– Саша?!
– Ну, что еще?! У меня не так много времени…
– И я о том же. Когда вас ждать?
Он взглянул на часы.
– Конечно, розовая мечта – выспаться… но… В общем, ложитесь без меня. Бог его знает, что будет завтра.
– И все-таки, куда вы? Ну, хоть ориентировочно…
– Поищу денег. До коммунизма, как уже выяснилось, – что до Луны на велосипеде, а вашего «коня» нужно чем-то «кормить». И вас – тоже. Если бы не ваша амнезия, то там бы, наверное, и на сигареты хватило… Ну, пока, пока!
Саша слегка улыбнулся и выскользнул за дверь.
Часов в двенадцать Рената заперла засов (в этом доме все было монументальным), и Гарик расценил это как намек.
– Грамотно! – сказал он. – Ну, эт самое… почему бы нам тогда не погреться?
– Что?! – девушка вздернула бровь.
«Беглец» попытался обнять ее, но получил пощечину. В следующий момент он увидел в ее руке пистолет и получил предупреждение, что она – снайпер. Поджав хвост, Гарик убрался на свою кровать и, поворочавшись, задремал.
– Урод… – тихо проворчала Рената. Когда он захрапел, девушка сняла с себя одежду. Белье просохнуть не успело, и ложиться пришлось совершенно голой. Она вздохнула: ведь всю свою жизнь она спала в роскошных пеньюарах из тончайшего натурального шелка, пропитанного нежным ароматом дорогих духов, и это было столь приятно, что сон приходил сам собой, как ласковое дуновение ветерка. А теперь – словно какая-то девка с улицы…
Игорь – кузен Гарика – все прислушивался к звукам в комнате постояльцев. Он заметил, что Саша, спутник его двоюродного братца и рыжей красотки, куда-то уехал. «Пустил козла в огород…» – подумал он, и, словно в подтверждение его мыслей, из комнаты донесся грохот, заскрипели пружины сетки, задрожала, стуча о стену и шкаф, железная спинка кровати. Игорь от любопытства навострил уши и недовольно покосился на спящую рядом жену. Эх, если бы не она, вот бы он сейчас повеселился вместе с ними!.. Рыженькая куколка – девочка темпераментная, за версту видно. Хотелось бы оказаться на месте Гарика…
Рената отлежала бок и, не в силах заснуть, перевернулась на спину. Еще бы: мало того, что Саши все не было (а вдруг он передумал да уехал, не желая рисковать ради неё своей жизнью? а вдруг с ним что-то случилось? а вдруг…), так вдобавок этот ненормальный «зэк» на своей кровати брыкался и вопил во сне. Явно от кого-то удирал… Гм, и долго это продлится?
Девушка не выдержала и покашляла. Гарик замолк, что-то проворчал сквозь сон и уткнулся в стену. Не успела она перевести дух, оргия с одним участником возобновилась.
Неизвестно, сколько было времени, когда в дверь наконец-то поскреблись. Рената вскочила, на ходу завернулась в одеяло, подумала про пистолет, но тогда ей пришлось бы выбирать: либо стрелять, либо придерживать это дурацкое одеяло. Если уж суждено умереть, то черт с ними, пусть влепят ей пулю в лоб, да и дело с концом. Только бы сразу и быстро…
– Кто там? – шепнула девушка.
– Рената, это я… – послышался вкрадчивый Сашин голос.
Она мгновенно отворила дверь. Телохранитель вынырнул из темноты коридора.
– Всё в порядке у вас?
– Да! – Рената в порыве неожиданной радости сжала его горячую руку. – Где вы пропадали?
Саша ненавязчиво высвободился и прошел в комнату, чтобы она наконец закрыла двери и прекратила болтовню на пороге.
– Машину заправлял.
Ренате пришло в голову, что голосистый сторожевой пес молчал уже не меньше получаса:
– А как вы прошли мимо собаки?!
Саша заглянул в шкаф, причем, не включая свет.
– Я сказал ей: «Мы с тобой одной крови», и она посторонилась. Почему вы еще не спите? И где пистолет?
– Под подушкой.
– Я, наверное, дал его вам именно для того, чтобы вы хранили его под подушкой…
– Включите свет.
– Не надо.
Рената едва различала его силуэт: в окно пробивался слабый свет дальних фонарей и убывающей луны. В какой-то момент их разговора Саша взглянул на нее, и ей показалось в его глазах слабое мерцание, как у кошек или у собак. И тут что-то шевельнулось в душе девушки. Что-то сродни «дежа-вю». Будто случайно он задел тайную струну, захороненную где-то глубоко-глубоко, скрытую за семью печатями. Тоскливое чувство разлилось по телу.
