Тогда всякая охота творить заклинания у жреца пропала, и он согласился обучить ступившего на путь просветления колдуна местной грамоте.
Вот тут и выяснилось, что русичи писали слева направо, а у гандзаков было принято обратное направление. Кроме того, обнаружилась ещё одна сложность: книги у русичей были написаны церковным языком! Значит, предстояло прежде выучить его, а по-церковному с узниками разговаривал лишь сам Гервасий, да ещё из головы у курившего благовония важного Агапита удавалось вытянуть пару-тройку словечек во время его посещений.
– Глупость какая! – возмущался Читрадрива. – Кому это надо: говорить на двух языках и записывать речь на менее распространённом?!
– Это что, – возражал Гервасий. – Вот на севере, откуда вы явились, есть народы, что говорят на помеси нашего языка с церковным, и несть числа тем людям. Аль не ведали того разве?
– Ужас, – соглашался Читрадрива.
Впрочем, времени у него было предостаточно, а делать всё равно было нечего. И пока Карсидар, изнывая от скуки, рассматривал уже до последней трещинки изученные дощечки с изображениями святых людей, практиковался в мягком владении хайен-эрец и другими необходимыми приёмами да пугал Гервасия до полусмерти невинными просьбами объяснить, как вода делается святой (ведь она не может жить по законам богов, как святой человек!), Читрадрива корпел над книгами.
И таки научился читать! Семь дней понадобилось ему, чтобы разобрать истории из «Житий святых». После этого Гервасий притащил сборник церковных гимнов «Псалтирь», над которым Читрадрива корпел ещё три дня…
И тогда он сделался задумчивым, почти перестал разговаривать. А потом вдруг заявил Карсидару, что заподозрил неладное.
– Асаф, Асаф. Сорок девятый гимн, – повторял он, тыча пальцем в исчерченный загадочными значками фолиант. – Знаешь, шлинасехэ, ведь у нашего народа есть имя Хасав! Впрочем, откуда тебе это знать…
– Или вот. И вот. И вот, – говорил он через некоторое время, перевернув ещё несколько страниц. – В этой книге постоянно повторяются имена Давид и Саул.
Карсидар невольно вздрогнул:
– Что?!
Читрадрива оторвал взгляд от книги и пытливо посмотрел на него:
– Я сказал «Давид и Саул». Уловил что-то знакомое?
– Ну-у, – задумчиво протянул Карсидар. – Что-то такое почудилось… Ах да, конечно же! Саул – Сол, звучит похоже. – Он тяжело вздохнул, подумав о мальчишке, которого видел в последний раз у входа в ту проклятую пещеру; и неизвестно, что с ним случилось потом… – Хотя нет, вряд ли. Скорее всего, просто совпадение. Ведь Сол явно не гандзак.
– Зато имя у него анахское.
– Чушь! – фыркнул Карсидар. – Сол чисто орфетанское имя. А гандзаки позаимствовали его.
– Как сказать, как сказать, – покачал головой Читрадрива. – Впрочем, спорить не буду. Замечу лишь, что у анхем имя Сол встречается гораздо чаще, чем у коренных орфетанцев. К тому же у нас есть старая-престарая сказка про пастушка Дахвита, который присматривал за табунами богатого анаха Сола. Этот последний жутко невзлюбил слугу и всё время хотел убить его. А к Дахвиту однажды ночью явился волшебник Шамеил и подарил ему горшочек то ли волшебной воды, то ли волшебного масла. Пастушок выпил каплю и стал ужасно сильным. Он победил в сражении великана Галшихафу, а тогда…
Карсидар лишь пренебрежительно рассмеялся.
– Глупости! – безапелляционно заявил он. – Нас самих принимают за колдунов и без устали поливают всякими жидкостями. Ты вон простудился даже. А каково быть в шкуре колдуна, хорошо известно нам обоим. Богатый анах, пастушок, великан, волшебник… Ты же прекрасно понимаешь, что ни в коем случае нельзя верить сказкам, которыми неразумные женщины запугивают детей!..
