Он исполнил то, что должен был исполнить — защитил двух слабых смертных, ставших последней надеждой мира. Теперь он мог умереть. Уже навсегда.
Остальное зависело от них.
Ветер набрал силу, подхватив его последний вздох. Тело Артура, короля бриттов, обратилось в прах, развеянный веселым летним ветерком.
ГЛАВА 16
И Дух прошел надо мною; дыбом встали волосы на мне.
Иов; 4:15
Аббатство Шафтсбери
9 декабря 999 года
Ее неумный сын предложил, чтобы королева передвигалась в специальной повозке, но Эльфтрит отказалась. Не настолько уж она стара. Вполне может сидеть верхом, как любая молодка при дворе Этельреда.
На третий день она уже горько сожалела о своем опрометчивом решении. Королевская задница, сбитая почти до крови, жутко болела, а кости — не такие уж молодые, как хотелось бы — разболтались в дороге. К счастью, на дороге, ведущей от Лондона на юго-восток, было несколько городков, где королевская свита имела возможность остановиться и восстановить силы, проведя ночь на настоящих кроватях.
Гилфер, Уилтон, Илчестер, все они давали приют вдовствующей королеве в этом нелегком паломничестве. Исполняя свой долг, Эльфтрит думала о том, как хорошо, что бедный мученик Эдуард лежит наконец там, где и положено, а не томится в Уореме.
Девочка, прислуживающая ей в Гилфорде, просияла, услышав слова королевы.
— Да, да, так оно и есть! Вы знаете, что у гробницы Эдуарда исцелился какой-то хромой? А по ночам на том месте, где он лежит, танцуют яркие огоньки? Как будто феи водят хоровод! А его тело… Оказывается, оно даже не испортилось!
Королеве пришлось приложить усилия, чтобы сохранить улыбку.
— Какие милые истории, — заметила она. — И как нельзя более кстати.
Ее верховая лошадка, отличавшаяся когда-то особенно мягким ходом, могла бы теперь даже превратиться в осла — для Эльфтрит это уже не имело значения, потому что ее путешествие подходило к концу. Впереди виднелся Шафтсбери, приятный городок, аббатство которого расположилось на самом высоком из окружавших его холмов. Подаренное королем Альфредом дочери Этельгиве в 880 году, аббатство Шафтсбери считалось довольно богатым.
Несомненно, размышляла Эльфтрит, останки короля-мученика только поспособствуют росту популярности аббатства. Якобы неподдающееся тлену тело Эдуарда пролежало здесь всего несколько недель, а местное население, похоже, ни о чем другом не думает и не говорит.
Эльфтрит выслала вперед тана с известием об их прибытии, и аббатство приготовилось встретить столь важного посетителя.
Когда цепочка верховых лошадей и вьючных животных растянулась по крутой дороге к вершине холма, обитатели Шафтсбери отложили свои дела и теперь молча смотрели на королеву.
Кровь прилила к щекам Эльфтрит. Не обращая внимания на неудобство и боль, она села прямо и расправила плечи. Королева не смотрела по сторонам. Разумеется, мысли горожан не были для нее большим секретом. Слухи распространяются быстро. Только ведь это не просто слухи. Она действительно задумала и организовала убийство Эдуарда, но эти крестьяне ничего не знали наверняка. Они бросали на нее злобные взгляды, но их ненависть основывалась не на знании, а на подозрении. Королева была рада, что приехала, но не потому, что этого пожелал ее сын, а потому, что своим появлением здесь рассчитывала рассеять хотя бы часть слухов.
Встречать высокую гостью вышли чуть ли не все монахини. Королева сухо улыбнулась молчаливому ряду одетых в черное женщин, которые стояли за открытыми воротами, и протянула руку своему верному тану, помогшему ей спуститься.
Величаво выступив вперед, Эльфтрит подала руки аббатисе, чье имя так некстати вылетело из памяти.
— Ваша милость, — восторженно произнесла она, — как я рада, что наконец попала сюда.
Ясные голубые глаза твердо встретили взгляд гостьи.
