просто через нас проходило оставшееся могущество Святынь.
— Вы когда-нибудь встречались с кем-нибудь из остальных? — спросила Элайн.
— Нет. Нам было твердо сказано, что мы не должны встречаться друг с другом. Эмброуз настаивал на том, что Святыни никогда не должны оказаться в одном месте.
— Почему? — спросил Грег. Ему казалось, что рукоятка меча в его руке стала источать тепло, и он инстинктивно понял, что это происходило благодаря близости Рога Брана.
Улыбка Бриджид стала ледяной.
— Слишком опасно. Существует тринадцать Святынь. По отдельности каждая из них могущественна. Все вместе они несут разрушительную силу. Они никогда не должны оказаться в одном месте.
— Но этот Эмброуз собрал их в одном месте, — быстро сказал Грег.
— Эмброузу была дана власть; он был Стражем Святынь, он мог держать под контролем их силу.
Элайн подалась вперед, стиснув руки на коленях.
— Вы сказали, что вам стало известно назначение Святынь. В чем оно состояло?
— Я не уверена, что должна рассказывать об этом.
— Почему? — ошеломленно спросил Грег.
— Когда Эмброуз передал мне Святыню, он открыл мое сознание для древних тайн. То, что открылось мне той ночью, потрясло меня до глубины души и заставило сомневаться во всем, чему меня учили с самого раннего детства. Всю свою жизнь я посвятила поискам религиозных знаний, пытаясь обнаружить хоть какие-нибудь ответы. Однако чем глубже я изучала источники, тем яснее мне становилось, что я не могу этого сделать. — Ее губы искривились. — Я знаю, что в течение нескольких последних лет ваша тетушка также проводила в изысканиях в области древних аркан и их фольклора, отыскивая в прошлом ответы.
Элайн покачала головой:
— Вы ничего не объяснили.
— Расскажите нам, что делают Святыни, — настойчиво и требовательно сказал Грег.
— Они являются опекой, защитой, могучими барьерами. Они появились для того, чтобы заключить... — Пожилая женщина замолчала и вздохнула. — Не могу. Это слишком опасно. Вы не защищены. Даже за простое знание вы можете расплатиться чрезмерной уязвимостью.
— Скажите мне... — Грег вскочил на ноги, держа меч перед собой, и навис над маленькой хрупкой женщиной, сидевшей в кресле. Внезапно он замер, его дыхание стало прерывистым, сердце бешено заколотилось, и он осознал, что Элайн кричала, вцепившись изо всех сил в его руку.
Бриджид протянула свою тонкую руку и коснулась его ладони; он ощутил, как отступила внезапно нахлынувшая волна ярости, как ее сменила слабость, и он задрожал. Потрясенный, он вновь опустился на стул.
— Теперь вы видите, насколько опасны Святыни, — пробормотала пожилая женщина. — Вы ведь не из тех, кто подвержен столь внезапному гневу... и, тем не менее, вот что сделала с вами Святыня. Если вы будете по-прежнему держать меч, в ближайшие несколько дней он получит власть над вами... а парадокс... парадокс заключается в том, что вы станете этим наслаждаться. Такое уже произошло с некоторыми из Хранителей Святынь. Они начали наслаждаться своим могуществом... и могущество развратило их.
— Я не Хранитель Святыни, — мрачно возразил Грег.
— Да, — согласилась Бриджид, — но вы гораздо больше, так мне кажется.
— Что? — воинственно воскликнул молодой человек. Бриджид улыбнулась и пожала плечами. — Меч принадлежит Элайн, — продолжал он. — Джудит просила меня передать его своей племяннице.
— Тогда отдайте его Элайн, — предложила Бриджид.
Грег повернулся к девушке, сидевшей рядом с ним, внезапно встревоженный мыслью о том, что он должен будет отдать ржавый обломок металла. Он попытался поднять правую руку, в которой держал меч, однако оказалось, что он не мог этого сделать. Его грудь словно зажали невидимые тиски, выдавливая воздух из легких, в желудке горел огонь.
