Осталось десять «Тросанов», из них два имеют слишком серьезные повреждения, чтобы «Фабрикатор» смог вернуть им боеспособность. Рекомендую отправить их прямиком на Биа под компьютерным управлением.
— Черт побери! — вздохнул Колин. — Но, думаю, ты прав. Как насчет остального?
— Оставшиеся восемь «Тросанов» боеспособны как минимум на девяносто процентов. «Второй» имеет наиболее серьезные повреждения, но мы с Балтаном верим, что сможем справиться с основной частью. Следующий в списке — «Император Гердан», за ним следует «Королевский Бирхат», но «Бирхат» полностью восстановят за два месяца. Думаю, что ко времени прибытия основных сил «Гердан» и «Второй» будут восстановлены на девяносто шесть и девяносто четыре процента соответственно.
— Гм… Танни, следует ли нам перевести твоих людей на неповрежденные корабли?
— Нет. Лучше уж встретить опасность на борту пострадавшего корабля, чем менять лошадей накануне боя.
— Я тоже так думаю. Однако если Влад с Балтаном не смогут восстановить его как минимум на девяносто процентов, тебе, юная леди, все-таки придется переместиться на другой планетоид!
— Ха! Я отнюдь не леди и совсем не молода, и вам, Ваше Величество, будет весьма сложно заставить меня двинуться с места против воли!
— Меня совсем не уважают, — вздохнул Колин, затем, встряхнувшись, продолжил: — А «Дахак», Влад?
— Мы сделаем все возможное, Колин, — серьезно ответил Влад, и настроение собрания резко ухудшилось. — Те два попадания, что он поймал на обратном пути пришлись почти в одну точку и нанесли страшный урон. Да и его возраст тут не помощник. Был бы он помоложе, мы могли бы заменить поврежденные системы запасными частями с «Фабрикатора». А так нам придется восстанавливать его Ро-квадранты практически с нуля. Кроме того, есть сопутствующие повреждения в квадрантах Сигма-Один, Лямбда-Четыре и Пи-Три. В лучшем случае мы сможем восстановить его на восемьдесят пять процентов.
— Дахак? Ты согласен? — спросил Колин.
— Я думаю, что старший капитан Флота Черников недооценивает свои силы, но в целом анализ верен. Мы можем восстановить восемьдесят семь или даже восемьдесят восемь процентов, но не больше, учитывая сжатые сроки.
— Черт. Надо было бросать все и улепетывать пораньше.
— Нет, — сказала Джилтани. — Ты заманил их в ловушку весьма искусно, мой Колин, и получил куда больше информации, чем мы ожидали.
— Ее Величество права, — вставил Дахак. — Мы продемонстрировали эффективность наших энергетических батарей против тяжелых кораблей ачуультани и, вкупе с операцией «Лаокоон», сделали абсолютную победу намного более вероятной. Не опробовав «Залп», мы не имели бы уверенности в эффективности нашего плана.
— Да, да, я знаю, — сказал Колин, и он на самом деле все понимал. Но понимание не мешал ему страдать при мысли о том, что незаменимого флагмана — и его друга , черт возьми! — подстрелили. — Ладно, думаю, на этом закончим. Мы можем…
— Нет, Колин, — оборвала его Джилтани. — Остается вопрос, на каком корабле поведешь ты нас в битву.
Колин заметил сердитый наклон ее головы и почувствовал невольный укол злости. Он обладал — технически — властью осадить ее, но не мог так поступить. Это было бы потаканием капризу, — отчасти поэтому его злила невозможность поступить именно так, — но самое главное, Колин понимал, что не прав. Танни была его правой рукой и имела полное право и даже обязанность возражать против того, что считала неправильным. К тому же она была его женой.
— Я буду на борту «Дахака», — глухо произнес Колин. — Один.
— А я говорю, что этому не бывать, — горячо воспротивилась Джилтани, но смолкла, подавив гнев, как только что сделал Колин. Однако в воздухе повисло напряжение, и, взглянув на голографические лица ближайших помощников, Колин увидел в них серьезное недовольство и солидарность с Танни.
— Послушайте, — сказал он. — Я должен быть там. Наша победа будет зависеть от того, как Дахак проведет остаток флотилии. А со связью будет достаточно проблем и без того, чтобы я оказался на корабле, для которого коэффициент замедления времени другой.