– Что мы будем делать дальше с этим… вашим товарищем? И как получилось, что такое стало вам приятелем?
Она имела в виду их решительное различие: подобное ничтожество не могло иметь ничего общего с папиным телохранителем.
– Мы выросли на одной улице, – расстегивая пиджак, ответил тот. – А дальше – он полетит завтра в свой Ростов. В общем-то, и нам бы не мешало унести ноги куда-нибудь туда…
– В Ростов?! Что там делать?! – скривилась Рената.
Отлично ориентируясь в темноте, он повесил пиджак на спинку стула и принялся за манжеты рубашки.
– То же, что и в Челябинске, если вашей душеньке угодно, – Саша скинул рубашку, и «невидимка» стал видимым: черная ткань больше не скрывала его в ночи.
Рената невольно задержала взгляд на его тонкой статной фигуре легкоатлета, освещенной ленивой луной. Она все больше убеждалась, что, будь Саша «покруче» простого телохранителя, он мог бы считаться «её» типом мужчины.
– Вы колетесь, как ёж, и, по-моему, способны только язвить и говорить гадости! – бросила она. – Что такого я спросила? Мне уже надоел ваш тон…
Саша смягчился. Вполне возможно, что это был его привычный стиль общения и что он даже не собирался задеть или обидеть свою подопечную.
– В Ростове у меня живет сестра, – пояснил он. – Это все же лучше, чем ехать в те места, где никого знакомого нет. Вы не согласны?
– Пожалуй. Да и у меня там есть подруга… Кстати, а что вы ищете, если не секрет?
– Что-нибудь, отдаленно напоминающее матрас или одеяло. В машине я не высплюсь.
Рената подумала и решила, что он скорее перевернет комнату и в итоге уляжется на голом полу, чем первым попросит у нее что-либо.
– Если вы пообещаете хорошо себя вести, то у вас есть шанс выспаться на кровати. Только – чур! – одеяло с меня не стягивать! Не люблю я этого.
– Обещаю, – не раздумывая, ответил Саша.
Приглашать его повторно не пришлось: он на самом деле здорово вымотался за эти два дня. Пропустив ее к стене, телохранитель устроился с краю и первым делом проверил наличие пистолета под подушкой. Затем он переложил оружие под кровать, так, чтобы легко дотянуться рукой, если возникнет такая необходимость, и постарался отодвинуться подальше от Ренаты, но так, чтобы не лишиться одеяла целиком.
– Черт! – шепнул Саша. – Где же может быть этот проклятый «дипломат»?! Как можно было не запомнить этого? Хотя… у вас есть оправдание, с вами все ясно…
– Что со мной ясно?! – буркнула Рената. – Снова выставляете меня дурой?
– Нет, я… ладно, неважно. Может, ваши деньги не при чем, может, при чем. Но я носом чую, что дело в «дипломате» и что, кроме денег, есть что-то еще…
– Поговорим об этом завтра! – девушка, обиженная на то, как он (на ее взгляд, демонстративно) отползает от нее, отвернулась к стене и потянула за собой одеяло.
Проводив взглядом безнадежно ускользающий край, Саша не стал спорить. Он перевернулся на живот, уткнулся лицом в локоть, и дыхание его стало ровным, тихим, почти не слышным.
Рената тоже задремала. Перед глазами уже засверкала было водная гладь храмового бассейна, а за колоннами послышались заклинания жрецов, воспевающих смерть и возрождение какой-то птицы, как вдруг все куда-то свернулось.
Девушка очутилась в ином месте. Здесь был отец, и она знала, что видит последние минуты его жизни. Самое ужасное, что, находясь рядом, Рената не могла предотвратить его гибель.
– Папа! – сдавленно кричала она. – Не выходи к машине, папа!
Тут откуда-то в этом сне появился Саша. Но это был странный Саша: такой только во сне может привидеться, да и то лишь в разгоряченном воображении. Правильнее сказать, что Рената сама Решила, что это – ее телохранитель. На самом деле новый персонаж был бесплотное ничто в черном балахоне с нашивками из бисера – мелких драгоценных камней зеленовато-голубого или золотистого оттенка. Оно протянуло руку, и широкий рукав слегка вздернулся. Запястье было стянуто широким напульсником из чеканного сплава меди и серебра. Эта вещь и сама его кисть нормальная, плотская, из кожи и костей, с едва заметным сплетением вен на тыльной стороне – успокоила отчаявшуюся девушку: детали были достаточно земными, достаточно реальными, чтобы их хватило для доказательства, что существо это – человек. Поддержав Ренату под локоть, загадочная капюшоноголовая тень увела ее прочь от ужасного места. Девушка рванулась назад и увидела смерть отца.
– Папа! – зарыдала она пуще прежнего.