— Видите? — улыбнулась пожилая женщина. — Теперь вы видите, как сильно он вас держит?
Грег откинулся на спинку стула, покрывшись испариной, все его мышцы дрожали.
— Что же я теперь могу сделать?
— Ровным счетом ничего.
Глава 46
Скиннер медленно поднимался по лестнице, его сердце гулко и тяжело стучало в груди, легкие словно горели. Он не думал, что настолько сдал физически, а лифт в здании не работал. Впрочем, он никогда не любил лифтов, и это не было связано с клаустрофобией, просто он помнил рассказ, который читал еще ребенком, и в котором говорилось о человеке, вошедшем в лифт, нажавшем кнопку «вниз»... после чего лифт понес его прямиком в преисподнюю, а все этажи, мимо которых он проносился, оказывались самыми значительными событиями в его жизни. Скиннеру было лет десять, когда он читал этот рассказ, и той же ночью он с криком проснулся в абсолютном ужасе... а в комнату вошел отец, дыша кислым перегаром, с кожаным ремнем в руке...
Поднимаясь на верхний этаж здания, Скиннер думал, что жизнь в таком месте должна быть дьявольски омерзительной. Одинаковые квартирки, одинаковые судьбы, ни у кого нет работы, нет денег, одинаковое для всех мрачное будущее. Нет, он никогда не скатится до подобного жалкого существования! Формально он числился безработным и откладывал свое пособие по безработице, однако Элиот постоянно уверял его, что денег в его карманах более чем достаточно. Ухмылка на лице Скиннера растаяла. Теперь, когда Элиота не стало, что будет с клубами, с кинотеатром; и кто станет за что-то платить ему, Скиннеру? Его новые наниматели пообещали ему щедрое вознаграждение, но не назвали сумму. По дороге сюда ему пришлось заправить фургон; обычно за это платил Элиот, а сегодня ему пришлось раскошелиться самому и оплатить заправку из собственного кармана. В тот момент в его кошельке лежали двадцать два фунта, однако что он будет делать, когда эти деньги растают? Скиннер остановился на площадке девятого этажа и, тяжело дыша, прислонился к скользкой от жира стене. Его сердце колотилось как сумасшедшее, и у него появилось ощущение, будто он сейчас просто умрет. Глубоко вдыхая пропахший кислой мочой и тухлой капустой воздух, он попытался представить себе, где можно перехватить малость деньжонок. Должно быть, у Элиота осталось немало должников, однако Скиннер не знал, где они, сколько их, и кого из них можно было бы потрясти. Он осмотрел дверь в конце узкой площадки и подумал о том, сколько сбережений может найтись в квартире у старухи. Старики не доверяют банкам, они всегда хранят при себе свои сбережения. Потом в голове Скиннера промелькнула мысль о том, сколько его наниматели заплатят ему за тот охотничий рог, который был им нужен. Они должны будут раскошелиться.
* * *
— Возвращаясь мыслями к тому времени, сейчас я понимаю, что Эмброуз слишком мало рассказал нам о Святынях. — Бриджид Дэвис стояла возле окна и смотрела на крыши соседних домов. — Большинство моих знаний я получила в процессе собственных исследований. По отдельности реликвии снова и снова появлялись в том или ином виде на протяжении английской истории, они принадлежали королям и королевам, либо ближайшим особам из королевского окружения. Они связаны со всеми величайшими героями наших легенд, и они прямо или косвенно появляются во все времена великих кризисов. В последний раз они появились в мрачные военные дни, — добавила она. — Святыни использовались — а иной раз ими злоупотребляли — на протяжении многих веков, и я думаю, что иногда они сами использовали Хранителей.
Элайн попробовала улыбнуться.
— Вы говорите так, будто эти вещи живые.
Бриджид отвернулась от окна, и ее лицо оказалось в тени.
