разрушил» тридцать одну орбитальную крепость – или четверть всех сил обороны Центрального Узла. В чисто материальном выражении жертву можно оценить следующей пропорцией: почти двести миллионов тонн общего тоннажа кораблей и 150000 членов экипажей (предполагая, что в живых никого не останется) НРХ в обмен на уничтожение четырехсот восьмидесяти миллионов тонн крепостей и убийство более 270000 мантикорцев. Если только посмотреть на эти цифры, не задумываясь о людях, получается выгодная сделка, особенно для флота, который изначально имел серьезное численное превосходство. Однако Хонор не могла поверить, что любое вменяемое командование может согласиться на катастрофический урон, какой неизбежно нанесла бы подобная самоубийственная операция моральному состоянию флота.
К сожалению, нельзя было положиться на здравый смысл противника, если речь шла о риске разрушения основной линии обороны столичной звездной системы. Особенно если, в отличие от Народной Республики, эта система является единственной. Необходимость затрат, десятилетиями выделявшихся на содержание Центрального Узла, съедала такую огромную часть бюджета КФМ, что Звездное Королевство начало войну, значительно уступая Хевену в количестве кораблей стены, и расходы на стационарную оборону все продолжали расти, как и потребности в персонале, оттягивая от театра боевых действий финансовые и кадровые ресурсы. Если бы с обслуживания крепостей Центрального Узла сняли хотя бы половину персонала, высвободилось бы такое количество квалифицированных кадров, что Адмиралтейство смогло бы немедленно укомплектовать экипажи двадцати четырех эскадр супердредноутов и почти в полтора раза увеличить боевую мощь КФМ в этом классе кораблей. Эта мысль неотвязно лезла в голову Хонор, которая лично столкнулась с трудностями комитета по кадрам в комплектовании экипажей.
Однако ничего нельзя предпринять до тех пор, пока адмирал Белой Гавани не захватит звезду Тревора, а это означало, что хевениты будут отчаянно сражаться, чтобы отбросить его… а также объясняло, почему Адмиралтейство смогло выделить для Бреслау лишь четыре корабля.
Светлая точка «Пилигрима» на экране аккуратно остановилась, неподвижно застыв относительно Узла, и под ней загорелся красный номер «12». Номер быстро поменялся на «11» – корабль в голове очереди выполнил переход, и Хонор нажала кнопку в подлокотнике командирского кресла. Около ее правого колена вспыхнул маленький экран, высветив лицо рыжеволосого зеленоглазого человека, и правый уголок ее рта дернулся в усмешке, а Нимиц, лежавший у нее на коленях, сел прямо и насторожил уши. Изящное шестилапое создание на плече рыжеволосого тоже выпрямилось, и, как только два древесных кота встретились глазами, Хонор снова ощутила волну обмена глубинными, замысловатыми эмоциями.
– Инженерная служба. Коммандер Чу слушает, – низким голосом произнес человек.
Хонор улыбнулась:
– Приготовьтесь к переходу на паруса Варшавской, мистер Чу.
– Есть, мэм. К переходу готовы, – ответил Чу. Как и адмирал Георгидес, Чу оказался ее земляком-сфинксианцем, но его спутник был еще менее обычным, чем Нимиц и Одиссей. Это была кошка! Большинство древесных котов, принявших человека, были именно котами. Хонор, знавшая очень многих прирученных котами людей, могла припомнить лишь с полдюжины кошек, установивших подобные связи, причем исключительно с лесничими, никогда не покидавшими Сфинкс. Но ее удивило не столько то, что спутником Чу оказалась кошка, сколько то, что в момент, когда кошка приняла человека, он был лишь на десять лет старше Хонор. То есть он как раз закончил первый семестр третьего курса Академии, приехал домой на каникулы… и встретил Саманту. Хонор поежилась при мысли о том, насколько налаживание отношений с древесной кошкой осложнило его пребывание на острове Саганами. Конечно, лучше было бы его спутнице немного подождать, но, как убедились задолго до него многие и многие сфинксианцы, древесные коты мыслят по-своему.
