даже если совсем оглохну, лютая боль по-прежнему будет терзать мой мозг…
— Заткнитесь, уроды!
Неужели это мой собственный голос? Или это заходящийся визг Скрэка?
— Скрэ-э-эк! Где ты-ы-ы?!
— Не-е-е-е!
Я прыгнул туда, откуда раздался протяжный нечеловеческий вой, нанес несколько отчаянных ударов, и тесный клубок хвостов, туловищ и рук передо мной распался. Владыки Ночи отхлынули вглубь пещеры, оставив лежать на полу скорчившегося скина. Я наклонился над ним и рядом с плечом Скрэка увидел что-то белое, круглое, полузасыпанное землей.
Это был человеческий череп. Вернее, череп уни-та, а подняв факел повыше, я увидел вокруг множество других костей: похоже, вся пещера была усеяна ими. Наверняка среди жалких останков были и кости смертников, в чьем жилище мы провели ночь… Боюсь, очень скоро к ним прибавятся еще два черепа, над одним из которых будущим археологам во-наа придется порядком поломать головы. Интересно, сумеют ли они опознать в моих бренных останках кости инопланетного существа или классифицируют их как скелет какой-нибудь необычной разновидности Unitas Sapiens?
Скрэк со стоном шевельнулся, и я в мгновение ока вернулся из светлого будущего в кошмарное настоящее:
— Вставай!
Парень приподнял голову, по его лицу текла кровь, в широко раскрытых глазах металось черное безумие.
— Вставай! — я толкнул его ногой и хлестнул факелом появившуюся слева змееногую тварь.
Скин привстал на колени, качнулся и что было сил вцепился в мою ногу.
— Н-н… Н-н-не… Н-не б-бросай меня здесь… Не б-бросай…
Он трясся, как эпилептик рубашка на его плечах была разорвана в клочья и намокла от крови. Неужели здешние легенды — правда, и Владыки Ночи действительно едят людей живьем?!
Вонзившиеся в мой локоть острые зубы немедленно ответили на этот вопрос, я с криком отвращения отбросил укусившего меня змееногого урода.
— Джейми, вставай! — я хлестнул факелом чудовище, которое чуть было не повисло у меня на плечах. — Вставай, дьявол тебя раздери!
Я вдруг понял, что кричу по-английски.
Еще чудо, что я не растерял все слова родного языка, отбиваясь в темноте от красноглазых монстров, отчаянно борясь с готовой захлестнуть меня кипящей лавой безумия. Я больше не понимал, в какой стороне находится выход — повсюду была кромешная тьма, горящие багровые глаза и разрывающее голову злобное шипение.
— Вставай!
Мой яростный крик наконец встряхнул Скрэ-ка настолько, что он отцепился от моего колена и, шатаясь, встал. Я тут же сунул ему одну из пылающих веток.
— Надо выбираться отсюда!
Но я уже понял, что нам не выбраться.
Владыки Ночи окружали нас плотным кольцом, и те, которые напирали сзади, не позволяли своим сородичам отступать. Через эту живую шевелящуюся стену невозможно было прорваться, — да и в какую сторону прорываться? Где находится устье пещеры? Кругом было одинаково черно, и только неистовая жажда жизни заставляла меня из последних сил отбиваться от красноглазых дьяволов, наседающих со всех сторон.
Еще несколько минут безнадежной драки — и лавина чудовищ опрокинет нас на пол, обовьет змеиными хвостами, пустит в ход крысиные мелкие зубы, а тогда… Нет, подобной жуткой смерти я не пожелал бы даже Кларку Ортису!
— Прочь, ублюдки!
Я ударил сплеча скользнувшего мне под ноги Владыку Ночи, но другой змееногий монстр сбил Скрэка с ног и навалился на него.
— Д-джулиа-а-ан!..
Я схватил за шею чудовище, подмявшее под себя унита, и швырнул Владыку Ночи в толпу его сородичей, разбросав их, как кегли.
— Ты запомнил наконец мое имя?! Молодец! — я поднял скина, который едва держался на ногах, сунул ему в руку оброненный факел. — А ну, устроим этим тварям барбекю!