Тут Карсидар прикусил язык, потому что вспомнил, как единственный раз их навестила сотникова дочь Милка. Неизвестно, с помощью каких ухищрений она пробралась к окошку поруба, когда и самого Михайла, и его начальника Остромира к узникам не пускали. А девушка сторожей обманула!
– Зачем ты это сделала? – спрашивал её изумлённый Карсидар. – Разве это не опасно?
Широко раскрытые серо-зелёные Милкины глаза блестели в крохотном окошке, охраняемом деревянным богом на кресте.
– А мне страх как интересно! Мне мамка рассказывала, что колдуны… ужасные. Они жуть какие! Кривые! Нос крючком, уши торчком, – сообщила она после некоторого раздумья. – Татонька говорит, что вы оба страшные колдуны, а ты, Хорсадар, сам-один целое войско татарское порушил. Во! Но ты же не «нос крючком, уши торчком», ты…
И исчезла, так и не докончив фразы. Видимо, что-то её спугнуло.
– Милка, Милка, – звал Карсидар. Ответа не было…
– Ты чего это сотникову дочку поминаешь? В «Псалтири» такого имени нет, – удивился Читрадрива.
Карсидар тотчас овладел стихийно прорвавшимися воспоминаниями и с деланным равнодушием заметил:
– Тебе показалось.
– Ага, ясно, – и Читрадрива предпочёл вернуться к вычитанным в книге именам. – Так вот, несмотря на то, что всё это сказки, я бы очень хотел выяснить, кто такие Давид, Саул и Асаф. Может, они тоже пережили похожие приключения… Чует моё сердце, неспроста это. Ох, неспроста, мой принц!
И тем же вечером уговорил Гервасия принести новую книгу. Жрец так и просиял от умиления. Он пообещал непременно доложить старшим о том, что «поганыя колдуны» пребывают в просветлении и начинают чтить «Святыя Писания». Действительно, на следующий же день «Псалтирь» исчез из комнаты, а его сменила уже просто невообразимо толстая и солидная книга в переплёте, окованном зеленоватой от старости медью.
– Вот! – торжественно изрёк Гервасий, водружая книгу на столик. – Вот то, с чего всё начало бысть!
Впрочем, хоть её полагалось читать, стоя перед столиком на коленях, после ухода жреца Читрадрива перетащил фолиант на свой набитый соломой тюфяк в углу, пристроил поудобнее самый большой светильник и уже четвёртый день разбирал написанное. Карсидар видел его склонившимся над книгой вечером, когда засыпал, и утром, едва пробуждался.
Вот и сейчас он увлечённо читал, сидя на небольшой скамеечке. Да какое там увлечённо! Карсидару показалось, что ещё немного, и Читрадрива прыгнет в книгу с головой. И поминай как звали.
– Эй! Э-эй… – позвал он.
Но Читрадрива лишь отмахнулся, пробормотал нетерпеливо: «Погоди, погоди, тут как раз самое интересное», – не отрывая взгляда от пергаментной страницы, нашарил мисочку с сушёными яблоками, зачерпнул пригоршню и продолжил чтение.
«Ерунда какая! Что он там нашёл?» – подумал Карсидар и немедленно получил ответ:
«Сейчас узнаешь. Потерпи ещё минутку, ради всех богов, здешних и тамошних! Кажется, наконец оно…»
И вновь чихнул.
Читрадрива простудился ещё в княжеской гриднице, когда младшие жрецы, по приказу митрополита Иосифа, окатили их с головы до ног святой водой. Процедура весьма напоминала банную. Однако в баньке Остромировы слуги вновь и вновь распаривали их, нагревали, а здесь пришлось аж до самого поруба топать в мокрой одежде. Вот теперь насморк и одолел. Жаль, что у Читрадривы не было в запасе никаких «штучек» для борьбы со столь тривиальной болезнью. Он знал пару заклинаний на случай ранений, переломов и прочих травм, но не более того.
Стоп! Да ведь у него перстень! Может, попробовать?..
– Эй, Читрадрива, а с колечком моим повозиться не хочешь? Глядишь, избавился бы от напасти.