Внешне Саманта была немного меньше Нимица, шкурку ее окрашивали коричневые и белые пятна, и в родной среде заметить ее было даже труднее, чем сплошной кремово-серый окрас Нимица. К тому же она была моложе и, по меркам лесных котов, являлась исключительно красивой юной особой. «Что не может не произвести впечатления на Нимица», – подумала с усмешкой Хонор. Древесные коты спариваются весной, вот почему большинство сфинсксианцев называют это время года «брачным сезоном» древесных котов, но на самом деле коты, как и люди, сексуально активны круглый год… и прошло уже около трех земных лет с тех пор, как Нимиц в последний раз встречался с древесной кошкой. Хонор не хотелось думать о возможных последствиях этой встречи – но, учитывая непропорциональное соотношение количества котов и кошек, живших с людьми в качестве компаньонов, Чу с такой ситуацией, вероятно, сталкивался не впервые. По крайней мере, Хонор на это надеялась.
Нимиц повернул голову, оторвав взгляд от экрана, и посмотрел на хозяйку, сверкнув своими зелеными глазами. Хонор усмехнулась и потрепала его по ушам. Ее жизнь, вероятно, усложнится, если он решит флиртовать с кошкой-спутницей одного из подчиненных, но в корабельном уставе по этому поводу не выдумано никаких запретов. Более того, она и не подумает препятствовать Нимицу и Саманте, какие бы отношения для себя они ни выбрали. И Нимиц знал об этом.
– Приближаемся к порталу, миледи, – объявил Канияма, и Хонор, оторвавшись от размышлений, обнаружила, что номер под значком «Пилигрима» уменьшился до «3».
– Благодарю вас, мистер Канияма. Старшина О'Халли, выводите нас на курс.
– Есть, мэм. Курс на портал.
Рулевой медленно вел «Пилигрим» вперед, спокойно следуя за двумя кораблями, все еще державшимися впереди. И все же Хонор ощущала легкое внутреннее беспокойство. Несмотря на то что астронавты и обычные люди называли этот переход «туннельным переходом», астрофизики осуждали неправильное употребление термина. Он совершенно не соответствовал истине, поскольку в действительности Узел был разломом в пространстве вселенной, в котором гравитационный поток многократно большей мощности, чем в так называемых «Бушующих Безднах», проделал брешь в «стене», отделяющей гиперпространство от нормального пространства. В сущности, это был застывший на одном месте в гиперпространстве «водоворот», а отнюдь не тихая заводь – через него постоянно проходил исключительно мощный гравитационный поток. Для такого перехода не могли быть использованы импеллеры, а правильная траектория входа требовала исключительно точного соблюдения правил судовождения. Один из инструкторов Хонор в Академии называл проход Узла «ездой в каяке по цунами», и она всегда считала это лучшим сравнением.
Но правильное сопровождение и этот маневр делало шаблонным, поэтому лейтенант Канияма, расслабившись, спокойно сидел перед своим пультом, а компьютеры центральной диспетчерской, управляющие движением кораблей, прочертили ему точный маршрут прямо в середину портала. Старший рулевой О'Халли вывел «Пилигрим» на курс с отточенным за пятнадцать лет службы на флоте мастерством, и Хонор снова посмотрела на Чу.
– Задействовать передний парус.
– Есть, мэм. Конфигурация переднего паруса начата. Гипергенераторы к переходу готовы.
– Отлично, – ответила Хонор и переключила внимание на экраны инженерно-технической службы.
Инженерная служба тоже пока не избавилась от шероховатостей из-за недостаточной подготовки, но на момент перехода Чу поставил в наряд своих лучших людей. Импеллерный клин «Пилигрима» вдвое сбросил мощность, передние узлы аккуратно перераспределили энергию. Бета-узлы уже были полностью отключены, тогда как альфа-узлы создали почти невидимый диск паруса Варшавской радиусом в триста километров. Хонор смотрела, как прыгают на ее панели красные цифры, пока корабль продолжал медленно двигаться вперед, используя энергию одних лишь задних узлов, а парус все глубже погружался в туннель.
– Приготовить задний парус, – пробормотала она, обращаясь к Чу, ни на минуту не отрываясь от своих приборов.
– Есть приготовить парус, – ответил инженер.