Я выхватил из-за пояса еще одну ветку, зажег и прислонился спиной к тощей спине унита.
— Эй, Владыки Темных Помоек, кто хочет поджариться первым? Подходите!
На эту браваду ушли остатки моего мужества, и когда хозяева пещеры всем скопом ринулись в атаку, я взвыл от боли, взорвавшей мой мозг. Некоторое время я почти вслепую наносил удары, по движению за своей спиной зная, что Скрэк точно так же отвоевывает себе лишние секунды жизни… А потом монстр, беснующийся у меня в голове, совсем обезумел. Не в силах больше выносить дикую головную боль, я с криком упал на колени, выронил факелы, обхватил затылок руками…
И тут случилось чудо.
Оно случилось, как и положено любому приличному чуду, в тот момент, когда я уже утратил всякую надежду.
В оглушительном шипении Владык Ночи вместо торжества вдруг зазвучал панический ужас, острые зубы перестали впиваться в мое тело. С трудом подняв голову, я увидел, как чудовища отхлынули прочь. Давя друг друга в безумной спешке, змееногие твари втискивались в ниши, в ходы, в узкие норы, которыми были испещрены здесь все стены…
Ходы? Норы? Но как я могу видеть их в кромешной темноте?
Хватая ртом воздух, я огляделся по сторонам — и понял, что пещеру заливают волны розово-золотистого света. А там, куда достигали сияющие потоки, уже не было змееногих чудовищ. В во-наа пришло утро, изгнав Владык Ночи во тьму, которая служила им убежищем от восхода до заката.
Я встал, шатаясь, и по хрустящим под ногами костям оглушенно двинулся к устью пещеры, которое, оказывается, было совсем рядом. Ни один змееногий не преградил мне путь наружу, чему я был несказанно рад: вряд ли я смог бы сейчас нанести еще хоть один удар.
Глава седьмая
Тиргон Ямадара Лаэте
Мы со Скрэком далеко не сразу обрели способность мыслить здраво, иначе не старались бы уйти как можно дальше от страшной пещеры. Днем Владыки Ночи не смогли бы нас схватить, даже усни мы в трех шагах от их логова, но в те минуты нами двигало единственное желание: оставить берлогу змееногих монстров далеко позади.
Мы тащились сквозь всплески ярких бликов, пробивающихся сквозь листву, падали, поднимались и снова шли.
Мне нелегко давался этот путь, а еще труднее приходилось отчаянно хромающему униту. С тех пор, как мы выбрались из пещеры, Скрэк не сказал еще ни единого слова и казался вконец спятившим от пережитого кошмара. Неудивительно: парню досталось больше, чем мне, а ведь он от природы был гораздо слабее меня…
Не знаю, сколько бы еще мы брели незнамо куда, если бы лес внезапно не кончился и впереди не показалось поле, заросшее серебристыми злаками высотой в два человеческих роста.
Я рухнул на мягкую желтую траву между деревьями и полем, Скрэк немедленно повалился рядом.
Минут пять я лежал ничком, чувствуя, как медленно затихает пульсирующая боль в затылке, как злобный монстр, так долго старавшийся пробить в моем черепе дыру, постепенно теряет силу. Трава блестела от росы, было чертовски приятно водить щекой по мокрой траве, слизывая с листьев холодные капли… Я занимался этим до тех пор, пока шипение Владык Ночи не перестало отдаваться у меня ушах.
Зато дала о себе знать саднящая боль от укусов, которыми наградили меня хозяева ринтского леса.
Я сел, стянул куртку и рубашку и чертыхнулся при виде дюжины красных точек на своих руках и плечах. К счастью, подорожник встречался в во-наа еще чаще, чем его собрат на Земле; нарвав побольше бледно-зеленых листьев, я начал смазывать их соком следы зубов. Только бы змееногие твари не оказались ядовитыми!
Скрэк молча следил за моими манипуляциями.
