Мы на всякий случай немного отошли и выжидательно замерли.
Бом! Добравшийся до яйца Улюлюм обрушил на скорлупу меч.
Все замерли, чувствуя величие момента.
Ничего не изменилось. Скорлупа не треснула, изнутри на стук никто не реагирует. Бум! — повторяет попытку Улюлюм. На этот раз он взял меч двумя руками и ударил из-за головы.
— Ну…
Безрезультатно. Бум! Бум!
— С этим понятно, — оборачиваясь к строению, произнес я. — Давайте обследуем здание, перекусим, а потом займемся поисками подходов к яйцу.
— А он? — спросила Агата, кивнув на Улюлюма, обрушивающего удар за ударом на незыблемую, как скала, скорлупу яйца.
— Пускай его… Просто будем держать в поле зрения.
— Правильно, — поддержал меня джинн. — Чем бы герой ни тешился, лишь бы мечом в зубах не колупался.
Относительно строения мои предположения оправдались. В квадратной пятиэтажке расположены административные помещения, в башнях — жилой сектор, нынче совершенно пустой. А длинная пристройка оказалась совершенно пустым ангаром с расчерченными под парковку летательных аппаратов площадками.
Оставив группу из десяти бойцов присматривать за пытающимся прорубиться к славе Улюлюмом, я назначил остальных ответственными за своевременное приготовление пищи. А сам в сопровождении валькирий, Тихона, джинна и Викторинии с неотлучно следующим за ней императорским князем отправился изучать административную часть строения. Может, найду бумаги, которые прольют свет на происходящее вокруг.
Бегло осмотрев помещения первого этажа, мы не обнаружили ничего интересного, если не считать надписи на стене туалета, показавшей: кто бы ее ни сделал — он близок нам. Всей глубины мысли я не понял, а компьютер отказался пояснять, сославшись на отсутствие в базе данных информации про древних и про их психологию, но что-то в этой надписи есть. На стене начертано: «Весь мир — огромная тюрьма. Лишь здесь свобода! Выбор за тобой».
— Какой выбор? — поинтересовалась Оленька, зачарованно рассматривая корявые буквы.
— Не знаю.
— Это написали паразиты?
— Кто его теперь знает…
— Но не Великий дракон?
— Вот он уж точно в этом не участвовал… Ладно. Пошли, осмотрим второй этаж.
— Пошли.
Потратив некоторое время на изучение непонятной конструкции, в которой я усмотрел аналог лифта, я попробовал заставить его функционировать, но безуспешно. Не уверен, что, распахни лифт приветственно двери и замурлычь ласково сервомоторами, я решился бы им воспользоваться, но попытаться определить его работоспособность стоило. Поочередно нажав на все кнопочки, переставив все рычажки из одного положения в другое, я разочарованно вздохнул:
— Не работает.
— Без молотка и пол-литра не починить, — поддакнул джинн. И, просунув голову в дверной стык, так же разочарованно вздохнул.
— Что там? — заинтересовались мы.
— Бу… бу… бу…
— Что-что?
— Ничего не видно, — сообщил разумный сгусток дыма, вытянув голову из лифта. — Освещение не работает.
— Ладно. Облегчения труда героев не предвидится, потопали ножками.
— А это поможет? — удивился князь Торригон. — Если мы ногами потопаем?
— Конечно, — уверил его джинн. — Это стимулирует приток крови к коре головного мозга и как следствие усиливает мозговую деятельность.
Имперский князь с сомнением посмотрел на ультрамаринового рыцаря в белых доспехах и мягких тапочках, словно сомневаясь, что будет лучше: попрыгать или ударить мечом. Здравый смысл победил, и он молча последовал за мной, громыхая железными пятками по ступеням.
Выглянув в окно на лестничной площадке, я удостоверился в том, что все заняты своими делами: Улюлюм — попытками прорубиться сквозь скорлупу, остальные — его охраной и готовкой пищи.
— Что это?