Это был весомый аргумент, и он увидел, как помрачнел взор Джилтани, но сдаваться она не собиралась. Релятивистские эффекты не сказывались при использовании двигателя Энханаха, потому что корабль в этом случае вообще не «двигался» в привычном смысле. Но, к сожалению, при движении на высоких досветовых скоростях, особенно при разном направлении векторов скорости кораблей, этот фактор приходилось учитывать. В целом связь не была слишком плоха: задержки случались, но достаточно терпимые — для связи. Но Дахаку потребуется не просто связь: ему придется управлять своими собратьями — компьютерами кораблей без экипажей — буквально как продолжением себя самого. В лучшем случае их тактическая гибкость окажется сильно ограниченной. В худшем…
Колин решил — уже в который раз — не думать о «худшем».
— Как бы то ни было, — сказал он, — я буду в такой же безопасности, как и все остальные.
— Ой ли? Не потому ли ты не позволяешь остальным разделить с тобой вахту на «Дахаке»? — с горькой иронией спросила Джилтани.
— Ну, хорошо, черт побери, это не самое безопасное место во Вселенной! Мне все равно нужно быть там, Танни. Но почему я должен рисковать кем-то еще?
— Колин, — произнес Тамман. — Быть может, Танни не самый тактичный из твоих подчиненных, но она выразила общее мнение. Прости меня, Дахак, — он с уважением посмотрел на вспомогательный интерфейс на переборке, — но ты станешь мишенью номер один для ачуультани, если они сообразят, что к чему.
— Я согласен.
— Благодарю, — мягко сказал Тамман. — И вот что я думаю, Колин. Мы знаем, как важна твоя способность координировать корабли через Дахака, но ты сам не менее важен. И как Император, и как наш друг.
— Тамман… — начал Колин, но смолк. Он посмотрел на свои руки и вздохнул. — Спасибо тебе за эти слова — спасибо всем вам, — но холодная, жестокая логика говорит, что я должен находиться на флагмане, когда мы вступим в бой.
— В этом есть доля истины, — сказал Дахак, и Джилтани воззрилась на вспомогательную консоль, как на предателя. — Однако старший капитан Флота Тамман тоже прав. Ты важен , хотя бы как тот единственный человек, которому безоговорочно будет подчиняться компьютер Центрального Штаба во время неизбежной перестройки, предстоящей после нашествия. В случае твоей смерти Ее Величество сможет исполнять твои функции, но она будет действовать лишь как регент при малолетнем ребенке, а не как полноправный глава государства, что создает почву для возможного конфликта.
— Не хочешь ли ты сказать, что я должен рисковать победой из-за того, что нечто может пойти не так когда-то потом?
— Ответ отрицательный. Я всего лишь привожу контраргументы. К тому же, если честно, я должен высказать и мою личную озабоченность. Мы с тобой старые друзья, Колин. Я не хочу, чтобы ты рисковал жизнью понапрасну.
Компьютер нечасто проявлял свои человеческие чувства так откровенно, и Колин едва сдержал нахлынувшие эмоции.
— Мне самому это не слишком-то нравится, но, думаю, другого выхода нет . Забудь на минуту, что мы друзья, и скажи, что рекомендуют сухие проценты.
Повисла секунда тишины — очень долгая для Дахака.
— Будь по-твоему, Колин, — сказал он наконец. — Должен признать, что ты прав. Твое присутствие на корабле увеличит вероятность победы на несколько порядков.
Джилтани обмякла, и Колин нежно прикоснулся к ее руке, извиняясь. Она попыталась улыбнуться, но во взгляде застыла лишь боль. Колин знал, что она все понимает. Он приказал Дахаку не делиться с ней оценкой их шансов на выживание, но она все равно знала.
— Погодите, — прозвучал над столом задумчивый голос Черникова. — У нас есть время и материалы, так давайте построим на борту «Дахака» мат-транс.
— Мат-транс? Но он же не сможет…
— Секунду, Колин. — Голос Дахака звучал уже не так трагично. — Думаю, это весьма стоящее предложение. Если я правильно понял вас, старший капитан Флота Черников, вы намереваетесь установить дополнительные терминалы мат-транса на каждом боевом корабле имеющем команду?
— Да, это так.
— Но релятивистские эффекты сделают перенос невозможным, — запротестовал Колин. — Терминалы должны быть синхронизированы.
— Не настолько идеально, как ты предполагаешь, — заметил Дахак. — На практике необходимо лишь чтобы корабль-получатель был примерно в том же относительном времени. Учитывая количество имеющихся у нас кораблей с командами, мне представляется весьма возможным подобрать подходящий. Тогда я бы смог переместить тебя туда в случае угрозы уничтожения «Дахака».
