Жене паладара Джу-лиана предстояло дожидаться возвращения мужа в отцовском дворце… Якобы для того чтобы не подвергать нонновар опасностям дороги, но на самом деле — чтобы Сарго-т имел гарантию моего возвращения. О, в некоторых делах старый мерзавец был очень мудр, хотя во многих случаях вел себя глупее глупого!
Но я разработал свой собственный план, а потому без колебания согласился на все условия ямадара.
В первую живую олу после рассвета в Главном зале дворца верховный жрец Интара соединил руки нонновар Лаэте Наа-ее-лаа и паладара Земли Джу-лиана.
С точки зрения землянина, это был очень странный праздник. Ни торжественного венчания в церкви, ни священника с молитвенником в руке, ни подружки невесты, ни шафера, который умудрился бы наступить на подол платья новобрачной, ни пира с веселым пожеланиями и тостами…
Сразу после того как верховный жрец Интара вложил ручку Наа-ее-лаа в мою руку и закончил длинную молитву словами: «Она твоя — отныне и навсегда!» — мы с принцессой двинулись сквозь длинную вереницу итонов — с одной стороны, и придворных дам — с другой к дверям своих чертогов. Наших общих чертогов, отныне и навсегда.
Трубы принялись выводить две единственных ноты, на которые были способны, но даже их гнусавое завывание казалось мне райской музыкой, — потому что в моей руке лежала ладонь Неелы.
Ва-гасы уже приближались к Серебряной Реке, отделяющей владения калькаров от владений «истинных унитов», но и это меня сейчас не волновало, — потому что принцесса Лаэте не сводила с меня счастливых глаз.
Сарго-т провожал нас давящим змеиным взглядом, но его взгляд не мог омрачить моего счастья — потому что мне улыбалась Наа-ее-лаа, моя жена отныне и навсегда!.
Обитые желтым сплавом створки толщиной в два моих запястья закрылись за нами, отгородив от всего остального дворца… И от всего остального во-наа, где сейчас не существовало никого, кроме нас двоих.
Мы с Неелой принадлежали к разным мирам, я — парень с планеты Земля, она — дочь лаэтско-го ямадара, но когда я нес ее на руках на покрытую васильковыми покрывалами постель, нас не волновало ни прошлое, ни будущее.
Мы любили друг друга так, что первая боль Наа-ее-лаа вырвала стон у нас обоих… А потом лежали рядом, медленно выплывая из закрутившего нас безумного сладкого водоворота, и я прижимался губами к худенькому плечу принцессы, изуродованному рабским клеймом, а она гладила мои волосы…
В эти мгновения мы не думали ни о чем. Мы были просто счастливы как никогда в жизни. Если бы это могло продлиться вечно!
Но ола пролетела, как одно мгновение, и Наа-ее-лаа даже не захотела меня проводить. Она осталась сидеть на кровати, съежившись, завернувшись в одеяло, шевеля губами в беззвучной молитве. Я знал, что моя жена молит великого Интара вернуть меня в Лаэте живым и невредимым.
— Неела! — обернувшись на пороге комнаты, громко окликнул я. — Пожалуйста, улыбнись!
В следующий миг Неела уже стояла рядом, и мне пришлось нести ее обратно на постель: во дворце Сарго-та никогда не бывало жарко даже в дневные олы.
Неизвестно, сколько бы еще продлилось наше прощание, если бы из-за двери не раздался громкий окрик:
— Паладар Джу-лиан! Эскорт ждет тебя!
— Я скоро вернусь, — прошептал я, с трудом отрываясь от губ принцессы. — Ты даже не успеешь соскучиться!
Неела не ответила, по ее лицу текли слезы, но, вспомнив о моей просьбе, она отважно попыталась улыбнуться.
Глава шестая
Возвращение
Не иначе как молитвами Наа-ее-лаа я остался жив и вернулся в Лаэте, только вмешательством Интара я могу объяснить подобное чудо.