— Это монитор, — посмотрев в направлении, указанном Ольгой, пояснил я. И замер, словно громом пораженный идеей.
Шедшая за мной по пятам Викториния остановиться не успела.
— А-а-а… — Раскинув руки, я пролетел метра два, отделявшие меня от закрытой двери, и вместе с последней рухнул на стеллажи, заставленные металлическими коробками.
Терзаемая муками раскаяния за свою нерасторопность, кобылица единорога поспешила мне на помощь. Она ухватилась зубами за мою пятку и выдернула меня из-под завала.
— Спасибо! — поблагодарил я ее.
— Пр-р-р… — ответила она. Что должно было означать приблизительно следующее: не стоит благодарности.
— А ты чего замер, словно призрак тещи увидел? — поинтересовался джинн, прервав визуальное изучение металлических коробок.
— И совсем я ему не тесся — обиженно заявил призрак в звериных шкурах, выбираясь из-под стола, под которым прятался от наших глаз.
— Он неопасный, — успокоил я напрягшегося Торригона.
— Это посему я неопасный? — прошепелявил призрак. — Я узась какой опасный… Месь велни.
— Дался тебе этот меч. Ты ведь к нему прикоснуться даже не можешь.
— Такое накасание за доблоту мою и ласку. — Он пустил слезу, размазывая ее по щекам замусоленным топорищем.
— Ласковый ты наш, — скривился я. — А кто меня убить пытался?
— Так не со сла се… Только лати тела.
— Какого тела? — не поняла Агата.
— Та не тела, а т-тела.
— Дела, что ли? — сообразил я.
— Ну плавильно. Лати тела. Сесяс я вам лассказу свою истолию.
— Только не это, — взмолился я. — Сперва к логопеду, а потом история твоей жизни.
— К-кута? — заикаясь, прошамкал беззубый призрак.
— Эй, джинн!
— А что, как только, так сразу джинн? — тотчас полез в бутылку ее вечный раб. — Я крайний, да?!
— А кто еще справится с таким сложным заданием? — как мне казалось, тонко польстил я ультрамариновому духу.
Джинн снял с головы вратарский шлем и, засунув его в карман, буркнул:
— Стоматолог.
Агата с Оленькой дружно покраснели. «И чего такого он сказал?» — удивился я. Но вслух воскликнул:
— Вот тебе и карты в руки.
Джинн вздохнул, засунул пальцы за нарукавник и извлек оттуда трефового туза.
— Еще, — попросил я.
Он не стал спорить и достал восьмерку.
— Теперь себе, — потребовал я.
Присутствующие, затаив дыхание, наблюдали за развивающимся на их глазах действом.
— Семерка, — сообщил джинн, продемонстрировав соответствующую карту бубновой масти.
— Мало, — произнес я.
— Знаю. — И он вытянул даму пик. За ней последовали два короля.
— Тяни, — подбодрил его я.
— Валет либо дама, — пробормотал джинн, засовывая в нарукавник пальцы.
— Только не мухлевать, — предупредил я его.
— Я философ, — гордо ответил джинн, доставая червовую даму, — а не шулер.
— А почему это у вашей дамы паранджа на лице? — подозрительно спросил я, не найдя, к чему еще придраться.
— По религиозным соображениям, — ответил джинн. Но проделал это как-то очень поспешно и нервно. Он все же действительно не шулер.
— Эй, Гульчитай, — постучав пальцем по ламинированной поверхности, улыбнулся я. — Покажи личико.
Червовая дама стрельнула глазками и отрицательно покачала головой.
— Она не хочет, — озвучил ее жест джинн.
— Так сделай, чтобы захотела.
— Я что, извращенец?! — набычился ультрамариновый раб сосуда.
— Руки по швам!!!
От моего крика все присутствующие вытянулись во фрунт. Один джинн растерянно заморгал. Что с него возьмешь? Философ…
— А чего это у твоей дамы морда бородатая? — вкрадчиво поинтересовался я. — Перебор у тебя, братец… Так что смени доспехи на медицинский халат, и вперед.
