Длинноносый судья подошел к столику, за который уже сел Костя Куликов. Мастер Верейский опаздывал. Судья, не дожидаясь его, вскрыл конверт, назвал демонстратору записанный ход и бесстрастно пустил Костины часы.
Демонстратор долго возился, отыскивая нужную фигуру (15).
Потом длинной палкой передвинул пешку на h8, наконец снял ее совсем и потащил наверх палкой другую фигуру. Когда она водрузилась на верхней правой клетке, зал ахнул. Это был не ферзь, а конь! 41. h8K!
И тут появился мастер Верейский. Он шел по проходу, раскланиваясь со знакомыми, щегольски одетый, в выутюженном костюме и ослепительно-белой рубашке, с небрежно расстегнутым воротником, спокойный, красивый, уверенный, только слишком полный.
Костя никак не мог взять себя в руки. Его шахматные часы отсчитывали последние минуты партии.
Мастер Верейский вежливо поздоровался с Костей и, как тому показалось, улыбнулся чуть насмешливо.
Костя понял, что ничего тут не поделаешь, надо играть. И он сделал очередной ход — 41…Кра2. Верейский, как и следовало ожидать, сыграл 42. Крс2: Kpa1(16) — сразу ответил Куликов, грозя запатоваться следующим ходом. Но неумолимый мастер Верейский, ненужно щурясь, сделал ход 43. Kg6 и откинулся на спинку стула. Теперь попытка запатовать себя путем 43…а2 ни к чему не вела. Белые пойдут 44. Kpc1, к черные вынуждены будут взять вновь появившегося на доске коня. Белая же пешка, ощутив свободу, ринется в ферзи. Пата черным уже нет!
Машинально прикинув все это в уме. Костя Куликов сделал выжидательный ход — 43…Кра2. Самодовольный Верейский передвинул коня: 44. Kf4: Kpa1 — быстро ответил Костя, и снова несносный белый конь встал под удар пешки, но теперь на другое поле — 45. Кеб: Кра2 (17)— беспомощно метался Костя. У него не было выбора ходов! Ему уже все было ясно, но он хотел доиграть до завершения найденной партнером комбинации, как и полагается в этюде. Верейский демонстративно задумался, словно не видел, что надо брать конем пешку d4, что-то еще проверял, хотя и проверять было нечего. 46. К : d4 — наконец решился он.
46…Kpa1 — все с той же фатальностью пошел несчастным своим королем Костя. 47. Ке6! — Верейский в третий раз поставил своего коня под удар пешки, и теперь белая, ничем не сдерживаемая пешка беспрепятственно отправится в ферзи, неся Косте Куликову обидное поражение.
Костя встал, пожал счастливому Верейскому руку и сказал:
— Поздравляю. Вы составили за доской настоящий этюд.
— А как же иначе с вами, этюдистами, играть? — ответил мастер Верейский. — Экзаменовать вас надо, — и он покровительственно похлопал Куликова по плечу.
Да, строгий экзаменатор «наказал» Костю за намерение «выиграть дубль», стать дважды мастером. Но не только звания мастера шахматной игры не добился Костя в этом турнире. По крайней мере в собственных глазах, он терял и звание мастера по шахматной композиции! Как же он не увидел сам этого этюда превращением пешки в слабую фигуру? Ну хорошо, мастер Верейский! Я отвечу вам по-особенному! Составлю этюд на тему превращения в слабую фигуру, но такой, чтобы он стоил сегодняшнего поражения!
Костя яростно смотрел на опустевшую демонстрационную доску без фигур и прикидывал на ней мысленно схему будущего этюда.
Ему так страстно хотелось «отплатить» Верейскому, что он не представлял себе ничего другого, кроме мата, который даст противнику превращенный конь.
И тут кто-то тронул Костю за локоть. Он резко обернулся и увидел Вику. Но она стояла поодаль, а за локоть его взял Иван Тимофеевич.
— Вот так, друг Костя, — сказал он многозначительно.
Подошел и канадец.
— Я восхищен этой партией. Как остроумно заставили вы его отказаться от королевы и взять себе коня! Меня вчера очень заинтересовал пат, который случился бы при ферзе белых.
— Да, да, конечно! — кивал Костя, думая о чем-то своем. — Впрочем, в этюде так и полагается. Играть должны обе стороны.
И изобретательно играть.
— Натурально, — согласился ван дер Ланге. — В Москве я убедился, что шахматы помогают изобретателям.
И тогда подошла Вика, иронично глядя на Костю.
— Я же вам сказала вчера, что вы с треском проиграли.
— Проигрывают всегда с треском, -примирительно заметил Гусаков.
Подошел мастер Верейский, окинул Вику оценивающим взглядом знатока.
— Вы бы хоть познакомили меня, Куликов, со своими болельщиками. Не всем так на них везет! — притворно вздохнул он. — По-моему, я вас где-то видел,
— обратился он к Вике.