К тому времени, как в сопровождении почетного экскорта, выделенного своему зятю ямадаром Сарго-том, я добрался до Джамарта, самого восточного из Старых Городов, ва-гасы успели перерезать последний путь на восток.
Я втайне обрадовался этому обстоятельству, по-тому что с самого начала не собирался мчаться к Свободным Горам. А теперь, когда дороги туда больше не существовало, Сарго-т не мог обвинить меня в невыполнении союзнических обязательств.
Я послал своему тестю гонца, сообщая, что намерен сделать все возможное, чтобы остановить нашествие каннибалов у Серебряной Реки, для чего остаюсь во владениях его союзника, ямадара Кангиса. Последовавшие одно за другим три послания Сарго-та окончательно убедили меня, что правитель Лаэте спятил от страха и подозрительности. Но у меня на очереди были куда более важные дела, чем психоанализ старого мизантропа.
Сделав Джамарт своим опорным пунктом, я начал совершать оттуда вылазки на захваченные ва-гасами земли.
Через шесть ол после того, как я прибыл в Джамарт, пришло известие, что Го-ва-го убит и Великим Предводителем всех племен ва-гасов стал Кларк Ортис.
Помню, я хохотал до слез, узнав об этом. Ситуация вовсе не располагала к смеху, но уж слишком комической была представившаяся моему мысленному взору картинка: бортмеханик «Челленджера», возглавляющий племена четвероногих каннибалов. Какое блистательное повышение, черт возьми! Если бы шеф отборочной комиссии ПАСА предвидел, какая умопомрачительная карьера ожидает его зятя! Ямадар Джамарта преисполнился надеждой, что новый главарь ва-гасов не поведет свои войска на запад, но я приготовился как раз к обратному. Мне было хорошо известно, что ненасытное честолюбие Ортиса не удовлетворится покорением одних калькарских городов, скорее уж можно было бы ожидать пощады от Го-ва-го!
Беженцы, переполнившие Джамарт, рассказывали, что каннибалы пресытились мясом унитов и больше не убивают всех подряд, а гонят целые толпы пленных на восток. Во взятых Ортисом городах щадили также мастеров-оружейников: я понимал, почему. Лучше бы на Земле я учился мастерить взрывные устройства вместо того, чтобы увлекаться боксом и регби! Тогда мне не пришлось бы сейчас водить своих воинов в безумно рискованные вылазки в попытках выведать военные секреты врага.
Нам удалось добиться неплохих успехов, но в конечном итоге все наши подвиги ни к чему не привели.
Если бы Сарго-т, послушавшись меня, заключил союз с калькарами и дал отпор воинам Го-ва-го до того, как они взяли Ринт! А теперь момент был безнадежно упущен.
Даже то, что в мастерских Джамарта трудились теперь оружейники, вырванные моим отрядом из лап ва-гасов, и каждый мой воин к концу улы тоже имел «гремящее оружие», не могло спасти положения. Даже то, что взрывные устройства и гранаты давно перестали являться для унитов загадочными «огненными шарами», не выровняло чашу весов.
Никто из унитов не верил, что ва-гасов можно остановить, паника распространялась неудержимо, как лесной пожар, города один за другим сдавались без боя. Джамарт вполне можно было бы защищать, но ямадар покинул свою столицу, а его войско рассеялось по дорогам, перемешавшись с беженцами, тысячами бредущими на запад.
Последним покинул город мой поредевший в сражениях «эскорт» — восемьдесят воинов, с которыми я прошел огонь и воду. Они не хотели уходить, только мой прямой приказ заставил их все же отправиться в Лаэте.
В конце «синих сумерек» я в одиночку переправился через Серебряную Реку, чтобы убить Кларка Ортиса. То была моя последняя надежда: я не сомневался, что без Ортиса войско ва-гасов рассыплется, лишившись своей основной движущей пружины.
