двери-то закрыты; откуда тогда ветер дует?
Внезапно раздался громкий стук в дверь. Он подошел к двери и почему-то осипшим голосом спросил:
— Кто?
В ответ гробовое молчание, а затем забарабанили в окно. Санька на цыпочках, едва дыша, подкрался к окошку и попытался разглядеть хоть что-нибудь снаружи. Но на дворе стояла сплошная темень, и ничего не было видно.
«Наверное, дерево ветром качает».
Охрана царского дворца на деле оказалась не таким уж безобидным занятием, как представлялось поначалу. И от часового, похоже, требовались очень крепкие нервы. Сзади заскреблись. Он моментально развернулся и выхватил меч. Ладонь, судорожно сжимающая рукоять, стала скользкой от пота. Невидимая опасность всегда кажется намного страшнее и больше, чем она может быть на самом деле.
Вдруг стены зала потряс сильный грохот, за окном мелькнула яркая вспышка, и в дальнем углу зала появилось слабое мерцание. Санька замер. От страха у него начало подергиваться ухо. Он выставил впереди себя оружие и с ужасом ждал, что же будет дальше. Между тем свечение становилось все ярче и ярче, пока перед перепуганным часовым не возникло зыбкое видение: седобородый старик с высоко поднятыми руками.
— У-у-у-у… — завыл ночной гость.
— Фу ты, господи, — обмяк Санька, увидев, что это всего-навсего привидение.
Он уже настолько привык к таинственному и волшебному, что появление призрака показалось ему чем-то само собой разумеющимся.
К тому же от привидения неожиданно повеяло чем-то родным, далеким. Ведь что ни говори, а вокруг в основном были сказочные персонажи. И вот сейчас перед ним впервые, можно сказать — наяву, предстал один из тех, которых и в прошлой (то есть будущей) жизни было предостаточно. Все мало-мальски уважающие себя издания пестрели сообщениями об аномалиях, НЛО, барабашках и прочих потусторонних явлениях. С ними встречались на каждом шагу по десять раз на дню. Одному Саньке не везло. То ли веры было маловато, то ли сами привидения обходили его стороной. И вот оно, явление: живое и… вредное. Пугать вздумало.
А чего пугаться? Если есть старинный дворец, то в нем просто обязано жить жуткое привидение. Иначе что это за дворец.
К тому же, объявись привидение в другой обстановке, быть может, все и повернулось бы по-другому. Сейчас же измученному часовому больше всего на свете хотелось завалиться подремать в какой-нибудь угол и хотя бы пару минут не видеть ни этого зала, ни этого гостя. Поэтому он безразлично взглянул на старика и побрел дальше. Призрак оторопел, ошарашенно уставился на удаляющуюся спину, а затем снова забежал вперед.
— У-у, — неуверенно повторил он.
— Не ори, — пробурчал Санька.
— Кто? — окончательно изумился призрак.
— Ты. Спать давно пора, ночь на дворе.
Привидение опустило руки и уставилось на парня:
— Так мы это, того, только по ночам и ходим. А ты что, совсем не боишься?
— Кого? — теперь уже удивился молодец.
— Меня. Я ведь самое страшное проклятие этого дворца.
— А мне-то что. Я здесь человек новый. — Санька почувствовал, что ему совершенно расхотелось спать. — Слушай, дед, а не расскажешь ли ты мне свою историю? Глядишь, и время быстрее пройдет.
Призрак немного помялся, затем пристроился рядом:
— Знаешь, ты первый человек, который решил меня вы слушать. Все остальные обычно разбегались, если успевали, конечно, или падали в обморок.
— Меньше выть нужно. Да мне и бежать-то некуда. Двери заперты, до утра далеко, и делать абсолютно нечего. Вы создания бесплотные. — Он просунул руку сквозь привидение. — Почему я должен бояться?
— Тогда сиди и слушай. Я — прадедушка Берендея, царя нынешнего…
И царский прадед начал повествование о своей прошлой жизни и о том, как его подсидели родственнички.