— Они наделены чувствами, — просто сказала она. — Я полагаю, что они неразрывно связаны со своим Хранителем. Они становятся чем-то вроде сильнодействующего наркотика: человек не может вынести разделения с реликвией.
Она улыбнулась Грегу:
— Впрочем, вам это уже открылось.
— Но я не Хранитель, — в отчаянии ответил он.
— Но вы насытили меч, — продолжала она так же просто. — Вы связаны с ним. С тех пор, как вы вошли сюда, вы не выпускаете его из рук.
Грег взглянул на меч, который продолжал покоиться в его покрытых ржавчиной руках. Молодой человек не осознавал, что все это время держал меч в ладонях.
— Кто-то собирает Святыни, — продолжала Бриджид, снова повернувшись к окну. — Иногда, перед самым пробуждением, мне кажется, будто я вижу его: высокий, смуглый мужчина мощного телосложения, и ему сопутствует женщина, красивая, беспощадная, ее волосы обвивают ее до колен, словно покрывало... но я не могу с уверенностью сказать, видения это или просто сны. Мне представляется, что я вижу тени реальных людей. Я не знаю, кто эти люди и зачем они собирают Святыни, но они могущественны... должно быть, они держат под контролем всю энергию собранных Святынь. Они воодушевляют реликвии, наделяют их магической жизнью, омывая их в крови и боли Хранителей, пуская по невидимому руслу темную эмоциональную энергию боли и страха в душу каждой Святыни.
— Но зачем? — спросила Элайн. — Я уверена, что вы думали об этом.
Бриджид кивнула:
— Да, я думала о причине и цели... возможно, что существует единственная причина, по которой кто-то хочет... кому-то необходимы все Святыни. Но это настолько же отвратительно, насколько непостижимо.
— Расскажите нам, — мягко попросил ее Грег.
— А почему бы вам не рассказать? — отозвалась Бриджид.
— Мне?!
— Меч — сердце легенды. — Голос пожилой женщины перешел в свистящий шепот. — Посмотрите на него, почувствуйте его, прислушайтесь к нему... послушайте его, Грег.
Грег попытался улыбнуться — Бриджид, определенно, была сумасшедшей, — но меч внезапно налился свинцовой тяжестью, и молодому человеку пришлось теперь удерживать его обеими руками. Он содрогнулся всем телом, мышцы судорожно дернулись, и вибрирующая волна прошла по его рукам к запястьям. Меч в его руках вздрагивал, с него слетали струйки ржавчины, обнажая первозданные формы, и неожиданно Грег увидел, каким был этот меч тогда, когда был еще целым и невредимым.
На него бросился человек в доспехах, занесший меч в форме вытянутого листа; солнечные лучи отражались от лезвия и казались потоками расплавленного золота. Ему удалось отразить первый удар, однако удар этот оказался настолько сильным, что отбросил его на колени, второй удар сломал его собственный меч, третий разрубил его шлем...
Перед глазами Грега на мгновение возникли очертания маленькой квартиры и снова исчезли.
Меч, целый и невредимый, был в его руках, и с лезвия стекали капли густой крови. Он стояч на каменной ограде, а снизу на ограду пытался вскарабкаться чужой воин с развевавшимися волосами и взлохмаченной бородой, державший боевой топор. Он снес с плеч голову чужака... и не успел почувствовать, как копье пронзило его грудь...
Слова Бриджид стали неразборчивыми, они превратились в отдельные звуки...
* * *
Воин в доспехах Железных Легионеров безуспешно пытался выдернуть из ножен свой жалкий короткий меч. Прежде чем ему это удалось, он был уже мертв. Меч вонзился в горло следующего воина, отделяя его голову от тела, выбив штандарт с изображением орла и номером легиона — XII, и оно упало в жидкую грязь...
От конвульсий, сотрясавших тело Грега, с меча осыпались остатки ржавчины, открывая взгляду его истинную форму.