Почти всю ночь, десять холодных беззвездных суток я рыскал по территории ва-гасов, а за мной по пятам рыскала смерть. Я не задумываясь расстался бы с жизнью, если бы это могло остановить нашествие, но «Великого Предводителя» охраняли бдительней, чем любого тирана Земли.
Наконец, осознав всю тщетность своих попыток, я изловил наполовину одичавшего олтона с окровавленным седлом и поскакал на запад.
Рассвет застал меня на высоком холме за опустевшим Джамартом. Всю ночь ва-гасы стояли за Серебряной Рекой, но, оглянувшись назад, я увидел, что по равнине к берегу движется колышащаяся темная туча. Четвероногие воины двигались на новые охотничьи угодья — к Джамарту, Лорису, Уксу… И к Лаэте.
Едва держась в седле, я пробился сквозь толпу унитов, умоляющих впустить их за Внешнее Дворцовое Кольцо. Бляха с трилистником открыла мне заветные ворота, мой полумертвый олтон медленно поплелся по ущельям между крепостных стен…
Я знал, что стены не спасут обитателей Дворцового Квартала, не говоря уж об остальных жителях Лаэте.
Боже, как я посмотрю в глаза Наа-ее-лаа, которая так верила в меня? Есть мужчины, которые, потерпев неудачу, ищут утешения в женских объятьях, но я не принадлежал к их числу. И мне стоило огромного труда направиться к покоям, в которые полторы улы назад мы с Наа-ее-лаа входили рука об руку, принадлежа друг другу отныне и навсегда.
В коротком южном ходе я не увидел ни души, в комнатах слуги встречали меня перепуганными изумленными взглядами. Неудивительно — сейчас я выглядел немногим лучше, чем тогда, когда принцесса притащила меня во дворец прямо с Помоста Казней.
Мне пришлось дважды задать вопрос камеристке принцессы, прежде чем та перестала испуганно таращить на меня глаза и ответила:
— Высочайшая и ее лавадар отправились в храм Интара. Нонновар каждую олу молится там о твоем возвращении, паладар Джу-лиан. Отправить кого-нибудь, чтобы известить госпожу?
— Нет, не нужно прерывать ее беседу с Инта-ром. Ступайте!
Знаком отпустив всех слуг, я тяжело опустился на кровать и обхватил голову руками.
Если ва-гасы будут двигаться с той же скоростью, к концу улы они уже будут здесь. И что с того, что Лаэте считался самым неприступным городом во-наа? Оказавшись в окружении ва-га-сов, лаэтяне должны будут выбирать: или умереть от голода, или сдаться, превратившись в мясной скот для четвероногих каннибалов, или самим начать пожирать друг друга…
Я быстро встал, не в силах больше оставаться наедине со своими мыслями, и вышел из спальни принцессы.
Раз Ирч-ди не было во дворце, оставался единственный унит, с которым я мог поговорить вслух, — блистательный итон Джей-мис.
Бывший тан-скин удивительно быстро освоился с ролью равного чистой крови: мы с Наа-ее-лаа еще не успели сыграть свадьбу, а он уже знал все дворцовые ходы и переходы не хуже, чем городские ночлежки и водостоки. Больше того — Джей-ми знал, кто с кем спит, кто и что пьет, кто чем дышит; Ирч-ди приобрел в его лице поистине неоценимого осведомителя. А я часто вспоминал свои слова о том, что наглость поможет тан-скину стать неплохим итоном: я даже не подозревал тогда, каким вдохновенным пророком окажусь!
Слуги Джейми встретили меня такими же ошарашенными взглядами, как и слуги принцессы. Неужели я настолько плохо выгляжу, что все смотрят на меня, как на разгуливающего покойника?
Отстранив слугу, который робко попытался остановить меня на пороге спальни, я распахнул дверь, вошел… И тут же пожалел, что я это сделал.
Ибо блистательный итон Джей-мис был не один.
Быстро отвернувшись, я ждал, пока ритмичные звуки за моей спиной затихнут.