Парня до сих пор время от времени встряхивала короткая дрожь, и я вдруг с удивлением осознал, что всерьез беспокоюсь о нем. Слишком много нам пришлось пережить вместе, похоже, вся моя неприязнь к танскину осталась в пещере Ночных Владык… Но что, если там же навеки остался рассудок унита?
Скрэк даже не огрызнулся, когда я начал стаскивать с него изорванную в клочья рубашку, и такая небывалая покорность встревожила меня еще больше; а при виде многочисленных полосок подсохшей крови на спине, плечах и руках унита я громко свистнул.
— Ого! Тебя как будто подавали в качестве главного блюда на пиру у вампиров! Ну да ничего, после бессмертника тебя ничто уже не возьмет…
Я заставил парня лечь на мою разостланную куртку и принялся обрабатывать его укусы. Если у меня пострадали в основном плечи и руки в последние моменты перед рассветом, когда я стоял на коленях, прощаясь с жизнью, то Скрэка словно истыкали иголками с ног до головы.
— Хорошо еще, что у этой нечисти такие мелкие зубы — куда им, скажем, до земных крыс! — я говорил на дикой смеси двух языков, обращаясь скорее к самому себе, чем к безмолствующему уни-ту. — Можешь считать, что ты прошел полный курс иглотерапии, приятель. Помню, Томас Нортон все время повторял, что будущее принадлежит восточной медицине — так вот, тебе выпала честь…
— А ты и в самом деле свалился с неба, — вдруг проговорил Скрэк. — И, когда падал, похоже, сильно ударился головой…
— Ха! У тебя прорезался голос! — от неожиданности я чуть не подавился новой порцией подорожника. — А ну, скажи еще что-нибудь!
— Я даже не слышал… чтобы кто-нибудь… когда-нибудь… сунулся в логово Ночных Владык…
— И ты еще недоволен? — засмеялся я. — Что бы с тобой было, если бы я туда не полез? Скрэк содрогнулся.
— Да, хорошего жару мы задали этим мерзким червякам, верно? — я укрыл скина его изорванной рубашкой и растянулся рядом на просторной меховой куртке. — Может, стоит явиться к Верховному Калькару Ринта и потребовать обещанную награду: как-никак, мы провели в лесу целую ночь от заката до рассвета…
Скрэк резко приподнялся.
— Спятил?! Хочешь вернуться в тюрьму и лишиться правого уха за побег?!
— Шучу, шучу! — улыбнулся я. — Ты что-то совсем не понимаешь шуток. Нет, я не собираюсь добиваться аудиенции у правителя Ринта, я достаточно погостил в его городе, а теперь намерен отправиться в Лаэте. Вот только как следует высплюсь…
Я закрыл глаза, но тут же снова открыл их от громкого шепота:
— Эй, итон!
— Да?
— Сейчас ты не можешь рвануть в Лаэте. Только через полную улу после побега калькары уберут стражу с дорог, тогда и можно будет двинуть на запад…
— Как скажешь, — зевнул я. — Мне еще не приходилось сбегать из здешних тюрем, целиком полагаюсь в этом на твой опыт. Кстати, а откуда вдруг такая трогательная забота о моих ушах и моей свободе?
Вор сердито повернулся ко мне спиной, и я не стал добивать его новыми коварными вопросами: мы оба заслужили несколько часов крепкого спокойного сна.
Не скажу, чтобы нам мирно спалось: в мои сны то и дело врывались змеиные хвосты, красные глаза и острые зубы Ночных Владык. Скрэка наверняка мучили похожие кошмары, потому что он часто дергался и вскрикивал во сне.
Но наконец усталость взяла свое, я заснул, как мертвый, а проснулся оттого, что меня тряхнули за плечо.
— А?! Что?!
Еще до конца не очнувшись, я быстро сел, но Скрэк тут же потянул меня вниз, на секунду зажав рот ладонью:
— Тшшш!
— В чем дело? — я разом стряхнул последние клочья сна и торопливо закрутил головой, высматривая поблизости городскую стражу, или подкрадывающегося к нам тор-хо, или…
Это еще что такое?!
