Хорошо сшитый костюм ладно облегал его фигуру.
— Спасибо, Константин Афанасьевич, что приехали. Верьте, встреча с таким художником шахмат запомнится на всю жизнь.
Проходите. Шахматы я приготовил.
Костя нахмурился. Все-таки речь пойдет о шахматах?
— Я позволил себе расставить позицию вашего этюда, который когда-то мы целой пограничной заставой решить не могли.
Я в погранвойсках служил.
Костя посмотрел на доску.
— Как тут сделать ничью? Не приложу ума, — продолжал Власов.
— Я охотно покажу, если вы за этим меня вызвали.
— Пригласил. Это совсем другое. Пригласил помочь…
— Чем? Заменой номера журнала, где опубликовано решение?
Могу, конечно. Как видите, белые зажаты в матовые тиски.
— Совсем как в вашем случае, Константин Афанасьевич.
— Не понимаю. Белые, чтобы спастись, решают заставить черные фигуры мешать друг другу.
— Вполне жизненная стратегия. Как это говорится у Безыменского? «Жизнь на шахматы похожа…»
— «Но жить — не в шахматы играть», — закончил Костя.
— А как играть (65)?
— Вот так: 1. Кс2.
— А мы пробовали сначала 1. Ce1, и не получалось. Как дальше?
— 1..Cg7 — черным надо задержать белую пешку «h».
2. с7. Новая угроза белых. Приходится черным считаться с нею:
2…Лс6. Обратите внимание: белые привлекли и слона и ладью на те линии, на которые им нужно. Теперь 3. а7 Л : с2 (66). Черные снова грозят матом. Это активнее, чем пытаться провести пешку «а»!
в ферзи — 3…а2 4. СсЗ! С : сЗ 5. а8Ф а1Ф+ б. К : а1, и у черных нет матующего хода Лс1, так как ладья перекрыта своим же слоном (67). А в случае 4…Л : сЗ 5. а8Ф а1Ф+ 6. Ф : а1 (68) ферзь мог взять на а1, потому что черная ладья перекрыла своего слона.
Обратите внимание на механизм взаимного перекрытия слона и ладьи. Это встретится в главном варианте решения.
— Вам не кажется, что, создавая такие «механизмы» на шахматной доске, вы словно конструируете машину на чертежной?
— А что! Общего, пожалуй, не мало! Итак, 3…Л : е2 4. Cd2 а2 5. а8Ф а1Ф+ 6. Ф : а1 С : а1. Черные задержали все белые пешки (69).
— Да, белым впору сдаться!
— Подождите. Не зря белые расставляли черные фигуры по намеченным местам — 7. с8Ф+!
— Вот уж игра в одни ворота или поддавки!
— Совсем нет. Это только кажется, будто черной ладье легче с восьмой горизонтали задерживать белые пешки, но на самом деле 7…Л : с8 8. СсЗ! (70) Вот ключевой ход плана белых! Беззащитный слон становится под удар двух черных фигур, и тем не менее ни одна из них взять его не может. Если 8…Л : сЗ, то 9. h8Ф+ Kpg4 10. g7 и, как видите, черный слон перекрыт ладьей. А если 8…С : сЗ, то 9. g7 С : g7 10. h8Ф4+ С : h8 — белым пат! Использовано перекрытие ладьи слоном.
— Здорово! А нельзя ли уклониться от этой механики?
— Хотите попробовать? 8…ЛЬ8 9. Cb2! Вторая жертва слона, и опять его нельзя брать.
— Ясно. Значит, и по линии «Ь» у черных ничего не выходит.
— Можете попробовать и по линии «d» 9…Лd8 10. Сd4! Слон третий раз самоотверженно преграждает путь матующей ладье и по-прежнему неуязвим. А в четвертый раз по линии «с».
— Колдовство какое-то! Вернее, четко работающая машина.
— «Взбесившийся слон» парализует и слона и ладью, хотя ничем и не защищен, вынуждая повторение ходов.