Можно было побиться об заклад, что тан-скин впервые познал женщину именно здесь, во дворце — сколько бы запросила с низшего из низших даже самая низкопробная проститутка, чтобы согласиться с ним переспать? И вот теперь Джейми всеми силами наверстывал упущенное. Напрасно Ирч-ди пытался его образумить — проявлявший редкую осмотрительность во всем остальном, скин не пропускал ни одной смазливой мордашки. Мне казалось, он находит некое извращенное удовольствие в обладании дочерьми чистой крови; с таким же извращенным удовольствием Джейми жестоко шпынял своих слуг-карханов, заставляя их мгновенно выполнять любые свои капризы.
Великий Интар, если бы жена Итона Орда-ка знала, кто заставляет ее так блаженно стонать! Или это жена советника Ту-рана? У них обеих каштановые локоны; но в любом случае мне лучше уйти…
Стоны стихли, после короткой паузы раздался пронзительный женский визг, и в стену рядом со мной шмякнулся сапог.
— Какого Владыки ты тут делаешь, наглый румит?
Я обернулся как раз вовремя, чтобы подставить щиток под кинжал, брошенный умелой рукой Джейми. Зря Ирч-ди говорил, что я никогда не научусь пользоваться щитком!
Дама проворно скрылась в дальней двери, прихватив свою одежду, а Джейми уставился на меня, разинув рот.
— Я помешал?
Нет ничего лучше дурацкого вопроса, когда попадаешь в дурацкую ситуацию.
Итон Джей-мис сорвался с постели в чем мать родила и, хромая, бросился ко мне:
— Джу-лиан! Ты живой!
Наконец хоть кто-то обрадовался моему возвращению! Пожалуй, впервые в жизни я видел на лице своего приятеля не злобную ухмылку, а улыбку до ушей — и вдруг почувствовал, что сам ужасно соскучился по этому паршивцу.
— Нет, ты правда живой?!
Я обнял его, похлопав по голой спине:
— Конечно, живой, а почему тебя это так удивляет?
— Ха, да ведь в Лаэте чуть ли не каждую олу приходят слухи о твоей смерти!
Даже находясь наедине со мной, скин мастерски имитировал мой акцент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Но я разработал свой собственный план, а потому без колебания согласился на все условия ямадара.
В первую живую олу после рассвета в Главном зале дворца верховный жрец Интара соединил руки нонновар Лаэте Наа-ее-лаа и паладара Земли Джу-лиана.
С точки зрения землянина, это был очень странный праздник. Ни торжественного венчания в церкви, ни священника с молитвенником в руке, ни подружки невесты, ни шафера, который умудрился бы наступить на подол платья новобрачной, ни пира с веселым пожеланиями и тостами…
Сразу после того как верховный жрец Интара вложил ручку Наа-ее-лаа в мою руку и закончил длинную молитву словами: «Она твоя — отныне и навсегда!» — мы с принцессой двинулись сквозь длинную вереницу итонов — с одной стороны, и придворных дам — с другой к дверям своих чертогов. Наших общих чертогов, отныне и навсегда.
Трубы принялись выводить две единственных ноты, на которые были способны, но даже их гнусавое завывание казалось мне райской музыкой, — потому что в моей руке лежала ладонь Неелы.
Ва-гасы уже приближались к Серебряной Реке, отделяющей владения калькаров от владений «истинных унитов», но и это меня сейчас не волновало, — потому что принцесса Лаэте не сводила с меня счастливых глаз.
Сарго-т провожал нас давящим змеиным взглядом, но его взгляд не мог омрачить моего счастья — потому что мне улыбалась Наа-ее-лаа, моя жена отныне и навсегда!.
Обитые желтым сплавом створки толщиной в два моих запястья закрылись за нами, отгородив от всего остального дворца… И от всего остального во-наа, где сейчас не существовало никого, кроме нас двоих.