На такой скорости в любом случае оставался запас времени в пятнадцать секунд, прежде чем налетевший гравитационный поток коснется задних узлов «Пилигрима», но плохо выполненный переход мог вызвать тошноту и сильное головокружение у членов команды. Кроме того, ни один капитан не хотел выглядеть зеленым новичком. Хонор внимательно следила за цифрами, в то время как передний парус раскрывался как все быстрее и быстрее – до тех пор, пока они не пересекли входное отверстие туннеля. Парус теперь давал энергию, достаточную для того, чтобы обеспечить движение независимо от импеллера, и Хонор резко кивнула.
– Поднять задний парус!
– Есть поднять задний парус, – тотчас отозвался Чу.
«Пилигрим» слегка дернулся – его клин исчез. Он еще быстрее пошел вперед, движимый только парусом Варшавской, несмотря на то что с точки зрения физики он все еще находился в нормальном пространстве, и в уголке экрана Хонор ярко вспыхнуло табло, отсчитывающее время перехода.
– Приготовиться к входу в гиперпространство, – сказала она. – Входим в гипер!
– Есть, мэм.
В ту же секунду Чу нажал на кнопку генератора, и КЕВ «Пилигрим» исчез. На один мимолетный момент, который не в силах заметить ни один хронометр или человеческое чувство, он просто перестал существовать, а потом вдруг оказался уже не в Мантикоре, а в семистах световых минутах от звезды класса F9, известной как Грегор-А, в обычном пространстве, на расстоянии ста восьмидесяти световых лет от Мантикоры. Диски парусов Варшавской, рассеивая энергию перехода, сияли голубыми зеркалами, а гипергенератор, отработав запрограммированный импульс, снова отключился. Корабль плавно двинулся вперед, теперь уже в обратном от туннеля направлении, и Хонор удовлетворенно кивнула, оценив четко выполненный переход.
– Переход завершен, – объявил рулевой О'Халли.
– Благодарю, старшина. И вас, мистер Канияма. Превосходная работа.
Она увидела, как расплылось лицо астрогатора в ответ на ее комплимент, и снова посмотрела на Чу.
– Переключайтесь на импеллер, мистер Чу.
– Слушаюсь, мэм. Есть переключиться на импеллер.
«Пилигрим» сложил свои «крылья», вырвавшись из «объятий» гравитационного потока, и старшине О'Халли не понадобилось приказа, чтобы активировать корабельный клин. Судно стало наращивать скорость прямо от портала перехода, освобождая дорогу следующему за ним «Парнасу», и направилось в сторону трассы на Грегор, а Хонор снова проверила схему.
Терминал Грегора имел собственные орбитальные крепости, но были они намного меньше и малочисленнее, чем в Мантикоре, и лейтенант Казенс, откашлявшись, произнес:
– Пограничный командный пункт Грегора на связи,мэм.
– Сообщите им наш номер, – ответила Хонор.
Всем кораблям посылали один и тот же запрос, а затем пропускали, поскольку, по большому счету, это была простая формальность. Корабли могли двигаться в сторону Мантикоры и обратно через любой терминал туннеля, но прямой переход от одного терминала к другому был невозможен, любое прибывающее сюда судно вынуждено было проходить через Центральный Узел Сети. Но пограничный пункт Грегора исправно выполнял свои обязанности, и Хонор оценила, насколько быстро поступил запрос.
– Нас пропускают, миледи, – доложил Казенс. – Контр-адмирал Фрейснер рад приветствовать вас на Грегоре и сожалеет о том, что вы не сможете отобедать с ним, – добавил он.
Хонор улыбнулась:
– Передайте мой привет адмиралу. Поблагодарите его и скажите, что я с нетерпением буду ожидать возможности пообедать с ним на обратном пути.
– Слушаюсь, миледи.
