Так и не добившись от хозяина обещания отвести нас завтра туда, где
волшебных осколков навалом, мы в конце концов крепко заснули, а
проснувшись, обнаружили, что Гриши дома опять нет.
Надо было действовать самостоятельно.

Первым делом я решил наведаться в учреждение, где остался Хома.
Я представил, как беспризорный табурет скитается ночью по конторским
коридорам, пугая вневедомственную охрану, и проникся к Хоме жалостью. Уж
он бы нас в беде не бросил.
Овид, в свою очередь, взял на себя общую разведку.
Мы долго петляли по грязным улочкам Нахаловки, пока не выбрались к
конечной остановке троллейбуса.
Заботливый Гриша оставил нам деньги на текущие расходы, так что не
пришлось топать до центра пешком. Немного смущала наша одежда, но вещи, в
которые нарядил нас хозяин, были если и не новыми, то все же чистыми, и я
решил не комплексовать по этому поводу, тем более, что мне пришлось только
переобуться, а Овиду переодеться по полной форме.
В центре мы разделились. Овид пошел бродить по улицам, а я направился
к зданию с комнаткой перехода.
Мои опасения нарваться на знакомого вахтера к счастью не оправдались.
На сей раз дежурила симпатичная старушка, по виду отставная учительница.
Она внимательно читала "Истину", на первой странице которой я заметил
краем глаза крупный лозунг "Дадим отпор...", и никак не отреагировала на
мое проникновение в контору.
Я долго бродил по длинным запутанным коридорам, заглядывал в комнаты
сотрудников и даже спустился в подвал, где действительно находилась
столярка, но Хома как в воду канул.
Мои поиски кончились тем, что я столкнулся в вестибюле с полным
молодым человеком, спрашивающим меня накануне, где я работаю.
На сей раз молодой человек только понимающе кивнул, взглянув на мои
растоптанные штиблеты, и тихо доложил:
- В сметном отделе Курдакову привезли порнографический журнал из
Финляндии. Он его всем сотрудникам показывает. Учтите мой сигнал.
Я с отвращением покинул бдительную контору. Скорее всего, Хома
самостоятельно выбрался отсюда и теперь разыскивает нас, но дело это почти
безнадежное. Оставалось довериться воле случая.
Центральная улица имени Кузьмича плавно текла в сторону реки. В один
момент мне даже показалось, что я нахожусь вовсе не во Втором, а в самом
что ни на есть Первом Реальном, уж очень похожими были дома и до боли
знакомы вывески, только вместо яркой рекламы здания в основном украшались
кумачовыми транспарантами.
Так, не спеша, я добрел до родимого театра.
То, что это наш Экспериментальный Молодежный не вызывало никаких
сомнений. На облупленной левой колонне хорошо читался десятки раз
закрашиваемый завхозом и тем не менее каждый раз возобновляющийся лозунг
"Спартак - чемпион!".
- Ничего себе, - пробормотал я, застыв перед храмом искусства. -
Может, у меня в этом городе еще и квартира сохранилась?
Репертуарная афиша гласила, что сегодня дают "Вишневый сад", а вчера
шел "Мольер" по Булгакову.
Я пробежался по фамилиям исполнителей. Слава богу, никакой мистики.
Моей фамилии нигде не значилось.
И все же просто так пройти мимо театра, где работал последние десять
лет, я не мог.
Все оказалось в точности таким, каким я помнил. Служебный вход
располагался в торце, и даже дверь была обита вечным коричневым
дерматином, а массивная ручка неплотно прикручена, отчего постоянно
хлябала.
Открывая знакомую дверь, я был готов к чему угодно, но только не к
тому, что на вахте будет сидеть бессменная тетя Глаша, работающая в театре
со дня его основания. Режиссер, например, был у нас уже третий, а тетя
Глаша оставалась одна, и, похоже, никакие катаклизмы не могли изменить эту
ситуацию.
- Здрассьте, - робко кивнул я тете Глаше, не рискуя проскочить мимо
нее в актерский холл.
- Опять, Леша, опаздываешь, - тетя Глаша оторвалась от вязания и
строго взглянула на меня. - Пожаров уже хотел за тобой кого-нибудь домой
посылать. И когда ты только женишься?
- Я не Леша, - обиделся я, хотя стоило бы подумать прежде, чем
обижаться.
- Опять? - тетя Глаша досчитала петли и воткнула спицы в клубок. -
Кто же ты сегодня? Арнольд Шварценеггер или Адриано Челентано?
- Я - Кукушкин.
