– Почему? – удивленно спросил Журден.
– Потому что если мы приблизимся к ним настолько, что сможем преследовать их в гиперпространстве, они по глупости могут привести нас к своей родной системе, – мрачно ответил Кэслет, – Независимые они или нет, но у них может оказаться не один корабль, сэр, а я хочу знать, где находится их гнездо. У меня такое ощущение, что гражданину адмиралу Жискару захочется их увидеть так же сильно, как и нам, но, в отличие от «Вобона», у него есть огневая мощь, способная разбить любую банду пиратов, кто бы за ними ни стоял.
Журден медленно кивнул, казалось, даже не заметив, что Кэслет сказал «нам», а не «мне», и гражданин коммандер спрятал улыбку. Журден еще раз прошелся по капитанской рубке, сложив за спиной руки, затем снова кивнул и повернулся к командиру «Вобона»:
– Хорошо, гражданин коммандер. Для того чтобы отклониться от маршрута к звезде Шарона, много времени нам не потребуется. Если мы не застанем пиратов там, я должен буду снова все взвесить, прежде чем разрешить вам двигаться дальше на Мадьяр, но наша экспедиция к звезде Шарона не должна сбить график для остальной части эскадры. И потом, – он улыбнулся холодно и мрачно, – вы правы. Я действительно хочу увидеть этих людей.
– Благодарю вас, сэр, – тихо сказал гражданин коммандер Уорнер Кэслет и посмотрел на Форейкер, – Загрузите в компьютер данные Бранскома, и как можно скорее, Шэннон.
Глава 14
– И каково ваше мнение?
Хонор сидела в кают-компании своего корабля, полтора месяца назад отбывшего из Нового Берлина; ее эскадра выходила на орбиту планеты Саксония. Саксония была административным центром одного из секторов Конфедерации, что означало наличие здесь мощного подразделения Силезского флота, и Андерманская империя на сто лет арендовала третий спутник планеты для штаб-квартиры космической станции АИФ. В результате система стала крохотным островком безопасности посреди конфедератского хаоса, но в данный момент внимание Хонор было сосредоточено не на Саксонии, а на голографической схеме, светящейся над столом для совещаний, и она подняла руку ладонью вверх, обращая вопрос ко всем своим помощникам.
– Я не уверен, миледи, – Рафаэль Кардонес хмуро смотрел на схему, – Если информация андерманцев достоверна, значит, именно этот район является самым опасным. Но вы хотите увеличить сферу нашего влияния до размеров целого сектора. Адмиралтейство это вряд ли одобрит… да и мне не очень-то нравится идея рассредоточить эскадру на таком большом пространстве. Как вы думаете, капитан Трумэн?
Золотоволосая помощница Хонор пожала плечами.
– Рассредоточение есть рассредоточение, Раф, – сказала она, – Мы с равным успехом будем находиться далеко друг от друга и вне зоны взаимной поддержки, защищая и одну систему, и десять. Вы же не хотите, чтобы мы собрались в одном месте и превратились в довольно странную компанию отдыхающих бездельников. У некоторых пиратов чертовски развит инстинкт самосохранения: если они увидят группу торговых судов, толпящихся на стоянке в одной-единственной звездной системе, они могут учуять западню и обойдут нас стороной. Но если наши корабли рассредоточить по одному, мы сможем прикрывать намного больше звездных систем. Мне также нравится мысль о чередовании. Смена районов патрулирования не только заставит бандитов задергаться, но и не даст нашим людям потерять форму.
– Может быть, и так, – согласился Кардонес, – Но андерманцы смогли нас разгадать. Почему бы не догадаться кому-то еще? Если бандиты узнают, что у нас здесь «оборотни», то они либо решат держаться подальше, либо появятся, соблюдая все меры предосторожности… и, возможно, превосходящей численностью, – он посмотрел на Хонор, – Помните учения на тренажерах-симуляторах, которые вы устроили для меня и Дженифер, шкипер?
Хонор кивнула и, подняв бровь, взглянула на Трумэн, которая в ответ пожала плечами:
– Я не могу придраться ни к одному утверждению, но ведь мы сами хотим, чтобы они «держались подальше». Я думаю, что уничтожить их всех до одного было бы более надежным решением, но наша реальная задача заключается в том, чтобы уменьшить потери торгового флота, не так ли? А что касается количества, если пиратский флот решит навалиться на одно из наших судов, то нам, конечно, не поздоровится. Но зачем целой эскадре налетчиков преследовать один вспомогательный крейсер? Достойных трофеев они не получат, зато огребут уйму серьезных неприятностей, даже если им и удастся уничтожить нас – что вряд ли. Они понимают это, так зачем им рисковать, не надеясь на прибыль?
