Когда Сатана вышел из тени, его отправили в ад. Ад – это такая гигантская тюрьма в самом центре Земли в измерении Бога. Естественно, из всех построенных тюрем она – самая ужасная. Там жили все злые души, а Сатану назначили охранником, чтобы он контролировал зло. Яхве назвал его самым зловредным существом в Аду, потому что он был первым гомосексуалистом. А Господь считает это самым отвратительным злом в мире.
Сатана рад, что ада больше не существует. Это была дерьмовая работа, совсем не для него. Волм сожрал все души из ада, прежде чем взялся за Землю, так что все тираны, о которых вы знаете, уже давно пребывают в небытии. Осталась только ваша память о них. Однако Сатана спас некоторые души, потому что он их коллекционирует. Например, душу Гитлера, Кубла Хана. И Аристотеля.
* * *
Ричард Штайн говорил, что Господь очень привередлив в выборе душ, которые пропускает в рай. Например, он ни за что не пропустит тебя, если ты не крещеный.
Поэтому ребятам вроде Аристотеля крупно не повезло, ведь в их времена крещения не было. Аристотель был хорошим человеком, просто родился слишком рано, и после смерти отправился в ад.
Ричард Штайн ненавидел Господа за этот дурацкий принцип. Хотя на самом деле он ненавидел за это христиан. Он же никогда не встречался с Богом. Так зачем напрягаться ради бог знает кого?
[СЦЕНА ВОСЬМАЯ]
ВОЕННЫЙ ФЕСТИВАЛЬ

* * *
Проснувшись около полудня, я таскаю свой труп туда-сюда по складу, мои ноги прилипают к бетонному полу, песчаным дробинкам, бесконечно преданным моим ступням. Когда ходишь без обуви, кожа на подошвах становится толстой и грубой, однако остается чувствительной к прикосновениям острых камней и осколков. Кусочек стекла никогда не порежет ногу, зато прилепится к пятке и не отстанет от тебя недели две.
Кроме меня, никто по складу не шатается. Трое моих друзей на работе, двое оставшихся спят. Мои волосы стоят торчком от недосыпа. Голова, которая принадлежит моему телу, тяжела, мышцы шеи в вечном напряжении. Шейные позвонки сжались в спазме. Хорошая острая боль вмиг распрямила бы их, действуя как массаж. Удар ножом – тоже выход.
Я нашел нож в музыкальных инструментах, его использует Гроб для создания нужного шумового эффекта.
Вонзив острие ножа сзади в шею, я сажусь на унитаз, что посреди комнаты. Пока мой кишечник испражняется, я ставлю телик к себе на колени и смотрю приключенческий мультик. Он называется «Джонни – искатель приключений», а дальше будут показывать «Громовых кошек». Пока я ударами ножа снимаю напряжение в шее, пока Джонни мчится на скоростной лодке по Амазонке, кувыркаясь в моем мире на колесах…
Я замечаю мужчину за окном.
Сначала мне все равно. Он просто проходит по ковровой дорожке мимо. Но затем он проходит снова и снова. Я продолжаю выталкивать из себя пищевые отходы, тороплюсь в надежде, что мужчина за окном не заметит, что я сижу на унитазе посреди комнаты со спущенными штанами и теликом на коленях.
И тут появляется второй, в рыцарских доспехах. Он что-то сооружает.
Я обращаюсь в Божье око, чтобы разведать побольше.
* * *
На моем дворе расположился огромный шатер. Он сделан из серой жесткой кожи ящериц, ее также используют в примитивных обществах для пошива одежды и для других нужд – в обществах, которые теперь известны как темные. Черные сухожилия надежно поддерживают сооружение, между маленькими колышками натянуты веревки с развевающимися флагами, сотни клеток во мраке шатра фильтруют удушливый жирный смрад. Рабочие бегают прямо у нас под окнами, раздражают нас (их соседей) приготовлениями к фестивалю, совсем как мы раздражали их нашим электронным шумом вчерашнего шоу. Такая месть.
Пейзаж в целом рано потемнел из-за гнетущих темных дождевых туч и грязной измороси. Каждый участник выглядит кошмарно: перепачканные одежды, земля и водоросли, превратившие волосы в космы, кожа с порезами от камней, в которых завелись инфекции во время ухода за чудищами из Волма.