– Да отцепись ты наконец! – в сердцах выкрикнул гандзак, переставил скамеечку и отвернулся от Карсидара вместе с книгой.
Ну и ну! Вот так книга! Никогда ещё Читрадрива так не увлекался.
И поскольку толку от него сейчас не было никакого, Карсидар принялся в который раз рассматривать развешанные по стенам картинки и фигурки.
Вряд ли кто-нибудь ещё содержался в подобном «заключении». Благодаря стараниям подручных толстяка Иосифа скромная комнатка поруба превратилась в некое подобие коридоров замка Люжтен, где размещалась целая картинная галерея. Отличие состояло в том, что здесь были собраны изображения всевозможных богов и богинь, а не портреты родственников. Кроме того, в коридорах замка князя Люжтенского не было статуэток.
Кстати, о князе! Ростислав тоже выделил для узников кое-что полезное. Спали они на соломенных тюфяках, покрытых одеялами из шкур. В комнату поставили две скамеечки, не считая столика для книг. Еду приносили трижды в день. Кормили весьма недурно, возможно, даже с княжеского стола. И кроме того, Ростислав дважды справлялся через носившего еду слугу, не желают ли друзья покинуть поруб.
– Мы заняты, – отвечал оба раза Читрадрива.
И всё оставалось по-прежнему: он читал, а Карсидар упражнялся в мягком владении полезными приёмами и навыками.
Одно было плохо – тюрьма не отапливалась, и холод здесь стоял невообразимый. Поэтому насморк у Читрадривы не проходил. Но он не сдавался. «Лучше спокойно сидеть в холодном порубе, чем ссориться с русичами на воле», – таковы были его мотивы. И что самое странное: хоть Карсидара точно так же облили водой и провели мокрым по морозу, в отличие от Читрадривы, он не подхватил никакой простуды! Неужели гандзак прав, и дело здесь в его способностях, далеко превосходящих таланты учителя?..
– Всё. Домучил.
Книга громко хлопнула, послышался довольный смешок. Карсидар оторвался от картинки, изображавшей мать Иисуса Христа, богиню Марию, и уставился на Читрадриву, который просто светился от счастья, как новенький, только что отчеканенный золотой.
– Что случилось? Ты нашёл историю про своего Саула с Асафом? Или, может, здесь тоже обитают гандзаки? Или мы очутились в Ральярге?
– И то, и другое, и третье, – бодро ответил Читрадрива.
– В самом деле?! – Карсидар почувствовал, как его щёки заливаются румянцем возбуждения. – Ты серьёзно?
– Вполне.
Читрадрива поднялся со скамеечки, потянулся, смачно зевнул, перебрался на свой тюфяк, хитро посмотрел на товарища… Как вдруг вскочил и потребовал:
– Ну-ка, ну-ка, подойди к свету…
Не понимая, в чём дело, Карсидар сделал три шага вперёд, чтобы оказаться в более освещённом месте.
– А знаешь, у тебя не только седых волос почти не осталось… У тебя ухо растёт. Точно!
Карсидара настолько потрясло это сообщение, что он замер, как громом поражённый. Наконец протянул руку к правому виску – и с ужасом и отвращением нащупал на кончике оставшегося от уха обрубка маленькую нежно-шелковистую мочку!
– Понимаешь, я тут всё читал, голову поднять было некогда, сам знаешь. А сейчас глянул – что за чудеса?! Дай-ка пощупать.
Карсидар подошёл к Читрадриве и покорно склонил набок голову. Тот внимательно осмотрел обезображенное саблей Менке ухо с вновь образовавшимся отростком и лишь многозначительно хмыкнул, не найдясь с ответом.
– Так что там у тебя? – спросил Карсидар, стремясь повернуть беседу от неприятной для размышлений темы к старой. А то в голову опять полезли мысли о схожести с ящерицей. – Нашёл сказание про Давида и Саула?
– И не только его. Нашлись тут и другие наши сказки. Вот.