Заклубился туман, на металле бисером осели капельки росы, а потом появилось чудовище с широко разинутой пастью, выставленными вперед когтями, с желтыми глазами, полыхавшими огнем в сером дыму. Мальчик Иешуа поднял меч и указал им на чудовище.
— Кто это? — голос Иешуа был спокоен.
Иосиф положил руку на плечо племянника, невольно испытав гордость за мальчика, сохранявшего почти неестественное спокойствие.
— Демоны, — просто сказал он, — местные жители называют их фоморами.
Иешуа внимательно смотрел на чудовищ, стаей сидевших на отлогом берегу. Они были выше, чем люди, серо-зеленые и чешуйчатые, напоминавшие крокодилов из Темных Южных Земель, с такими же длинными и зубастыми челюстями. Однако, в отличие от крокодилов с тупыми глазами, глаза этих чудовищ горели холодным рассудком. Появляясь из утреннего тумана, они обрушивались на торговцев и моряков, и на простых горожан, ожидавших кого-либо на берегу, безжалостно убивая их, некоторых молниеносно, с другими забавлялись до тех пор, пока крики жертв не смолкали. Чтобы не слышать стонов несчастных, моряки затыкали уши воском. Фоморы вдоволь попировали. Теперь они ждали на берегу, лениво переходя с места на место, ждали, когда причалят лодки.
Сознание юноши воспарило над водой, пролетело над волнами, нависло над местом кровавой бойни на берегу, а потом медленно, осторожно проникло в мысли одного из чудовищ... только для того, чтобы тут же отлететь, ужаснувшись мелькнувшим образам.
— Фоморы, — согласился он. — Демоны. — Мальчика передернуло. Порождение Ночной Ведьмы и Блистающего, Падшего Духа.
— Они поработили эту землю и держат ее в рабстве, — спокойно произнес Иосиф, заставляя себя держать руку на плече племянника и принуждая себя произносить слова спокойно и естественно, несмотря на то, что он прекрасно знал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Вы когда-нибудь встречались с кем-нибудь из остальных? — спросила Элайн.
— Нет. Нам было твердо сказано, что мы не должны встречаться друг с другом. Эмброуз настаивал на том, что Святыни никогда не должны оказаться в одном месте.
— Почему? — спросил Грег. Ему казалось, что рукоятка меча в его руке стала источать тепло, и он инстинктивно понял, что это происходило благодаря близости Рога Брана.
Улыбка Бриджид стала ледяной.
— Слишком опасно. Существует тринадцать Святынь. По отдельности каждая из них могущественна. Все вместе они несут разрушительную силу. Они никогда не должны оказаться в одном месте.
— Но этот Эмброуз собрал их в одном месте, — быстро сказал Грег.
— Эмброузу была дана власть; он был Стражем Святынь, он мог держать под контролем их силу.
Элайн подалась вперед, стиснув руки на коленях.
— Вы сказали, что вам стало известно назначение Святынь. В чем оно состояло?
— Я не уверена, что должна рассказывать об этом.
— Почему? — ошеломленно спросил Грег.
— Когда Эмброуз передал мне Святыню, он открыл мое сознание для древних тайн. То, что открылось мне той ночью, потрясло меня до глубины души и заставило сомневаться во всем, чему меня учили с самого раннего детства. Всю свою жизнь я посвятила поискам религиозных знаний, пытаясь обнаружить хоть какие-нибудь ответы. Однако чем глубже я изучала источники, тем яснее мне становилось, что я не могу этого сделать. — Ее губы искривились. — Я знаю, что в течение нескольких последних лет ваша тетушка также проводила в изысканиях в области древних аркан и их фольклора, отыскивая в прошлом ответы.
Элайн покачала головой:
— Вы ничего не объяснили.
— Расскажите нам, что делают Святыни, — настойчиво и требовательно сказал Грег.