Джинн поник головой, но крыть было нечем. Разве что матом, но он ведь философ. Поэтому, сменив одеяние, дух повернулся к несчастному беззубому призраку и с самой зверской миной на обычно добродушном лице продемонстрировал бормашину.
Призрак умудрился позеленеть даже сквозь слой покрывавшей его лицо грязи и попытался убежать.
Я проворно ткнул мечом в пол и подставил обретшему материальность призраку подножку. Угрызений совести при этом я не испытал. Во-первых, это для его же блага, поскольку все проблемы из-за непонимания между людьми. И во-вторых, эта беззубая скотина пыталась убить меня. И не раз…
Подняться он уже не успел — налетевший словно вихрь джинн по всем правилам первобытной анестезиологии произвел обезболивание посредством опускания на макушку пациента обитого кожей деревянного молотка, и принялся за работу.
— Давайте исследуем следующий этаж, — предложил я.
— Но мы здесь еще не все осмотрели, — заметил имперский князь Торригон Багрон.
— Успеем.
— Но…
— Ты хочешь оказаться рядом с призраком, когда действие анестезии закончится? — напрямую спросил я.
— Он же призрак, — пожал плечами князь. — Даже покусать не сможет.
— А крик?
— Ладно. Чего ждать? Пошли смотреть выше. — Бросив дежурный взгляд на неустанно трудящегося Улюлюма, я вспомнил, что заставило меня столь резко и необдуманно остановиться. Компьютеры. Если я смогу подключиться к ним, то…
Но искусственный интеллект со свойственной ему безжалостной прямолинейностью разбил мои надежды в пух и прах. Дескать, здешняя система совершенно автономна и подключиться к ней возможно лишь через специальный порт, которым костюм не оснащен.
— А еще в хакеров играешь, — укорил его я.
— А мы орден самодостаточных хакеров, — прозвучало в ответ.
Моя челюсть отвисла: «Куда мир катится?» И как отвисла, так и не успела вернуться на место, вторично опустившись с половины пути наверх от представшего пред моими глазами зрелища.
Весь третий этаж представлял собой одно просторное помещение, по спирали заставленное вертикальными камерами глубокой заморозки. Их здесь было больше сотни — стеклянных цилиндрических труб метрового диаметра, выходивших из прямоугольных оснований, начиненных электроникой и источниками бесперебойного питания и заканчивавшихся полукруглыми крышками. И среди них, насколько я мог видеть, не было ни одного пустого. Все были заполнены бледно-розовым гелем, сквозь который виднелись замершие в самых нелепых позах люди.
— Они мертвы? — поинтересовалась Оленька.
— А не нападут? — добавила Агата.
— Не нападут, — успокоил я их. Кто бы меня успокоил… А причин для беспокойства предостаточно. Откуда на этой забытой богом и Великим драконом планете корабельные камеры длительной заморозки, произведенные на Земле? Кто заморожен в них? И главное: кто их заморозил? Причем судя по состоянию «отморозков», их заморозили против их воли и без соблюдения элементарных правил замораживания.
Задумчиво прохаживаясь вдоль камер, я заглядываю в перекошенные лица, пытаясь проникнуть в окружающую их присутствие здесь тайну.
На очередном лице мой взгляд невольно задерживается. Оно кажется знакомым!
Узнавание обрушивается на меня, словно молот Тора на ползущего по стене таракана. С губ моих срывается жалобный писк, в котором почти невозможно узнать истерический вопль:
— А-а-а!!!
ГЛАВА 31
За стеклом
Сила мага не в том, что он умеет, а в том, как организована его рекламная кампания.
Джузеппе Бальзамо. Граф Калиостро
— Ты уверен? — наверное, в сотый раз спросила Оленька. — Может, они просто похожи?
— Уверен.
— Повнимательнее присмотрись — может, с перепуга показалось.
— Уже смотрел. Ничего не показалось. Это моя тетушка.
— А ты все же еще раз посмотри.
