— Романда? — вклинился в разговор кабатчик. — Отказника?
— Его самого.
— А зачем это тёмному наш Романд? — гневно прищурилась Лоран.
— В глаз кулаком да с хорошего замаха дать! — с подкупающей искренностью ответил Тин.
— В глаз? — Храпик Хро тоже решил, что слишком долго стоял в сторонке. Ещё бы! Оскорбляют своего! Белого мага! — Интересно, и за что же?
— А по-вашему, забавно в ночь Жезла бегать по району Духов от здоровенной пантеры?
Зрители загоготали — до того уморительно-обиженную рожицу скорчил тёмный подмастерье.
— Это, что же, — отсмеявшись, с трудом выговорила Лоран. — Великий чёрный маг Тинни испугался кошечки и пришёл сюда бить нашего Романда?
— Нет, — кисло скривился Тин. — Она меня сюда загнала. Я об этом ходе ничего не знал.
Судя по лицу кабатчика, он — тоже, хотя и определил без труда, откуда явился новый гость.
— О-ой! — протянула герцогская дочка. — Бедная, обиженная нехорошей пантерой деточка. Прибежал к нам жаловаться на плохого гадкого Романда… — Зал полным составом слёг от хохота. — Нам Тинни жалко?
— До безумия! — согласился Храпик и, не сдержавшись, снова прыснул.
— Мы его пожалеем? — продолжала изгаляться Лоран. — Приголубим?
— Приголубим! — неожиданно для себя фыркнул Угрюмец. — Не выгонять же его, тёмненького, маленького, в ночь, на морозец! — он показательно потянул носом. — Там метель начинается.
— Ну, иди сюда! — девушка раскрыла объятия — так же матери призывают своих растерявшихся малышей сделать первые шаги. Ребёнок стоит в одиночестве, но рядом любимая мама, надо только до неё добраться, быстро-быстро, и всё будет хорошо, замечательно, как прежде.
От столь неприкрытого издевательства Угрюмец на месте Тина вылетел бы из кабачка рассерженной пчелой или вовсе превратился в горстку пепла, но тёмный подмастерье, спотыкаясь, поплёлся к Лоран. Сделал один шаг, второй и уткнулся носом в обтянутое кружевной шалью плечико, спина юноши мелко задрожала… В следующий миг Тин крепко сжимал тонкие ручки магини своими лапищами, на лице чародея гуляла наглая ухмылка.
— Белое отделение, — презрительно бросил он. — И кто вас учил верить чёрным магам?
— Н-никто, — пролепетала ошарашенная Лоран.
— Вот поэтому мы и сильнее!
— Уверен? — Храпик одарил пришельца не менее мерзопакостной улыбочкой.
Тин недоумённо нахмурился, очевидно подозревая подвох, чем пленница и воспользовалась. Она легко повела кистями и вывернулась из объятий тёмного подмастерья, а затем, на взгляд Угрюмца, повела себя несколько странно. Не по ситуации.
Лоран чуть сдвинулась — её правое плечо оказалось перед носом Тина — и прихлопнула ладонями над левым ухом, лучезарно улыбнулась. Гость в диком возмущении открыл рот.
— Мне что же, танцевать придётся?!
— Видимо, — подтвердил Храпик.
— Ненавижу я это дело, — Тин закатил глаза, но затем с тяжким вздохом полного повиновения жестокой судьбе поклонился «пленнице». Та в ответ притопнула ножкой — и грянула музыка.
Некоторое время посетители кабачка любовались ладной парочкой, а потом весёлый круг восстановился. Угрюмец на этот раз не присоединился. Он с ненавистью наблюдал за Тином и Лоран.
Вот они осторожно покинули общий хоровод и спрятались в тёмном закутке под лестницей, ведущей на второй этаж «Солнышка». Присели на удачно подвернувшуюся лавочку — видимо «романтический» уголок пользовался спросом. Угрюмец незаметно приблизился. Чтобы слышать. И видеть.
— Тин, зачем ты перед всеми позорился?
— Да ладно тебе, Лона, — легкомысленно отмахнулся юноша. — Они поняли, что я дурачусь. И плевать мне на их мнение!.. — он вдруг осёкся. Его лицо исказилось от внутренней боли, рука, будто бы против воли, потянулась к лицу собеседницы. — Лона, я не могу без тебя! Я так соскучился!
— Мы же виделись ночью, — Лоран несмело улыбнулась и сама прильнула к ладони Тина.
— Это было давно. Очень. Бесконечно!
— Значит, про Романда ты всё придумал? — её глаза говорили о другом.
— Представь себе, нет, — он продолжил беззвучную беседу взглядов. — Наткнулись на него неподалёку от «Весёлого некроманта», это у нас, в районе Духов. Ну-у, не смогли удержаться, за что и поплатились. Впредь наука будет — не связываться с полоумными белыми магами!