История была длинной и запутанной, Прадед постоянно сбивался, перескакивал с одного на другое, иногда, для полноты впечатлений, подпрыгивал и летал по залу.
Саньке было хорошо. Он сидел, прислонившись спиной к трону, и мирно дремал, тихо посапывая под монотонное журчание рассказа. Иногда, правда, старик замолкал, но парнишка слегка приоткрывал глаза и говорил: «С ума сойти». Ободренный таким вниманием призрак продолжал дальше свою печальную повесть.
Время потихоньку шло, и темнота за окном постепенно расползалась по щелям. Когда Санька в очередной раз открыл один глаз, то дернулся и вскочил: дверь в зал была приоткрыта, а в образовавшейся щели торчали две головы с разинутыми от удивления ртами.
— Караул бдит! — лихо отрапортовал часовой и вытянулся по стойке «смирно».
Привидение, поперхнувшись на полуслове, поглядело вслед за Санькиным взглядом и, увидев новых слушателей, взлетело и радостно завыло:
— У-у-у-у.
Раздались два глухих удара об пол: царь и воевода лежали на полу без движения.
Прадед облетел вокруг них, удовлетворенно хмыкнул и вернулся назад к Саньке, который вытаращенными от удивления глазами наблюдал за происходящим.
— Что я говорил — готовы, голубчики. Ну а мне пора — скоро петухи третий раз пропоют. Спасибо за компанию. Будет время, приходи еще, побеседуем. Кстати, раскрою одну маленькую тайну: ко мне Василиса, дочка Берендея, иногда заглядывает. Замечательная, я тебе скажу, девица. Можем на троих в «дурачка» перекинуться. Бывай, я пошел. — И царский родственничек исчез.
Санька подскочил к царю и начал его трясти. Тот медленно открыл глаза:
— Где?
— Растворился.
Рядом зашевелился Липуня.
— Ты брат, того, даешь.
— А что такое?
Берендей уселся на пол:
— Это прадед мой убиенный. По дворцу шастает, людей изводит. Он грибками отравился, теперь ищет, кто ему эти грибки подсунул. Житья от него нет.
— Знаю, рассказал он мне эту историю. Я, правда, в именах запутался. Кто и с кем. Да он и сам, по-моему, уже плохо все это дело помнит. И неудивительно, столько лет прошло. А так неплохой мужик. Вы-то его чего боитесь? Не вы же травили.
— Прадед обычно появляется перед всяческими неприятностями. После того, как его в последний раз видели, я зуб сломал, — с серьезным видом ответил Берендей. Он встал, отряхнулся и подозрительно прищурился: — А почему ты его не испугался? А почему он тебе свою байку рассказал? А почему…
— А уж не хотел ли кто, чтобы часового отсюда вперед ногами вынесли? — В дверях стояла Василиса.
— Да ты что?! Скажешь тоже, даже обидно становится. Обычная предосторожность, проверка, так сказать. Теперь вижу: орел, а не парень. Ладно, — царь похлопал молодца по плечу, — так и быть, прощаю. Будешь у меня с нечистой силой бороться. А то она в последнее время совсем распоясалась.
Санька сначала хотел возразить, что все это сплошное везение и он-то тут как раз и ни при чем и произошло все это чисто случайно. Но, вовремя вспомнив поговорку «Не знаешь — молчи, знаешь — помалкивай», решил рта не открывать.
Кроме того, как ни странно, но ему тут начинало нравиться. Не так уж все вокруг и плохо; и приключения не такие жуткие, как показалось поначалу, и друзья появились. Сейчас вот сам царь на службу пригласил. И Василиса…
На радостях Санька и Липуня отправились в ближайший трактир праздновать успешное боевое крещение.
Едва они скрылись, как в тронный зал через потайную дверь вбежал советник. Все это время он стоял, прислонив ухо к замочной скважине, и от злости грыз ногти, ругаясь про себя: «Пора, пора менять царя. Совершенно неуправляем стал. Вечером говорит одно, утром другое. Не правитель, а тряпка».