Хонор снова посмотрела на монитор – позади как раз вспыхнуло пятно: за ее кораблем появился «Парнас» и тоже, как «Пилигрим», врубил ускорение, – и пожалела, что не сможет воспользоваться гостеприимством Фрейснера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Но организаторы маневров предполагали, что, поскольку линкоры бесполезны в космических сражениях, Народный Флот мог вместо этого перебросить их со звезды Тревора к Центральному Узлу с единственной целью: сократить количество охраняющих Узел крепостей противника. Независимые эксперты подсчитали, что хевениты смогут пропустить через туннель за один переход примерно пятьдесят таких кораблей – менее тринадцати процентов от их общего количества. Это теоретически означало, что они могут многократно повторять переход подкреплений, если предпримут подобную операцию… и, пожертвовав линкорами, «хевенитский командир» на военных учениях «разрушил» тридцать одну орбитальную крепость – или четверть всех сил обороны Центрального Узла. В чисто материальном выражении жертву можно оценить следующей пропорцией: почти двести миллионов тонн общего тоннажа кораблей и 150000 членов экипажей (предполагая, что в живых никого не останется) НРХ в обмен на уничтожение четырехсот восьмидесяти миллионов тонн крепостей и убийство более 270000 мантикорцев. Если только посмотреть на эти цифры, не задумываясь о людях, получается выгодная сделка, особенно для флота, который изначально имел серьезное численное превосходство. Однако Хонор не могла поверить, что любое вменяемое командование может согласиться на катастрофический урон, какой неизбежно нанесла бы подобная самоубийственная операция моральному состоянию флота.
К сожалению, нельзя было положиться на здравый смысл противника, если речь шла о риске разрушения основной линии обороны столичной звездной системы. Особенно если, в отличие от Народной Республики, эта система является единственной. Необходимость затрат, десятилетиями выделявшихся на содержание Центрального Узла, съедала такую огромную часть бюджета КФМ, что Звездное Королевство начало войну, значительно уступая Хевену в количестве кораблей стены, и расходы на стационарную оборону все продолжали расти, как и потребности в персонале, оттягивая от театра боевых действий финансовые и кадровые ресурсы. Если бы с обслуживания крепостей Центрального Узла сняли хотя бы половину персонала, высвободилось бы такое количество квалифицированных кадров, что Адмиралтейство смогло бы немедленно укомплектовать экипажи двадцати четырех эскадр супердредноутов и почти в полтора раза увеличить боевую мощь КФМ в этом классе кораблей. Эта мысль неотвязно лезла в голову Хонор, которая лично столкнулась с трудностями комитета по кадрам в комплектовании экипажей.
Однако ничего нельзя предпринять до тех пор, пока адмирал Белой Гавани не захватит звезду Тревора, а это означало, что хевениты будут отчаянно сражаться, чтобы отбросить его… а также объясняло, почему Адмиралтейство смогло выделить для Бреслау лишь четыре корабля.
Светлая точка «Пилигрима» на экране аккуратно остановилась, неподвижно застыв относительно Узла, и под ней загорелся красный номер «12». Номер быстро поменялся на «11» – корабль в голове очереди выполнил переход, и Хонор нажала кнопку в подлокотнике командирского кресла. Около ее правого колена вспыхнул маленький экран, высветив лицо рыжеволосого зеленоглазого человека, и правый уголок ее рта дернулся в усмешке, а Нимиц, лежавший у нее на коленях, сел прямо и насторожил уши. Изящное шестилапое создание на плече рыжеволосого тоже выпрямилось, и, как только два древесных кота встретились глазами, Хонор снова ощутила волну обмена глубинными, замысловатыми эмоциями.
– Инженерная служба. Коммандер Чу слушает, – низким голосом произнес человек.
Хонор улыбнулась:
– Приготовьтесь к переходу на паруса Варшавской, мистер Чу.
– Есть, мэм. К переходу готовы, – ответил Чу. Как и адмирал Георгидес, Чу оказался ее земляком-сфинксианцем, но его спутник был еще менее обычным, чем Нимиц и Одиссей. Это была кошка! Большинство древесных котов, принявших человека, были именно котами. Хонор, знавшая очень многих прирученных котами людей, могла припомнить лишь с полдюжины кошек, установивших подобные связи, причем исключительно с лесничими, никогда не покидавшими Сфинкс. Но ее удивило не столько то, что спутником Чу оказалась кошка, сколько то, что в момент, когда кошка приняла человека, он был лишь на десять лет старше Хонор. То есть он как раз закончил первый семестр третьего курса Академии, приехал домой на каникулы… и встретил Саманту. Хонор поежилась при мысли о том, насколько налаживание отношений с древесной кошкой осложнило его пребывание на острове Саганами. Конечно, лучше было бы его спутнице немного подождать, но, как убедились задолго до него многие и многие сфинксианцы, древесные коты мыслят по-своему.