Я распластался по земле, как раздавленная лягушка, и несколько раз протер глаза, чтобы убедиться, что больше не сплю. Потом самым банальным образом ущипнул себя за локоть, — но похожее на дракона чудовище продолжало маячить в двадцати ярдах от нас. При всей своей фантастичности это создание явно не было галлюцинацией или сном!
Огромный зверь (или рептилия? или птица?) имел в длину около тридцати футов, не считая хвоста, скрытого в серебристых стеблях. Массивная морда, в которой было что-то от морды добродушного бегемота, захватывала щедрые порции стеблей, с хрустом перемалывала их, после чего мощная шея нагибалась за новой порцией. Длинное желтовато-белое туловище «дракона» украшали многочисленные роговые выступы, над верхушками колосьев покачивались полусложенные серые крылья, увенчанные на сгибах жуткими загнутыми шипами.
— Что… это? — сипло прошептал я.
— Тиргон, — тихо откликнулся Скрэк.
Я не мог отвести глаза от жутковатого видения, но слегка расслабился, не услышав страха в голосе лаэтянина.
— Тиргон? — крепким толчком в бок я потребовал новых объяснений.
— Да. Говорят, этих тварей даровал Высшим великий Интар, когда вознес ямадаров над всеми прочими смертными, — насмешка в голосе скина ясно показала, какого он мнения об этой легенде. — Говорят, тиргоны дозволяют поднимать себя в воздух только тем, в чьих жилах течет кровь ямадаров…
— Погоди! Ты хочешь сказать, что здешние правители летают на подобных тварях?!
— Да. У каждого тиргона есть ямадар, но не у каждого ямадара есть свой тиргон, — судя по всему, Скрэк процитировал какую-то местную пословицу, смысла которой я не понял.
— А что у него на боку?
Я показал на круг с трилистником внутри, багровеющий на лопатке зверя.
— Это знак Правящего Дома Лаэте. Я наконец оторвал взгляд от мирно пасущегося «дракона».
— Ты имеешь в виду, что этот тиргон?..
— Да. Он принадлежит ямадару Сарго-ту, отцу твоей… Хммм, нашей принцессы Наа-ее-лаа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
— Заткнитесь, уроды!
Неужели это мой собственный голос? Или это заходящийся визг Скрэка?
— Скрэ-э-эк! Где ты-ы-ы?!
— Не-е-е-е!
Я прыгнул туда, откуда раздался протяжный нечеловеческий вой, нанес несколько отчаянных ударов, и тесный клубок хвостов, туловищ и рук передо мной распался. Владыки Ночи отхлынули вглубь пещеры, оставив лежать на полу скорчившегося скина. Я наклонился над ним и рядом с плечом Скрэка увидел что-то белое, круглое, полузасыпанное землей.
Это был человеческий череп. Вернее, череп уни-та, а подняв факел повыше, я увидел вокруг множество других костей: похоже, вся пещера была усеяна ими. Наверняка среди жалких останков были и кости смертников, в чьем жилище мы провели ночь… Боюсь, очень скоро к ним прибавятся еще два черепа, над одним из которых будущим археологам во-наа придется порядком поломать головы. Интересно, сумеют ли они опознать в моих бренных останках кости инопланетного существа или классифицируют их как скелет какой-нибудь необычной разновидности Unitas Sapiens?
Скрэк со стоном шевельнулся, и я в мгновение ока вернулся из светлого будущего в кошмарное настоящее:
— Вставай!
Парень приподнял голову, по его лицу текла кровь, в широко раскрытых глазах металось черное безумие.
— Вставай! — я толкнул его ногой и хлестнул факелом появившуюся слева змееногую тварь.
Скин привстал на колени, качнулся и что было сил вцепился в мою ногу.
— Н-н… Н-н-не… Н-не б-бросай меня здесь… Не б-бросай…
Он трясся, как эпилептик рубашка на его плечах была разорвана в клочья и намокла от крови. Неужели здешние легенды — правда, и Владыки Ночи действительно едят людей живьем?!
Вонзившиеся в мой локоть острые зубы немедленно ответили на этот вопрос, я с криком отвращения отбросил укусившего меня змееногого урода.