Читрадрива быстро листал коричневато-жёлтые страницы и приговаривал:
– Вот, шлинасехэ, смотри. Видишь «Книгу Есфири»? Это же предание про короля Хашроша и Астор, которая спасла анхем! Моё любимое…
– Неужто у гандзаков были короли? – Карсидар скептически усмехнулся. – Представляю себе такого правителя!
Читрадрива болезненно поморщился. К сожалению, его товарищ до сих пор не отождествляет себя со своим народом – анхем.
– У анхем, мой принц, королей действительно никогда не было. Только дело ведь в том, что Хашрош был не наш, а чужеземец, и Астор пошла за него не по доброй воле, а чтобы спасти от истребления свой народ… – Читрадрива слегка смутился, вспомнив, как в прошлом сравнивал с героиней этой легенды свою мать. – Но в устах наших стариков всё это звучит крайне расплывчато, а в этой книге даже царство Хашроша указано: сто двадцать семь областей, от Индии до Ефиопии. И тут ещё упоминаются какие-то Персия и Мидия.
– Разве есть такие царства? – удивился Карсидар. – Никогда не слыхал ни про Индию, ни про Мидию.
– А ты вообще когда-нибудь высовывал нос за пределы Орфетанского края? – едко осведомился Читрадрива.
– Случалось. Но всё равно ничего похожего на свете не существует! – не сдавался Карсидар.
– А как же легенды? – Читрадрива продолжал стоять на своём. – И имена похожи: Астор – Есфирь, Дахвит – Давид, Сол – Саул, Шамеил – Самуил…
– А как насчёт короля, мужа Астор?
– Не похоже, – честно сознался Читрадрива. – Артаксеркс – Хашрош.
– Тогда его королевство должно было зваться не Персией, как ты говорил, а скорее Ксерксией, – с сарказмом заметил Карсидар.
– Но тут мелькает название одной из областей: Индия.
– Ну и что?
– Хиндегиша. Это легендарная страна, которая упоминается в наших сказках.
Карсидар призадумался. В самом деле, одни имена чем-то похожи на другие. И название страны: Хинденгиша – Индия…
– Кстати, о Давиде и Сауле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Вот тут и выяснилось, что русичи писали слева направо, а у гандзаков было принято обратное направление. Кроме того, обнаружилась ещё одна сложность: книги у русичей были написаны церковным языком! Значит, предстояло прежде выучить его, а по-церковному с узниками разговаривал лишь сам Гервасий, да ещё из головы у курившего благовония важного Агапита удавалось вытянуть пару-тройку словечек во время его посещений.
– Глупость какая! – возмущался Читрадрива. – Кому это надо: говорить на двух языках и записывать речь на менее распространённом?!
– Это что, – возражал Гервасий. – Вот на севере, откуда вы явились, есть народы, что говорят на помеси нашего языка с церковным, и несть числа тем людям. Аль не ведали того разве?
– Ужас, – соглашался Читрадрива.
Впрочем, времени у него было предостаточно, а делать всё равно было нечего. И пока Карсидар, изнывая от скуки, рассматривал уже до последней трещинки изученные дощечки с изображениями святых людей, практиковался в мягком владении хайен-эрец и другими необходимыми приёмами да пугал Гервасия до полусмерти невинными просьбами объяснить, как вода делается святой (ведь она не может жить по законам богов, как святой человек!), Читрадрива корпел над книгами.
И таки научился читать! Семь дней понадобилось ему, чтобы разобрать истории из «Житий святых». После этого Гервасий притащил сборник церковных гимнов «Псалтирь», над которым Читрадрива корпел ещё три дня…
И тогда он сделался задумчивым, почти перестал разговаривать. А потом вдруг заявил Карсидару, что заподозрил неладное.
– Асаф, Асаф. Сорок девятый гимн, – повторял он, тыча пальцем в исчерченный загадочными значками фолиант. – Знаешь, шлинасехэ, ведь у нашего народа есть имя Хасав! Впрочем, откуда тебе это знать…
– Или вот. И вот. И вот, – говорил он через некоторое время, перевернув ещё несколько страниц. – В этой книге постоянно повторяются имена Давид и Саул.