Я нигде не вижу темных, только жителей средневековой деревни. Темные – это раса, которая пришла из пораженного болезнью мира. Они жили под землей вместе с гигантскими жуками и рептилиями, которые служили им пищей и материалом одновременно – для одежды, обустройства дома, костяного оружия. Никто в Риппингтоне не общается с ними, кроме жителей средневековья, они стали их друзьями, потому что и те и другие представляют очень жестокие культуры. Зачастую между темными и средневековыми случаются битвы ради развлечения, мировое зрелище, которое они называют Военным фестивалем.
Темные, наверное, еще не выползли на улицу: снаружи слишком светло. Темные очень чувствительны к солнцу и показываются на улицах, только когда темно. У них бледная внешность – белая кожа, белые волосы, белые глаза, а ногти и сосуды отливают зеленью. Они очень похожи на людей, но у них холодная кровь. Кое-кто считает, что они произошли от ящериц, а не от обезьян. О темных я слышал от Христиана, который слышал о них от наших соседей.
Темные женщины известны своим нестандартным сексуальным поведением. Они самые грязные, самые жестокие, самые отвратительные сексуально озабоченные твари, выходившие из Волма. Христиан говорит, что они похожи на рептилий больше, чем их мужчины: совсем нет волос, острые ногти-когти, холодные глаза– бусины, змеиные языки 10 дюймов в ширину и 18 в длину. Их потребность в сексе невероятна. Они не успокоятся, если не удовлетворишь их по крайней мере 6 раз в день. Иногда это превращается в столь изнурительный труд, что мужчины вынуждены запирать их, чтобы избежать травм.
Сексуальные игры темных начинаются с того, что самка вставляет свой мускулистый змеиный язык в прямую кишку партнера. Это поднимает член самца, который расположен на груди между сосками. Самка также может вырезать на его спине несложный орнамент, чтобы он быстрее истекал кровью. Это только прелюдия. Как только язык вынимается из задницы, самка садится на возбужденный пенис самца.
По мере того как схватка продолжается, самка все глубже вонзает когти в плоть своего партнера, разрывая ее в самый сладостный момент. Потом она принимается слизывать его кровь, или есть кусочки мяса, которые вырвала, или душит, засовывая язык ему в глотку. Удушение является у темных возбуждающим средством. Самцы доставляют особое удовольствие своим партнершам, когда колотят их кулаками по наиболее чувствительным участкам кожи. Хотя самки и выглядят более ящероподобными, их кожа выглядит нежной и гладкой, поэтому самцы не вырывают их плоть так же, как самки у них. Однако они не скупятся наставить синяков на молочно-белой чешуе.
Когда самцы впервые додумались запереть наиболее активных самок, их зубастые рты растянула счастливая улыбка, так они радовались, что им удалось спастись от сексуального рабства. Однако самки нашли изоляцию невыносимой и стали лесбиянками.
* * *
Я слышал о других четырех расах, которые не менее жестоки в сексуальных отношениях. Это клан растительной тли в северной части города, жуки-пожарники, голубые женщины и люди-тараканы. Я никогда их не видел, но слышал много историй от Христиана.
* * *
Я закончил дела с туалетом и вышел на улицу.
Все средневековые трудятся на фестивале. Кажется, он начнется сегодня, надеюсь, до того, как придется что-нибудь делать. Некоторые из соседей, карлики в костюмах президентов, тоже наблюдают, как идет подготовка. Я заметил двойников Джеймса К. Полка, Бенджамина Гаррисона, Вудро Вильсона, Джона Квинси Адамса и раненого двойника Абрахама Линкольна. Кажется, что все присутствующие, все культурные общины по соседству в экстазе от фестиваля, я уверен, что вечером увижу их всех. Появилось так много интересных народов, которых я еще не наблюдал, я с нетерпением жду встречи.
Ленни сказала Нэн, что он был последним антропологом, и вот теперь, когда он умер, я наследую его титул. И поскольку я отказался от чтения всех автобиографий, кроме Ричарда Штайна, моим новым хобби станет исследование новых рас, пришедших из Волма. Я постараюсь делать о них записи в книге – моей собственной автобиографии. Возможно, Волм проглотит мою душу и ввергнет ее в забвение, но моя жизнь и память обо всех этих существах будут жить в написанном. Должно же хоть что-то остаться от меня после смерти. Забвение побеждает, лишь когда ты забыт.
* * *
Я услышал, что Христиан проснулся, и тут же вернулся в дом.
Христиан – в ярких штанах, весь помятый, со спутанными волосами, – застегивая белую рубашку, направляется к дымящемуся туалету для утреннего отлива.