Тогда существо обняло ее, обволокло своей горячей, неистовой, настойчивой энергией и словно отдало ей часть собственной жизни, потому что Рената почувствовала, как воскресает она в этих странных объятьях.
С мокрыми от слез щеками, на мокрой же подушке она вынырнула из сна. Что-то горячее лежало у нее на плече. Рената оглянулась. Это была Сашина ладонь. Привстав на локте, он смотрел на девушку и усмиряюще поглаживал ее руку.
– Мне приснился отец, – объяснила она почти басом и шмыгнула носом, пытаясь скрыть, что плакала. Ей было неловко от сознания того, что, подобно буйнопомешанному Гарику, своими воплями она умудрилась разбудить только-только прикорнувшего телохранителя.
– Я знаю, – тихо сказал он.
– Если бы вернуться назад хоть на недельку…
– Так не бывает. Это уже есть, и все, что будет, тоже обязательно уже где-то есть…
– Больше я не буду спать, – Рената села, прикрывая грудь. – Лучше вообще не спать, чем так мучиться… Я чувствую себя виноватой: мы с ним поссорились и не успели помириться. Такое чувство, что я невольно накликала на него беду…
– Вы знаете, что это не так…
– Ненавижу сны!
– Он больше не приснится вам.
– Ну, как же… Конечно! Хорошо бы, если бы это зависело от моих желаний… – она отбросила от лица волосы, покрепче прижала к себе одеяло и попыталась встать.
Саша задержал ее и довольно бесцеремонно уложил на место:
– Он тебе больше не приснится! – внушительно, на «ты», повторил он.
Рената сдалась и, плача, прижалась к нему. Саша провел ладонью по ее щеке. От его кожи исходил едва различимый запах чего-то, что Рената снова назвала бы «дежа-вю». Этот запах показался ей знакомым с детства, древним-древним: чуть-чуть табака, мяты, хвойного дымка и какого-то старинного притирания, рецепт которого затерялся во времени. Всю свою жизнь Рената неосознанно искала этот запах, и вот он был рядом – такой естественный, слегка диковатый, слегка мистический. Хотелось в нем раствориться.
– Ладно, – всхлипнув напоследок, сказала она, – пусть будет так. Пусть этот сон больше мне не снится. И… еще одно… Давай и правда перейдем на «ты»?
Он согласно кивнул.
– Сделай, как обещал, и, если у тебя это получится, я буду считать тебя колдуном…
– Спокойной ночи, – Саша набросил на нее одеяло, точно спрятал под крыло.
И Рената, не успев ни о чем подумать, тут же заснула…
За тридцать восемь дней…
Пространство перевернулось, солнце светило сверху и отражалось в воде… И только…
Девушка с трудом разомкнула свинцовые веки. Выспалась она не до конца, но этим утром ей было легче, чем прошлым. Ренату клонило в сон, однако она переборола себя хотя бы потому, что ей стало любопытно, куда подевался ее телохранитель. Завернутая в теплое одеяло по самый подбородок, она, изогнувшись калачиком, лежала одна. На кровати за шкафом похрапывал Гарик. Судя по мутному свету, льющемуся в окно, было еще часов семь утра. Рената зевнула и, вспомнив о выполненном обещании Саши, улыбнулась. Какая она сделалась чувствительная и впечатлительная! А главное – поддающаяся внушению, и это хуже всего.
Вылезать из теплой постели было боязно, но Рената снова пересилила себя и рывком поднялась, чтобы натянуть джинсы и водолазку. Стуча зубами от холода, она ощутила на себе чей-то взгляд, вздрогнула и медленно оглянулась. Все верно: этот мерзкий «зэк» подглядывал за нею. «Чтоб ты глаза сломал, урод!»
– подумала Рената и пошла к дверям, где лицом к лицу столкнулась с Сашей.
– Доброе утро, – слегка улыбнувшись, поприветствовал он её.
– Недоброе, – буркнула девушка и пошла умываться; телохранитель, посторонившись, невозмутимо пропустил ее мимо себя.
Надевать высохшее белье ей пришлось в душе, потому что дом проснулся и найти иного укромного уголка Ренате не грозило. В очередной раз натягивая узкие и плотные джинсы, девушка заметила, как что-то вывалилось из заднего кармана. Это был светлый предмет, похожий на свернутую бумагу. Он улетел под сколоченную из трех досок полку. Присев на корточки, она пошарила рукой в темноте и взвизгнула, наткнувшись на что-то мягкое, как пух – то ли на комок паутины, то ли на моток ниток, то ли на то и на другое сразу. Кажется, бумажку угораздило завалиться в щель между досками пола. Надеясь, что это деньги – чего бы им совсем не помешало, так это раздобыть немного денег (вот это да!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36