Однако, бухнувшись в ноги Берендею, он закатил глаза и начал рвать на себе последние волосы:
— Отец-благодетель, ты что делаешь? Змеюку на груди пригреть хочешь. Он же с нечистой силой связан. Сам посуди, разве может обычный человек после твоего прадедушки, не в гнев тебе будет сказано, в здравом уме оставаться? Колдун он, у кого хошь спроси. Замышляет тебя короны лишить.
— Да успокойся. Я ему давеча предлагал Василису да полцарства в придачу, не согласился.
— Глаза отводит. Хочет все царство целиком заполучить.
— Пусть берет. Стар я стал, на покой хочется, внучков понянчить.
— Где это ты видел царя на отдыхе? Для вас покой только вечным быть может. А Василису он или в темницу запрет, или вовсе отравит, а себе из-за моря новую жену привезет.
— Что? — Берендей аж подлетел под потолок. — Кровинушку мою в темницу? Я ее растил, ночей не досыпал, не доедал, не допивал, не… А ты не врешь?
— Делать больше нечего. Ты сам-то умом пораскинь. Парень только появился, а воевода за него? За него. Василиса глаз не сводит? Не сводит. Прадед твой, призрак недоделанный, с ним справиться не смог? Не смог. Все при знаки налицо. Колдун это — злой, коварный и мстительный.
У Берендея округлились глаза, и он заметался по залу:
— Я чувствовал, ох как чувствовал. Хотел же этого злодея в холодную посадить, не дали. Твоя правда, околдовал он всех. Что делать? Что же делать? Давай думай живее. Ты у меня советник или пустое место?
— Нужно отправить его на Дальнее болото. Места там гнилые. Нечистая сила шалит. Не один богатырь бесследно сгинул, и этот обязательно пропадет.
— Мудро, — восхитился царь. — Эй, кто там! Саньку во дворец. Живо!
В ЗАКОЛДОВАННЫХ БОЛОТАХ…
Добраться до трактира Санька и воевода не успели, их догнали и парнишку завернули назад.
— Пойдешь на Дальнее болото, — сквозь зубы процедил советник. — Там целебные травы растут. Царь головой мается, нужно подлечиться.
— Ты чего мелешь? Какая голова? — взвился Берендей. — Если у тебя самого с головкой не в порядке, так я ее вмиг вылечу. И ходить никуда не надо.
— Ты разве забыл, куда мы его посылаем? — зашептал перепуганный Хряк. — Это так, повод.
— Это не повод! — рыкнул в ответ Берендей. — И это ты забыл, что у нас, царей, болезней вообще не бывает.
— Хорошо, хорошо, — согласно закивал советник и, посмотрев на Саньку, пробурчал: — Пойдешь на болото. При несешь разрыв-траву. Она счастье приносит. А еще она… Короче, получай царский указ — и вперед. Отправляешься немедля, а для пущей важности назначаешься посланником по секретной надобности.
— Царь-батюшка, позволь прежде слово молвить, — попытался встрять парнишка.
— Нет! — взвизгнул Хряк. — Опять супротив царской воли идешь. Заруби себе на носу: когда царь говорит — все молчат. Но это не означает, что, когда царь молчит, кто-то может разговаривать. Не выполнишь службы — познакомишься с палачом. Он, кстати, о тебе уже спрашивал, очень ты ему приглянулся. С чего бы это?
— Правильно. — Царь важно поднял вверх указательный палец. — Стража, проводите посла, да смотрите, чтоб не сбежал по дороге.
Знакомство с палачом совершенно не входило в Санькины планы. Поэтому, стиснув зубы, он только молча кивнул: «Ладно, еще это задание выполню, тогда, может, и получится разговор».
На крыльце с самым невозмутимым видом стоял воевода и поджидал парнишку.
— Василиса приказала проводить тебя немного.