— Мне не нравится мысль о бегстве, — сердито пробормотал Колин.
— Ты ведешь себя как ребенок, Колин, — твердо сказала Джилтани. — Ты знаешь, как все мы относимся к Дахаку, но твое присутствие не заставит ракеты или лучи изменить свой путь. Неужто твоя смерть сделает его гибель менее ужасной?
— Ее Величество права, — продолжил Дахак так же твердо. — Ты бы не отказался эвакуироваться на спасательной шлюпке, а тут разница небольшая. За тем исключением, что мат-транс дает на много порядков больше шансов на выживание. Прошу тебя, Колин. Я бы чувствовал себя намного лучше, если бы ты согласился.
Колин насупился и замолчал. Конечно, в этом не было никакой логики, но таково свойство любой дружбы. Все они были правы, но его ужасала жестокость расчета: ведь он просто-напросто бросит своего товарища.
— Хорошо, — вздохнул он наконец. — Мне это не нравится, но… приступай, Влад.
Глава 24
Точка, обозначающая на экране Дзету Треугольника, пылала по-прежнему, поскольку ярость ее смерти еще не преодолела световые годы.
Старший капитан Флота Сара Мейер, получившая повышение после переселения экипажа «Дахака», сидела на мостике планетоида «Ашар» и хмурилась, глядя на нее. Она вспоминала темные, безнадежные годы, когда она вместе с другими землянами и имперцами «Нергала» боролась против палачей Ану. Те дни не шли ни в какое сравнение с нынешними, разве что… снова опустилась тьма, и надежды почти не осталось.
Но «почти» не означает «совсем». Безумный план Колина ужасал ее, но именно его дерзость и давала шансы на победу. Это, да еще качество их кораблей и горстки людей.
И «Дахак». Все возвращалось к «Дахаку», и так было всегда. Он был всем им как крестный отец. Наследие Империума, полученное Землей накануне Армагеддона. Быть может, в Саре говорили первобытные инстинкты, но ей часто казалось, что «Дахак» был их тотемом и…
— Капитан, мы засекли возмущение гиперпространства. Сильное, — сообщил планшетист, и адреналин заструился по жилам.
— Локализуйте его, — приказала она. — И сообщите по гиперкому. — Поступило подтверждение, и Сара вызвала машинное. — Подготовиться к включению двигателя Энханаха.
— Есть, мэм. Ядро-источник в номинальном режиме. Готовы к движению.
— Ожидайте. — Она снова обернулась к планшетистам. — Ну как?
— Мы получили локус выхода, мэм. Девяносто восемь часов, примерно за световой месяц до точки выхода авангарда.
Сара нахмурилась. Черт возьми, она бы не стала выходить из гиперпространства так близко к «монстрам-разрушителям гнезд», о которых должен был сообщить авангард! Правда, из-за ничтожной дальности связи они вынуждены выйти достаточно близко… а целый световой месяц должен был бы дать достаточно времени, чтобы скрыться в гиперпространстве, если плохие парни наткнутся на них.
Должен был бы, холодно подумала она, но не на этот раз. Нет, не на этот раз!
— Связь, сообщите на флагман. Маневровое отделение, двигаться к точке рандеву, но зайдите с фланга. Мне нужен перекрестный пеленг этого гиперследа.
Звезды побежали по дисплею, и Сара расслабилась. Через четыре дня неопределенность кончится… так или иначе.
* * *
У Великого Повелителя Строя Готана дрожали пальцы, пока он прокручивал сообщения Соркара снова и снова. Для Защитника Готан был маловат, слишком быстр и сообразителен. В бытность свою птенцом он часто терпел суровые наказания за несносную любознательность, а впоследствии чуть не лишился титула повелителя, потому что много рассуждал о несовершенствах кораблей Гнезда. Но даже Военный Компьютер был согласен, что эти самые недостатки и делали Готана замечательным стратегом и тактиком. Благодаря чему великий повелитель Тэрно и выбрал его на эту должность.
Однако отчеты Соркара возбудили в нем огромное любопытство. В них чувствовались почти истерические нотки, совершенно не свойственные старому собрату. Но, как-никак, это был Сектор Демонов, а Соркар всегда был несколько суеверен.
* * *
— Точка выхода подтверждена и локализована, — сообщил Дахак. — Допуск на ошибку двадцать девять миллионных процента.