— Вы открыли тему «вечного Новотного». Кажется, так по имени чешского проблемиста назван в задачах механизм пересечения линий действия слона и ладьи на поле, где жертвуется фигура?
— Да, если хотите, «вечный Новотный».
— А я бы назвал это вечным движением. Вы изобрели на шахматной доске перпетуум мобиле!
Костя быстро взглянул на Власова и встретил его испытующий взгляд.
— Разве не верно? Или вы скажете, что перпетуум мобиле нельзя изобрести?
— Перпетуум мобиле первого рода, черпающий энергию из ничего, конечно, создать нельзя. Но перпетуум мобиле второго рода, получающий даровую, но реально существующую энергию, например Солнца, в принципе осуществим.
— Вы могли бы привести примеры?
— Пожалуйста. Для работы теплового двигателя требуется перепад температур между нагревателем и охладителем. Если имеете нагревателя (топки котла или камеры сгорания) использовать теплую воду морей, а в виде холодильника (вместо градирни или радиатора) — воды Ледовитого океана, в принципе говоря, можно построить грандиозный тепловой двигатель без топлива. Конечно, придется решить вопрос доставки теплых южных вод к Ледовитому океану. Впрочем, французские инженеры еще в 1939 году демонстрировали на Нью-йоркской международной выставке «Мир завтра» действующую установку, где нагревателем служили поверхностные слои моря, а холодным полюсом тепловой энергосхемы — глубинные воды океана, которые много холоднее нагретой Солнцем морской поверхности. Так французы обошлись без тысячекилометровых водоводов между океанами и создали перпетуум мобиле второго рода.
— В Нью-Йорке, говорите? Вы, как утверждают, любите все американское?
Костя покосился на своего нового знакомого.
— Речь идет не об Америке, а о французском инженере Клодо. Можно привести примеры и из советской практики. Прежде всего наши великие гидростанции. Ведь солнечная энергия заставляет течь питающие их реки! И, конечно же, приливо-отливная энергостанция в горле Белого моря, где так ощутимы морские приливы. Это тоже перпетуум мобиле второго рода. Но там используется энергия вращения Земли. Она словно приводным ремнем связана с Луной, виновницей приливов.
— Значит, Земля притормаживается? Чего доброго, вы, инженеры, совсем ее затормозите, и будет на Земле с одной стороны всегда ночь, а с другой — вечный день, как на Меркурии. На Луне хоть через две недели меняются свет и тьма. Хотите закурить?
Не курите? Тогда чашку чаю. Я сейчас закажу. Я оторвал вас от дома.
Власов заказал по телефону чай и стал собирать шахматы в коробку.
— Вы, я вижу, разбираетесь в астрономии, — заметил Костя. — А вот к инженерам относитесь подозрительно.
— Вы меня неправильно поняли. Я сам инженер. Даже диссертацию защитил по бутановым электростанциям.
— Так ведь это тоже перпетуум мобиле второго рода! — обрадовался Костя.
— Нагреватель — недра Земли, охладитель — холод полярных областей!
— Точно. Пары бутана при подземной температуре достигают приемлемого для энергосхемы давления, могут вращать турбины, а при наружной полярной температуре снижаются, чтобы попасть в нагреватель.
— Так вы и сами причастны к перпетуум мобиле!
— Вот я и хотел спросить вас, почему вы считаете своевременным в наш век неистощенных богатств Земли ставить вопрос о строительстве всяких перпетуум мобиле второго рода вместо тепловых и даже атомных энергостанции?
«Ах вот откуда это идет!» — подумал Костя…
— Знаете что, Николай Сергеевич, — он запомнил его имя с телефонного разговора. — Можно жить по принципу французского короля — «после нас хоть потоп!» — Он взял стакан принесенного официанткой чая. — Но можно заглядывать в будущие тысячелетия. Я уже не говорю о загрязнении окружающей среды, об отравлении атмосферы городов миллионами автомобилей с их ядовитыми выхлопными газами. Давайте подумаем: случаен ли энергетический кризис, потрясший капиталистические страны?
Неиссякаемы ли тепловые и другие энергетические ресурсы планеты?