Мы с Неелой принадлежали к разным мирам, я — парень с планеты Земля, она — дочь лаэтско-го ямадара, но когда я нес ее на руках на покрытую васильковыми покрывалами постель, нас не волновало ни прошлое, ни будущее.
Мы любили друг друга так, что первая боль Наа-ее-лаа вырвала стон у нас обоих… А потом лежали рядом, медленно выплывая из закрутившего нас безумного сладкого водоворота, и я прижимался губами к худенькому плечу принцессы, изуродованному рабским клеймом, а она гладила мои волосы…
В эти мгновения мы не думали ни о чем. Мы были просто счастливы как никогда в жизни. Если бы это могло продлиться вечно!
Но ола пролетела, как одно мгновение, и Наа-ее-лаа даже не захотела меня проводить. Она осталась сидеть на кровати, съежившись, завернувшись в одеяло, шевеля губами в беззвучной молитве. Я знал, что моя жена молит великого Интара вернуть меня в Лаэте живым и невредимым.
— Неела! — обернувшись на пороге комнаты, громко окликнул я. — Пожалуйста, улыбнись!
В следующий миг Неела уже стояла рядом, и мне пришлось нести ее обратно на постель: во дворце Сарго-та никогда не бывало жарко даже в дневные олы.
Неизвестно, сколько бы еще продлилось наше прощание, если бы из-за двери не раздался громкий окрик:
— Паладар Джу-лиан! Эскорт ждет тебя!
— Я скоро вернусь, — прошептал я, с трудом отрываясь от губ принцессы. — Ты даже не успеешь соскучиться!
Неела не ответила, по ее лицу текли слезы, но, вспомнив о моей просьбе, она отважно попыталась улыбнуться.
Глава шестая
Возвращение
Не иначе как молитвами Наа-ее-лаа я остался жив и вернулся в Лаэте, только вмешательством Интара я могу объяснить подобное чудо.
К тому времени, как в сопровождении почетного экскорта, выделенного своему зятю ямадаром Сарго-том, я добрался до Джамарта, самого восточного из Старых Городов, ва-гасы успели перерезать последний путь на восток.
Я втайне обрадовался этому обстоятельству, по-тому что с самого начала не собирался мчаться к Свободным Горам. А теперь, когда дороги туда больше не существовало, Сарго-т не мог обвинить меня в невыполнении союзнических обязательств.
Я послал своему тестю гонца, сообщая, что намерен сделать все возможное, чтобы остановить нашествие каннибалов у Серебряной Реки, для чего остаюсь во владениях его союзника, ямадара Кангиса. Последовавшие одно за другим три послания Сарго-та окончательно убедили меня, что правитель Лаэте спятил от страха и подозрительности. Но у меня на очереди были куда более важные дела, чем психоанализ старого мизантропа.
Сделав Джамарт своим опорным пунктом, я начал совершать оттуда вылазки на захваченные ва-гасами земли.
Через шесть ол после того, как я прибыл в Джамарт, пришло известие, что Го-ва-го убит и Великим Предводителем всех племен ва-гасов стал Кларк Ортис.
Помню, я хохотал до слез, узнав об этом. Ситуация вовсе не располагала к смеху, но уж слишком комической была представившаяся моему мысленному взору картинка: бортмеханик «Челленджера», возглавляющий племена четвероногих каннибалов. Какое блистательное повышение, черт возьми! Если бы шеф отборочной комиссии ПАСА предвидел, какая умопомрачительная карьера ожидает его зятя! Ямадар Джамарта преисполнился надеждой, что новый главарь ва-гасов не поведет свои войска на запад, но я приготовился как раз к обратному. Мне было хорошо известно, что ненасытное честолюбие Ортиса не удовлетворится покорением одних калькарских городов, скорее уж можно было бы ожидать пощады от Го-ва-го!