Хонор медленно кивала, почесывая за ухом свернувшего у нее на коленях Нимица. Раф играл роль осторожного «адвоката дьявола», въедливого критикана – роль, чуждую его собственному энергичному характеру; его задача в том и заключалась, чтобы найти изъяны в планах командира. Все соглашались с известным утверждением, что лучше старпому разгромить критикой планы своего капитана, чем потом неприятелю разгромить их корабль. И Раф был прав. Если банда попытается атаковать одиночное судно, ему точно не поздоровится. Но Элис тоже была права.
Проблема возникла из-за новой информации, предоставленной коммандером Хаузером. С тех пор как Разведка Флота предоставила капитану Харрингтон вводные, исходя из сводок, имевшихся на момент начала операции, схемы пиратских набегов изменились. Корабли продолжали, как и прежде, исчезать по одному, по два в Бреслау и в соседнем с ним секторе Познань. Но раньше налетчики накидывались на отдельные суда, а затем уходили, так что следующие несколько кораблей проходили благополучно. Теперь пропадало по три или даже четыре судна подряд – в одной и той же системе. Фактически сейчас потери были выше в Познани, чем в Бреслау, и это заставило Хонор заново пересмотреть первоначальные планы операции развертывания, но новая схема – череда следующих друг за другом исчезновений – беспокоила даже больше, чем рост их общего количества. Непрекращающиеся нападения в одном и том же месте подразумевали, что налетчики болтаются где-то поблизости, стремясь нахватать побольше жертв в один заход, и это настораживало. Пираты не должны так себя вести… по крайней мере, если они работают, как обычно, поодиночке.
Ни один пиратский капитан не захочет попусту ошиваться в космосе с добычей на буксире, потому что у двух судов больше вероятность быть обнаруженными, и потенциальные жертвы начнут их избегать. И потом, проблема с личным составом. Очень немногие пиратские суда имели многочисленные команды, достаточные, чтобы обеспечить экипажем более двух-трех, максимум четырех захваченных кораблей, если только они не брали в плен экипажи трофейных судов и не заставляли их управлять собственными бортовыми системами.
С другой стороны, грустно подумала она, даже это возможно только при условии, что налетчикам удалось сохранить эти самые экипажи. Обычно примерно в половине случаев суда, подвергшиеся нападению пиратов, успевали эвакуировать персонал прежде, чем судно будет захвачено, и до сих пор нападения отчасти происходили по привычной схеме. Но что-то изменилось: экипажи не менее восьмидесяти процентов мантикорских судов, пропавших в Познани, исчезли вместе со своими кораблями. Это намного превосходило средние статистические показатели и предполагало два объяснения, ни одно из которых не радовало. Первое – что кто-то просто взрывает торговые суда – казалось маловероятным. И второе: у кого-то было в распоряжении достаточно кораблей, чтобы использовать одни для преследования всех ускользнувших шаттлов и катеров, пока другие захватывают трофейное судно.
Именно об этом и беспокоился Раф. Если у негодяев много кораблей, действующих сообща, то противостоять им будет гораздо труднее, чем предполагало Адмиралтейство.
– Жаль только, что мы не знаем, как андерманцы нас разоблачили, – пробормотала Трумэн, и Хонор согласно кивнула.
– Мне тоже жалко, – призналась она, – но Рабенштранге ни намеком не обмолвился, и, честно говоря, я даже не могу на него сердиться. Сказав нам даже пару лишних слов, он мог подвергнуть опасности их разведывательную сеть. Вы только представьте, чего бы мы на самом деле от них потребовали: чтобы они рассказали нашим парням из контрразведки, как они их провели!
– Согласен, миледи, – сказал Кардонес. Он потер нос и пожал плечами, – Я бы только хотел знать, почему в корне изменилась схема нападений. Согласно данным коммандера Хаузера, мы – единственные, кто теряет торговые суда целыми партиями.