У Христиана на лице несколько порезов. Это оттого, что он спит на битом стекле. Он сам не знает, как это происходит, но, проснувшись, он каждое утро находит осколки у себя под простынями. Никто их туда специально не подсовывает. На складе в принципе мало стекла, кроме разбитых бутылок из-под пива, которые валяются повсюду. Он ерзает на постели, покрываясь порезами, иногда довольно сильными. На этот раз стекло добралось до лица, видимо, улеглось прямо на подушке Христиана.
Обычно стекло нападает только ему на спину. У Христиана глубокие шрамы, как рельсы железной дороги, как следы на жирноватых боках. Единственное объяснение, которое тайком пробирается в постель Христиана, чтобы понежиться в тепле его мягкой задницы.
Христиан видит в окно фестиваль.
– Что там происходит? – И отправляется проверить прежде, чем я успеваю ответить.
– Громко, очень громко, – говорит он.
К сборищу добавилось много других культур. Я вижу семью людей-тлей.
Они держат прохладительные напитки недалеко от места, где эти напитки продают, видимо, открылись и другие киоски. В семье четверо взрослых и восемь детей, они наблюдают за рычащими и спящими животными в клетках. Средневековые снуют туда-сюда между палаткой и клетками и не против, что за ними наблюдают. Один воин говорит: «Кажется, сегодня у нас аншлаг». Другой тренируется перед их схваткой на арене. Я называю их воинами, а не гладиаторами – хотя смысл боя от этого не меняется, – потому что гладиаторы были рабами, которые сражались с другими рабами ради увеселения богачей, а эти воины – свободные люди, которые сражаются с другими свободными людьми ради удовольствия.
Люди-тли представляют собой особый вид людей, похожих на муравьев. Свойственное им соотношение мужчин и женщин – один к трем, это определяется их сексуальным поведением. У самцов имеется три половых органа в трех разных местах на теле. Эти органы очень походят на туфли для тенниса, один располагается в области желудка и по одному на каждой руке. Когда люди-тли спариваются, три самки трахают одного самца, по одной на каждый орган. Они вступают в браки тоже вчетвером. Один муж и три жены. У каждой жены есть свои определенные обязанности: одна следит за детьми, одна за домом, последняя помогает мужу выставлять пищу на стол. В таких семьях обычно рождается от двенадцати до шестнадцати детей, и они очень враждебно относятся к другим семьям. В результате инцест обычное дело, а порой и поощряемое.
Семья людей-тлей медленно удаляется из поля зрения Христиана. Муж идет первым, замыкает процессию первая жена – второй отец и в то же время его сестра, – которая следит, чтобы дети не шалили. Все дети идут с крепко сцепленными руками.
– Давай выйдем, посмотрим, – предлагает Христиан, делая шаг на улицу.
Я следую за ним босиком. Он уже обутый, он не снимал ботинки этой ночью.
* * *
Мы прогуливаемся и смотрим… Я плетусь меж плывущих видений водяных и ветряных мельниц, которые сооружают позади БОЛЬШОГО шатра. Мои косматые волосы, жирные, сухие, перепутанные, молят о шампуне и стаей бабочек трепещут на ветру.
Средневековые ломают доски и поленья, чтобы устлать опилками пол шатра. Удары молотков по металлу, нас окутывает звонкий дождь. Мы пробираемся ближе к палаточной деревне. Большинство зрителей уже здесь, они наблюдают подготовительные работы и с нетерпением ждут представления.
Христиан узнает мужчину, который выходит из одной из палаток. Это Сесил Додд, старый пьяница лет тридцати пяти, единственный средневековый, которого мы знаем. У него нет семьи, и он охотно пьет с кем угодно, даже с чужаком. Именно любовь к алкоголю объединяет его с Христианом, поэтому они считают себя собутыльниками.
Второе имя Сесила – Меч. У средневековых такая фишка: в качестве второго имени выбирать себе название оружия. Например: кинжал, стрела, палица, серп, молоток, трезубец, топор. Это второе имя говорит о том оружии, которым владеет человек. Вторые имена необходимы и обязательны, чтобы никто не сомневался, на каком виде боя специализируется конкретный средневековый. Сначала это казалось мне странным, но потом я познакомился с ними поближе: их жизнь вертится вокруг оружия и сражений, даже если у них нет реальных врагов.
Сесил окликнул Христиана откуда-то с путей. Он предложил ему выпить, и они выпили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31