— Ее часто сравнивают с космическим кораблем, летящим со своим многомиллиардным экипажем меж звезд.
— И правильно сравнивают. Нет, коньяку в чай вы мне не добавляйте. Спасибо. Так вот, запасы такого космического корабля ограничены. Рано или поздно они иссякнут, если не при нас, то при наших потомках в грядущих тысячелетиях.
— Ну что ж, об этом говорил еще Владимир Ильич Ленин, советуя Богданову написать роман о Земле, на которой капитализм хищнически уничтожил полезные ископаемые.
— Вы даже это знаете! Так где же, как не в социалистической стране, думать о будущем?
— Это хорошо, что вы печетесь о потомках, имея сына и дочь, — заметил Власов, наливая себе в чай коньяку. Костя быстро взглянул ему в лицо и встретил открытую улыбку. — Но, пожалуй, вы правы в известной степени. — закончил он и закрыл коробку с шахматами.
— Не в известной степени, а полностью, — горячо возразил ему Костя, отталкивая стакан с чаем. — Коммунистический подход к прогрессу, как я понимаю, — это дальновидный, проникающий взглядом и расчетом в третье, четвертое, десятое тысячелетие нашей эры. И ради этой дали уже ныне недопустимо тормозить любые способы использования даровой солнечной энергии.
Она должна превращаться в электричество, и все транспортные средства, начиная с автомобилей и кончая самолетами, должны быть переведены па электрические приводы от аккумуляторов, заряжаемых в конечном счете Солнцем!
— Как в космическом корабле, — подсказал Власов, с интересом рассматривая гостя.
— Да, ваше сравнение верно. Вот теперь и судите, можно или нельзя использовать вечное движение не только на шахматной доске, но и в технике.
Они еще долго говорили о вещах, далеких от шахмат, с которых начали разговор.
Когда Николай Сергеевич провожал Костю к дверям номера и помогал ему надеть пальто (на улице шел дождь), он сказал:
— Если бы я был против вас, вы убедили бы меня сегодня, но…
— Есть какое-то «но»? — улыбаясь, спросил Костя.
— Я вовсе не был против вас, о котором столько слышал.
— Обо мне?
— Меня просил передать вам привет полковник Гусаков.
— Простите, я не знаю такого.
— Ну что вы! Ивана-то Тимофеевича?
— Иван Тимофеевич Гусаков ушел на попсию капитаном. Он не может быть полковником.
— Это из милиции он ушел, — мягко заметил Власов. — А его опыт, знания и способности по специальности могли понадобиться в другом месте. Я прощаюсь с вами и благодарю за помощь…
— В чем я вам помог — не пойму!
— В прояснении подхода к проблеме «перпетуум мобиле»
и вашего плана массового строительства энергетических труб.
Глава четвертая. НА «СЕДЬМОМ НЕБЕ»
Посетители вращающегося ресторана ни Останкинской телебашне разом
— повскакали с мест. Гул прошел по залу.
Вике показалось, что она перенеслась на годы назад и что все это однажды уже было: за столиком сидели те же люди и на скатерти была развернута та же книжечка с магнитными шахматами…
Первым не выдержал заокеанский гость. В своем элегантном спортивном костюме он перебегал от столика к столику и снимал кинокамерой через круговое ресторанное окно необыкновенное зрелище.
Вика переглянулась с Костей. Оба улыбнулись.
— Поздравляю вас, родные мои! — сказал полковник Гусаков и протянул через стол руку.
Рукопожатие его было крепким и ласковым.
За окном, опоясывающим весь зал, медленно поворачивалась панорама исполинского города. Казалось, его объемный план разостлан там, внизу. Но по ленточкам улиц шныряли крохотные, отнюдь не нарисованные машины, а на перекрестках скоплялись движущиеся точки пешеходов.
Знакомые районы узнавались по приметным высотным зданиям. Силуэты их чем-то напоминали контуры кремлевских башен и ярко очерчивались на ясном небе.
Море домов уходило в дымчатую даль. На размытом горизонте угадывалась зелень подмосковных лесов.