Они вышли из города и углубились в лес. Липуня беззаботно шагал по дорожке, весело посвистывая. Санька шел следом и украдкой, с легкой завистью посматривал на него. «Вот это настоящий богатырь, которому все по плечу. Никогда бы не подумал, что обычные люди могут в сказке жить, рядом с чудесами, — размышлял про себя парнишка, — впрочем, у нас колдунов да экстрасенсов тоже хватает. И ничего, даже в газетах объявления дают».
Он так задумался, что с размаху расплющил свой нос о широкую спину воеводы, который резко остановился и стоял, беспокойно разглядывая свой перстень. Камень, еще недавно голубой, стал тревожного черного цвета. Неведомая опасность нависла над путниками.
Молнией мелькнули темные тени, и из ближайших кустов на них бросились два волка. Воевода выхватил меч. Санька автоматически принял боевую стойку, но каким-то шестым чувством почуял, что за спиной возникла еще одна, гораздо более серьезная опасность. Он резко развернулся и увидел летевшего на него в длинном прыжке матерого волка. Времени на то, чтобы отразить нападение, не оставалось, Санька просто вытянул вперед руки и, упав под тяжестью животного, перекатился на спине, перекинув его через себя. Он немедля вскочил, но и серый уже стоял, оскалив пасть. Последовал новый прыжок, однако молодой богатырь на этот раз был готов к нападению и нанес зверю сильнейший удар, от которого тот покатился по земле.
— Посторонись! — подскочил Липуня и одним ударом меча добил хищника. Два других разрубленных трупа уже валялись на земле.
— Чего это волки на людей средь бела дня нападать вздумали? — удивленно спросил Санька.
— Волки, говоришь? Погоди немного, сейчас кое-что интересное увидишь.
Действительно, сквозь волчье обличье понемногу начали проступать человеческие черты, и спустя несколько минут на поляне лежали три мертвых человека.
— Вот тебе и волки, — проговорил воевода, убирая меч. — Оборотни.
— Про оборотней я знаю, — решил блеснуть своими знаниями Санька. — Это люди, которые ночью в волков превращаются и на одиноких путников нападают.
— Молодец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Внезапно раздался громкий стук в дверь. Он подошел к двери и почему-то осипшим голосом спросил:
— Кто?
В ответ гробовое молчание, а затем забарабанили в окно. Санька на цыпочках, едва дыша, подкрался к окошку и попытался разглядеть хоть что-нибудь снаружи. Но на дворе стояла сплошная темень, и ничего не было видно.
«Наверное, дерево ветром качает».
Охрана царского дворца на деле оказалась не таким уж безобидным занятием, как представлялось поначалу. И от часового, похоже, требовались очень крепкие нервы. Сзади заскреблись. Он моментально развернулся и выхватил меч. Ладонь, судорожно сжимающая рукоять, стала скользкой от пота. Невидимая опасность всегда кажется намного страшнее и больше, чем она может быть на самом деле.
Вдруг стены зала потряс сильный грохот, за окном мелькнула яркая вспышка, и в дальнем углу зала появилось слабое мерцание. Санька замер. От страха у него начало подергиваться ухо. Он выставил впереди себя оружие и с ужасом ждал, что же будет дальше. Между тем свечение становилось все ярче и ярче, пока перед перепуганным часовым не возникло зыбкое видение: седобородый старик с высоко поднятыми руками.
— У-у-у-у… — завыл ночной гость.
— Фу ты, господи, — обмяк Санька, увидев, что это всего-навсего привидение.
Он уже настолько привык к таинственному и волшебному, что появление призрака показалось ему чем-то само собой разумеющимся.
К тому же от привидения неожиданно повеяло чем-то родным, далеким. Ведь что ни говори, а вокруг в основном были сказочные персонажи. И вот сейчас перед ним впервые, можно сказать — наяву, предстал один из тех, которых и в прошлой (то есть будущей) жизни было предостаточно. Все мало-мальски уважающие себя издания пестрели сообщениями об аномалиях, НЛО, барабашках и прочих потусторонних явлениях. С ними встречались на каждом шагу по десять раз на дню. Одному Саньке не везло. То ли веры было маловато, то ли сами привидения обходили его стороной. И вот оно, явление: живое и… вредное. Пугать вздумало.