Внешне Саманта была немного меньше Нимица, шкурку ее окрашивали коричневые и белые пятна, и в родной среде заметить ее было даже труднее, чем сплошной кремово-серый окрас Нимица. К тому же она была моложе и, по меркам лесных котов, являлась исключительно красивой юной особой. «Что не может не произвести впечатления на Нимица», – подумала с усмешкой Хонор. Древесные коты спариваются весной, вот почему большинство сфинсксианцев называют это время года «брачным сезоном» древесных котов, но на самом деле коты, как и люди, сексуально активны круглый год… и прошло уже около трех земных лет с тех пор, как Нимиц в последний раз встречался с древесной кошкой. Хонор не хотелось думать о возможных последствиях этой встречи – но, учитывая непропорциональное соотношение количества котов и кошек, живших с людьми в качестве компаньонов, Чу с такой ситуацией, вероятно, сталкивался не впервые. По крайней мере, Хонор на это надеялась.
Нимиц повернул голову, оторвав взгляд от экрана, и посмотрел на хозяйку, сверкнув своими зелеными глазами. Хонор усмехнулась и потрепала его по ушам. Ее жизнь, вероятно, усложнится, если он решит флиртовать с кошкой-спутницей одного из подчиненных, но в корабельном уставе по этому поводу не выдумано никаких запретов. Более того, она и не подумает препятствовать Нимицу и Саманте, какие бы отношения для себя они ни выбрали. И Нимиц знал об этом.
– Приближаемся к порталу, миледи, – объявил Канияма, и Хонор, оторвавшись от размышлений, обнаружила, что номер под значком «Пилигрима» уменьшился до «3».
– Благодарю вас, мистер Канияма. Старшина О'Халли, выводите нас на курс.
– Есть, мэм. Курс на портал.
Рулевой медленно вел «Пилигрим» вперед, спокойно следуя за двумя кораблями, все еще державшимися впереди. И все же Хонор ощущала легкое внутреннее беспокойство. Несмотря на то что астронавты и обычные люди называли этот переход «туннельным переходом», астрофизики осуждали неправильное употребление термина. Он совершенно не соответствовал истине, поскольку в действительности Узел был разломом в пространстве вселенной, в котором гравитационный поток многократно большей мощности, чем в так называемых «Бушующих Безднах», проделал брешь в «стене», отделяющей гиперпространство от нормального пространства. В сущности, это был застывший на одном месте в гиперпространстве «водоворот», а отнюдь не тихая заводь – через него постоянно проходил исключительно мощный гравитационный поток. Для такого перехода не могли быть использованы импеллеры, а правильная траектория входа требовала исключительно точного соблюдения правил судовождения. Один из инструкторов Хонор в Академии называл проход Узла «ездой в каяке по цунами», и она всегда считала это лучшим сравнением.
Но правильное сопровождение и этот маневр делало шаблонным, поэтому лейтенант Канияма, расслабившись, спокойно сидел перед своим пультом, а компьютеры центральной диспетчерской, управляющие движением кораблей, прочертили ему точный маршрут прямо в середину портала. Старший рулевой О'Халли вывел «Пилигрим» на курс с отточенным за пятнадцать лет службы на флоте мастерством, и Хонор снова посмотрела на Чу.
– Задействовать передний парус.
– Есть, мэм. Конфигурация переднего паруса начата. Гипергенераторы к переходу готовы.
– Отлично, – ответила Хонор и переключила внимание на экраны инженерно-технической службы.
Инженерная служба тоже пока не избавилась от шероховатостей из-за недостаточной подготовки, но на момент перехода Чу поставил в наряд своих лучших людей. Импеллерный клин «Пилигрима» вдвое сбросил мощность, передние узлы аккуратно перераспределили энергию. Бета-узлы уже были полностью отключены, тогда как альфа-узлы создали почти невидимый диск паруса Варшавской радиусом в триста километров. Хонор смотрела, как прыгают на ее панели красные цифры, пока корабль продолжал медленно двигаться вперед, используя энергию одних лишь задних узлов, а парус все глубже погружался в туннель.