— Джейми, вставай! — я хлестнул факелом чудовище, которое чуть было не повисло у меня на плечах. — Вставай, дьявол тебя раздери!
Я вдруг понял, что кричу по-английски.
Еще чудо, что я не растерял все слова родного языка, отбиваясь в темноте от красноглазых монстров, отчаянно борясь с готовой захлестнуть меня кипящей лавой безумия. Я больше не понимал, в какой стороне находится выход — повсюду была кромешная тьма, горящие багровые глаза и разрывающее голову злобное шипение.
— Вставай!
Мой яростный крик наконец встряхнул Скрэ-ка настолько, что он отцепился от моего колена и, шатаясь, встал. Я тут же сунул ему одну из пылающих веток.
— Надо выбираться отсюда!
Но я уже понял, что нам не выбраться.
Владыки Ночи окружали нас плотным кольцом, и те, которые напирали сзади, не позволяли своим сородичам отступать. Через эту живую шевелящуюся стену невозможно было прорваться, — да и в какую сторону прорываться? Где находится устье пещеры? Кругом было одинаково черно, и только неистовая жажда жизни заставляла меня из последних сил отбиваться от красноглазых дьяволов, наседающих со всех сторон.
Еще несколько минут безнадежной драки — и лавина чудовищ опрокинет нас на пол, обовьет змеиными хвостами, пустит в ход крысиные мелкие зубы, а тогда… Нет, подобной жуткой смерти я не пожелал бы даже Кларку Ортису!
— Прочь, ублюдки!
Я ударил сплеча скользнувшего мне под ноги Владыку Ночи, но другой змееногий монстр сбил Скрэка с ног и навалился на него.
— Д-джулиа-а-ан!..
Я схватил за шею чудовище, подмявшее под себя унита, и швырнул Владыку Ночи в толпу его сородичей, разбросав их, как кегли.
— Ты запомнил наконец мое имя?! Молодец! — я поднял скина, который едва держался на ногах, сунул ему в руку оброненный факел. — А ну, устроим этим тварям барбекю!
Я выхватил из-за пояса еще одну ветку, зажег и прислонился спиной к тощей спине унита.
— Эй, Владыки Темных Помоек, кто хочет поджариться первым? Подходите!
На эту браваду ушли остатки моего мужества, и когда хозяева пещеры всем скопом ринулись в атаку, я взвыл от боли, взорвавшей мой мозг. Некоторое время я почти вслепую наносил удары, по движению за своей спиной зная, что Скрэк точно так же отвоевывает себе лишние секунды жизни… А потом монстр, беснующийся у меня в голове, совсем обезумел. Не в силах больше выносить дикую головную боль, я с криком упал на колени, выронил факелы, обхватил затылок руками…
И тут случилось чудо.
Оно случилось, как и положено любому приличному чуду, в тот момент, когда я уже утратил всякую надежду.
В оглушительном шипении Владык Ночи вместо торжества вдруг зазвучал панический ужас, острые зубы перестали впиваться в мое тело. С трудом подняв голову, я увидел, как чудовища отхлынули прочь. Давя друг друга в безумной спешке, змееногие твари втискивались в ниши, в ходы, в узкие норы, которыми были испещрены здесь все стены…
Ходы? Норы? Но как я могу видеть их в кромешной темноте?
Хватая ртом воздух, я огляделся по сторонам — и понял, что пещеру заливают волны розово-золотистого света. А там, куда достигали сияющие потоки, уже не было змееногих чудовищ. В во-наа пришло утро, изгнав Владык Ночи во тьму, которая служила им убежищем от восхода до заката.
Я встал, шатаясь, и по хрустящим под ногами костям оглушенно двинулся к устью пещеры, которое, оказывается, было совсем рядом. Ни один змееногий не преградил мне путь наружу, чему я был несказанно рад: вряд ли я смог бы сейчас нанести еще хоть один удар.