— Добро пожаловать, королева Эльфтрит. Здесь рады всем, кто почитает благословенного Эдуарда.
Улыбка удержалась на ее лице, хотя Эльфтрит с удовольствием ударила бы аббатису. В словах хозяйки монастыря крылись шипы, и жалили они глубоко. Что ж, решила королева, в таком случае планы изменятся. Она задержится здесь, где все дышит враждебностью, ровно столько, сколько необходимо, и ни минутой больше.
— Сестра Вульфгифу проводит вас в дом для гостей, — сказала аббатиса. — Мы только закончили его и обеспечили всем необходимым, но уверена, что вам он покажется бедным по сравнению с удобствами вашего дома.
Будь она проклята, эта женщина! Эльфтрит подняла украшенную кольцами и перстнями руку и покачала головой.
— Ну что вы, аббатиса. Мы не собирались так обременять вас. Нас слишком много, а запасы аббатства невелики.
Аббатиса явно была застигнута врасплох.
— Ваш тан сказал, что вы остановитесь по меньшей мере на семь дней.
— Его неверно известили. Разумеется, я оплакиваю моего бедного пасынка Эдуарда и буду оплакивать до конца моих дней, — она театрально вздохнула, — но мне нужно поскорее вернуться домой, чтобы советом и заботой помочь живому сыну. Королю. Мне будет позволено увидеть Эдуарда сейчас?
— Н-но, — запинаясь, произнесла маленькая сестра Вульфгифу, чье лицо уже пошло красными пятнами, — вы ведь, конечно, пожелаете отдохнуть и подкрепиться после тяжелого путешествия?
Вид у нее был такой, словно она собиралась расплакаться. Эльфтрит, не понаслышке знакомая с хитросплетениями монашеской жизни, подумала, что бедняжку, пожалуй, накажут, если гостья откажется от приглашения. Это было бы хорошо. Королева по-матерински погладила монахиню по плечу.
— Нет, дорогая. Я хочу поскорее почтить память моего пасынка.
Аббатиса подняла бровь. Она явно не верила ни одному слову королевы. Поджав губы, женщина кивнула, слегка наклонив голову.
— Тогда следуйте за мной, ваше величество. Получая щедрые пожертвования от паломников, мы надеемся построить достойную усыпальницу, а пока благословенный Эдуард покоится в часовне. Идемте.
Эльфтрит почувствовала, как сильно заколотилось сердце. Конечно, это лишь следствие усталости, ничего больше. Подняв голову, она последовала за аббатисой. Проходя мимо кладбища, королева заметила занесенные снегом кучки камней и горки земли, несомненно, свидетельствовавшие о приготовлении к сооружению упомянутой усыпальницы. При виде этих трогательных жалких знаков людского почтения Эльфтрит облегченно вздохнула. Эдуард не был святым при жизни, и вся эта суета показалась ей глупой и наивной, а вовсе не грозной и опасной.
Они миновали жилье аббатисы и вышли к северной границе владений, где и стояла церковь. Мозаичные окна по обе стороны от большой деревянной двери изображали ангелов, Христа и апостолов. Аббатиса открыла дверь и отступила, позволяя королеве войти первой. Оказавшись внутри, Эльфтрит повернулась, преграждая своей спутнице вход в неф.
— Уверена, что вы понимаете мое желание побыть одной, — сказала она. — В конце концов, он был моим бедным пасынком… — Ее голос дрогнул, в глазах блеснули притворные слезы.
Лицо аббатисы выразило сомнение, но она лишь пожала плечами:
— Как прикажете, ваше величество. Я пришлю сестру Вульфгифу, она подождет вас и проводит назад.
Эльфтрит сдержанно улыбнулась и закрыла дверь перед лицом аббатисы. Вздохнув, она покачала головой и осмотрелась. Окон было много, а потому внутри вполне хватало света даже в этот пасмурный день. К вечеру сестры зажгут свечи на алтаре и масло в лампадах. Милая церковь, решила Эльфтрит, если, конечно, кому-то это интересно.