Вика с Костей стояли перед окном взявшись за руки, и у обоих было такое ощущение, будто они без всякого усилия парят в воздухе, как это бывало в детских снах. Фантасты говорят, якобы где-то в генной памяти человека запечатлено чувство невесомости, испытанное его неведомыми предками, быть может из космоса прилетевшими на Землю… Теперь подобный полет Вика с Костей ощущали не во сне, а наяву. И внутри них все пело, а они слоило неслись на крыльях — пли, вернее, без крыльев — над столицей.
Час назад они ждали друзей у подножия башни.
Катя с мужем, проездом на юг оказавшиеся в Москве, обещали приехать, но недопустимо опаздывали. Из-за них можно было пропустить все событие! Вика, смеясь, порвала их билеты и пустила обрывки по ветру.
— Я выполнила ритуал, — сказала она. — Придется теперь все остальное тоже повторять, называя меня «заслуженной артисткой без публики».
— Из театра Сатира! — подхватил Александр Maксимович, ван дер Ланге, специально приехавший из Америки, чтобы быть в этот день вместе с ветеранами трубоэнергетики. — Я готов. Mне следует присоединиться к вам наверху. Не правда ли?
— Нет. Старое будет по-новому! — решила Вика и, взяв Александра Максимовича под руку, направилась к лифтам.
Костя пошел следом в сопровождении Ивана Тимофеевича Гусакова. Форма полковника, пожалуй, молодила его.
Вика проявила свой характер. Она отыскала важного, но благорасположенного метрдотеля, уверила его, что он ничуть нс изменился за столько лет, и упросила, чтобы он непременно посадил их за семнадцатый столик.
Оказывается, он помнил, что во время давней паники за этим столиком играли в шахматы. И он выполнил просьбу, предположи и, что шахматы и на этот раз появятся на столе.
Ван дер Ланге церемонно раскланялся, прежде чем сесть:
— Сочту за честь разделить трапезу.
Он помнил свою первую сказанную здесь фразу!
Вика потребовала, чтобы Костя вынул свои карманные шахматы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
— Спасибо, Константин Афанасьевич, что приехали. Верьте, встреча с таким художником шахмат запомнится на всю жизнь.
Проходите. Шахматы я приготовил.
Костя нахмурился. Все-таки речь пойдет о шахматах?
— Я позволил себе расставить позицию вашего этюда, который когда-то мы целой пограничной заставой решить не могли.
Я в погранвойсках служил.
Костя посмотрел на доску.
— Как тут сделать ничью? Не приложу ума, — продолжал Власов.
— Я охотно покажу, если вы за этим меня вызвали.
— Пригласил. Это совсем другое. Пригласил помочь…
— Чем? Заменой номера журнала, где опубликовано решение?
Могу, конечно. Как видите, белые зажаты в матовые тиски.
— Совсем как в вашем случае, Константин Афанасьевич.
— Не понимаю. Белые, чтобы спастись, решают заставить черные фигуры мешать друг другу.
— Вполне жизненная стратегия. Как это говорится у Безыменского? «Жизнь на шахматы похожа…»
— «Но жить — не в шахматы играть», — закончил Костя.
— А как играть (65)?
— Вот так: 1. Кс2.
— А мы пробовали сначала 1. Ce1, и не получалось. Как дальше?
— 1..Cg7 — черным надо задержать белую пешку «h».
2. с7. Новая угроза белых. Приходится черным считаться с нею:
2…Лс6. Обратите внимание: белые привлекли и слона и ладью на те линии, на которые им нужно. Теперь 3. а7 Л : с2 (66). Черные снова грозят матом. Это активнее, чем пытаться провести пешку «а»!
в ферзи — 3…а2 4. СсЗ! С : сЗ 5. а8Ф а1Ф+ б. К : а1, и у черных нет матующего хода Лс1, так как ладья перекрыта своим же слоном (67). А в случае 4…Л : сЗ 5. а8Ф а1Ф+ 6. Ф : а1 (68) ферзь мог взять на а1, потому что черная ладья перекрыла своего слона.