- Это ты сейчас Пожарову скажешь, - пообещала тетя Глаша. - Только
учти, он сегодня не в настроении.
Еще издали я услышал шум разноса. Главный режиссер, с которым я вовсе
не был знаком, бушевал и трепал труппу, как тайфун терпеливых японцев.
- Если этот Борзунов сейчас же не явится, я сниму его с роли. Так
можете и передать. Сниму! И вообще выгоню к чертовой матери! Сколько...
Пока ясно было только одно - я появился не вовремя.
Увидев меня, лысый Пожаров сначала покраснел и судорожно вздохнул, но
справился с собой и ласковым инквизиторским голосом спросил:
- Врать будем?
- Не будем, - честно сознался я, разглядывая смущенно отводящих от
меня глаза актеров.
- Вот и хорошо, - почему-то быстро остыл Пожаров. - А то надоело. Но
учти...
- Я здесь случайно. Шел мимо, думаю - дай загляну.
- Опять! - Пожаров вспыхнул так стремительно, что я испугался за
него. - Опять за свое, Борзунов!
- Аркадий Петрович! - раздалось за моей спиной. - Клянусь, последний
раз. Меня соседи затопили, сверху. Весь потолок промок, штукатурка
отвалилась. Пока воду отчерпывал, то да се, смотрю - на репетицию пора. Я
всю дорогу бежал, Аркадий Петрович.
Носи Пожаров очки, его выпученные глаза обязательно бы ударились о
стекла, а так обошлось без ушибов. Режиссер несолидно икнул и мягко сел
мимо стула. Взвизгнула какая-то слишком впечатлительная актриса, а я
медленно повернулся и встретился взглядом с безусловно знакомым человеком,
только вот с кем, догадался не сразу.
- Одно лицо, - как бы про себя бормотал между тем Пожаров, сидя на
полу. - Опять, Леша, твои штучки. Подумал бы перед тем, как разыгрывать.
Никто же не знал, что у тебя брат близнец.
Постепенно дошло и до меня. Я вновь посмотрел на Борзунова. Ну,
конечно, это же вылитый я. Даже мелкий шрам около левой брови точно такой
же. Вот это номер!
Борзунов, похоже, был изумлен не меньше.
- Е-мое, - он подошел и подергал меня за рукав, словно желая
убедиться в моей материальности. - Надо же!
- Вы что, не знакомы? - недоверчиво спросил Пожаров, поднятый с пола
двумя крепкими юношами. - А как же насчет этого? - и он потрогал себя за
физиономию.
- Загадка природы, - ответил Борзунов, продолжая держать меня за
рукав. Вообще, надо отметить, соображал он быстрее. - Феномен, требующий
объяснений. Если ты скажешь, что еще и актер, то тогда уж не знаю...
- Я - актер.
- Не может быть! - воображение Пожарова мгновенно включилось на
полную мощность. - В каком театре работаешь?
- Видите ли, - пришлось выкручиваться, - я приехал в Новокержацк
недавно. До этого работал, э-э, в Минусинске.
- У Протопопова, что ли?
- Да, и вот решил сменить...
- Так это же замечательно, голубчик, - Пожаров обнял меня за талию,
словно барышню, и начал водить по сцене. - Какой у тебя репертуар?
Впрочем, черт с ним, с репертуаром. Гамлета хочешь сыграть?
- Кого?
- Ты это, не дури, - строго сказал Пожаров. - Гамлета хочешь?
- Хочу.
- Все, будешь играть Гамлета. Мы как раз сегодня должны были
приступить к репетиции - в главной роли Борзунов. Но теперь меняем всю
концепцию спектакля. У нас будет не один, а два Гамлета. Один решительный
- это Борзунов, второй - философствующий, это - ты. - Пожаров
воодушевился. - Такой спектакль сделаем, в Москве ахнут. Какая удача! Мне
тебя сам бог послал.
Потом со мной шумно знакомились остальные. Я затравленно озирался по
сторонам, надеясь увидеть среди незнакомых лиц Люську, но Люськи не было.
Борзунов кричал, что такое событие надо немедленно отметить и звал к
себе, но я боялся поддаться соблазну и отбивался от приглашений. Пожаров
взял с меня слово, что завтра же я приду в театр с документами.
В конце концов я сбежал из Молодежного и отправился в бомжатник. В
голове шумело. Открывалась блестящая перспектива остаться в городе и
осуществить мечту жизни - сыграть Гамлета, а, может, и вообще остаться
здесь навсегда. Какая разница, где играть и при каком строе. Гамлет
остается Гамлетом где угодно. С другой стороны, мне было поручено отыскать
осколки и восстановить пошатнувшееся в этом мире равновесие. К тому же,
надо было найти Люську.