Спеша покончить со своим делом и побыстрее удалиться, королева быстро прошла по нефу, слегка морщась от боли. Она не остановилась ни у алтаря, ни у хоров, где сидели во время молитвы сестры, но замерла возле молельни, о которой упомянула аббатиса.
Вот оно. Небольшой альков, в нем что-то наподобие стола, а на столе деревянный гроб, покрытый красивым, с вышивкой, покрывалом. В полоске света, струящегося из одного-единственного окна, кружатся золотистые пылинки.
И никакого намека на запах тлена.
Глядя на гроб, Эльфтрит не чувствовала ничего, кроме раздражения.
— Ты досаждал мне при жизни, — громко сказала она, и пустое помещение отозвалось слабым эхом, — досаждаешь и после смерти.
— Вы даже не представляете, как я вам досаждаю, дорогая мачеха, — прозвучал у нее за спиной странный гулкий голос.
Эльфтрит ощутила, как ей сдавило грудь. Она ахнула, подалась назад и едва не упала, потеряв равновесие. И почти сразу же на смену страху пришли злость и смущение. Голос принадлежал молодому человеку. Наверное, кто-то из послушников решил разыграть ее.
— Безмозглый идиот, — прохрипела она, ничуть не заботясь о том, чтобы проявлять сдержанность в святом месте. — Выходи из укрытия, и я накажу тебя должным образом. Узнаешь, как пугать королеву.
— Розги не помогут, госпожа, потому что вы не сможете прикоснуться ко мне, — сказал тот же голос. — Хотел бы я дотронуться до вас. Жаль, что нельзя взять нож, воткнуть его в ваше черное сердце и поворачивать, пока вы не умрете. Как умер я от руки вашего слуги.
У нее перехватило дыхание. Трюк. Это какой-то хитрый трюк. Какая-то девчонка или мальчишка… ее пытаются напугать и бьют наугад. Все присутствовавшие при убийстве давно исчезли. Остались только она сама, Анджело и Этельред. И все же…
— Такие обвинения отдают изменой, — пробормотала королева. Боль в груди стала невыносимой и, несмотря на сопротивление, заставила ее опуститься на холодный каменный пол. — Я любила Эдуарда.
— Вы любили своего сына. — Голос стал громче. — И я не виню вас за эту любовь. Я тоже любил того умного мальчика, каким он был тогда, и я знаю, что он не причастен к моей смерти. Его руки чисты, а вот ваши… Посмотрите! Видите кровь?
Эльфтрит невольно посмотрела на свои ладони. Разумеется, они были чисты. И тогда она поняла, что выдала себя. Тот, кто вел с ней эту страшную игру, взял верх.
— Кровь исчезла, а я нет.
Она подняла голову и вскрикнула.
Прямо перед ней стоял призрак убитого Эдуарда. Он выглядел точь-в-точь, как в ту далекую мартовскую ночь, если не считать, что все краски жизни поблекли. Та же одежда. Волосы подстрижены так же. Лицо искажено гневом. Странно, но именно это выражение гнева придало ей смелости.
— Ты не был святым при жизни, мой мальчик, — бросила королева. — Твои вспышки злости. Твое упрямство…
— Вы правы, — холодно согласился призрак и наклонился. — Я не был святым тогда и не являюсь им сейчас. Теперь я, дорогая мачеха, ваша личная пытка. Ваша мука. Ваше наказание. Вы убили меня. Вы сделали меня призраком. И я не покину вас ни днем, ни ночью. Ваша могила недалеко отсюда. Отвести вас туда?
Он шагнул вперед и немыслимым образом прошел через нее. Жуткий холод пробрал Эльфтрит до костей, и ее сердце едва не остановилось. Холод послесмертья…
Когда тепло снова расплылось по телу, королева рухнула на пол и расплакалась.
До ее ушей донесся смех Эдуарда.
— Плачьте, мачеха, плачьте. Плачьте сколько хотите, это вам не поможет. Показать вам еще раз, что такое смерть?