Глава седьмая
Тиргон Ямадара Лаэте
Мы со Скрэком далеко не сразу обрели способность мыслить здраво, иначе не старались бы уйти как можно дальше от страшной пещеры. Днем Владыки Ночи не смогли бы нас схватить, даже усни мы в трех шагах от их логова, но в те минуты нами двигало единственное желание: оставить берлогу змееногих монстров далеко позади.
Мы тащились сквозь всплески ярких бликов, пробивающихся сквозь листву, падали, поднимались и снова шли.
Мне нелегко давался этот путь, а еще труднее приходилось отчаянно хромающему униту. С тех пор, как мы выбрались из пещеры, Скрэк не сказал еще ни единого слова и казался вконец спятившим от пережитого кошмара. Неудивительно: парню досталось больше, чем мне, а ведь он от природы был гораздо слабее меня…
Не знаю, сколько бы еще мы брели незнамо куда, если бы лес внезапно не кончился и впереди не показалось поле, заросшее серебристыми злаками высотой в два человеческих роста.
Я рухнул на мягкую желтую траву между деревьями и полем, Скрэк немедленно повалился рядом.
Минут пять я лежал ничком, чувствуя, как медленно затихает пульсирующая боль в затылке, как злобный монстр, так долго старавшийся пробить в моем черепе дыру, постепенно теряет силу. Трава блестела от росы, было чертовски приятно водить щекой по мокрой траве, слизывая с листьев холодные капли… Я занимался этим до тех пор, пока шипение Владык Ночи не перестало отдаваться у меня ушах.
Зато дала о себе знать саднящая боль от укусов, которыми наградили меня хозяева ринтского леса.
Я сел, стянул куртку и рубашку и чертыхнулся при виде дюжины красных точек на своих руках и плечах. К счастью, подорожник встречался в во-наа еще чаще, чем его собрат на Земле; нарвав побольше бледно-зеленых листьев, я начал смазывать их соком следы зубов. Только бы змееногие твари не оказались ядовитыми!
Скрэк молча следил за моими манипуляциями.
Парня до сих пор время от времени встряхивала короткая дрожь, и я вдруг с удивлением осознал, что всерьез беспокоюсь о нем. Слишком много нам пришлось пережить вместе, похоже, вся моя неприязнь к танскину осталась в пещере Ночных Владык… Но что, если там же навеки остался рассудок унита?
Скрэк даже не огрызнулся, когда я начал стаскивать с него изорванную в клочья рубашку, и такая небывалая покорность встревожила меня еще больше; а при виде многочисленных полосок подсохшей крови на спине, плечах и руках унита я громко свистнул.
— Ого! Тебя как будто подавали в качестве главного блюда на пиру у вампиров! Ну да ничего, после бессмертника тебя ничто уже не возьмет…
Я заставил парня лечь на мою разостланную куртку и принялся обрабатывать его укусы. Если у меня пострадали в основном плечи и руки в последние моменты перед рассветом, когда я стоял на коленях, прощаясь с жизнью, то Скрэка словно истыкали иголками с ног до головы.
— Хорошо еще, что у этой нечисти такие мелкие зубы — куда им, скажем, до земных крыс! — я говорил на дикой смеси двух языков, обращаясь скорее к самому себе, чем к безмолствующему уни-ту. — Можешь считать, что ты прошел полный курс иглотерапии, приятель. Помню, Томас Нортон все время повторял, что будущее принадлежит восточной медицине — так вот, тебе выпала честь…
— А ты и в самом деле свалился с неба, — вдруг проговорил Скрэк. — И, когда падал, похоже, сильно ударился головой…
— Ха! У тебя прорезался голос! — от неожиданности я чуть не подавился новой порцией подорожника. — А ну, скажи еще что-нибудь!
— Я даже не слышал… чтобы кто-нибудь… когда-нибудь… сунулся в логово Ночных Владык…
— И ты еще недоволен? — засмеялся я. — Что бы с тобой было, если бы я туда не полез? Скрэк содрогнулся.
— Да, хорошего жару мы задали этим мерзким червякам, верно? — я укрыл скина его изорванной рубашкой и растянулся рядом на просторной меховой куртке. — Может, стоит явиться к Верховному Калькару Ринта и потребовать обещанную награду: как-никак, мы провели в лесу целую ночь от заката до рассвета…
Скрэк резко приподнялся.
