Может быть, не все еще потеряно? А вдруг у судьбы в кармашке еще одно совсем малюсенькое волшебство завалялось? Не попросишь — не получишь».
Узник аккуратно уселся на пол, приняв почему-то позу «лотоса». Скрестил руки на груди, крепко зажмурился и попытался представить Баюна. Кошачья морда моментально возникла в его воображении, но была, как и в первую их встречу, настолько наглой и ехидной, что парнишка даже дернулся.
Первый блин вышел комом. Санька глубоко вдохнул, снова сосредоточился на коте и для большей убедительности тихонько позвал «Кис, кис», но результат остался все тот же: вокруг ничего не изменилось.
— Врал котяра.
На него навалилась огромная усталость. Жутко захотелось спать. Теперь уже глаза сами закрывались, и разлепить веки не было никаких сил.
Пропади оно все пропадом. Одного жалко — с Василисой-то так по-настоящему и не поговорил. Теперь уже не придется свидеться.
— Привет, — раздался из угла знакомый голос.
— Баюн! — с радостным воплем подскочил заключенный. — А я тут зову и зову, а тебя все нет и нет. Ну, думаю, обманул.
— Это вы, люди, думаете одно, говорите другое и не выполняете ничего, — обиженно проговорил кот, всем своим видом показывая, что оскорблен в своих лучших чувствах.
Санька сначала прыснул от этою вида, но потом вдруг испуганно спросил:
— А может, ты мне просто снишься?
— Опять за свое. Снишься, не снишься. Сон вообще вещь странная. То ли было, то ли не было. А ведь и жизнь точно такая же. Было, не было. Время пройдет, и ни о чем с уверенностью сказать нельзя. Особенно быстро забываются собственные глупости. Все сном кажется. А может быть, и весь этот прием у двухголового тебе пригрезился. Может, ты его сам придумал.
— Ага, придумал. А это что? — Санька рукой обвел темницу. — Сочинение на вольную тему, да?
— Я бы не был столь категоричен, — заметил кот, пошевелив задумчиво ушами. — И вообще я не понимаю, в чем, собственно говоря, дело.
— Он не понимает. Животина бесчувственная. Ему-то что, дыбу для других готовят.
Кот насупился.
— Если мы тут кому-то очень мешаем, так мы можем и не навязываться. Вы уж тут как-нибудь сами, без нас.
— Нет, нет, Баюнчик, — испугался Санька. — Я не хотел тебя обидеть. Просто все очень скверно, и ничего лучшего не предвидится. Помоги выбраться отсюда. Если сможешь. Обещал ведь.
— Обещал, не спорю. Мы, коты, в отличие от вас, людей, никогда от своих слов не отказываемся. Только в толк не возьму никак, чего тебе помогать. Если ты отсюда выйти хочешь, так возьми и выйди.
— Ты б еще сказал как. Дверь закрыта, окно с решеткой.
— Что значит как? Захотел и вышел. Сколько можно повторять: отсутствие внутреннего желания и есть тот тормоз, который часто мешает сделать то, чего желаешь сделать. Я понятно изъясняюсь?
Санька снова вспылил и уже снова приготовился сказать противному животному все, что он о нем думает, но, набрав полную грудь воздуха, досчитал до десяти и тихонько выдохнул. Кот, улыбаясь, наблюдал за этой процедурой.
— Ну и куда же мне идти? — с видом приговоренного к смерти, которому уже все равно, топор или веревка, поинтересовался узник.
Баюн с озабоченным видом обошел камеру и, остановившись у одной из стен, ткнул в нее лапой.
— Сюда. Тут у нас березовая роща.
Санька подошел и потрогал стену. Стена была холодная и совершенно твердая.
— У человека горе, так над ним еще и издеваются.
— Господи. — Кот изобразил учителя, с досады рвущего на себе волосы при виде нерадивого ученика. — И почему ты такой шибко умный. Никакой фантазии. Перевожу на ваш, логический. Я, помнится, уже упоминал, что целый год у одного алхимика жил и немного в науках смыслю. Но ему для одного зелья понадобился живой кот. Пришлось рвать когти. Так вот. Хозяин, если мне не изменяет память, говорил, что все вокруг, и мы в том числе, состоим из одного и того же вещества. Как это называется, я не знаю. А если и знал, то позабыл. Но — и это точно — одно может переходить в другое. Или проходить. Так что и ты запросто можешь пройти сквозь стену. Сделать это мешает только твое неверие. Не думай о стене. Вспомни, как выглядит роща, и шагай.
Санька закрыл глаза, представил березу и потихонечку двинулся вперед. Через секунду у него на лбу вздулась шишка. В это время пропел петух, стало заметно светлее.