Карсидар невольно вздрогнул:
– Что?!
Читрадрива оторвал взгляд от книги и пытливо посмотрел на него:
– Я сказал «Давид и Саул». Уловил что-то знакомое?
– Ну-у, – задумчиво протянул Карсидар. – Что-то такое почудилось… Ах да, конечно же! Саул – Сол, звучит похоже. – Он тяжело вздохнул, подумав о мальчишке, которого видел в последний раз у входа в ту проклятую пещеру; и неизвестно, что с ним случилось потом… – Хотя нет, вряд ли. Скорее всего, просто совпадение. Ведь Сол явно не гандзак.
– Зато имя у него анахское.
– Чушь! – фыркнул Карсидар. – Сол чисто орфетанское имя. А гандзаки позаимствовали его.
– Как сказать, как сказать, – покачал головой Читрадрива. – Впрочем, спорить не буду. Замечу лишь, что у анхем имя Сол встречается гораздо чаще, чем у коренных орфетанцев. К тому же у нас есть старая-престарая сказка про пастушка Дахвита, который присматривал за табунами богатого анаха Сола. Этот последний жутко невзлюбил слугу и всё время хотел убить его. А к Дахвиту однажды ночью явился волшебник Шамеил и подарил ему горшочек то ли волшебной воды, то ли волшебного масла. Пастушок выпил каплю и стал ужасно сильным. Он победил в сражении великана Галшихафу, а тогда…
Карсидар лишь пренебрежительно рассмеялся.
– Глупости! – безапелляционно заявил он. – Нас самих принимают за колдунов и без устали поливают всякими жидкостями. Ты вон простудился даже. А каково быть в шкуре колдуна, хорошо известно нам обоим. Богатый анах, пастушок, великан, волшебник… Ты же прекрасно понимаешь, что ни в коем случае нельзя верить сказкам, которыми неразумные женщины запугивают детей!..
Тут Карсидар прикусил язык, потому что вспомнил, как единственный раз их навестила сотникова дочь Милка. Неизвестно, с помощью каких ухищрений она пробралась к окошку поруба, когда и самого Михайла, и его начальника Остромира к узникам не пускали. А девушка сторожей обманула!
– Зачем ты это сделала? – спрашивал её изумлённый Карсидар. – Разве это не опасно?
Широко раскрытые серо-зелёные Милкины глаза блестели в крохотном окошке, охраняемом деревянным богом на кресте.
– А мне страх как интересно! Мне мамка рассказывала, что колдуны… ужасные. Они жуть какие! Кривые! Нос крючком, уши торчком, – сообщила она после некоторого раздумья. – Татонька говорит, что вы оба страшные колдуны, а ты, Хорсадар, сам-один целое войско татарское порушил. Во! Но ты же не «нос крючком, уши торчком», ты…
И исчезла, так и не докончив фразы. Видимо, что-то её спугнуло.
– Милка, Милка, – звал Карсидар. Ответа не было…
– Ты чего это сотникову дочку поминаешь? В «Псалтири» такого имени нет, – удивился Читрадрива.
Карсидар тотчас овладел стихийно прорвавшимися воспоминаниями и с деланным равнодушием заметил:
– Тебе показалось.
– Ага, ясно, – и Читрадрива предпочёл вернуться к вычитанным в книге именам. – Так вот, несмотря на то, что всё это сказки, я бы очень хотел выяснить, кто такие Давид, Саул и Асаф. Может, они тоже пережили похожие приключения… Чует моё сердце, неспроста это. Ох, неспроста, мой принц!
И тем же вечером уговорил Гервасия принести новую книгу. Жрец так и просиял от умиления. Он пообещал непременно доложить старшим о том, что «поганыя колдуны» пребывают в просветлении и начинают чтить «Святыя Писания». Действительно, на следующий же день «Псалтирь» исчез из комнаты, а его сменила уже просто невообразимо толстая и солидная книга в переплёте, окованном зеленоватой от старости медью.