Колин фыркнул и еще раз мысленно пробежался по списку. «Дахак» был восстановлен на восемьдесят шесть процентов, другие корабли — не менее чем на девяносто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
— Черт побери! — вздохнул Колин. — Но, думаю, ты прав. Как насчет остального?
— Оставшиеся восемь «Тросанов» боеспособны как минимум на девяносто процентов. «Второй» имеет наиболее серьезные повреждения, но мы с Балтаном верим, что сможем справиться с основной частью. Следующий в списке — «Император Гердан», за ним следует «Королевский Бирхат», но «Бирхат» полностью восстановят за два месяца. Думаю, что ко времени прибытия основных сил «Гердан» и «Второй» будут восстановлены на девяносто шесть и девяносто четыре процента соответственно.
— Гм… Танни, следует ли нам перевести твоих людей на неповрежденные корабли?
— Нет. Лучше уж встретить опасность на борту пострадавшего корабля, чем менять лошадей накануне боя.
— Я тоже так думаю. Однако если Влад с Балтаном не смогут восстановить его как минимум на девяносто процентов, тебе, юная леди, все-таки придется переместиться на другой планетоид!
— Ха! Я отнюдь не леди и совсем не молода, и вам, Ваше Величество, будет весьма сложно заставить меня двинуться с места против воли!
— Меня совсем не уважают, — вздохнул Колин, затем, встряхнувшись, продолжил: — А «Дахак», Влад?
— Мы сделаем все возможное, Колин, — серьезно ответил Влад, и настроение собрания резко ухудшилось. — Те два попадания, что он поймал на обратном пути пришлись почти в одну точку и нанесли страшный урон. Да и его возраст тут не помощник. Был бы он помоложе, мы могли бы заменить поврежденные системы запасными частями с «Фабрикатора». А так нам придется восстанавливать его Ро-квадранты практически с нуля. Кроме того, есть сопутствующие повреждения в квадрантах Сигма-Один, Лямбда-Четыре и Пи-Три. В лучшем случае мы сможем восстановить его на восемьдесят пять процентов.
— Дахак? Ты согласен? — спросил Колин.
— Я думаю, что старший капитан Флота Черников недооценивает свои силы, но в целом анализ верен. Мы можем восстановить восемьдесят семь или даже восемьдесят восемь процентов, но не больше, учитывая сжатые сроки.
— Черт. Надо было бросать все и улепетывать пораньше.
— Нет, — сказала Джилтани. — Ты заманил их в ловушку весьма искусно, мой Колин, и получил куда больше информации, чем мы ожидали.
— Ее Величество права, — вставил Дахак. — Мы продемонстрировали эффективность наших энергетических батарей против тяжелых кораблей ачуультани и, вкупе с операцией «Лаокоон», сделали абсолютную победу намного более вероятной. Не опробовав «Залп», мы не имели бы уверенности в эффективности нашего плана.
— Да, да, я знаю, — сказал Колин, и он на самом деле все понимал. Но понимание не мешал ему страдать при мысли о том, что незаменимого флагмана — и его друга , черт возьми! — подстрелили. — Ладно, думаю, на этом закончим. Мы можем…
— Нет, Колин, — оборвала его Джилтани. — Остается вопрос, на каком корабле поведешь ты нас в битву.
Колин заметил сердитый наклон ее головы и почувствовал невольный укол злости. Он обладал — технически — властью осадить ее, но не мог так поступить. Это было бы потаканием капризу, — отчасти поэтому его злила невозможность поступить именно так, — но самое главное, Колин понимал, что не прав. Танни была его правой рукой и имела полное право и даже обязанность возражать против того, что считала неправильным. К тому же она была его женой.
— Я буду на борту «Дахака», — глухо произнес Колин. — Один.
— А я говорю, что этому не бывать, — горячо воспротивилась Джилтани, но смолкла, подавив гнев, как только что сделал Колин. Однако в воздухе повисло напряжение, и, взглянув на голографические лица ближайших помощников, Колин увидел в них серьезное недовольство и солидарность с Танни.
— Послушайте, — сказал он. — Я должен быть там. Наша победа будет зависеть от того, как Дахак проведет остаток флотилии. А со связью будет достаточно проблем и без того, чтобы я оказался на корабле, для которого коэффициент замедления времени другой.