— Они являются опекой, защитой, могучими барьерами. Они появились для того, чтобы заключить... — Пожилая женщина замолчала и вздохнула. — Не могу. Это слишком опасно. Вы не защищены. Даже за простое знание вы можете расплатиться чрезмерной уязвимостью.
— Скажите мне... — Грег вскочил на ноги, держа меч перед собой, и навис над маленькой хрупкой женщиной, сидевшей в кресле. Внезапно он замер, его дыхание стало прерывистым, сердце бешено заколотилось, и он осознал, что Элайн кричала, вцепившись изо всех сил в его руку.
Бриджид протянула свою тонкую руку и коснулась его ладони; он ощутил, как отступила внезапно нахлынувшая волна ярости, как ее сменила слабость, и он задрожал. Потрясенный, он вновь опустился на стул.
— Теперь вы видите, насколько опасны Святыни, — пробормотала пожилая женщина. — Вы ведь не из тех, кто подвержен столь внезапному гневу... и, тем не менее, вот что сделала с вами Святыня. Если вы будете по-прежнему держать меч, в ближайшие несколько дней он получит власть над вами... а парадокс... парадокс заключается в том, что вы станете этим наслаждаться. Такое уже произошло с некоторыми из Хранителей Святынь. Они начали наслаждаться своим могуществом... и могущество развратило их.
— Я не Хранитель Святыни, — мрачно возразил Грег.
— Да, — согласилась Бриджид, — но вы гораздо больше, так мне кажется.
— Что? — воинственно воскликнул молодой человек. Бриджид улыбнулась и пожала плечами. — Меч принадлежит Элайн, — продолжал он. — Джудит просила меня передать его своей племяннице.
— Тогда отдайте его Элайн, — предложила Бриджид.
Грег повернулся к девушке, сидевшей рядом с ним, внезапно встревоженный мыслью о том, что он должен будет отдать ржавый обломок металла. Он попытался поднять правую руку, в которой держал меч, однако оказалось, что он не мог этого сделать. Его грудь словно зажали невидимые тиски, выдавливая воздух из легких, в желудке горел огонь.
— Видите? — улыбнулась пожилая женщина. — Теперь вы видите, как сильно он вас держит?
Грег откинулся на спинку стула, покрывшись испариной, все его мышцы дрожали.
— Что же я теперь могу сделать?
— Ровным счетом ничего.
Глава 46
Скиннер медленно поднимался по лестнице, его сердце гулко и тяжело стучало в груди, легкие словно горели. Он не думал, что настолько сдал физически, а лифт в здании не работал. Впрочем, он никогда не любил лифтов, и это не было связано с клаустрофобией, просто он помнил рассказ, который читал еще ребенком, и в котором говорилось о человеке, вошедшем в лифт, нажавшем кнопку «вниз»... после чего лифт понес его прямиком в преисподнюю, а все этажи, мимо которых он проносился, оказывались самыми значительными событиями в его жизни. Скиннеру было лет десять, когда он читал этот рассказ, и той же ночью он с криком проснулся в абсолютном ужасе... а в комнату вошел отец, дыша кислым перегаром, с кожаным ремнем в руке...