— Значит, так. У меня еще куча дел. — Кот развел лапы в стороны, показывая, какого размера эта куча. — Если уж ты такой совершенно бестолковый, то вот тебе волшебное заклинание. Хорошее. От Бабы-Яги. Но больно мудреное, лично я его так и не смог заучить. Быстренько читай и пошли, или я тебя тут одного оставлю.
— Давно бы так, — с облегчением засмеялся Санька. — А то вещество, еще скажи — атомы. Тоже мне физик-ядерщик нашелся. С волшебным-то заклинанием мы откуда хочешь выйдем. — И он схватил протянутую Баюном бумажку.
— Читаешь четко и внятно. Затем закрываешь глаза, ни о чем не думаешь и прыгаешь. Все. Вперед. А то здесь еще не много посидишь — чахотку схватишь. Лично я уже пошел. — И на глазах изумленного Саньки Баюн вошел в стену. Затем из стены появилась кошачья лапа, помахала в воздухе и снова исчезла.
Парнишка начал быстро читать текст, не очень-то вдумываясь в смысл, стараясь только не перепутать буквы. Даже малые дети знают, что в заклинании каждая буква играет наиважнейшую роль. Дочитав до конца, он крепко зажмурил глаза и, не колеблясь, прыгнул. Ощущение было словно тело вошло в воду. Внезапно вода кончилась, и в лицо ударил влажный, свежий воздух. Он находился в березовой роще.
— Получилось. Ей-богу получилось. Не подвела Ягусина бумага. Да я тебе, Баюн, за нее век должен буду.
— Э, не спеши, дорогой. Обещание, сказанное вслух, рано или поздно выполнять придется, что не всегда потом хочется.
— Да я… Да никогда… Эх. Да мне… Да такое заклинание Да в прежней жизни… Да я б там жил… — От осознания того что опасность миновала, Санька просто не мог стоять на месте. Он прыгал, размахивал руками.
— Очень любопытный клинический случай. В течение пяти минут вялотекущая шизофрения переросла в крайне буйное помешательство, — раздался насмешливый голос.
Санька оглянулся и оторопел. Перед ним на невесть откуда взявшемся стуле сидел кот в белом халате, белой шапочке и, что особенно поражало, с очками на круглой морде.
— Ты чего?
— Я? Ничего. — Баюн снял очки, протер их огромным носовым платком и снова водрузил на нос. — Просто нам, исследователям душ человеческих, интересно, что чувствует бывший узник, нежданно очутившийся на свободе, и как все это влияет на его умственные способности.
Санька молча уставился на кота.
— Записку-то не потерял?
Так же молча Санька протянул бумагу.
— Ну-ка прочитай ее еще раз.
— А если я назад в камеру попаду?
— Не попадешь, не попадешь. Читай.
С запинками, с остановками (мало ли что) парнишка повторил заклинание:
— Оть тето хазь нечо илсе.
— Ну и…
— Что «и»?..
— Да-а, — протянул кот. — Крайне тяжелый случай. А при первой встрече умней показался. Ладно уж. Читай теперь задом наперед.
— «Если очень захотеть, то…» Так это не от Бабы-Яги?
— О, у нас уже успехи, — похлопал в ладоши Баюн.
— Обманщик, я тебе поверил, а ты… — начал снова заводиться Санька.
Кот шлепнулся на землю, замотал в воздухе всеми четырьмя лапами и сколько было мочи завопил:
— О великодушный, не лишай жизни несчастное животное, не сумевшее тебе угодить. — Затем снова уселся и с усмешкой произнес: — Это ты себе поверил. А я так, за углом стоял.
— Ну а если бы я в стене застрял? — не унимался бывший узник.
— Проехали, — подмигнул кот. — Значит, в книге судеб на тебе еще не поставили жирной точки. И переживать теперь нечего.
— Странный мир, — вздохнул Санька.
— Да мир тут как раз и ни при чем. Это твое отношение к нему странное.
— Может быть. Хотя сам себя-то ведь всегда считаешь нормальным. Слушай, а откуда тут это двухголовое недоразумение появилось?
— Из тридевятого царства. Ты нашего Змея Горыныча знаешь? Нет? Странно. Ладно, потом познакомлю. Он у нас с виду грозен. Гремит, рычит, огонь и дым пускает. Но это все так, внешнее. А на самом деле — добрейшей души существо. Мухи не обидит. Если, правда, вовремя заметит…
Вот ему-то и преподнесли однажды подарочек. Яйцо. Большое такое, в крапинках. Купцы, что яйцо подарили, из-за моря-окияна приехали. Странные, между прочим, купцы. Товару мало; сами незаметные, в серых плащах. Их на базаре сразу и не разглядишь. «Вот, — говорят. — Если высидеть это яйцо, то вам большой сюрприз будет». Горыныч и обрадовался. У каждого свои тараканы в голове; наш на редкостях помешался, все к себе тянет. Клады собирает. У него сокровищ этих видимо-невидимо. Яйцо он тоже к себе приволок. Прошло время, и вылупился на свет вот этот субъект, Змей поначалу обрадовался, «племяш», говорит. Но тот, чуть подрос, норов свой стал показывать. Пока мал был, Горыныча еще слушался, а затем понемногу безобразничать принялся. Чем все это кончилось, ты сам видел.