А чего пугаться? Если есть старинный дворец, то в нем просто обязано жить жуткое привидение. Иначе что это за дворец.
К тому же, объявись привидение в другой обстановке, быть может, все и повернулось бы по-другому. Сейчас же измученному часовому больше всего на свете хотелось завалиться подремать в какой-нибудь угол и хотя бы пару минут не видеть ни этого зала, ни этого гостя. Поэтому он безразлично взглянул на старика и побрел дальше. Призрак оторопел, ошарашенно уставился на удаляющуюся спину, а затем снова забежал вперед.
— У-у, — неуверенно повторил он.
— Не ори, — пробурчал Санька.
— Кто? — окончательно изумился призрак.
— Ты. Спать давно пора, ночь на дворе.
Привидение опустило руки и уставилось на парня:
— Так мы это, того, только по ночам и ходим. А ты что, совсем не боишься?
— Кого? — теперь уже удивился молодец.
— Меня. Я ведь самое страшное проклятие этого дворца.
— А мне-то что. Я здесь человек новый. — Санька почувствовал, что ему совершенно расхотелось спать. — Слушай, дед, а не расскажешь ли ты мне свою историю? Глядишь, и время быстрее пройдет.
Призрак немного помялся, затем пристроился рядом:
— Знаешь, ты первый человек, который решил меня вы слушать. Все остальные обычно разбегались, если успевали, конечно, или падали в обморок.
— Меньше выть нужно. Да мне и бежать-то некуда. Двери заперты, до утра далеко, и делать абсолютно нечего. Вы создания бесплотные. — Он просунул руку сквозь привидение. — Почему я должен бояться?
— Тогда сиди и слушай. Я — прадедушка Берендея, царя нынешнего…
И царский прадед начал повествование о своей прошлой жизни и о том, как его подсидели родственнички.
История была длинной и запутанной, Прадед постоянно сбивался, перескакивал с одного на другое, иногда, для полноты впечатлений, подпрыгивал и летал по залу.
Саньке было хорошо. Он сидел, прислонившись спиной к трону, и мирно дремал, тихо посапывая под монотонное журчание рассказа. Иногда, правда, старик замолкал, но парнишка слегка приоткрывал глаза и говорил: «С ума сойти». Ободренный таким вниманием призрак продолжал дальше свою печальную повесть.
Время потихоньку шло, и темнота за окном постепенно расползалась по щелям. Когда Санька в очередной раз открыл один глаз, то дернулся и вскочил: дверь в зал была приоткрыта, а в образовавшейся щели торчали две головы с разинутыми от удивления ртами.
— Караул бдит! — лихо отрапортовал часовой и вытянулся по стойке «смирно».
Привидение, поперхнувшись на полуслове, поглядело вслед за Санькиным взглядом и, увидев новых слушателей, взлетело и радостно завыло:
— У-у-у-у.
Раздались два глухих удара об пол: царь и воевода лежали на полу без движения.
Прадед облетел вокруг них, удовлетворенно хмыкнул и вернулся назад к Саньке, который вытаращенными от удивления глазами наблюдал за происходящим.
— Что я говорил — готовы, голубчики. Ну а мне пора — скоро петухи третий раз пропоют. Спасибо за компанию. Будет время, приходи еще, побеседуем. Кстати, раскрою одну маленькую тайну: ко мне Василиса, дочка Берендея, иногда заглядывает. Замечательная, я тебе скажу, девица. Можем на троих в «дурачка» перекинуться. Бывай, я пошел. — И царский родственничек исчез.
Санька подскочил к царю и начал его трясти. Тот медленно открыл глаза:
— Где?
— Растворился.
Рядом зашевелился Липуня.
— Ты брат, того, даешь.
— А что такое?
Берендей уселся на пол:
— Это прадед мой убиенный. По дворцу шастает, людей изводит. Он грибками отравился, теперь ищет, кто ему эти грибки подсунул. Житья от него нет.