Я разрывался между ответственностью и желанием плюнуть на все.
Ночью мне приснились десятки Гамлетов, бродящих по сцене и
домогающихся любви единственной Офелии. Бедный Полоний прятался от
Гамлетов за декорациями, но они с хохотом вытаскивали его оттуда и гоняли,
как коты мышонка.
Наутро Овид попросил у Гриши какие-нибудь таблетки от простуды.

Заболел я серьезно. О том, чтобы куда-нибудь пойти, не могло быть и
речи. У Гриши завалялись таблетки от кашля, но аспирина отыскать не
удалось, хотя он обегал весь бомжатник. Обеспокоенный тем, что пришелец,
то есть я, не выживет и контакт сорвется, Гриша помчался в ближайшую
аптеку, а Овид остался за сиделку.
От высокой температуры я иногда забывался коротким сном, а очнувшись,
видел перед собой хмурого Овида, который сидел перед нарами с неизменным
стаканом чая в руке - только я просыпался, он старался меня напоить.
- И ни одного дуба вокруг, - жаловался Овид время от времени. - Будь
здесь дубовая роща, я бы живо тебя вылечил. Разве здесь омелу достанешь,
одно слово - Сибирь. Заклинания, опять же, не действуют. Тебе очень худо?
- Очень, - благодарно хрипел я, пытался встать с постели и тут же в
изнеможении падал обратно.
Часа черед два вернулся Гриша, и меня наконец напоили аспирином и
укутали так, что я лежал спеленутый, как мумия фараона, и только изредка
открывал глаза.
Три дня я провалялся в Гришином фургоне. Но вскоре стало полегче, и
Овид уже не боялся оставлять меня одного - он продолжал поиски, но ничего
обнадеживающего или хотя бы наводящего на след пока не попадалось.
О роли в театре следовало забыть. Даже Овиду я не говорил, что мне
предложили во Втором Реальном сыграть Гамлета. Первый порыв прошел, и
стало ясно, что желание остаться в чужом мире - всего лишь блажь, о
которой не стоит слишком долго думать. К тому же, Люськи здесь явно не
было - вряд ли бы она миновала знакомый театр и не зашла туда. Значит,
придется продолжить поиски в других мирах.
Не давала покоя и мысль об осколках. Неужели здесь ничего не удастся
найти? Пока я беспомощно лежал в постели, у меня окрепло решение тряхнуть
как следует Гришу, чтобы он наконец сдержал свое обещание и показал нам
место, где есть похожие стекла. Не исключен, правда, был и такой вариант,
что наш хозяин просто прихвастнул и сейчас всячески оттягивает неприятный
для себя момент.
Но оказывается у Гриши был свой собственный план.
Долгие вечерние разговоры о жизни в "нашей" галактике постепенно
уступили место сначала робким, а потом все более настойчивым просьбам
забрать Гришу с собой. Он даже перестал выпивать и постоянно намекал, что
лучшей кандидатуры для космических путешествий в неизведанные дали
подобрать на Земле будет трудно.
- Вы сами посудите, мужики, - откровенничал Гриша, хлопоча у
электрической плитки, - ну где вы найдете более типичного представителя. К
тому же, у меня родни нет, опять же на работе не хватятся. Пусть себе
строят коммунизм хоть еще тыщу лет, а я при жизни хочу на него посмотреть.
- Мы никого с собой не берем, - пытался возражать Овид. - Нам это
запрещено. Мы и контакт-то устанавливать не уполномочены. Произошла
случайность, нам за нее еще знаете как влететь может.
- А я спрячусь, - с горячностью юнги убеждал нас Гриша. - Меня и не
найдет никто. А уж когда полетим, тогда и выйду. Не обратно же тогда
поворачивать.
- Будет лишний вес и вас сразу обнаружат, - пугал я. - А если
обнаружат в полете, то сразу - бац! - усыпительным, и в реактор.
- Неужели, братцы, вы меня не спасете, - непреклонно гнул свое Гриша.
- Я же вас здесь выручил.
Против этих аргументов возражать было трудно, и я стыдливо отводил
глаза.
Осколки стали для Гриши козырной картой, которую он приберег на самый
крайний случай. На нашу очередную просьбу показать заветное место, он,
немного посомневавшись, так и бухнул:
- Возьмете с собой - помогу.
Нам ничего не оставалось делать, как, краснея от вранья, согласиться
прихватить Гришу с собой.
- Вот это дело, - обрадовался он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19