Беженцы, переполнившие Джамарт, рассказывали, что каннибалы пресытились мясом унитов и больше не убивают всех подряд, а гонят целые толпы пленных на восток. Во взятых Ортисом городах щадили также мастеров-оружейников: я понимал, почему. Лучше бы на Земле я учился мастерить взрывные устройства вместо того, чтобы увлекаться боксом и регби! Тогда мне не пришлось бы сейчас водить своих воинов в безумно рискованные вылазки в попытках выведать военные секреты врага.
Нам удалось добиться неплохих успехов, но в конечном итоге все наши подвиги ни к чему не привели.
Если бы Сарго-т, послушавшись меня, заключил союз с калькарами и дал отпор воинам Го-ва-го до того, как они взяли Ринт! А теперь момент был безнадежно упущен.
Даже то, что в мастерских Джамарта трудились теперь оружейники, вырванные моим отрядом из лап ва-гасов, и каждый мой воин к концу улы тоже имел «гремящее оружие», не могло спасти положения. Даже то, что взрывные устройства и гранаты давно перестали являться для унитов загадочными «огненными шарами», не выровняло чашу весов.
Никто из унитов не верил, что ва-гасов можно остановить, паника распространялась неудержимо, как лесной пожар, города один за другим сдавались без боя. Джамарт вполне можно было бы защищать, но ямадар покинул свою столицу, а его войско рассеялось по дорогам, перемешавшись с беженцами, тысячами бредущими на запад.
Последним покинул город мой поредевший в сражениях «эскорт» — восемьдесят воинов, с которыми я прошел огонь и воду. Они не хотели уходить, только мой прямой приказ заставил их все же отправиться в Лаэте.
В конце «синих сумерек» я в одиночку переправился через Серебряную Реку, чтобы убить Кларка Ортиса. То была моя последняя надежда: я не сомневался, что без Ортиса войско ва-гасов рассыплется, лишившись своей основной движущей пружины.
Почти всю ночь, десять холодных беззвездных суток я рыскал по территории ва-гасов, а за мной по пятам рыскала смерть. Я не задумываясь расстался бы с жизнью, если бы это могло остановить нашествие, но «Великого Предводителя» охраняли бдительней, чем любого тирана Земли.
Наконец, осознав всю тщетность своих попыток, я изловил наполовину одичавшего олтона с окровавленным седлом и поскакал на запад.
Рассвет застал меня на высоком холме за опустевшим Джамартом. Всю ночь ва-гасы стояли за Серебряной Рекой, но, оглянувшись назад, я увидел, что по равнине к берегу движется колышащаяся темная туча. Четвероногие воины двигались на новые охотничьи угодья — к Джамарту, Лорису, Уксу… И к Лаэте.
Едва держась в седле, я пробился сквозь толпу унитов, умоляющих впустить их за Внешнее Дворцовое Кольцо. Бляха с трилистником открыла мне заветные ворота, мой полумертвый олтон медленно поплелся по ущельям между крепостных стен…
Я знал, что стены не спасут обитателей Дворцового Квартала, не говоря уж об остальных жителях Лаэте.
Боже, как я посмотрю в глаза Наа-ее-лаа, которая так верила в меня? Есть мужчины, которые, потерпев неудачу, ищут утешения в женских объятьях, но я не принадлежал к их числу. И мне стоило огромного труда направиться к покоям, в которые полторы улы назад мы с Наа-ее-лаа входили рука об руку, принадлежа друг другу отныне и навсегда.
В коротком южном ходе я не увидел ни души, в комнатах слуги встречали меня перепуганными изумленными взглядами. Неудивительно — сейчас я выглядел немногим лучше, чем тогда, когда принцесса притащила меня во дворец прямо с Помоста Казней.
Мне пришлось дважды задать вопрос камеристке принцессы, прежде чем та перестала испуганно таращить на меня глаза и ответила:
— Высочайшая и ее лавадар отправились в храм Интара. Нонновар каждую олу молится там о твоем возвращении, паладар Джу-лиан. Отправить кого-нибудь, чтобы известить госпожу?
— Нет, не нужно прерывать ее беседу с Инта-ром. Ступайте!