— Да я уже раз десять смотрел!
— Тебе трудно?
— Нет. Просто каждый раз мороз до костей пробирает.
— Соберись, с духом и посмотри.
Не имея ни сил, ни желания спорить с рыжеволосой валькирией, я послушно встал, подошел к камере глубокой заморозки и поднял глаза.
— А-а-а!
— Ты чего кричишь, неужели так страшно?
— Страшно, — признался я.
Уняв дрожь, я отвернулся от перекошенного лица, невидяще смотревшего на меня сквозь слой розоватого геля.
— А-а-а!!!
— Ой! — От неожиданности Оленька выхватила мечи. — А теперь почему орешь? Еще страшнее стало?
— Я не кричал…
— А кто?
— А-а-а!!! — донеслось снизу.
Мы рванулись к выходу, но не успели сделать и двух шагов, как из пола высунулась голова призрака. Следом за ней оттуда же высунулась длинная рука ультрамаринового цвета и ухватила призрака за волосы. Исторгнув очередной вопль, голова исчезла, подбадриваемая рывком за сальные волосы и добродушным приговариванием джинна:
— Ну куда ты бежишь, неразумный… Сейчас доктор тебя по головке погладит… Конечно, молоточком. Чем же еще? Вай! Да не дергайся ты так! Куда?! Стоять! Ай! У-у-у… Идиот! Из-за тебя я себя по пальцу ударил. На тебе! На тебе! На… Успокоился? Ты хоть дышишь? Вроде сопишь. Ну и ладненько. Продолжим.
Успокоившись, мы решили выйти на улицу, поделиться добытыми во время осмотра скудными сведениями и перекусить. Может, Улюлюм хоть на полчаса даст отдых себе и нашим ушам, на которые монотонный грохот производит не самое приятное действие. Вот подкрепится, тогда и возьмется с новыми силами за свершение трудового подвига. Оставив джинна осваивать новую для него специальность призрачного дантиста, мы вышли на площадь и первым делом поинтересовались у суетящихся у костра бойцов, готов ли обед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Бом! Добравшийся до яйца Улюлюм обрушил на скорлупу меч.
Все замерли, чувствуя величие момента.
Ничего не изменилось. Скорлупа не треснула, изнутри на стук никто не реагирует. Бум! — повторяет попытку Улюлюм. На этот раз он взял меч двумя руками и ударил из-за головы.
— Ну…
Безрезультатно. Бум! Бум!
— С этим понятно, — оборачиваясь к строению, произнес я. — Давайте обследуем здание, перекусим, а потом займемся поисками подходов к яйцу.
— А он? — спросила Агата, кивнув на Улюлюма, обрушивающего удар за ударом на незыблемую, как скала, скорлупу яйца.
— Пускай его… Просто будем держать в поле зрения.
— Правильно, — поддержал меня джинн. — Чем бы герой ни тешился, лишь бы мечом в зубах не колупался.
Относительно строения мои предположения оправдались. В квадратной пятиэтажке расположены административные помещения, в башнях — жилой сектор, нынче совершенно пустой. А длинная пристройка оказалась совершенно пустым ангаром с расчерченными под парковку летательных аппаратов площадками.
Оставив группу из десяти бойцов присматривать за пытающимся прорубиться к славе Улюлюмом, я назначил остальных ответственными за своевременное приготовление пищи. А сам в сопровождении валькирий, Тихона, джинна и Викторинии с неотлучно следующим за ней императорским князем отправился изучать административную часть строения. Может, найду бумаги, которые прольют свет на происходящее вокруг.
Бегло осмотрев помещения первого этажа, мы не обнаружили ничего интересного, если не считать надписи на стене туалета, показавшей: кто бы ее ни сделал — он близок нам. Всей глубины мысли я не понял, а компьютер отказался пояснять, сославшись на отсутствие в базе данных информации про древних и про их психологию, но что-то в этой надписи есть. На стене начертано: «Весь мир — огромная тюрьма. Лишь здесь свобода! Выбор за тобой».