Поднимаясь на верхний этаж здания, Скиннер думал, что жизнь в таком месте должна быть дьявольски омерзительной. Одинаковые квартирки, одинаковые судьбы, ни у кого нет работы, нет денег, одинаковое для всех мрачное будущее. Нет, он никогда не скатится до подобного жалкого существования! Формально он числился безработным и откладывал свое пособие по безработице, однако Элиот постоянно уверял его, что денег в его карманах более чем достаточно. Ухмылка на лице Скиннера растаяла. Теперь, когда Элиота не стало, что будет с клубами, с кинотеатром; и кто станет за что-то платить ему, Скиннеру? Его новые наниматели пообещали ему щедрое вознаграждение, но не назвали сумму. По дороге сюда ему пришлось заправить фургон; обычно за это платил Элиот, а сегодня ему пришлось раскошелиться самому и оплатить заправку из собственного кармана. В тот момент в его кошельке лежали двадцать два фунта, однако что он будет делать, когда эти деньги растают? Скиннер остановился на площадке девятого этажа и, тяжело дыша, прислонился к скользкой от жира стене. Его сердце колотилось как сумасшедшее, и у него появилось ощущение, будто он сейчас просто умрет. Глубоко вдыхая пропахший кислой мочой и тухлой капустой воздух, он попытался представить себе, где можно перехватить малость деньжонок. Должно быть, у Элиота осталось немало должников, однако Скиннер не знал, где они, сколько их, и кого из них можно было бы потрясти. Он осмотрел дверь в конце узкой площадки и подумал о том, сколько сбережений может найтись в квартире у старухи. Старики не доверяют банкам, они всегда хранят при себе свои сбережения. Потом в голове Скиннера промелькнула мысль о том, сколько его наниматели заплатят ему за тот охотничий рог, который был им нужен. Они должны будут раскошелиться.
* * *
— Возвращаясь мыслями к тому времени, сейчас я понимаю, что Эмброуз слишком мало рассказал нам о Святынях. — Бриджид Дэвис стояла возле окна и смотрела на крыши соседних домов. — Большинство моих знаний я получила в процессе собственных исследований. По отдельности реликвии снова и снова появлялись в том или ином виде на протяжении английской истории, они принадлежали королям и королевам, либо ближайшим особам из королевского окружения. Они связаны со всеми величайшими героями наших легенд, и они прямо или косвенно появляются во все времена великих кризисов. В последний раз они появились в мрачные военные дни, — добавила она. — Святыни использовались — а иной раз ими злоупотребляли — на протяжении многих веков, и я думаю, что иногда они сами использовали Хранителей.
Элайн попробовала улыбнуться.
— Вы говорите так, будто эти вещи живые.
Бриджид отвернулась от окна, и ее лицо оказалось в тени.
— Они наделены чувствами, — просто сказала она. — Я полагаю, что они неразрывно связаны со своим Хранителем. Они становятся чем-то вроде сильнодействующего наркотика: человек не может вынести разделения с реликвией.
Она улыбнулась Грегу:
— Впрочем, вам это уже открылось.
— Но я не Хранитель, — в отчаянии ответил он.
— Но вы насытили меч, — продолжала она так же просто. — Вы связаны с ним. С тех пор, как вы вошли сюда, вы не выпускаете его из рук.
Грег взглянул на меч, который продолжал покоиться в его покрытых ржавчиной руках. Молодой человек не осознавал, что все это время держал меч в ладонях.
— Кто-то собирает Святыни, — продолжала Бриджид, снова повернувшись к окну. — Иногда, перед самым пробуждением, мне кажется, будто я вижу его: высокий, смуглый мужчина мощного телосложения, и ему сопутствует женщина, красивая, беспощадная, ее волосы обвивают ее до колен, словно покрывало... но я не могу с уверенностью сказать, видения это или просто сны. Мне представляется, что я вижу тени реальных людей. Я не знаю, кто эти люди и зачем они собирают Святыни, но они могущественны... должно быть, они держат под контролем всю энергию собранных Святынь. Они воодушевляют реликвии, наделяют их магической жизнью, омывая их в крови и боли Хранителей, пуская по невидимому руслу темную эмоциональную энергию боли и страха в душу каждой Святыни.
— Но зачем? — спросила Элайн. — Я уверена, что вы думали об этом.
Бриджид кивнула:
— Да, я думала о причине и цели... возможно, что существует единственная причина, по которой кто-то хочет... кому-то необходимы все Святыни. Но это настолько же отвратительно, насколько непостижимо.
— Расскажите нам, — мягко попросил ее Грег.
— А почему бы вам не рассказать? — отозвалась Бриджид.
— Мне?!