Обратите внимание на механизм взаимного перекрытия слона и ладьи. Это встретится в главном варианте решения.
— Вам не кажется, что, создавая такие «механизмы» на шахматной доске, вы словно конструируете машину на чертежной?
— А что! Общего, пожалуй, не мало! Итак, 3…Л : е2 4. Cd2 а2 5. а8Ф а1Ф+ 6. Ф : а1 С : а1. Черные задержали все белые пешки (69).
— Да, белым впору сдаться!
— Подождите. Не зря белые расставляли черные фигуры по намеченным местам — 7. с8Ф+!
— Вот уж игра в одни ворота или поддавки!
— Совсем нет. Это только кажется, будто черной ладье легче с восьмой горизонтали задерживать белые пешки, но на самом деле 7…Л : с8 8. СсЗ! (70) Вот ключевой ход плана белых! Беззащитный слон становится под удар двух черных фигур, и тем не менее ни одна из них взять его не может. Если 8…Л : сЗ, то 9. h8Ф+ Kpg4 10. g7 и, как видите, черный слон перекрыт ладьей. А если 8…С : сЗ, то 9. g7 С : g7 10. h8Ф4+ С : h8 — белым пат! Использовано перекрытие ладьи слоном.
— Здорово! А нельзя ли уклониться от этой механики?
— Хотите попробовать? 8…ЛЬ8 9. Cb2! Вторая жертва слона, и опять его нельзя брать.
— Ясно. Значит, и по линии «Ь» у черных ничего не выходит.
— Можете попробовать и по линии «d» 9…Лd8 10. Сd4! Слон третий раз самоотверженно преграждает путь матующей ладье и по-прежнему неуязвим. А в четвертый раз по линии «с».
— Колдовство какое-то! Вернее, четко работающая машина.
— «Взбесившийся слон» парализует и слона и ладью, хотя ничем и не защищен, вынуждая повторение ходов.
— Вы открыли тему «вечного Новотного». Кажется, так по имени чешского проблемиста назван в задачах механизм пересечения линий действия слона и ладьи на поле, где жертвуется фигура?
— Да, если хотите, «вечный Новотный».
— А я бы назвал это вечным движением. Вы изобрели на шахматной доске перпетуум мобиле!
Костя быстро взглянул на Власова и встретил его испытующий взгляд.
— Разве не верно? Или вы скажете, что перпетуум мобиле нельзя изобрести?
— Перпетуум мобиле первого рода, черпающий энергию из ничего, конечно, создать нельзя. Но перпетуум мобиле второго рода, получающий даровую, но реально существующую энергию, например Солнца, в принципе осуществим.
— Вы могли бы привести примеры?
— Пожалуйста. Для работы теплового двигателя требуется перепад температур между нагревателем и охладителем. Если имеете нагревателя (топки котла или камеры сгорания) использовать теплую воду морей, а в виде холодильника (вместо градирни или радиатора) — воды Ледовитого океана, в принципе говоря, можно построить грандиозный тепловой двигатель без топлива. Конечно, придется решить вопрос доставки теплых южных вод к Ледовитому океану. Впрочем, французские инженеры еще в 1939 году демонстрировали на Нью-йоркской международной выставке «Мир завтра» действующую установку, где нагревателем служили поверхностные слои моря, а холодным полюсом тепловой энергосхемы — глубинные воды океана, которые много холоднее нагретой Солнцем морской поверхности. Так французы обошлись без тысячекилометровых водоводов между океанами и создали перпетуум мобиле второго рода.
— В Нью-Йорке, говорите? Вы, как утверждают, любите все американское?
Костя покосился на своего нового знакомого.
— Речь идет не об Америке, а о французском инженере Клодо. Можно привести примеры и из советской практики. Прежде всего наши великие гидростанции. Ведь солнечная энергия заставляет течь питающие их реки! И, конечно же, приливо-отливная энергостанция в горле Белого моря, где так ощутимы морские приливы. Это тоже перпетуум мобиле второго рода. Но там используется энергия вращения Земли. Она словно приводным ремнем связана с Луной, виновницей приливов.
