Из болотистой почвы сочилась вода, на возвышениях росла густая трава. Путешественники выпустили лошадей пастись под присмотром Римира, Айсы и еще двух человек Финнана, потом нашли более или менее сухой участок земли и разбили лагерь — теперь это стало привычным делом. Весело запылали костры, котелки забурлили над огнем. Никто не сидел без дела: кто собирал хворост, кто таскал воду. Только Ривен бесцельно бродил меж деревьев неподалеку от лагеря.
— Я далеко не уйду, — покачал он головой на вопросительный взгляд Айсы. — Мне нужно побыть одному.
Он погладил теплую морду лошади, когда та потянулась, чтобы обнюхать его, и почесал у нее за ушами. Потом углубился в рощицу. Сумерки потихоньку сгущались. В просветах ветвей уже показались первые звезды. Ривен сел, прислонившись спиной к белому стволу березы, и подтянул колени к груди.
Просто я здесь слишком долго. И мне уже не хочется отсюда уходить, вот в чем проблема.
Позади зашелестела листва. И как бы ему ни хотелось побыть одному, он все равно улыбнулся, когда Мадра подсела к нему.
— Славная ночь, — проговорила она. — Скоро взойдет луна, а утром будет туман. — Она положила голову ему на плечо, и даже от этого легкого прикосновения в теле его шевельнулось желание — такое уже знакомое. Он чуть отодвинулся от нее, и ей пришлось поднять голову.
— Почему? — глухо спросила она.
Почему? Потому что есть женщина, которую я люблю, и которая, может быть, где-то здесь, и сердце ее еще бьется.
Он ничего не сказал ей.
— Финнан спрашивал, невеста я тебе или нет. — В первый раз он взглянул на нее и увидел слезы на щеках, блестевшие в свете звезд. Он обнял ее и притянул к себе.
Хорош герой.
— Я не понимаю, чего ты хочешь.
Он закрыл глаза и прислонился лбом к холодному древесному стволу.
— Я больше уже ничего не хочу. Прости меня, Мадра. Не надо тебе было связываться со мной. Я не хозяин себе.
— Разве мы не должны быть вместе?
— Нет, если хочешь, чтобы твой мир уцелел.
— Ты то удерживаешь меня, то вдруг отталкиваешь.
Он мысленно обругал себя последними словами.
— Я всего лишь никудышный дурак, нерешительный и ни на что не способный, который не в состоянии сделать то, что сделать необходимо. Прости меня.
— А что ты будешь делать в горах? Кого ты надеешься там встретить?
— Не знаю. Гномов. Мою… мою жену, может быть.
Она замерла и прошептала.
— Ты же мне говорил, что она умерла.
— Да, в моем мире, — проговорил Ривен медленно, безнадежно. — Но она здесь, в Мингнише. Я видел ее… здесь.
Мадра отпрянула.
— Как такое вообще может быть? Как она может здесь оказаться?
Руки Ривена упали, коснувшись прелой листвы, устилающей землю.
— Не знаю. Я не знаю, как все это происходит. Я этого не хотел.
— Как и я. — Голос ее звучал тихо, спокойно.
Долгое время они молчали. При свете луны ее глаза казались совсем черными. Волосы — как капюшон, под которым лицо ее было сокрыто в тени.
— А какая она была, твоя жена?
Вроде бы кто-то уже задавал ему этот вопрос — тысячу лет назад, в другом мире.
— Она была… в чем-то очень похожей на тебя. — Он наконец признал это. — Может быть, более дерзкой. Она ничего не боялась. — Именно это ее и убило. И еще — перетершийся трос, который он не удосужился заменить.
Мадра коснулась его лица, провела рукой по старым шрамам на лбу.
— Она умерла на твоих глазах?
«Майкл!»
— Да.
Она притянула его к себе и прижала к груди, целуя его нахмуренное лицо. Так целуют ребенка. Они просто лежали. Не шевелясь. Далеко у реки громко заржала лошадь. Потом вновь стало тихо.
Послышался шорох осторожных шагов в листве, негромкий, как стук капель дождя по опавшей листве. Ривен сел и тут же вскочил на ноги, увидев мерцание глаз и тени, скользящие за деревьями. Схватив Мадру за руку, он рывком поднял ее на ноги.
— Бежим!
Они бросились к лагерю. Ноги скользили по прелой листве. Топот погони раздавался все ближе и ближе, мешаясь с пронзительным визгом. Они петляли между древесных стволов — темные силуэты гриффешей стремительно неслись им вслед. Им уже не хватало дыхания.