— Какой выбор? — поинтересовалась Оленька, зачарованно рассматривая корявые буквы.
— Не знаю.
— Это написали паразиты?
— Кто его теперь знает…
— Но не Великий дракон?
— Вот он уж точно в этом не участвовал… Ладно. Пошли, осмотрим второй этаж.
— Пошли.
Потратив некоторое время на изучение непонятной конструкции, в которой я усмотрел аналог лифта, я попробовал заставить его функционировать, но безуспешно. Не уверен, что, распахни лифт приветственно двери и замурлычь ласково сервомоторами, я решился бы им воспользоваться, но попытаться определить его работоспособность стоило. Поочередно нажав на все кнопочки, переставив все рычажки из одного положения в другое, я разочарованно вздохнул:
— Не работает.
— Без молотка и пол-литра не починить, — поддакнул джинн. И, просунув голову в дверной стык, так же разочарованно вздохнул.
— Что там? — заинтересовались мы.
— Бу… бу… бу…
— Что-что?
— Ничего не видно, — сообщил разумный сгусток дыма, вытянув голову из лифта. — Освещение не работает.
— Ладно. Облегчения труда героев не предвидится, потопали ножками.
— А это поможет? — удивился князь Торригон. — Если мы ногами потопаем?
— Конечно, — уверил его джинн. — Это стимулирует приток крови к коре головного мозга и как следствие усиливает мозговую деятельность.
Имперский князь с сомнением посмотрел на ультрамаринового рыцаря в белых доспехах и мягких тапочках, словно сомневаясь, что будет лучше: попрыгать или ударить мечом. Здравый смысл победил, и он молча последовал за мной, громыхая железными пятками по ступеням.
Выглянув в окно на лестничной площадке, я удостоверился в том, что все заняты своими делами: Улюлюм — попытками прорубиться сквозь скорлупу, остальные — его охраной и готовкой пищи.
— Что это?
— Это монитор, — посмотрев в направлении, указанном Ольгой, пояснил я. И замер, словно громом пораженный идеей.
Шедшая за мной по пятам Викториния остановиться не успела.
— А-а-а… — Раскинув руки, я пролетел метра два, отделявшие меня от закрытой двери, и вместе с последней рухнул на стеллажи, заставленные металлическими коробками.
Терзаемая муками раскаяния за свою нерасторопность, кобылица единорога поспешила мне на помощь. Она ухватилась зубами за мою пятку и выдернула меня из-под завала.
— Спасибо! — поблагодарил я ее.
— Пр-р-р… — ответила она. Что должно было означать приблизительно следующее: не стоит благодарности.
— А ты чего замер, словно призрак тещи увидел? — поинтересовался джинн, прервав визуальное изучение металлических коробок.
— И совсем я ему не тесся — обиженно заявил призрак в звериных шкурах, выбираясь из-под стола, под которым прятался от наших глаз.
— Он неопасный, — успокоил я напрягшегося Торригона.
— Это посему я неопасный? — прошепелявил призрак. — Я узась какой опасный… Месь велни.
— Дался тебе этот меч. Ты ведь к нему прикоснуться даже не можешь.
— Такое накасание за доблоту мою и ласку. — Он пустил слезу, размазывая ее по щекам замусоленным топорищем.
— Ласковый ты наш, — скривился я. — А кто меня убить пытался?
— Так не со сла се… Только лати тела.
— Какого тела? — не поняла Агата.
— Та не тела, а т-тела.
— Дела, что ли? — сообразил я.
— Ну плавильно. Лати тела. Сесяс я вам лассказу свою истолию.
— Только не это, — взмолился я. — Сперва к логопеду, а потом история твоей жизни.
— К-кута? — заикаясь, прошамкал беззубый призрак.
— Эй, джинн!
— А что, как только, так сразу джинн? — тотчас полез в бутылку ее вечный раб. — Я крайний, да?!
— А кто еще справится с таким сложным заданием? — как мне казалось, тонко польстил я ультрамариновому духу.