— А как же я?
— Я слышал, как меня называли тупицей. Это правда — одного урока мне не достаточно! — Тин второй рукой дотронулся до растрепавшихся волос магини. Сейчас девушка не выглядела идеальной картинкой — щёки красны, платье измято, шаль съехала набок, а кулон с орлом и хрустальной капелькой вовсе переместился на спину.
— А ты знаешь, что Романд был моим женихом? — глаза Лоран хитро блеснули, но надолго удержать выбранную роль девушка не сумела.
— Выходит, мне всё-таки придётся его отыскать и познакомить со своим кулаком? — притворно возмутился тёмный чародей, однако тоже не смог продолжить игру.
На лицах обоих отражалось одно-единственное, всепоглощающее чувство. Рты же что-то говорили, скорее, выпуская наружу ненужные звуки, чем отражая творящееся в сердцах Тина и Лоран.
— Только в мечтах моего отца. И он женился. Думаешь, за что его батюшка имени лишил?
Чародей ничего не ответил — он просто смотрел. Затем вдруг моргнул, очнувшись.
— Лона, пойдём отсюда!
— Праздник Жезла проводят в «Солнышке» ! Это традиция Белого отделения!
— Ночь прошла, Лона. Скоро настоящее солнце проснётся и озарит башню Творения. Мы никогда не встречали там рассвет!
— Но…
— Теперь мы имеем на это право. Ты забыла? Мы подмастерья!
— Тогда? — вопросила она.
— Поспешим! — подтвердил он.
Лоран и Тин выскользнули прочь из кабачка. Никто не обратил внимания на их исчезновение, кроме Угрюмца.
— Невинная Лоран Орлеш, — процедил он. Лицо его исказилось в ненависти и презрении. Внутрь желудка залилась сразу половина припрятанной для худших времён бутыли гномьего самогона. — Согреваешь по ночам чёрного мага? И ведь сама к нему приходишь — наши кельи хорошо защищены от Тьмы! Шлюха! Подстилка!..
Угрюмец осёкся, но его гнева не заметили. Хорошо. Он отомстит этой дряни! И начнёт, пожалуй, с Романда… Почему? Но ведь это он загнал в «Солнышко» Тина и разбил все надежды и мечты Угрюмца! Он! Никто другой! Значит, он первый должен расплатиться! Потом настанет черёд тёмного подмастерья. А последней будет Лоран Орлеш!
Чародей выскочил в район Купцов. Мороз не отрезвил юношу, что тому очень понравилось, к тому же вторая половина «Серди-Гора» нашла своё законное место в без того отравленном организме… Угрюмец рванул из-за пазухи маленький стеклянный шарик на кожаном шнурке.
— Эй, Белоплащник! Герой здесь!
«Я знаю, — ответ, минуя уши, ворвался прямо в мозг. — С ним покончено!»
— Что?! — возопил Угрюмец. Его священная месть была выполнена без его участия?!
«Для тебя у меня имеется другое задание!»
— Какое? — чародей сразу поскучнел.
«Ключ…»
Ключ — так Ключ. Юноша утратил какой-либо смысл своей жизни. А был ли тот вообще?..
* * *
В Чёрном замке творилось волшебство. Так как разрушения были отложены на неопределённый срок, Замок философски наблюдал за столь привычным и всегда новым действом. Особенно хороши оказались сонные комментарии белого мага и недоумевающая в поисках их смысла физиономия хозяина.
Глава 7
Предсказания, или Когда всё только начинается
Дзинь! Дзинь-дзинь-дзинь! Романд определённо делал успехи, всё чаще и чаще подставляя меч под клинок Марго. Ещё бы не совал туда же руки-ноги, голову и прочие немаловажные части тела — цены бы мальчику как бойцу не было! Дзинь! Шмяк, бум.
— Ау-у! — вскрикнул юноша. — Больно! У меня рука ранена! Это нечестный поединок!
— Деточка, — усмехнулся Марго. — Честными бывают только рыцарские турниры — и те редко. В бою, знаешь ли, обязательно кого-то ранят и хорошо бы — твоего врага. К тому же, ранка у тебя неопасная, лёгкая. Царапина, в общем.
Керлик хмуро глянул на друга, но ничего не сказал — ни ему, ни зятю. Марго ошибался: если бы не чародейское искусство мага, его умение врачевать и случай, Лита уже сегодня примеряла бы белое платье вдовы.
…Вчера, с ощутимым трудом выбравшись из-под Романда — вымахал да отяжелел, каланча! ещё полгода назад, не кланяясь, Лите губы целовал! — Керлик с глубоким сожалением обнаружил, что благополучно остыл и не имеет ни малейшего желания злиться. Поэтому начал думать.