Мадра споткнулась и упала лицом в перегной. И буквально через мгновение ее настигли преследователи. Один из них прыгнул. Вскрикнув, она исчезла, погребенная под серой тушей. Ривен издал какой-то невнятный вопль и рывком выхватил меч из ножен. Он вонзил клинок в спину твари, и та, огрызнувшись, отскочила от Мадры. Но тут вдруг что-то тяжелое навалилось на него со спины, сбив его с ног, и Ривен ощутил у себя на лице смрадное дыхание зверя. Он перевернулся — острые когти полоснули его по ребрам. Он сжал меч обеими руками и направил свой удар вверх. Горячая темная жидкость брызнула на него. Он выбрался из-под корчащейся в предсмертных конвульсиях туши и бросился к Мадре, распугав тварей, рвущих когтями распростертую на земле девушку. С какой-то маниакальной силой взмахнул он мечом и разрубил двух гриффешей одним ударом. Но другие тут же заняли место погибших. Ривен пришел в отчаяние — все бесполезно! — и закричал, призывая на помощь. Его клинок со свистом обрушивался на кровожадных тварей, с треском перерубая кости. Но гриффешей было слишком много, а под рубашкой — он чувствовал это — струилась кровь.
Среди деревьев показались люди. Где-то с полдюжины человек. Они спешили к нему на подмогу. И вот уже их клинки засверкали в свете луны. Посохи мирканов крушили черепа зверей. Ривен услышал голос Байклина.
— Отходим к барже, их слишком много!. — Двое подняли Мадру и понесли ее, пока остальные, отступая, отбивали наскоки взбешенных гриффешей. Одолеть их было невозможно. Их становилось все больше и больше — тварей, визжащих от злобы, боли и ярости.
Они выбрались, наконец, из зарослей, и Ривен увидел, что открытое пространство, отделявшее кустарник от воды, так и кишит отвратительными хвостатыми, покрытыми серой шерстью зверями с горящими холодным огнем глазами. Точно вши, расползлись они по всему лагерю. Сражение теперь шло у самой баржи: несколько человек пытались столкнуть ее с отмели, пока остальные сдерживали натиск тварей, стоя по колено в воде. Лунный свет разбивался серебристыми брызгами о поднятую ими пену. У носа баржи плавали трупы, некоторых уже медленно относило вниз по течению. И среди них были не только гриффеши.
Круша все на своем пути, отряд Ривена прорубал себе дорогу к реке. Но звери так разъярились, что и не думали защищаться: они бросались прямо на мечи, тесня людей своей массой, пытаясь сбить их с ног. Внезапно рядом с Ривеном образовалось пустое пространство. Кто-то — в пылу схватки Ривен не увидел, кто, — вскрикнул вдруг и упал. Больше он не поднялся.
Поднимая ногами брызги, они побежали по отмели к барже, медленно отходившей от берега. Длинные шесты погружались в темную воду, пытаясь удержать ее на месте. Теперь вода доходила им до пояса. Приходилось барахтаться едва ли не на плаву. Ривен приподнял голову Мадры и поддерживал ее над водой. Некоторые гриффеши бросились в воду за ними. Глаза Ривену залила кровь и вода, и он почти ничего не видел. Но вот борт баржи приблизился, и Ривен приподнял Мадру из воды. Чьи-то руки подхватили ее, а сам он вцепился в борт. У него уже не было сил забраться на палубу самому.
Острые зубы вонзились ему в ногу и рывком утащили под воду. Ривен задохнулся. Вода залилась ему в уши. Зубы зверя впились еще глубже. Его руки наткнулись на покрытое шерстью тело. Когтистые лапы остервенело терзали его. Ривен извернулся и пальцами обеих рук ткнул зверю в глаза. Грудь ожгло красным пламенем боли, но он услышал отвратительный захлебывающийся визг. Клыки зверя отпустили его, и он, вырвавшись на поверхность, принялся жадно хватать ртом воздух. Кто-то схватил его за воротник и потащил вверх. Ривен пытался освободиться, но сил уже не осталось. Его вытащили из воды на палубу. Он лежал, заходясь хриплым кашлем; над ним склонилось лицо Айсы — непроницаемое, как всегда.
Финнан выкрикивал приказания. Двое матросов шестами отводили баржу на середину реки, а все остальные мечами крушили тварей, пытавшихся вскарабкаться на борт. Ривен потерял свой меч в воде, но, схватив один из шестов с острым концом, принялся орудовать им как пикой. Гриффешей было много. Они выскакивали из воды, лезли на палубу с проворством крыс и набрасывались на людей. Словно сбитый жук, баржа медленно поплыла вниз по течению, в то время как ее экипаж вел на палубе смертный бой. Люди валились с ног под тяжестью рвущих их тварей. Тот, кто падал за борт, находил свою смерть в водоворотах пенящейся воды. Ривену удалось вытащить нож из руки мертвого матроса. Он встал между Айсой и Дармидом, которые отчаянно сражались, чтобы не дать наседавшим на них тварям добраться до Мадры, лежащей без движения на палубе. Посох миркана перебивал кости, дробил черепа и отбрасывал остервеневших гриффешей в реку, вертясь с такой быстротой, что его невозможно было разглядеть. Меч Дармида тоже сбирал свою кровавую жатву. Ривен наносил удары ножом, но ножа в этой битве было явно недостаточно. Он отступил назад и бросил, взгляд на Мадру. Ее изодранное платье пропиталось кровью, глаза были закрыты.