— Нет! — пронзительно вскрикнула Эльфтрит. — Нет, Эдуард! Пощади меня! Умоляю…
— Пощадить? — воскликнул Эдуард. — А как же нож? Обман? Убийство?
Ей удалось подняться. Преследуемая призраком, издевающимся над ее мольбами, она устремилась по проходу с криком: «Пощади! Пощади!»
Распахнув дверь, королева выскочила из церкви, глотая свежий воздух, споткнулась о порог и упала на землю.
— Ваше величество! — Сестра Вульфгифу подбежала к распростертой королеве и опустилась рядом с ней на колени. — Что с вами, ваше величество? Вы заболели?
Эльфтрит подняла голову. Призрак исчез, но ее лицо еще горело, а по щекам текли слезы.
— Спаси меня! — прохрипела несчастная женщина, хватая монахиню за рукав, как утопающий хватается за соломинку. — Спаси меня!
— Ваше величество… — Сестра Вульфгифу оглянулась, явно потрясенная поведением королевы.
— Молись за меня, дитя. — Одного вида ясного лица молодой монахини оказалось достаточно, чтобы немного успокоиться. — Молись за мою бессмертную душу. Ты хорошая, добрая, Господь услышит тебя.
Дыхание все еще не восстановилось, но боль в груди уже начала слабеть. Монахиня помогла королеве подняться и заботливо обняла за плечи.
— Вы увидели останки благословенного Эдуарда, вот и не выдержали, — рассудительно сказала Вульфгифу. — Такое случается со многими. Пойдемте, я приготовлю вам поесть и напою чаем.
Пока они шли к домику для гостей, королева пыталась понять слова призрака.
Ваша могила недалеко отсюда. Отвести вас туда?
Она застонала и замотала головой; монахиня, утешая, погладила ее по плечу.
Эльфтрит стало вдруг не по себе от недобрых мыслей по отношению к этому ребенку. А ведь монахиня была добра к ней, хотя и явно встревожена случившимся. И если уж на то пошло, подумав, решила королева, то и остальные сестры тоже были добры к ней. Даже аббатиса. Они, несомненно, будут молиться за нее, особенно если им хорошо заплатить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Остальное зависело от них.
Ветер набрал силу, подхватив его последний вздох. Тело Артура, короля бриттов, обратилось в прах, развеянный веселым летним ветерком.
ГЛАВА 16
И Дух прошел надо мною; дыбом встали волосы на мне.
Иов; 4:15
Аббатство Шафтсбери
9 декабря 999 года
Ее неумный сын предложил, чтобы королева передвигалась в специальной повозке, но Эльфтрит отказалась. Не настолько уж она стара. Вполне может сидеть верхом, как любая молодка при дворе Этельреда.
На третий день она уже горько сожалела о своем опрометчивом решении. Королевская задница, сбитая почти до крови, жутко болела, а кости — не такие уж молодые, как хотелось бы — разболтались в дороге. К счастью, на дороге, ведущей от Лондона на юго-восток, было несколько городков, где королевская свита имела возможность остановиться и восстановить силы, проведя ночь на настоящих кроватях.
Гилфер, Уилтон, Илчестер, все они давали приют вдовствующей королеве в этом нелегком паломничестве. Исполняя свой долг, Эльфтрит думала о том, как хорошо, что бедный мученик Эдуард лежит наконец там, где и положено, а не томится в Уореме.
Девочка, прислуживающая ей в Гилфорде, просияла, услышав слова королевы.
— Да, да, так оно и есть! Вы знаете, что у гробницы Эдуарда исцелился какой-то хромой? А по ночам на том месте, где он лежит, танцуют яркие огоньки? Как будто феи водят хоровод! А его тело… Оказывается, оно даже не испортилось!
Королеве пришлось приложить усилия, чтобы сохранить улыбку.
— Какие милые истории, — заметила она. — И как нельзя более кстати.