Это был весомый аргумент, и он увидел, как помрачнел взор Джилтани, но сдаваться она не собиралась. Релятивистские эффекты не сказывались при использовании двигателя Энханаха, потому что корабль в этом случае вообще не «двигался» в привычном смысле. Но, к сожалению, при движении на высоких досветовых скоростях, особенно при разном направлении векторов скорости кораблей, этот фактор приходилось учитывать. В целом связь не была слишком плоха: задержки случались, но достаточно терпимые — для связи. Но Дахаку потребуется не просто связь: ему придется управлять своими собратьями — компьютерами кораблей без экипажей — буквально как продолжением себя самого. В лучшем случае их тактическая гибкость окажется сильно ограниченной. В худшем…
Колин решил — уже в который раз — не думать о «худшем».
— Как бы то ни было, — сказал он, — я буду в такой же безопасности, как и все остальные.
— Ой ли? Не потому ли ты не позволяешь остальным разделить с тобой вахту на «Дахаке»? — с горькой иронией спросила Джилтани.
— Ну, хорошо, черт побери, это не самое безопасное место во Вселенной! Мне все равно нужно быть там, Танни. Но почему я должен рисковать кем-то еще?
— Колин, — произнес Тамман. — Быть может, Танни не самый тактичный из твоих подчиненных, но она выразила общее мнение. Прости меня, Дахак, — он с уважением посмотрел на вспомогательный интерфейс на переборке, — но ты станешь мишенью номер один для ачуультани, если они сообразят, что к чему.
— Я согласен.
— Благодарю, — мягко сказал Тамман. — И вот что я думаю, Колин. Мы знаем, как важна твоя способность координировать корабли через Дахака, но ты сам не менее важен. И как Император, и как наш друг.
— Тамман… — начал Колин, но смолк. Он посмотрел на свои руки и вздохнул. — Спасибо тебе за эти слова — спасибо всем вам, — но холодная, жестокая логика говорит, что я должен находиться на флагмане, когда мы вступим в бой.
— В этом есть доля истины, — сказал Дахак, и Джилтани воззрилась на вспомогательную консоль, как на предателя. — Однако старший капитан Флота Тамман тоже прав. Ты важен , хотя бы как тот единственный человек, которому безоговорочно будет подчиняться компьютер Центрального Штаба во время неизбежной перестройки, предстоящей после нашествия. В случае твоей смерти Ее Величество сможет исполнять твои функции, но она будет действовать лишь как регент при малолетнем ребенке, а не как полноправный глава государства, что создает почву для возможного конфликта.
— Не хочешь ли ты сказать, что я должен рисковать победой из-за того, что нечто может пойти не так когда-то потом?
— Ответ отрицательный. Я всего лишь привожу контраргументы. К тому же, если честно, я должен высказать и мою личную озабоченность. Мы с тобой старые друзья, Колин. Я не хочу, чтобы ты рисковал жизнью понапрасну.
Компьютер нечасто проявлял свои человеческие чувства так откровенно, и Колин едва сдержал нахлынувшие эмоции.
— Мне самому это не слишком-то нравится, но, думаю, другого выхода нет . Забудь на минуту, что мы друзья, и скажи, что рекомендуют сухие проценты.
Повисла секунда тишины — очень долгая для Дахака.
— Будь по-твоему, Колин, — сказал он наконец. — Должен признать, что ты прав. Твое присутствие на корабле увеличит вероятность победы на несколько порядков.
Джилтани обмякла, и Колин нежно прикоснулся к ее руке, извиняясь. Она попыталась улыбнуться, но во взгляде застыла лишь боль. Колин знал, что она все понимает. Он приказал Дахаку не делиться с ней оценкой их шансов на выживание, но она все равно знала.
— Погодите, — прозвучал над столом задумчивый голос Черникова. — У нас есть время и материалы, так давайте построим на борту «Дахака» мат-транс.
— Мат-транс? Но он же не сможет…
— Секунду, Колин. — Голос Дахака звучал уже не так трагично. — Думаю, это весьма стоящее предложение. Если я правильно понял вас, старший капитан Флота Черников, вы намереваетесь установить дополнительные терминалы мат-транса на каждом боевом корабле имеющем команду?
— Да, это так.
— Но релятивистские эффекты сделают перенос невозможным, — запротестовал Колин. — Терминалы должны быть синхронизированы.
— Не настолько идеально, как ты предполагаешь, — заметил Дахак. — На практике необходимо лишь чтобы корабль-получатель был примерно в том же относительном времени. Учитывая количество имеющихся у нас кораблей с командами, мне представляется весьма возможным подобрать подходящий. Тогда я бы смог переместить тебя туда в случае угрозы уничтожения «Дахака».