— Значит, Земля притормаживается? Чего доброго, вы, инженеры, совсем ее затормозите, и будет на Земле с одной стороны всегда ночь, а с другой — вечный день, как на Меркурии. На Луне хоть через две недели меняются свет и тьма. Хотите закурить?
Не курите? Тогда чашку чаю. Я сейчас закажу. Я оторвал вас от дома.
Власов заказал по телефону чай и стал собирать шахматы в коробку.
— Вы, я вижу, разбираетесь в астрономии, — заметил Костя. — А вот к инженерам относитесь подозрительно.
— Вы меня неправильно поняли. Я сам инженер. Даже диссертацию защитил по бутановым электростанциям.
— Так ведь это тоже перпетуум мобиле второго рода! — обрадовался Костя.
— Нагреватель — недра Земли, охладитель — холод полярных областей!
— Точно. Пары бутана при подземной температуре достигают приемлемого для энергосхемы давления, могут вращать турбины, а при наружной полярной температуре снижаются, чтобы попасть в нагреватель.
— Так вы и сами причастны к перпетуум мобиле!
— Вот я и хотел спросить вас, почему вы считаете своевременным в наш век неистощенных богатств Земли ставить вопрос о строительстве всяких перпетуум мобиле второго рода вместо тепловых и даже атомных энергостанции?
«Ах вот откуда это идет!» — подумал Костя…
— Знаете что, Николай Сергеевич, — он запомнил его имя с телефонного разговора. — Можно жить по принципу французского короля — «после нас хоть потоп!» — Он взял стакан принесенного официанткой чая. — Но можно заглядывать в будущие тысячелетия. Я уже не говорю о загрязнении окружающей среды, об отравлении атмосферы городов миллионами автомобилей с их ядовитыми выхлопными газами. Давайте подумаем: случаен ли энергетический кризис, потрясший капиталистические страны?
Неиссякаемы ли тепловые и другие энергетические ресурсы планеты?
— Ее часто сравнивают с космическим кораблем, летящим со своим многомиллиардным экипажем меж звезд.
— И правильно сравнивают. Нет, коньяку в чай вы мне не добавляйте. Спасибо. Так вот, запасы такого космического корабля ограничены. Рано или поздно они иссякнут, если не при нас, то при наших потомках в грядущих тысячелетиях.
— Ну что ж, об этом говорил еще Владимир Ильич Ленин, советуя Богданову написать роман о Земле, на которой капитализм хищнически уничтожил полезные ископаемые.
— Вы даже это знаете! Так где же, как не в социалистической стране, думать о будущем?
— Это хорошо, что вы печетесь о потомках, имея сына и дочь, — заметил Власов, наливая себе в чай коньяку. Костя быстро взглянул ему в лицо и встретил открытую улыбку. — Но, пожалуй, вы правы в известной степени. — закончил он и закрыл коробку с шахматами.
— Не в известной степени, а полностью, — горячо возразил ему Костя, отталкивая стакан с чаем. — Коммунистический подход к прогрессу, как я понимаю, — это дальновидный, проникающий взглядом и расчетом в третье, четвертое, десятое тысячелетие нашей эры. И ради этой дали уже ныне недопустимо тормозить любые способы использования даровой солнечной энергии.
Она должна превращаться в электричество, и все транспортные средства, начиная с автомобилей и кончая самолетами, должны быть переведены па электрические приводы от аккумуляторов, заряжаемых в конечном счете Солнцем!
— Как в космическом корабле, — подсказал Власов, с интересом рассматривая гостя.
— Да, ваше сравнение верно. Вот теперь и судите, можно или нельзя использовать вечное движение не только на шахматной доске, но и в технике.
Они еще долго говорили о вещах, далеких от шахмат, с которых начали разговор.
Когда Николай Сергеевич провожал Костю к дверям номера и помогал ему надеть пальто (на улице шел дождь), он сказал:
— Если бы я был против вас, вы убедили бы меня сегодня, но…
— Есть какое-то «но»? — улыбаясь, спросил Костя.