Ее верховая лошадка, отличавшаяся когда-то особенно мягким ходом, могла бы теперь даже превратиться в осла — для Эльфтрит это уже не имело значения, потому что ее путешествие подходило к концу. Впереди виднелся Шафтсбери, приятный городок, аббатство которого расположилось на самом высоком из окружавших его холмов. Подаренное королем Альфредом дочери Этельгиве в 880 году, аббатство Шафтсбери считалось довольно богатым.
Несомненно, размышляла Эльфтрит, останки короля-мученика только поспособствуют росту популярности аббатства. Якобы неподдающееся тлену тело Эдуарда пролежало здесь всего несколько недель, а местное население, похоже, ни о чем другом не думает и не говорит.
Эльфтрит выслала вперед тана с известием об их прибытии, и аббатство приготовилось встретить столь важного посетителя.
Когда цепочка верховых лошадей и вьючных животных растянулась по крутой дороге к вершине холма, обитатели Шафтсбери отложили свои дела и теперь молча смотрели на королеву.
Кровь прилила к щекам Эльфтрит. Не обращая внимания на неудобство и боль, она села прямо и расправила плечи. Королева не смотрела по сторонам. Разумеется, мысли горожан не были для нее большим секретом. Слухи распространяются быстро. Только ведь это не просто слухи. Она действительно задумала и организовала убийство Эдуарда, но эти крестьяне ничего не знали наверняка. Они бросали на нее злобные взгляды, но их ненависть основывалась не на знании, а на подозрении. Королева была рада, что приехала, но не потому, что этого пожелал ее сын, а потому, что своим появлением здесь рассчитывала рассеять хотя бы часть слухов.
Встречать высокую гостью вышли чуть ли не все монахини. Королева сухо улыбнулась молчаливому ряду одетых в черное женщин, которые стояли за открытыми воротами, и протянула руку своему верному тану, помогшему ей спуститься.
Величаво выступив вперед, Эльфтрит подала руки аббатисе, чье имя так некстати вылетело из памяти.
— Ваша милость, — восторженно произнесла она, — как я рада, что наконец попала сюда.
Ясные голубые глаза твердо встретили взгляд гостьи.
— Добро пожаловать, королева Эльфтрит. Здесь рады всем, кто почитает благословенного Эдуарда.
Улыбка удержалась на ее лице, хотя Эльфтрит с удовольствием ударила бы аббатису. В словах хозяйки монастыря крылись шипы, и жалили они глубоко. Что ж, решила королева, в таком случае планы изменятся. Она задержится здесь, где все дышит враждебностью, ровно столько, сколько необходимо, и ни минутой больше.
— Сестра Вульфгифу проводит вас в дом для гостей, — сказала аббатиса. — Мы только закончили его и обеспечили всем необходимым, но уверена, что вам он покажется бедным по сравнению с удобствами вашего дома.
Будь она проклята, эта женщина! Эльфтрит подняла украшенную кольцами и перстнями руку и покачала головой.
— Ну что вы, аббатиса. Мы не собирались так обременять вас. Нас слишком много, а запасы аббатства невелики.
Аббатиса явно была застигнута врасплох.
— Ваш тан сказал, что вы остановитесь по меньшей мере на семь дней.
— Его неверно известили. Разумеется, я оплакиваю моего бедного пасынка Эдуарда и буду оплакивать до конца моих дней, — она театрально вздохнула, — но мне нужно поскорее вернуться домой, чтобы советом и заботой помочь живому сыну. Королю. Мне будет позволено увидеть Эдуарда сейчас?
— Н-но, — запинаясь, произнесла маленькая сестра Вульфгифу, чье лицо уже пошло красными пятнами, — вы ведь, конечно, пожелаете отдохнуть и подкрепиться после тяжелого путешествия?
Вид у нее был такой, словно она собиралась расплакаться. Эльфтрит, не понаслышке знакомая с хитросплетениями монашеской жизни, подумала, что бедняжку, пожалуй, накажут, если гостья откажется от приглашения. Это было бы хорошо. Королева по-матерински погладила монахиню по плечу.
— Нет, дорогая. Я хочу поскорее почтить память моего пасынка.
Аббатиса подняла бровь. Она явно не верила ни одному слову королевы. Поджав губы, женщина кивнула, слегка наклонив голову.