Дармид упал с разорванным горлом, погребенный под телом вцепившегося в него гриффеша. Ривен с размаху вонзил свой нож за ухо твари, и та застыла без движения. Он поднял меч Дармида и встретил следующего гриффеша отчаянным ударом, выпустив ему кишки. Теперь тварей стало поменьше, баржу вынесло на середину реки, и течение уносило ее вместе с плывущими следом гриффешами. Положение защищавшихся теперь было уже не таким безнадежным. Они медленно продвигались по палубе, тесня гриффешей, пока те не стали бросаться на стены будки, пытаясь забраться на крышу. На крыше Байклин с Финнаном прикончили последнего гриффеша. С громким всплеском его тело упало в воду, и река поглотила его. Сражение закончилось.
На палубе, в кормовой будке и в трюме валялись груды тел. Вся баржа была залита кровью. Раненые тихо стонали, покалеченный гриффеш, пронзительно визжа, корчился, пока один из матросов не добил его и не столкнул в воду. Ривен склонился над Мадрой, не зная, что делать. Беспомощно он посмотрел на Айсу. Лицо миркана исказилось от душевной боли.
Перешагивая через тела, к ним подошел Ратаган в изодранной в клочья одежде.
— Она жива?
Ривен кивнул, не в состоянии ничего говорить. Он снял свою залитую кровью рубашку и завернул в нее девушку, убрав волосы с ее лица.
Судно внезапно обо что-то ударилось и накренилось. Со стороны кормы и левого борта донесся скрежет. Потом все стихло. Они подошли к борту и увидели, что баржу занесло на отмель у островка посреди реки. Течение здесь было быстрым, и засели они крепко.
— Я потерял половину команды, — сообщил Финнан. Отсветы костра мерцали на его суровом лице. Все с тем же каменным выражением лица он поднял прутик и переломил его. — Я даже не знаю, хватит ли теперь мне людей, чтобы поднять баржу вверх по течению.
— Мы поможем, — сказал Байклин, — хотя наши люди тоже пострадали. Мы потеряли троих — Дармида, Римира и Тагана. Девушка серьезно ранена. Итого получается шесть, плюс твои восемь. Должно хватить.
— Потеряна большая часть снаряжения. И все ваши лошади тоже, — продолжал Финнан, как будто не слыша его. — Я вот только никак не пойму, с чего было им нападать на нас в таком количестве и с такой яростью. Даже вода их не остановила. С чего бы это?
Байклин пожал плечами, незаметно бросив взгляд на Ривена. Тот сидел рядом с Мадрой, лежавшей на жалких остатках того, что когда-то было пледом. Раны ей перевязали кусками разорванного на полосы плаща. По другую сторону от нее с озабоченным видом сидел Ратаган. Мадра пришла в себя, но говорить не могла из-за глубокой раны на горле. Она молча улыбнулась Ривену. Для него ее улыбка была мучительна, как прощение предательства. Он молча сжал ее руку. Он не мог сейчас говорить. Ни с нею, ни с кем-то другим. Ощущение было такое, словно ему дали в руки лопату, чтобы он вырыл себе могилу. Так, наверное, и было.
— Далеко еще до Талскера? — спросил Финнана Байклин.
— Чуть больше недели пути. А теперь, может быть, и дольше. Учитывая обстоятельства.
— Слишком долго, — Байклин остановил свой взгляд на пламени, едва сдерживая ярость.
Они похоронили всех тех, кто полег на барже; но тех, кто погиб на суше или в воде, пришлось оставить, поскольку по берегу все еще рыскали гриффеши. Теперь всем из отряда Байклина пришлось взяться за шесты и весла. Нелегкая это была работа — толкать баржу вверх по течению. А для Ривена она вообще обернулась пыткой. Все тело ломило от боли, казалось, все его кости были перебиты. По вечерам, когда они приставали к берегу, он быстро ел, потом проводил время у изголовья Мадры и, как правило, тут же, рядом с ней, засыпал.
Они обычно бросали якорь у ближайшего из островков, которых было много на реке. Они больше уже не решались высадиться и разбить лагерь на западном берегу, где напали на них гриффеши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63