— Знаю, рассказал он мне эту историю. Я, правда, в именах запутался. Кто и с кем. Да он и сам, по-моему, уже плохо все это дело помнит. И неудивительно, столько лет прошло. А так неплохой мужик. Вы-то его чего боитесь? Не вы же травили.
— Прадед обычно появляется перед всяческими неприятностями. После того, как его в последний раз видели, я зуб сломал, — с серьезным видом ответил Берендей. Он встал, отряхнулся и подозрительно прищурился: — А почему ты его не испугался? А почему он тебе свою байку рассказал? А почему…
— А уж не хотел ли кто, чтобы часового отсюда вперед ногами вынесли? — В дверях стояла Василиса.
— Да ты что?! Скажешь тоже, даже обидно становится. Обычная предосторожность, проверка, так сказать. Теперь вижу: орел, а не парень. Ладно, — царь похлопал молодца по плечу, — так и быть, прощаю. Будешь у меня с нечистой силой бороться. А то она в последнее время совсем распоясалась.
Санька сначала хотел возразить, что все это сплошное везение и он-то тут как раз и ни при чем и произошло все это чисто случайно. Но, вовремя вспомнив поговорку «Не знаешь — молчи, знаешь — помалкивай», решил рта не открывать.
Кроме того, как ни странно, но ему тут начинало нравиться. Не так уж все вокруг и плохо; и приключения не такие жуткие, как показалось поначалу, и друзья появились. Сейчас вот сам царь на службу пригласил. И Василиса…
На радостях Санька и Липуня отправились в ближайший трактир праздновать успешное боевое крещение.
Едва они скрылись, как в тронный зал через потайную дверь вбежал советник. Все это время он стоял, прислонив ухо к замочной скважине, и от злости грыз ногти, ругаясь про себя: «Пора, пора менять царя. Совершенно неуправляем стал. Вечером говорит одно, утром другое. Не правитель, а тряпка».
Однако, бухнувшись в ноги Берендею, он закатил глаза и начал рвать на себе последние волосы:
— Отец-благодетель, ты что делаешь? Змеюку на груди пригреть хочешь. Он же с нечистой силой связан. Сам посуди, разве может обычный человек после твоего прадедушки, не в гнев тебе будет сказано, в здравом уме оставаться? Колдун он, у кого хошь спроси. Замышляет тебя короны лишить.
— Да успокойся. Я ему давеча предлагал Василису да полцарства в придачу, не согласился.
— Глаза отводит. Хочет все царство целиком заполучить.
— Пусть берет. Стар я стал, на покой хочется, внучков понянчить.
— Где это ты видел царя на отдыхе? Для вас покой только вечным быть может. А Василису он или в темницу запрет, или вовсе отравит, а себе из-за моря новую жену привезет.
— Что? — Берендей аж подлетел под потолок. — Кровинушку мою в темницу? Я ее растил, ночей не досыпал, не доедал, не допивал, не… А ты не врешь?
— Делать больше нечего. Ты сам-то умом пораскинь. Парень только появился, а воевода за него? За него. Василиса глаз не сводит? Не сводит. Прадед твой, призрак недоделанный, с ним справиться не смог? Не смог. Все при знаки налицо. Колдун это — злой, коварный и мстительный.
У Берендея округлились глаза, и он заметался по залу:
— Я чувствовал, ох как чувствовал. Хотел же этого злодея в холодную посадить, не дали. Твоя правда, околдовал он всех. Что делать? Что же делать? Давай думай живее. Ты у меня советник или пустое место?
— Нужно отправить его на Дальнее болото. Места там гнилые. Нечистая сила шалит. Не один богатырь бесследно сгинул, и этот обязательно пропадет.
— Мудро, — восхитился царь. — Эй, кто там! Саньку во дворец. Живо!
В ЗАКОЛДОВАННЫХ БОЛОТАХ…
Добраться до трактира Санька и воевода не успели, их догнали и парнишку завернули назад.