– Вот! – торжественно изрёк Гервасий, водружая книгу на столик. – Вот то, с чего всё начало бысть!
Впрочем, хоть её полагалось читать, стоя перед столиком на коленях, после ухода жреца Читрадрива перетащил фолиант на свой набитый соломой тюфяк в углу, пристроил поудобнее самый большой светильник и уже четвёртый день разбирал написанное. Карсидар видел его склонившимся над книгой вечером, когда засыпал, и утром, едва пробуждался.
Вот и сейчас он увлечённо читал, сидя на небольшой скамеечке. Да какое там увлечённо! Карсидару показалось, что ещё немного, и Читрадрива прыгнет в книгу с головой. И поминай как звали.
– Эй! Э-эй… – позвал он.
Но Читрадрива лишь отмахнулся, пробормотал нетерпеливо: «Погоди, погоди, тут как раз самое интересное», – не отрывая взгляда от пергаментной страницы, нашарил мисочку с сушёными яблоками, зачерпнул пригоршню и продолжил чтение.
«Ерунда какая! Что он там нашёл?» – подумал Карсидар и немедленно получил ответ:
«Сейчас узнаешь. Потерпи ещё минутку, ради всех богов, здешних и тамошних! Кажется, наконец оно…»
И вновь чихнул.
Читрадрива простудился ещё в княжеской гриднице, когда младшие жрецы, по приказу митрополита Иосифа, окатили их с головы до ног святой водой. Процедура весьма напоминала банную. Однако в баньке Остромировы слуги вновь и вновь распаривали их, нагревали, а здесь пришлось аж до самого поруба топать в мокрой одежде. Вот теперь насморк и одолел. Жаль, что у Читрадривы не было в запасе никаких «штучек» для борьбы со столь тривиальной болезнью. Он знал пару заклинаний на случай ранений, переломов и прочих травм, но не более того.
Стоп! Да ведь у него перстень! Может, попробовать?..
– Эй, Читрадрива, а с колечком моим повозиться не хочешь? Глядишь, избавился бы от напасти.
– Да отцепись ты наконец! – в сердцах выкрикнул гандзак, переставил скамеечку и отвернулся от Карсидара вместе с книгой.
Ну и ну! Вот так книга! Никогда ещё Читрадрива так не увлекался.
И поскольку толку от него сейчас не было никакого, Карсидар принялся в который раз рассматривать развешанные по стенам картинки и фигурки.
Вряд ли кто-нибудь ещё содержался в подобном «заключении». Благодаря стараниям подручных толстяка Иосифа скромная комнатка поруба превратилась в некое подобие коридоров замка Люжтен, где размещалась целая картинная галерея. Отличие состояло в том, что здесь были собраны изображения всевозможных богов и богинь, а не портреты родственников. Кроме того, в коридорах замка князя Люжтенского не было статуэток.
Кстати, о князе! Ростислав тоже выделил для узников кое-что полезное. Спали они на соломенных тюфяках, покрытых одеялами из шкур. В комнату поставили две скамеечки, не считая столика для книг. Еду приносили трижды в день. Кормили весьма недурно, возможно, даже с княжеского стола. И кроме того, Ростислав дважды справлялся через носившего еду слугу, не желают ли друзья покинуть поруб.
– Мы заняты, – отвечал оба раза Читрадрива.
И всё оставалось по-прежнему: он читал, а Карсидар упражнялся в мягком владении полезными приёмами и навыками.
Одно было плохо – тюрьма не отапливалась, и холод здесь стоял невообразимый. Поэтому насморк у Читрадривы не проходил. Но он не сдавался. «Лучше спокойно сидеть в холодном порубе, чем ссориться с русичами на воле», – таковы были его мотивы. И что самое странное: хоть Карсидара точно так же облили водой и провели мокрым по морозу, в отличие от Читрадривы, он не подхватил никакой простуды! Неужели гандзак прав, и дело здесь в его способностях, далеко превосходящих таланты учителя?..
– Всё. Домучил.