— И что с ним теперь делать?
— Никто не знает. Время покажет. — Кот был уже без халата.
— Замечательно. Я тут, понимаешь ли, без роздыху тружусь, со Злом воюю, а вы сидите и выжидаете; ждете, пока я за вас всю работу сделаю. Ладно, если вы такие беспомощные, придется мне вашего мутанта уму-разуму учить.
— Что, так сразу и начнешь? — всплеснул лапами Баюн. — Зачем тогда из темницы бежал? Змей сунется в дверь, а ты его шапкой, да по головам, по головам. Покуда не поумнеет, А что, ты ведь у нас как стихийное бедствие: куда ни попадешь, везде дров наломаешь. И что самое странное — у всех заморочки, а с тебя как с гуся вода. Уже и слух по всей земле прошел о непобедимом богатыре, которого никакое волшебство не берет. Так что будем с тебя былину писать. На худой конец — песнь. Сам же говорил, пора тебя прославлять.
— Хватит издеваться, ошибки бывают у всех. Так ведь учусь же, — вздохнул Санька.
— Ученье — свет… — произнес назидательно Баюн. — Кстати, туту меня твоя котомка завалялась. Мог бы и забрать, не таскать же мне твои вещи.
Санька даже подпрыгнул от радости. Он схватил котомку и перевел дух; «Ася» была на месте.
— Вот увидишь. Я сейчас бегом в город, возьму Липунину дружину — и назад. Буду воспитывать этого пернатого.
ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА
Санька вприпрыжку летел к городу, но чем ближе он подходил, тем тревожнее становилось у него на сердце. Появились сожженные дома, убитые.
Услышав шум, парнишка на всякий случай спрятался за куст; и вовремя. Мимо, громко топая, пробежал отряд в серых капюшонах.
— Прошляпил, — ахнул Санька. — Вот оно, Зло. Пока я там, у сотника, возился, они здесь появились. Обвели вокруг пальца. Двухголовому Змею скормить хотели, нашли кролика. Ну, это вам так просто даром не пройдет. Костьми лягу, но жить буду. Всех на бой подниму. А сейчас я хочу, чтобы туг, передо мной, сию же секунду появились Баюн с Бабой-Ягой.
Раздался оглушительный грохот, и на землю рухнула ступа.
— Ты чего, совсем сдурел? — Возмущению кота и старухи не было предела. — Летим, никого не трогаем, о высоком беседуем, как вдруг ты в самое ухо орешь. Так и заикой стать недолго.
— Ничего. Лучше скажите мне, граждане колдуньи и волшебники, как это получилось, что у вас какие-то заморские злодеи, чернокнижники из Серого Ордена, свои порядки устанавливают, а вы и не знаете?
— Ты, дружок, с больной головы на здоровую не сваливай, — рассердилась Яга. — Все мы знаем, только Берендей злыднями нас считает и ни за какие коврижки нам бы не поверил.
— От ваших склок одни проблемы, — укоризненно покачал головой Санька. — Ребята, пора начинать жить дружно, пока вас поодиночке не перещелкали. Что с Василисой, Липуней и царем?
Баба-Яга закрыла глаза. С минуту она сидела неподвижно, затем голова у нее затряслась, лоб покрылся испариной, и старая колдунья без сил опустилась на землю.
— Живы, — еле ворочая языком, проговорила она. — Больше ничего не вижу. Черная стена, не пробиться.
— И на том спасибо, — обрадовался богатырь. — Идем на выручку. Собирайте всех, кого можно, будем штурмовать крепость.
К вечеру все силы, какие удалось собрать, были стянуты к городу. Силенок было негусто: Сыч со своими людьми и отряд из местных мужиков и ремесленников. Отдельной группой стояли несколько оборотней, Одноглазое Лихо и Баба-Яга. Возле ступы, свернувшись клубком, лежал Баюн. Впрочем, кот не считался — не на мышей же охота готовилась.
— Да, — грустно рассматривал свое войско Санька, — Нас тут едва на один партизанский отряд наберется. Какой может быть штурм — все сразу по углам да переулкам растеряются. А дворец мне одному брать прикажете?
Неожиданно ему показалось, что где-то неподалеку свистят.
— Кому это слишком весело стало? Сейчас «серые» на бегут, и свистуну этому попадет, да и нас обнаружат.
Свист тем временем приближался, и уже можно было разобрать, что кто-то старательно выводит строевую солдатскую песню «Соловей, соловей, пташечка».
Сыч и его дружинники оживленно загомонили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47