— Меч — сердце легенды. — Голос пожилой женщины перешел в свистящий шепот. — Посмотрите на него, почувствуйте его, прислушайтесь к нему... послушайте его, Грег.
Грег попытался улыбнуться — Бриджид, определенно, была сумасшедшей, — но меч внезапно налился свинцовой тяжестью, и молодому человеку пришлось теперь удерживать его обеими руками. Он содрогнулся всем телом, мышцы судорожно дернулись, и вибрирующая волна прошла по его рукам к запястьям. Меч в его руках вздрагивал, с него слетали струйки ржавчины, обнажая первозданные формы, и неожиданно Грег увидел, каким был этот меч тогда, когда был еще целым и невредимым.
На него бросился человек в доспехах, занесший меч в форме вытянутого листа; солнечные лучи отражались от лезвия и казались потоками расплавленного золота. Ему удалось отразить первый удар, однако удар этот оказался настолько сильным, что отбросил его на колени, второй удар сломал его собственный меч, третий разрубил его шлем...
Перед глазами Грега на мгновение возникли очертания маленькой квартиры и снова исчезли.
Меч, целый и невредимый, был в его руках, и с лезвия стекали капли густой крови. Он стояч на каменной ограде, а снизу на ограду пытался вскарабкаться чужой воин с развевавшимися волосами и взлохмаченной бородой, державший боевой топор. Он снес с плеч голову чужака... и не успел почувствовать, как копье пронзило его грудь...
Слова Бриджид стали неразборчивыми, они превратились в отдельные звуки...
* * *
Воин в доспехах Железных Легионеров безуспешно пытался выдернуть из ножен свой жалкий короткий меч. Прежде чем ему это удалось, он был уже мертв. Меч вонзился в горло следующего воина, отделяя его голову от тела, выбив штандарт с изображением орла и номером легиона — XII, и оно упало в жидкую грязь...
От конвульсий, сотрясавших тело Грега, с меча осыпались остатки ржавчины, открывая взгляду его истинную форму.
Заклубился туман, на металле бисером осели капельки росы, а потом появилось чудовище с широко разинутой пастью, выставленными вперед когтями, с желтыми глазами, полыхавшими огнем в сером дыму. Мальчик Иешуа поднял меч и указал им на чудовище.
— Кто это? — голос Иешуа был спокоен.
Иосиф положил руку на плечо племянника, невольно испытав гордость за мальчика, сохранявшего почти неестественное спокойствие.
— Демоны, — просто сказал он, — местные жители называют их фоморами.
Иешуа внимательно смотрел на чудовищ, стаей сидевших на отлогом берегу. Они были выше, чем люди, серо-зеленые и чешуйчатые, напоминавшие крокодилов из Темных Южных Земель, с такими же длинными и зубастыми челюстями. Однако, в отличие от крокодилов с тупыми глазами, глаза этих чудовищ горели холодным рассудком. Появляясь из утреннего тумана, они обрушивались на торговцев и моряков, и на простых горожан, ожидавших кого-либо на берегу, безжалостно убивая их, некоторых молниеносно, с другими забавлялись до тех пор, пока крики жертв не смолкали. Чтобы не слышать стонов несчастных, моряки затыкали уши воском. Фоморы вдоволь попировали. Теперь они ждали на берегу, лениво переходя с места на место, ждали, когда причалят лодки.
Сознание юноши воспарило над водой, пролетело над волнами, нависло над местом кровавой бойни на берегу, а потом медленно, осторожно проникло в мысли одного из чудовищ... только для того, чтобы тут же отлететь, ужаснувшись мелькнувшим образам.
— Фоморы, — согласился он. — Демоны. — Мальчика передернуло. Порождение Ночной Ведьмы и Блистающего, Падшего Духа.
— Они поработили эту землю и держат ее в рабстве, — спокойно произнес Иосиф, заставляя себя держать руку на плече племянника и принуждая себя произносить слова спокойно и естественно, несмотря на то, что он прекрасно знал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40