— Тогда следуйте за мной, ваше величество. Получая щедрые пожертвования от паломников, мы надеемся построить достойную усыпальницу, а пока благословенный Эдуард покоится в часовне. Идемте.
Эльфтрит почувствовала, как сильно заколотилось сердце. Конечно, это лишь следствие усталости, ничего больше. Подняв голову, она последовала за аббатисой. Проходя мимо кладбища, королева заметила занесенные снегом кучки камней и горки земли, несомненно, свидетельствовавшие о приготовлении к сооружению упомянутой усыпальницы. При виде этих трогательных жалких знаков людского почтения Эльфтрит облегченно вздохнула. Эдуард не был святым при жизни, и вся эта суета показалась ей глупой и наивной, а вовсе не грозной и опасной.
Они миновали жилье аббатисы и вышли к северной границе владений, где и стояла церковь. Мозаичные окна по обе стороны от большой деревянной двери изображали ангелов, Христа и апостолов. Аббатиса открыла дверь и отступила, позволяя королеве войти первой. Оказавшись внутри, Эльфтрит повернулась, преграждая своей спутнице вход в неф.
— Уверена, что вы понимаете мое желание побыть одной, — сказала она. — В конце концов, он был моим бедным пасынком… — Ее голос дрогнул, в глазах блеснули притворные слезы.
Лицо аббатисы выразило сомнение, но она лишь пожала плечами:
— Как прикажете, ваше величество. Я пришлю сестру Вульфгифу, она подождет вас и проводит назад.
Эльфтрит сдержанно улыбнулась и закрыла дверь перед лицом аббатисы. Вздохнув, она покачала головой и осмотрелась. Окон было много, а потому внутри вполне хватало света даже в этот пасмурный день. К вечеру сестры зажгут свечи на алтаре и масло в лампадах. Милая церковь, решила Эльфтрит, если, конечно, кому-то это интересно.
Спеша покончить со своим делом и побыстрее удалиться, королева быстро прошла по нефу, слегка морщась от боли. Она не остановилась ни у алтаря, ни у хоров, где сидели во время молитвы сестры, но замерла возле молельни, о которой упомянула аббатиса.
Вот оно. Небольшой альков, в нем что-то наподобие стола, а на столе деревянный гроб, покрытый красивым, с вышивкой, покрывалом. В полоске света, струящегося из одного-единственного окна, кружатся золотистые пылинки.
И никакого намека на запах тлена.
Глядя на гроб, Эльфтрит не чувствовала ничего, кроме раздражения.
— Ты досаждал мне при жизни, — громко сказала она, и пустое помещение отозвалось слабым эхом, — досаждаешь и после смерти.
— Вы даже не представляете, как я вам досаждаю, дорогая мачеха, — прозвучал у нее за спиной странный гулкий голос.
Эльфтрит ощутила, как ей сдавило грудь. Она ахнула, подалась назад и едва не упала, потеряв равновесие. И почти сразу же на смену страху пришли злость и смущение. Голос принадлежал молодому человеку. Наверное, кто-то из послушников решил разыграть ее.
— Безмозглый идиот, — прохрипела она, ничуть не заботясь о том, чтобы проявлять сдержанность в святом месте. — Выходи из укрытия, и я накажу тебя должным образом. Узнаешь, как пугать королеву.
— Розги не помогут, госпожа, потому что вы не сможете прикоснуться ко мне, — сказал тот же голос. — Хотел бы я дотронуться до вас. Жаль, что нельзя взять нож, воткнуть его в ваше черное сердце и поворачивать, пока вы не умрете. Как умер я от руки вашего слуги.
У нее перехватило дыхание. Трюк. Это какой-то хитрый трюк. Какая-то девчонка или мальчишка… ее пытаются напугать и бьют наугад. Все присутствовавшие при убийстве давно исчезли. Остались только она сама, Анджело и Этельред. И все же…
— Такие обвинения отдают изменой, — пробормотала королева. Боль в груди стала невыносимой и, несмотря на сопротивление, заставила ее опуститься на холодный каменный пол. — Я любила Эдуарда.