Джинн снял с головы вратарский шлем и, засунув его в карман, буркнул:
— Стоматолог.
Агата с Оленькой дружно покраснели. «И чего такого он сказал?» — удивился я. Но вслух воскликнул:
— Вот тебе и карты в руки.
Джинн вздохнул, засунул пальцы за нарукавник и извлек оттуда трефового туза.
— Еще, — попросил я.
Он не стал спорить и достал восьмерку.
— Теперь себе, — потребовал я.
Присутствующие, затаив дыхание, наблюдали за развивающимся на их глазах действом.
— Семерка, — сообщил джинн, продемонстрировав соответствующую карту бубновой масти.
— Мало, — произнес я.
— Знаю. — И он вытянул даму пик. За ней последовали два короля.
— Тяни, — подбодрил его я.
— Валет либо дама, — пробормотал джинн, засовывая в нарукавник пальцы.
— Только не мухлевать, — предупредил я его.
— Я философ, — гордо ответил джинн, доставая червовую даму, — а не шулер.
— А почему это у вашей дамы паранджа на лице? — подозрительно спросил я, не найдя, к чему еще придраться.
— По религиозным соображениям, — ответил джинн. Но проделал это как-то очень поспешно и нервно. Он все же действительно не шулер.
— Эй, Гульчитай, — постучав пальцем по ламинированной поверхности, улыбнулся я. — Покажи личико.
Червовая дама стрельнула глазками и отрицательно покачала головой.
— Она не хочет, — озвучил ее жест джинн.
— Так сделай, чтобы захотела.
— Я что, извращенец?! — набычился ультрамариновый раб сосуда.
— Руки по швам!!!
От моего крика все присутствующие вытянулись во фрунт. Один джинн растерянно заморгал. Что с него возьмешь? Философ…
— А чего это у твоей дамы морда бородатая? — вкрадчиво поинтересовался я. — Перебор у тебя, братец… Так что смени доспехи на медицинский халат, и вперед.
Джинн поник головой, но крыть было нечем. Разве что матом, но он ведь философ. Поэтому, сменив одеяние, дух повернулся к несчастному беззубому призраку и с самой зверской миной на обычно добродушном лице продемонстрировал бормашину.
Призрак умудрился позеленеть даже сквозь слой покрывавшей его лицо грязи и попытался убежать.
Я проворно ткнул мечом в пол и подставил обретшему материальность призраку подножку. Угрызений совести при этом я не испытал. Во-первых, это для его же блага, поскольку все проблемы из-за непонимания между людьми. И во-вторых, эта беззубая скотина пыталась убить меня. И не раз…
Подняться он уже не успел — налетевший словно вихрь джинн по всем правилам первобытной анестезиологии произвел обезболивание посредством опускания на макушку пациента обитого кожей деревянного молотка, и принялся за работу.
— Давайте исследуем следующий этаж, — предложил я.
— Но мы здесь еще не все осмотрели, — заметил имперский князь Торригон Багрон.
— Успеем.
— Но…
— Ты хочешь оказаться рядом с призраком, когда действие анестезии закончится? — напрямую спросил я.
— Он же призрак, — пожал плечами князь. — Даже покусать не сможет.
— А крик?
— Ладно. Чего ждать? Пошли смотреть выше. — Бросив дежурный взгляд на неустанно трудящегося Улюлюма, я вспомнил, что заставило меня столь резко и необдуманно остановиться. Компьютеры. Если я смогу подключиться к ним, то…
Но искусственный интеллект со свойственной ему безжалостной прямолинейностью разбил мои надежды в пух и прах. Дескать, здешняя система совершенно автономна и подключиться к ней возможно лишь через специальный порт, которым костюм не оснащен.
— А еще в хакеров играешь, — укорил его я.
— А мы орден самодостаточных хакеров, — прозвучало в ответ.
Моя челюсть отвисла: «Куда мир катится?» И как отвисла, так и не успела вернуться на место, вторично опустившись с половины пути наверх от представшего пред моими глазами зрелища.