«Сейчас она скажет про „заслуженную артистку без публики“, — зло подумал Костя. По Вика ничего этого не сказала, а просто по-женски (и еще как по-женски!) засмеялась. Верейский тоже засмеялся, и они отошли с ним в сторону, болтая, как давние знакомые.
— Ну, друг Костя, бывай здоров. Пойду собираться на поезд.
У вас в Москве такая спешка… Ну и я, как все, тоже ничего не успеваю сделать. Магазины напоследок откладывал, а они, глянь, сегодня закрыты — воскресенье. Вот так, брат.
— Есть проигрыши, которые должны доставлять внутреннее удовлетворение,
— сказал Александр Максимович.
— Я ему поставлю мат, будьте уверены… конем! — сказал Костя Куликов.
— Кому? — поинтересовался ван дер Ланге.
— Кому, кому… — раздраженно повторил Костя. — Всем! Этюд такой составлю для всех. Сейчас пойду делать.
— Поспешай медленно, — пожимая ему руку, сказал Гусаков.
Инженер ван дер Лаиге радушно распрощался с Кулаковым.
— Я верю, что ваши идеи создания энергетических ветровых труб скажут свое слово в энергетике, я ощущаю в них бизнес!
К Пике Костя не подошел. Она продолжала болтать с красавцем толстяком. Костя через две ступеньки сбежал вниз по мраморной лестнице. На стенах висели таблицы турнира, в котором он мог бы, но но заработал звания мастера шахматной игры.
Дома он поставил шахматную доску на черновики заявки в Комитет по изобретениям и открытиям на имя К. Л. Куликова и В. В. Нелидовой (ее звали Виктория Викентьевна).
Все последующие дни Костя был сам не свой. Ни одно поражение за шахматной доской (а их, конечно, было не мало!) не заставляло его так остро переживать чувство досады. Но не то было причиной, что он недотянул пол-очка до мастерской нормы. Ощущение позора было вызвано, конечно же, тоном Вики, а потом ее непринужденной болтовней с победителем.
И Костя яростно работал над задуманным этюдом, в котором запланировал «мат конем своему обидчику». Он был убежден, что Верейский встречается с Викой, может быть, ходит с ней вместе по пустынным предрассветным улицам, сидит на скамеечке, гладит бездомную кошку. Нет, обрывал сам себя Костя, такой бродить, подобно ему, по улицам не станет…
Первый раз Костя Куликов составлял шахматный этюд, воображая перед собой реального противника.
И ни разу он не позвонил Вике. И Вика тоже ни разу не позвонила ему, хотя он дал ей в то утро номер своего телефона. Напрасно бросался он в коридор на каждый звонок. Соседи это даже заметили. В институте начинались летние каникулы, загрузки особой не было. Костя ходил в библиотеку и просматривал все, что мог найти о ветряках, ветротурбинах и дымовых трубах, досконально изучил все методы их расчета, включая даже ветряные мельницы. В читальном зале он удивлял многих, замечавших на столе рядом с книгой, которую он изучал, раскрытую шахматную доску с магнитными фигурками.
Но никто не мешал Косте Куликову. Никто не мешал, и иикто не помогал… и даже не интересовался им.
Единственный человек, который все же вспомнил о нем, был Александр Максимович ван дер Ланге. Он добыл через шахматный клуб телефон мастера Куликова и позвонил ему, чтобы проститься. Его туристская поездка в СССР заканчивалась. Он побывал в Ленинграде, Киеве, Самарканде и теперь возвращается в Канаду.
— В Средней Азии было очень жарко, — говорил он. — И я размышлял там о ваших энергетических трубах. Жаль, у нас в Канаде нет таких жарких мест. Однако для деловых целей это не имеет значения. Мир велик, жарких мест в нем много.
И в заключение он спросил о задуманном Костей этюде. Только он вспомнил об этом! Он, а не Вика!..
Костя Куликов, желая быть вежливым, согласился на прощальную встречу в шахматном клубе, пообещав канадцу показать свое новое произведение.
Александр Максимович ван дер Ланге был одет в какой-то немыслимый по расцветке спортивный костюм, какие, очевидно, носят у них там, за океаном. Галстук был бабочкой, что особо подчеркивало его обычное надменно-серьезное выражение лица.
Канадец встретил Костю почтительной улыбкой и сразу же сделал удивленные глаза, разглядывая Куликова.
— Да, да, я постригся, — смущенно признался Костя. — Надоела мне эта грива.
— Вы стали какой-то другой.
— Нет, все тот же, только с виду другой.
Костя остригся «под польку» на другой же день после поражения, тщетно прождав Викиного звонка. Он снял свою пышную шевелюру, потому что ему показалось, что она нравилась Вике.