— Пойдешь на Дальнее болото, — сквозь зубы процедил советник. — Там целебные травы растут. Царь головой мается, нужно подлечиться.
— Ты чего мелешь? Какая голова? — взвился Берендей. — Если у тебя самого с головкой не в порядке, так я ее вмиг вылечу. И ходить никуда не надо.
— Ты разве забыл, куда мы его посылаем? — зашептал перепуганный Хряк. — Это так, повод.
— Это не повод! — рыкнул в ответ Берендей. — И это ты забыл, что у нас, царей, болезней вообще не бывает.
— Хорошо, хорошо, — согласно закивал советник и, посмотрев на Саньку, пробурчал: — Пойдешь на болото. При несешь разрыв-траву. Она счастье приносит. А еще она… Короче, получай царский указ — и вперед. Отправляешься немедля, а для пущей важности назначаешься посланником по секретной надобности.
— Царь-батюшка, позволь прежде слово молвить, — попытался встрять парнишка.
— Нет! — взвизгнул Хряк. — Опять супротив царской воли идешь. Заруби себе на носу: когда царь говорит — все молчат. Но это не означает, что, когда царь молчит, кто-то может разговаривать. Не выполнишь службы — познакомишься с палачом. Он, кстати, о тебе уже спрашивал, очень ты ему приглянулся. С чего бы это?
— Правильно. — Царь важно поднял вверх указательный палец. — Стража, проводите посла, да смотрите, чтоб не сбежал по дороге.
Знакомство с палачом совершенно не входило в Санькины планы. Поэтому, стиснув зубы, он только молча кивнул: «Ладно, еще это задание выполню, тогда, может, и получится разговор».
На крыльце с самым невозмутимым видом стоял воевода и поджидал парнишку.
— Василиса приказала проводить тебя немного.
Они вышли из города и углубились в лес. Липуня беззаботно шагал по дорожке, весело посвистывая. Санька шел следом и украдкой, с легкой завистью посматривал на него. «Вот это настоящий богатырь, которому все по плечу. Никогда бы не подумал, что обычные люди могут в сказке жить, рядом с чудесами, — размышлял про себя парнишка, — впрочем, у нас колдунов да экстрасенсов тоже хватает. И ничего, даже в газетах объявления дают».
Он так задумался, что с размаху расплющил свой нос о широкую спину воеводы, который резко остановился и стоял, беспокойно разглядывая свой перстень. Камень, еще недавно голубой, стал тревожного черного цвета. Неведомая опасность нависла над путниками.
Молнией мелькнули темные тени, и из ближайших кустов на них бросились два волка. Воевода выхватил меч. Санька автоматически принял боевую стойку, но каким-то шестым чувством почуял, что за спиной возникла еще одна, гораздо более серьезная опасность. Он резко развернулся и увидел летевшего на него в длинном прыжке матерого волка. Времени на то, чтобы отразить нападение, не оставалось, Санька просто вытянул вперед руки и, упав под тяжестью животного, перекатился на спине, перекинув его через себя. Он немедля вскочил, но и серый уже стоял, оскалив пасть. Последовал новый прыжок, однако молодой богатырь на этот раз был готов к нападению и нанес зверю сильнейший удар, от которого тот покатился по земле.
— Посторонись! — подскочил Липуня и одним ударом меча добил хищника. Два других разрубленных трупа уже валялись на земле.
— Чего это волки на людей средь бела дня нападать вздумали? — удивленно спросил Санька.
— Волки, говоришь? Погоди немного, сейчас кое-что интересное увидишь.
Действительно, сквозь волчье обличье понемногу начали проступать человеческие черты, и спустя несколько минут на поляне лежали три мертвых человека.
— Вот тебе и волки, — проговорил воевода, убирая меч. — Оборотни.
— Про оборотней я знаю, — решил блеснуть своими знаниями Санька. — Это люди, которые ночью в волков превращаются и на одиноких путников нападают.
— Молодец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47