Не нравился чародею принесённый драгоценным зятем запах свежей крови, ох не нравился. Конечно, мальчишка мог и поцарапаться — с людьми такое бывает, но аура Романда сверкала болью умирающего Света. Керлик внимательно осмотрел спящего зятя и ужаснулся.
Из плеча Романда торчал тонкий, острее бритвы серебристый диск-звёздочка, небезызвестное оружие ассасинов. Она глубоко, почти до половины ушла внутрь руки, что не так уж и страшно — хотя зубчатый край существенно осложнял рану, кость не была задета, крови вытекло немного, потому исцелить зятя при помощи волшебства не составляло особенного труда. Если бы не одно но!
Ассасины славились качеством работы: наверняка и сразу — их девиз! Они смазывали металл гремучим ядом и пропитывали чёрной магией — не одно, так другое угробит светлого чародея, причём очень быстро. Ведь Романд должен был уже умереть, но убийца не принял во внимание всех особенностей организма «клиента», как и случайностей, буквально преследовавших юного мага.
Во-первых, юноша родился Зелешем — Змеем, которого змеиным же ядом всяко не отравишь. А во-вторых, накачался он крепким и непростым, сейчас единственно правильным пивом. Керлик принюхался — точно! «Янтарный Свет» ! Из запасов «Весёлого некроманта», не иначе. Между прочим, его варили по секретной технологии лишь в одном Уединении-от-Мира, в которое принимали только белых магинь. Но чародей в своё время помотался по Миру, к тайнам разным, великим и не очень, доступ отыскал — секрет «Янтарного Света» крылся в сонничке. Эх, хорош цветок сонничка: пустышка пустышкой, а жизнь человеку спас! Дело же Керлика — в теле её удержать.
Удержал…
— У меня голова болит! — заныл Романд.
Старался он исключительно для жены — кто же ещё пожалеет? Однако Лита не оценила спектакль по достоинству, увлечённо разучивая по книге очередное заклинание.
— Поменьше бы пива хлестал — по утрам похмельем не мучался бы! — наставительно хмыкнул Керлик и вывернул дочери руку. — Не так, Лита! Читай внимательнее! Дополнительных чудовищ, кроме тебя с мужем и Белобрыськи с потомством, в замке не требуется!
— Я всего одну кружку выпил, чтобы этот ненормальный Эфель отвязался! — справедливо обиделся на тестя зять.
— И была она с бочонок, — ехидно пробормотал старший чародей. — Романд! Сзади!
Дзинь!
Собрались члены семейства Хрон и верный Марго (а также усталая Белобрыська с тремя неугомонными отпрысками, уже взрослые, но оттого не менее бестолковые вороны Ххар и Хруст, крысёнок-переросток Кузя и нечто круглое, белое и пушистое неизвестного, но скорее всего, романдо-экспериментального происхождения) в тренировочном зале.
Романд под непосредственным руководством капитана в сочетании с язвительно-нравоучительными советами тестя знакомился с приобретённым вчера в Главели мечом. Не занятая в спарринге компания флегматично наблюдала за избиением нервного подростка.
По времени, а оно близилось к обеду, Керлик и Лита должны были заниматься в библиотеке. Беременность беременностью, а дочь чёрного мага обязана вырасти хорошей магиней — задатки в папу, да и с детьми проблем поубавится. Однако Романд нарушил устоявшееся за полгода расписание.
Спасённый от неминуемой смерти зять нуждался в движении и присмотре опытного чародея, поэтому Керлик с дочерью перебрались в тренировочный зал (тем более библиотека находилась за углом). Маг даже смирился с риском полного провала обоих уроков — несмотря ни на какие обстоятельства, если молодожёны оказывались в одном помещении, их интерес к окружающему Миру резко испарялся.
На этот раз обошлось.
— Папа, — прошептала Лита, когда Романд с Марго ускакали в дальний угол. Юноша забрался на канат и посылал наставнику при помощи меча какие-то хитрые знаки — то ли ритуально-высокородные, то ли бессовестно-неприличные. — Папочка, зачем ты так на Романда? Он же хороший!
— Хороший, — Керлик ласково погладил недавно вывернутую руку дочери. — Малышка, ему и тебе ведь известно, что я ни в коем случае не подозреваю его в пьянках и прочем дурном поведении. Я по себе других стараюсь не мерить, — маг усмехнулся. — А если начистоту, то я верю Романду на слово. Он пока не дал мне повода в себе усомниться.
— Я понимаю, папа, — тихо вздохнула Лита и прижалась к отцу. — Настроение такое. И страшно мне.
— Не бойся, радость моя. Это срок подходит.
— Наверное, ты прав. Но предчувствие у меня какое-то нехорошее. Будто мы сладко спим и вот-вот очнёмся, и увиденное вокруг нам не понравится.
— Успокойся, малышка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82