— Вы любили своего сына. — Голос стал громче. — И я не виню вас за эту любовь. Я тоже любил того умного мальчика, каким он был тогда, и я знаю, что он не причастен к моей смерти. Его руки чисты, а вот ваши… Посмотрите! Видите кровь?
Эльфтрит невольно посмотрела на свои ладони. Разумеется, они были чисты. И тогда она поняла, что выдала себя. Тот, кто вел с ней эту страшную игру, взял верх.
— Кровь исчезла, а я нет.
Она подняла голову и вскрикнула.
Прямо перед ней стоял призрак убитого Эдуарда. Он выглядел точь-в-точь, как в ту далекую мартовскую ночь, если не считать, что все краски жизни поблекли. Та же одежда. Волосы подстрижены так же. Лицо искажено гневом. Странно, но именно это выражение гнева придало ей смелости.
— Ты не был святым при жизни, мой мальчик, — бросила королева. — Твои вспышки злости. Твое упрямство…
— Вы правы, — холодно согласился призрак и наклонился. — Я не был святым тогда и не являюсь им сейчас. Теперь я, дорогая мачеха, ваша личная пытка. Ваша мука. Ваше наказание. Вы убили меня. Вы сделали меня призраком. И я не покину вас ни днем, ни ночью. Ваша могила недалеко отсюда. Отвести вас туда?
Он шагнул вперед и немыслимым образом прошел через нее. Жуткий холод пробрал Эльфтрит до костей, и ее сердце едва не остановилось. Холод послесмертья…
Когда тепло снова расплылось по телу, королева рухнула на пол и расплакалась.
До ее ушей донесся смех Эдуарда.
— Плачьте, мачеха, плачьте. Плачьте сколько хотите, это вам не поможет. Показать вам еще раз, что такое смерть?
— Нет! — пронзительно вскрикнула Эльфтрит. — Нет, Эдуард! Пощади меня! Умоляю…
— Пощадить? — воскликнул Эдуард. — А как же нож? Обман? Убийство?
Ей удалось подняться. Преследуемая призраком, издевающимся над ее мольбами, она устремилась по проходу с криком: «Пощади! Пощади!»
Распахнув дверь, королева выскочила из церкви, глотая свежий воздух, споткнулась о порог и упала на землю.
— Ваше величество! — Сестра Вульфгифу подбежала к распростертой королеве и опустилась рядом с ней на колени. — Что с вами, ваше величество? Вы заболели?
Эльфтрит подняла голову. Призрак исчез, но ее лицо еще горело, а по щекам текли слезы.
— Спаси меня! — прохрипела несчастная женщина, хватая монахиню за рукав, как утопающий хватается за соломинку. — Спаси меня!
— Ваше величество… — Сестра Вульфгифу оглянулась, явно потрясенная поведением королевы.
— Молись за меня, дитя. — Одного вида ясного лица молодой монахини оказалось достаточно, чтобы немного успокоиться. — Молись за мою бессмертную душу. Ты хорошая, добрая, Господь услышит тебя.
Дыхание все еще не восстановилось, но боль в груди уже начала слабеть. Монахиня помогла королеве подняться и заботливо обняла за плечи.
— Вы увидели останки благословенного Эдуарда, вот и не выдержали, — рассудительно сказала Вульфгифу. — Такое случается со многими. Пойдемте, я приготовлю вам поесть и напою чаем.
Пока они шли к домику для гостей, королева пыталась понять слова призрака.
Ваша могила недалеко отсюда. Отвести вас туда?
Она застонала и замотала головой; монахиня, утешая, погладила ее по плечу.
Эльфтрит стало вдруг не по себе от недобрых мыслей по отношению к этому ребенку. А ведь монахиня была добра к ней, хотя и явно встревожена случившимся. И если уж на то пошло, подумав, решила королева, то и остальные сестры тоже были добры к ней. Даже аббатиса. Они, несомненно, будут молиться за нее, особенно если им хорошо заплатить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46