– Это может оказаться простой случайностью, – предположила Трумэн, – Несмотря на потери, у нас здесь больше судов, чем у кого-либо еще. Если общее количество нападений увеличивается, то те, у кого больше объектов для нападений, подвергаются им наиболее часто.
– А если вы учтете снижение количества легких судов охраны, – вставила Хонор, – то мы превращаемся в более привлекательные объекты, чем, предположим, андерманцы, у которых по-прежнему есть военные корабли, способные дать отпор. На месте налетчика я выбрала бы для нападения того, кто, как я знаю, не в состоянии уронить мне на голову эскадру эсминцев.
– Все это так, но только я не могу отделаться от ощущения, что здесь есть что-то еще, – сказал Кардонес.
– Вероятно, есть, но об этом можно узнать, только если отправиться туда и разузнать все на месте.
Хонор ввела с клавиатуры еще одну команду, и на голографической карте появились яркие зеленые линии. Они связали десять звездных систем – шесть в Бреслау и четыре в Познани – в сложную, вытянутую схему с расстоянием в тридцать два световых года между самыми удаленными точками. Вид у капитана был весьма невеселый.
– Если мы будем следовать этой схеме, – несколько секунд спустя сказала она, – то у нас примерно раз в неделю один корабль, причем каждый раз новый, будет входить и выходить в одну из этих систем. Если кто-то затаится, чтобы наблюдать за нами, он не увидит одно и то же судно, слоняющееся в округе в течение долгого промежутка времени. Таким образом, мы перестанем быть похожими на слоняющиеся просто так боевые патрули и окажемся в центре самой опасной зоны, патрулируя достаточно большую территорию.
– Да, в самом деле, – признал Кардонес, – Если допустить, что мы случайно не столкнемся с целой эскадрой пиратов, то это явно лучшее решение. Но в действительности оно сместит нас в Познань и оставит все эти системы в Бреслау без прикрытия, – Он нажал несколько клавиш, и на голограмме замигали еще девять звезд, – Там мы тоже несем потери, а ведь целью нашей операции является Бреслау.
– Я знаю, – вздохнула Хонор, – Но если мы еще расширим район охвата, мы также увеличим время, необходимое для перехода между звездами. Мы и так проводим слишком много времени в гипере и мало – в нормальном пространстве, где у нас, будем рассуждать здраво, куда выше вероятность найти и уничтожить пиратов. Мне кажется, этот план дает нам возможность лучше всего использовать и нашу хитрость, и время, Раф.
– Согласен, – сказал Кардонес, – Мне только хотелось, чтобы мы постарались охватить большее пространство, если все-таки собираемся рассредоточиться. Однако как бы энергично мы ни взялись за дело, вы понимаете, что случится, если нас не окажется там, где нападут на любой мантикорский корабль: картели поднимут вой, что мы не выполнили… что не выполняем свою работу.
– Картели должны все-таки согласиться, что мы делаем все, что в наших силах, – ответила Хонор. – Наше торговое судоходство все равно будет еще долго страдать от нападений, какой бы план действий мы с вами не приняли, и без увеличения количества «троянцев» нам не удастся добиться заметных результатов. Я знаю, что судовладельцы будут недовольны, если мы не сможем охватить какую-то систему и они потеряют там судно, но дело в том, что пираты действуют по собственной инициативе. Именно они решают, где им совершить набег, и все, что мы можем сделать, это застукать их и задать жару, чтобы оставшиеся в живых предпочли убраться в другое место. Если мы зачистим от пиратов одну область, они двинутся в другую, а мы – следом за ними, и тогда нам удастся ограничить масштаб их действий. И как только мы пришибем хоть какое-то количество налетчиков, Адмиралтейство сможет предъявить эту цифру как доказательство, что мы и в самом деле приносим пользу.
– Знаете, чего я хочу? – вдруг спросила Трумэн. Хонор посмотрела на нее, и та пожала плечами, – Я хочу знать, кто финансирует и поддерживает этих ублюдков. Все мы знаем, что пираты могут позволить себе терять и заменять суда – и команды, – если хотя бы одной трети пиратских экипажей удается взять приличную добычу за рейс. Подумайте об этом. Эти одиннадцать кораблей, – она подключила к сети свой планшет и вывела на экран перечень названий последних недавно пропавших судов, – имеют совокупную стоимость почти двенадцать миллиардов, и это только цена самих кораблей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86