— Мне не нравится мысль о бегстве, — сердито пробормотал Колин.
— Ты ведешь себя как ребенок, Колин, — твердо сказала Джилтани. — Ты знаешь, как все мы относимся к Дахаку, но твое присутствие не заставит ракеты или лучи изменить свой путь. Неужто твоя смерть сделает его гибель менее ужасной?
— Ее Величество права, — продолжил Дахак так же твердо. — Ты бы не отказался эвакуироваться на спасательной шлюпке, а тут разница небольшая. За тем исключением, что мат-транс дает на много порядков больше шансов на выживание. Прошу тебя, Колин. Я бы чувствовал себя намного лучше, если бы ты согласился.
Колин насупился и замолчал. Конечно, в этом не было никакой логики, но таково свойство любой дружбы. Все они были правы, но его ужасала жестокость расчета: ведь он просто-напросто бросит своего товарища.
— Хорошо, — вздохнул он наконец. — Мне это не нравится, но… приступай, Влад.
Глава 24
Точка, обозначающая на экране Дзету Треугольника, пылала по-прежнему, поскольку ярость ее смерти еще не преодолела световые годы.
Старший капитан Флота Сара Мейер, получившая повышение после переселения экипажа «Дахака», сидела на мостике планетоида «Ашар» и хмурилась, глядя на нее. Она вспоминала темные, безнадежные годы, когда она вместе с другими землянами и имперцами «Нергала» боролась против палачей Ану. Те дни не шли ни в какое сравнение с нынешними, разве что… снова опустилась тьма, и надежды почти не осталось.
Но «почти» не означает «совсем». Безумный план Колина ужасал ее, но именно его дерзость и давала шансы на победу. Это, да еще качество их кораблей и горстки людей.
И «Дахак». Все возвращалось к «Дахаку», и так было всегда. Он был всем им как крестный отец. Наследие Империума, полученное Землей накануне Армагеддона. Быть может, в Саре говорили первобытные инстинкты, но ей часто казалось, что «Дахак» был их тотемом и…
— Капитан, мы засекли возмущение гиперпространства. Сильное, — сообщил планшетист, и адреналин заструился по жилам.
— Локализуйте его, — приказала она. — И сообщите по гиперкому. — Поступило подтверждение, и Сара вызвала машинное. — Подготовиться к включению двигателя Энханаха.
— Есть, мэм. Ядро-источник в номинальном режиме. Готовы к движению.
— Ожидайте. — Она снова обернулась к планшетистам. — Ну как?
— Мы получили локус выхода, мэм. Девяносто восемь часов, примерно за световой месяц до точки выхода авангарда.
Сара нахмурилась. Черт возьми, она бы не стала выходить из гиперпространства так близко к «монстрам-разрушителям гнезд», о которых должен был сообщить авангард! Правда, из-за ничтожной дальности связи они вынуждены выйти достаточно близко… а целый световой месяц должен был бы дать достаточно времени, чтобы скрыться в гиперпространстве, если плохие парни наткнутся на них.
Должен был бы, холодно подумала она, но не на этот раз. Нет, не на этот раз!
— Связь, сообщите на флагман. Маневровое отделение, двигаться к точке рандеву, но зайдите с фланга. Мне нужен перекрестный пеленг этого гиперследа.
Звезды побежали по дисплею, и Сара расслабилась. Через четыре дня неопределенность кончится… так или иначе.
* * *
У Великого Повелителя Строя Готана дрожали пальцы, пока он прокручивал сообщения Соркара снова и снова. Для Защитника Готан был маловат, слишком быстр и сообразителен. В бытность свою птенцом он часто терпел суровые наказания за несносную любознательность, а впоследствии чуть не лишился титула повелителя, потому что много рассуждал о несовершенствах кораблей Гнезда. Но даже Военный Компьютер был согласен, что эти самые недостатки и делали Готана замечательным стратегом и тактиком. Благодаря чему великий повелитель Тэрно и выбрал его на эту должность.
Однако отчеты Соркара возбудили в нем огромное любопытство. В них чувствовались почти истерические нотки, совершенно не свойственные старому собрату. Но, как-никак, это был Сектор Демонов, а Соркар всегда был несколько суеверен.
* * *
— Точка выхода подтверждена и локализована, — сообщил Дахак. — Допуск на ошибку двадцать девять миллионных процента.
Колин фыркнул и еще раз мысленно пробежался по списку. «Дахак» был восстановлен на восемьдесят шесть процентов, другие корабли — не менее чем на девяносто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48