— Спятил?! Хочешь вернуться в тюрьму и лишиться правого уха за побег?!
— Шучу, шучу! — улыбнулся я. — Ты что-то совсем не понимаешь шуток. Нет, я не собираюсь добиваться аудиенции у правителя Ринта, я достаточно погостил в его городе, а теперь намерен отправиться в Лаэте. Вот только как следует высплюсь…
Я закрыл глаза, но тут же снова открыл их от громкого шепота:
— Эй, итон!
— Да?
— Сейчас ты не можешь рвануть в Лаэте. Только через полную улу после побега калькары уберут стражу с дорог, тогда и можно будет двинуть на запад…
— Как скажешь, — зевнул я. — Мне еще не приходилось сбегать из здешних тюрем, целиком полагаюсь в этом на твой опыт. Кстати, а откуда вдруг такая трогательная забота о моих ушах и моей свободе?
Вор сердито повернулся ко мне спиной, и я не стал добивать его новыми коварными вопросами: мы оба заслужили несколько часов крепкого спокойного сна.
Не скажу, чтобы нам мирно спалось: в мои сны то и дело врывались змеиные хвосты, красные глаза и острые зубы Ночных Владык. Скрэка наверняка мучили похожие кошмары, потому что он часто дергался и вскрикивал во сне.
Но наконец усталость взяла свое, я заснул, как мертвый, а проснулся оттого, что меня тряхнули за плечо.
— А?! Что?!
Еще до конца не очнувшись, я быстро сел, но Скрэк тут же потянул меня вниз, на секунду зажав рот ладонью:
— Тшшш!
— В чем дело? — я разом стряхнул последние клочья сна и торопливо закрутил головой, высматривая поблизости городскую стражу, или подкрадывающегося к нам тор-хо, или…
Это еще что такое?!
Я распластался по земле, как раздавленная лягушка, и несколько раз протер глаза, чтобы убедиться, что больше не сплю. Потом самым банальным образом ущипнул себя за локоть, — но похожее на дракона чудовище продолжало маячить в двадцати ярдах от нас. При всей своей фантастичности это создание явно не было галлюцинацией или сном!
Огромный зверь (или рептилия? или птица?) имел в длину около тридцати футов, не считая хвоста, скрытого в серебристых стеблях. Массивная морда, в которой было что-то от морды добродушного бегемота, захватывала щедрые порции стеблей, с хрустом перемалывала их, после чего мощная шея нагибалась за новой порцией. Длинное желтовато-белое туловище «дракона» украшали многочисленные роговые выступы, над верхушками колосьев покачивались полусложенные серые крылья, увенчанные на сгибах жуткими загнутыми шипами.
— Что… это? — сипло прошептал я.
— Тиргон, — тихо откликнулся Скрэк.
Я не мог отвести глаза от жутковатого видения, но слегка расслабился, не услышав страха в голосе лаэтянина.
— Тиргон? — крепким толчком в бок я потребовал новых объяснений.
— Да. Говорят, этих тварей даровал Высшим великий Интар, когда вознес ямадаров над всеми прочими смертными, — насмешка в голосе скина ясно показала, какого он мнения об этой легенде. — Говорят, тиргоны дозволяют поднимать себя в воздух только тем, в чьих жилах течет кровь ямадаров…
— Погоди! Ты хочешь сказать, что здешние правители летают на подобных тварях?!
— Да. У каждого тиргона есть ямадар, но не у каждого ямадара есть свой тиргон, — судя по всему, Скрэк процитировал какую-то местную пословицу, смысла которой я не понял.
— А что у него на боку?
Я показал на круг с трилистником внутри, багровеющий на лопатке зверя.
— Это знак Правящего Дома Лаэте. Я наконец оторвал взгляд от мирно пасущегося «дракона».
— Ты имеешь в виду, что этот тиргон?..
— Да. Он принадлежит ямадару Сарго-ту, отцу твоей… Хммм, нашей принцессы Наа-ее-лаа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48