— Я вовсе не был против вас, о котором столько слышал.
— Обо мне?
— Меня просил передать вам привет полковник Гусаков.
— Простите, я не знаю такого.
— Ну что вы! Ивана-то Тимофеевича?
— Иван Тимофеевич Гусаков ушел на попсию капитаном. Он не может быть полковником.
— Это из милиции он ушел, — мягко заметил Власов. — А его опыт, знания и способности по специальности могли понадобиться в другом месте. Я прощаюсь с вами и благодарю за помощь…
— В чем я вам помог — не пойму!
— В прояснении подхода к проблеме «перпетуум мобиле»
и вашего плана массового строительства энергетических труб.
Глава четвертая. НА «СЕДЬМОМ НЕБЕ»
Посетители вращающегося ресторана ни Останкинской телебашне разом
— повскакали с мест. Гул прошел по залу.
Вике показалось, что она перенеслась на годы назад и что все это однажды уже было: за столиком сидели те же люди и на скатерти была развернута та же книжечка с магнитными шахматами…
Первым не выдержал заокеанский гость. В своем элегантном спортивном костюме он перебегал от столика к столику и снимал кинокамерой через круговое ресторанное окно необыкновенное зрелище.
Вика переглянулась с Костей. Оба улыбнулись.
— Поздравляю вас, родные мои! — сказал полковник Гусаков и протянул через стол руку.
Рукопожатие его было крепким и ласковым.
За окном, опоясывающим весь зал, медленно поворачивалась панорама исполинского города. Казалось, его объемный план разостлан там, внизу. Но по ленточкам улиц шныряли крохотные, отнюдь не нарисованные машины, а на перекрестках скоплялись движущиеся точки пешеходов.
Знакомые районы узнавались по приметным высотным зданиям. Силуэты их чем-то напоминали контуры кремлевских башен и ярко очерчивались на ясном небе.
Море домов уходило в дымчатую даль. На размытом горизонте угадывалась зелень подмосковных лесов.
Вика с Костей стояли перед окном взявшись за руки, и у обоих было такое ощущение, будто они без всякого усилия парят в воздухе, как это бывало в детских снах. Фантасты говорят, якобы где-то в генной памяти человека запечатлено чувство невесомости, испытанное его неведомыми предками, быть может из космоса прилетевшими на Землю… Теперь подобный полет Вика с Костей ощущали не во сне, а наяву. И внутри них все пело, а они слоило неслись на крыльях — пли, вернее, без крыльев — над столицей.
Час назад они ждали друзей у подножия башни.
Катя с мужем, проездом на юг оказавшиеся в Москве, обещали приехать, но недопустимо опаздывали. Из-за них можно было пропустить все событие! Вика, смеясь, порвала их билеты и пустила обрывки по ветру.
— Я выполнила ритуал, — сказала она. — Придется теперь все остальное тоже повторять, называя меня «заслуженной артисткой без публики».
— Из театра Сатира! — подхватил Александр Maксимович, ван дер Ланге, специально приехавший из Америки, чтобы быть в этот день вместе с ветеранами трубоэнергетики. — Я готов. Mне следует присоединиться к вам наверху. Не правда ли?
— Нет. Старое будет по-новому! — решила Вика и, взяв Александра Максимовича под руку, направилась к лифтам.
Костя пошел следом в сопровождении Ивана Тимофеевича Гусакова. Форма полковника, пожалуй, молодила его.
Вика проявила свой характер. Она отыскала важного, но благорасположенного метрдотеля, уверила его, что он ничуть нс изменился за столько лет, и упросила, чтобы он непременно посадил их за семнадцатый столик.
Оказывается, он помнил, что во время давней паники за этим столиком играли в шахматы. И он выполнил просьбу, предположи и, что шахматы и на этот раз появятся на столе.
Ван дер Ланге церемонно раскланялся, прежде чем сесть:
— Сочту за честь разделить трапезу.
Он помнил свою первую сказанную здесь фразу!
Вика потребовала, чтобы Костя вынул свои карманные шахматы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20