Весь третий этаж представлял собой одно просторное помещение, по спирали заставленное вертикальными камерами глубокой заморозки. Их здесь было больше сотни — стеклянных цилиндрических труб метрового диаметра, выходивших из прямоугольных оснований, начиненных электроникой и источниками бесперебойного питания и заканчивавшихся полукруглыми крышками. И среди них, насколько я мог видеть, не было ни одного пустого. Все были заполнены бледно-розовым гелем, сквозь который виднелись замершие в самых нелепых позах люди.
— Они мертвы? — поинтересовалась Оленька.
— А не нападут? — добавила Агата.
— Не нападут, — успокоил я их. Кто бы меня успокоил… А причин для беспокойства предостаточно. Откуда на этой забытой богом и Великим драконом планете корабельные камеры длительной заморозки, произведенные на Земле? Кто заморожен в них? И главное: кто их заморозил? Причем судя по состоянию «отморозков», их заморозили против их воли и без соблюдения элементарных правил замораживания.
Задумчиво прохаживаясь вдоль камер, я заглядываю в перекошенные лица, пытаясь проникнуть в окружающую их присутствие здесь тайну.
На очередном лице мой взгляд невольно задерживается. Оно кажется знакомым!
Узнавание обрушивается на меня, словно молот Тора на ползущего по стене таракана. С губ моих срывается жалобный писк, в котором почти невозможно узнать истерический вопль:
— А-а-а!!!
ГЛАВА 31
За стеклом
Сила мага не в том, что он умеет, а в том, как организована его рекламная кампания.
Джузеппе Бальзамо. Граф Калиостро
— Ты уверен? — наверное, в сотый раз спросила Оленька. — Может, они просто похожи?
— Уверен.
— Повнимательнее присмотрись — может, с перепуга показалось.
— Уже смотрел. Ничего не показалось. Это моя тетушка.
— А ты все же еще раз посмотри.
— Да я уже раз десять смотрел!
— Тебе трудно?
— Нет. Просто каждый раз мороз до костей пробирает.
— Соберись, с духом и посмотри.
Не имея ни сил, ни желания спорить с рыжеволосой валькирией, я послушно встал, подошел к камере глубокой заморозки и поднял глаза.
— А-а-а!
— Ты чего кричишь, неужели так страшно?
— Страшно, — признался я.
Уняв дрожь, я отвернулся от перекошенного лица, невидяще смотревшего на меня сквозь слой розоватого геля.
— А-а-а!!!
— Ой! — От неожиданности Оленька выхватила мечи. — А теперь почему орешь? Еще страшнее стало?
— Я не кричал…
— А кто?
— А-а-а!!! — донеслось снизу.
Мы рванулись к выходу, но не успели сделать и двух шагов, как из пола высунулась голова призрака. Следом за ней оттуда же высунулась длинная рука ультрамаринового цвета и ухватила призрака за волосы. Исторгнув очередной вопль, голова исчезла, подбадриваемая рывком за сальные волосы и добродушным приговариванием джинна:
— Ну куда ты бежишь, неразумный… Сейчас доктор тебя по головке погладит… Конечно, молоточком. Чем же еще? Вай! Да не дергайся ты так! Куда?! Стоять! Ай! У-у-у… Идиот! Из-за тебя я себя по пальцу ударил. На тебе! На тебе! На… Успокоился? Ты хоть дышишь? Вроде сопишь. Ну и ладненько. Продолжим.
Успокоившись, мы решили выйти на улицу, поделиться добытыми во время осмотра скудными сведениями и перекусить. Может, Улюлюм хоть на полчаса даст отдых себе и нашим ушам, на которые монотонный грохот производит не самое приятное действие. Вот подкрепится, тогда и возьмется с новыми силами за свершение трудового подвига. Оставив джинна осваивать новую для него специальность призрачного дантиста, мы вышли на площадь и первым делом поинтересовались у суетящихся у костра бойцов, готов ли обед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52