Недаром на прощание она запустила в нее свои пальцы в «первое их утро»…
— Без длинных волос вы стали старше, строже. Ну да бог с ней, с модой,
— говорил Александр Максимович, усаживаясь рядом с «шахматным маэстро» за выбранный ими столик. — Я привык, что вы показываете позиции на магнитных шахматах. — заметил он.
— Сегодня играю за столиком, — мрачно пообещал Костя. — Чтобы дать ему мат.
— Кому?
— Вот ему. — указал Костя на пустующий стул.
— А-а! — понимающе протянул ван дер Ланге.
На доске перед ним стояла вот такая позиция(18).
— Белые начинают и выигрывают! — объявил Костя.
— Вы позволите мне подумать? — попросил Александр Максимович.
Костя встал и прошелся по залу, где за столиками любители шахмат играли легкие партии или анализировали сыгранные мастерами и гроссмейстерами. У некоторых досок он останавливался ет задумывался.
Через некоторое время он вернулся к своему столику.
— Ну как? — спросил он.
— К сожалению, это, очевидно, слишком трудно для меня. Черные успевают провести ферзя и добиваются вечного шаха. Сдаюсь.
— Сдаваться не вам надо, — решительно сказал Костя, с размаху садясь на стул, — 1. d7.
— Это просто, — сказал канадец. — но у него, — и он посмотрел на пустой стул, — есть кое-какие возможности: 1…с5+ 2. Кр : f5 Cc7, и белая пешка задержана. Я правильно говорю?
— Правильно. Но… продолжение следует. 3. К : с7.
— О-о! Он не будет брать вашего коня, а возьмет пешку 3…ab (19) и поставит ферзя с шахом.
— 4. Kd5+! — Объявляя шах, Костя даже стукнул конем по доске.
— Это не так страшно. 4…Крс6.
— 5. Кре6!
— Как? Вы пропускаете его в ферзи?
— Конечно! 5…Ь1Ф (20) 6. b5+.
— Я все еще не понял. Неужели нельзя взять пешку? Если не королем из-за вилки конем на с3, то королевой? У нее будет достаточно простора шаховать белого короля,
— Берете пешку ферзем? Пожалуйста! 6…Ф : Ь5 7. d8K мат! (21)
— Ах, вот как! Конем, вновь рожденным конем мат? Ха-ха-ха!
Восхитительно! Вы отомстили конем за коня. Но признает ли он?
Ведь стул пуст.
— Это неважно! Важно, что вы признали, что все истинные любители шахмат признают эту красоту.
— Это в самом деле красиво? — послышался такой знакомый Косте голос. — Хочу понять шахматную красоту! Половину египетского царства за это!
Он оглянулся. Вика!
Александр Максимович вскочил со стула, уступая место даме.
— Бьютефал, как говорят у меня на родине. Надеюсь, вы извините меня, маэстро, за то, что я предупредил нашу поднебесную спутницу по поводу демонстрирования вами вашего нового произведения. Согласитесь, что у посетителей «Седьмого неба» на это есть особые привилегии.
— Жаль, Ивана Тимофеевича нет, — улыбаясь, сказала Вика. — А это хорошо, что ты постригся. Ты, оказывается, старше, чем казался. Ну, как заявка?
— Я все… все тебе расскажу, — пролепетал Костя, оглядывая зал.
Но того, кого он боялся здесь увидеть: в шахматном клубе не было.
Глава четветая. ЧЕРНЫЙ УГОЛОК
Косте все время хотелось петь, хотя певцом он никогда не был.
Улицы города казались ему нарядными, автомашины яркими.
Прохожие веселыми, хотя вместо ответной улыбки он порой встречал недоуменный взгляд. Так ведь не могли же все они знать, что творилось у него на душе!
А там ликовала Вика! Они с ней вдоль и поперек исходили павильоны Выставки достижений народного хозяйства, многие московские парки, побывали даже на выставке собак (до чего же умны и хороши псы!), потом на художественной выставке (нет, стремление взрослых подражать детскому рисунку не трогает сердце!), в театрах посмотрели гастролирующие труппы с периферии (и некоторые нс хуже столичных!). И всюду было чудо как хорошо!
Особенно когда провожаешь Вику домой. Но удивительно много в Москве прохожих, даже в предрассветное время!
Из Комитета по изобретениям и открытиям пришло уведомление о получении заявки на изобретение «энергетической трубы» от Куликова и Нелидовой. Теперь требовалось выполнить эскизный проект сооружения и… составить в честь этого шахматный этюд!
С Викой было много споров. Чтобы вертикальный ветер ставил мягкое (по замыслу Вики) сооружение стоймя, требовалось или сделать трубу конической, когда сужающийся диаметр создаст подпор воздуха, достаточный для натяжения материала оболочки (зто предлагал Костя), или поместить внутри трубы парашютики, которые через стропы и прикрепленные к ним обручи поднимали бы ее (так предлагала Вика).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20