Знаком отпустив всех слуг, я тяжело опустился на кровать и обхватил голову руками.
Если ва-гасы будут двигаться с той же скоростью, к концу улы они уже будут здесь. И что с того, что Лаэте считался самым неприступным городом во-наа? Оказавшись в окружении ва-га-сов, лаэтяне должны будут выбирать: или умереть от голода, или сдаться, превратившись в мясной скот для четвероногих каннибалов, или самим начать пожирать друг друга…
Я быстро встал, не в силах больше оставаться наедине со своими мыслями, и вышел из спальни принцессы.
Раз Ирч-ди не было во дворце, оставался единственный унит, с которым я мог поговорить вслух, — блистательный итон Джей-мис.
Бывший тан-скин удивительно быстро освоился с ролью равного чистой крови: мы с Наа-ее-лаа еще не успели сыграть свадьбу, а он уже знал все дворцовые ходы и переходы не хуже, чем городские ночлежки и водостоки. Больше того — Джей-ми знал, кто с кем спит, кто и что пьет, кто чем дышит; Ирч-ди приобрел в его лице поистине неоценимого осведомителя. А я часто вспоминал свои слова о том, что наглость поможет тан-скину стать неплохим итоном: я даже не подозревал тогда, каким вдохновенным пророком окажусь!
Слуги Джейми встретили меня такими же ошарашенными взглядами, как и слуги принцессы. Неужели я настолько плохо выгляжу, что все смотрят на меня, как на разгуливающего покойника?
Отстранив слугу, который робко попытался остановить меня на пороге спальни, я распахнул дверь, вошел… И тут же пожалел, что я это сделал.
Ибо блистательный итон Джей-мис был не один.
Быстро отвернувшись, я ждал, пока ритмичные звуки за моей спиной затихнут.
Можно было побиться об заклад, что тан-скин впервые познал женщину именно здесь, во дворце — сколько бы запросила с низшего из низших даже самая низкопробная проститутка, чтобы согласиться с ним переспать? И вот теперь Джейми всеми силами наверстывал упущенное. Напрасно Ирч-ди пытался его образумить — проявлявший редкую осмотрительность во всем остальном, скин не пропускал ни одной смазливой мордашки. Мне казалось, он находит некое извращенное удовольствие в обладании дочерьми чистой крови; с таким же извращенным удовольствием Джейми жестоко шпынял своих слуг-карханов, заставляя их мгновенно выполнять любые свои капризы.
Великий Интар, если бы жена Итона Орда-ка знала, кто заставляет ее так блаженно стонать! Или это жена советника Ту-рана? У них обеих каштановые локоны; но в любом случае мне лучше уйти…
Стоны стихли, после короткой паузы раздался пронзительный женский визг, и в стену рядом со мной шмякнулся сапог.
— Какого Владыки ты тут делаешь, наглый румит?
Я обернулся как раз вовремя, чтобы подставить щиток под кинжал, брошенный умелой рукой Джейми. Зря Ирч-ди говорил, что я никогда не научусь пользоваться щитком!
Дама проворно скрылась в дальней двери, прихватив свою одежду, а Джейми уставился на меня, разинув рот.
— Я помешал?
Нет ничего лучше дурацкого вопроса, когда попадаешь в дурацкую ситуацию.
Итон Джей-мис сорвался с постели в чем мать родила и, хромая, бросился ко мне:
— Джу-лиан! Ты живой!
Наконец хоть кто-то обрадовался моему возвращению! Пожалуй, впервые в жизни я видел на лице своего приятеля не злобную ухмылку, а улыбку до ушей — и вдруг почувствовал, что сам ужасно соскучился по этому паршивцу.
— Нет, ты правда живой?!
Я обнял его, похлопав по голой спине:
— Конечно, живой, а почему тебя это так удивляет?
— Ха, да ведь в Лаэте чуть ли не каждую олу приходят слухи о твоей смерти!
Даже находясь наедине со мной, скин мастерски имитировал мой акцент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48