– Приготовить задний парус, – пробормотала она, обращаясь к Чу, ни на минуту не отрываясь от своих приборов.
– Есть приготовить парус, – ответил инженер.
На такой скорости в любом случае оставался запас времени в пятнадцать секунд, прежде чем налетевший гравитационный поток коснется задних узлов «Пилигрима», но плохо выполненный переход мог вызвать тошноту и сильное головокружение у членов команды. Кроме того, ни один капитан не хотел выглядеть зеленым новичком. Хонор внимательно следила за цифрами, в то время как передний парус раскрывался как все быстрее и быстрее – до тех пор, пока они не пересекли входное отверстие туннеля. Парус теперь давал энергию, достаточную для того, чтобы обеспечить движение независимо от импеллера, и Хонор резко кивнула.
– Поднять задний парус!
– Есть поднять задний парус, – тотчас отозвался Чу.
«Пилигрим» слегка дернулся – его клин исчез. Он еще быстрее пошел вперед, движимый только парусом Варшавской, несмотря на то что с точки зрения физики он все еще находился в нормальном пространстве, и в уголке экрана Хонор ярко вспыхнуло табло, отсчитывающее время перехода.
– Приготовиться к входу в гиперпространство, – сказала она. – Входим в гипер!
– Есть, мэм.
В ту же секунду Чу нажал на кнопку генератора, и КЕВ «Пилигрим» исчез. На один мимолетный момент, который не в силах заметить ни один хронометр или человеческое чувство, он просто перестал существовать, а потом вдруг оказался уже не в Мантикоре, а в семистах световых минутах от звезды класса F9, известной как Грегор-А, в обычном пространстве, на расстоянии ста восьмидесяти световых лет от Мантикоры. Диски парусов Варшавской, рассеивая энергию перехода, сияли голубыми зеркалами, а гипергенератор, отработав запрограммированный импульс, снова отключился. Корабль плавно двинулся вперед, теперь уже в обратном от туннеля направлении, и Хонор удовлетворенно кивнула, оценив четко выполненный переход.
– Переход завершен, – объявил рулевой О'Халли.
– Благодарю, старшина. И вас, мистер Канияма. Превосходная работа.
Она увидела, как расплылось лицо астрогатора в ответ на ее комплимент, и снова посмотрела на Чу.
– Переключайтесь на импеллер, мистер Чу.
– Слушаюсь, мэм. Есть переключиться на импеллер.
«Пилигрим» сложил свои «крылья», вырвавшись из «объятий» гравитационного потока, и старшине О'Халли не понадобилось приказа, чтобы активировать корабельный клин. Судно стало наращивать скорость прямо от портала перехода, освобождая дорогу следующему за ним «Парнасу», и направилось в сторону трассы на Грегор, а Хонор снова проверила схему.
Терминал Грегора имел собственные орбитальные крепости, но были они намного меньше и малочисленнее, чем в Мантикоре, и лейтенант Казенс, откашлявшись, произнес:
– Пограничный командный пункт Грегора на связи,мэм.
– Сообщите им наш номер, – ответила Хонор.
Всем кораблям посылали один и тот же запрос, а затем пропускали, поскольку, по большому счету, это была простая формальность. Корабли могли двигаться в сторону Мантикоры и обратно через любой терминал туннеля, но прямой переход от одного терминала к другому был невозможен, любое прибывающее сюда судно вынуждено было проходить через Центральный Узел Сети. Но пограничный пункт Грегора исправно выполнял свои обязанности, и Хонор оценила, насколько быстро поступил запрос.
– Нас пропускают, миледи, – доложил Казенс. – Контр-адмирал Фрейснер рад приветствовать вас на Грегоре и сожалеет о том, что вы не сможете отобедать с ним, – добавил он.
Хонор улыбнулась:
– Передайте мой привет адмиралу. Поблагодарите его и скажите, что я с нетерпением буду ожидать возможности пообедать с ним на обратном пути.
– Слушаюсь, миледи.
Хонор снова посмотрела на монитор – позади как раз вспыхнуло пятно: за ее кораблем появился «Парнас» и тоже, как «Пилигрим», врубил ускорение, – и пожалела, что не сможет воспользоваться гостеприимством Фрейснера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86