Книга громко хлопнула, послышался довольный смешок. Карсидар оторвался от картинки, изображавшей мать Иисуса Христа, богиню Марию, и уставился на Читрадриву, который просто светился от счастья, как новенький, только что отчеканенный золотой.
– Что случилось? Ты нашёл историю про своего Саула с Асафом? Или, может, здесь тоже обитают гандзаки? Или мы очутились в Ральярге?
– И то, и другое, и третье, – бодро ответил Читрадрива.
– В самом деле?! – Карсидар почувствовал, как его щёки заливаются румянцем возбуждения. – Ты серьёзно?
– Вполне.
Читрадрива поднялся со скамеечки, потянулся, смачно зевнул, перебрался на свой тюфяк, хитро посмотрел на товарища… Как вдруг вскочил и потребовал:
– Ну-ка, ну-ка, подойди к свету…
Не понимая, в чём дело, Карсидар сделал три шага вперёд, чтобы оказаться в более освещённом месте.
– А знаешь, у тебя не только седых волос почти не осталось… У тебя ухо растёт. Точно!
Карсидара настолько потрясло это сообщение, что он замер, как громом поражённый. Наконец протянул руку к правому виску – и с ужасом и отвращением нащупал на кончике оставшегося от уха обрубка маленькую нежно-шелковистую мочку!
– Понимаешь, я тут всё читал, голову поднять было некогда, сам знаешь. А сейчас глянул – что за чудеса?! Дай-ка пощупать.
Карсидар подошёл к Читрадриве и покорно склонил набок голову. Тот внимательно осмотрел обезображенное саблей Менке ухо с вновь образовавшимся отростком и лишь многозначительно хмыкнул, не найдясь с ответом.
– Так что там у тебя? – спросил Карсидар, стремясь повернуть беседу от неприятной для размышлений темы к старой. А то в голову опять полезли мысли о схожести с ящерицей. – Нашёл сказание про Давида и Саула?
– И не только его. Нашлись тут и другие наши сказки. Вот.
Читрадрива быстро листал коричневато-жёлтые страницы и приговаривал:
– Вот, шлинасехэ, смотри. Видишь «Книгу Есфири»? Это же предание про короля Хашроша и Астор, которая спасла анхем! Моё любимое…
– Неужто у гандзаков были короли? – Карсидар скептически усмехнулся. – Представляю себе такого правителя!
Читрадрива болезненно поморщился. К сожалению, его товарищ до сих пор не отождествляет себя со своим народом – анхем.
– У анхем, мой принц, королей действительно никогда не было. Только дело ведь в том, что Хашрош был не наш, а чужеземец, и Астор пошла за него не по доброй воле, а чтобы спасти от истребления свой народ… – Читрадрива слегка смутился, вспомнив, как в прошлом сравнивал с героиней этой легенды свою мать. – Но в устах наших стариков всё это звучит крайне расплывчато, а в этой книге даже царство Хашроша указано: сто двадцать семь областей, от Индии до Ефиопии. И тут ещё упоминаются какие-то Персия и Мидия.
– Разве есть такие царства? – удивился Карсидар. – Никогда не слыхал ни про Индию, ни про Мидию.
– А ты вообще когда-нибудь высовывал нос за пределы Орфетанского края? – едко осведомился Читрадрива.
– Случалось. Но всё равно ничего похожего на свете не существует! – не сдавался Карсидар.
– А как же легенды? – Читрадрива продолжал стоять на своём. – И имена похожи: Астор – Есфирь, Дахвит – Давид, Сол – Саул, Шамеил – Самуил…
– А как насчёт короля, мужа Астор?
– Не похоже, – честно сознался Читрадрива. – Артаксеркс – Хашрош.
– Тогда его королевство должно было зваться не Персией, как ты говорил, а скорее Ксерксией, – с сарказмом заметил Карсидар.
– Но тут мелькает название одной из областей: Индия.
– Ну и что?
– Хиндегиша. Это легендарная страна, которая упоминается в наших сказках.
Карсидар призадумался. В самом деле, одни имена чем-то похожи на другие. И название страны: Хинденгиша – Индия…
– Кстати, о Давиде и Сауле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72