– Да, это – единственный день, когда я могу покинуть школу. Я приеду в любое удобное для вас время и место. – Уильям произнёс эти слова таким тоном, как будто делал одолжение. – И, пожалуйста, моей матери – ни слова о встрече.
– Но, Уильям… – начал Алан Ллойд.
– Наверное, мне не надо напоминать вам, – голос Уильяма стал твёрже, – что инвестиции моего фонда в частный бизнес моего отчима пусть и не противоречат закону, но не могут рассматриваться иначе как неэтичные.
Алан Ллойд некоторое время хранил молчание, размышляя над тем, не следует ли ему попытаться успокоить мальчика по телефону.
– Хорошо, Уильям. Как ты смотришь на то, чтобы составить мне компанию за ланчем в Охотничьем клубе, скажем, в час дня?
– С нетерпением буду ждать нашей встречи. – Телефон замолчал.
«По крайней мере, дискуссия состоится на моём поле», – подумал Алан Ллойд и повесил трубку, проклиная мистера Белла за его чёртово изобретение.
Алан выбрал Охотничий клуб, поскольку не хотел, чтобы их встреча носила слишком личный характер. По прибытии Уильям сразу же попросил сыграть с ним партию в гольф после обеда.
– С удовольствием, мой мальчик, – сказал Алан и заказал начало первого маршрута на три часа.
К его удивлению, во время обеда Уильям не обсуждал с ним предложение Генри Осборна. Более того, подросток со знанием дела рассуждал о взглядах президента Гардинга на реформу тарифов и о некомпетентности мистера Чарльза Дауэса в качестве финансового советника президента. Алан даже подумал, что Уильям, проспав ночь, изменил своё мнение относительно вложений в фирму Генри Осборна, но не захотел отменять встречу, чтобы не показаться слабовольным. «Что ж, если мальчику хочется сыграть партию таким образом, то я не против», – подумал Алан. Он уже предвкушал спокойную игру в гольф. После приятного обеда, в котором особое место заняла бутылка вина, – Уильям ограничился одним бокалом, – они переоделись и вышли на первый старт.
– Вы всё ещё даёте фору?
– Вообще-то да.
– По десять долларов за лунку, идёт?
Алан Ллойд некоторое время колебался, вспомнив, что Уильям – опытный игрок в гольф.
– Идёт.
Они прошли первую лунку, не сказав ни слова, причём Алану понадобились четыре удара, а Уильяму – пять. Алан выиграл также вторую, потом – третью и, расслабившись немного, уже начал получать удовольствие от игры. К тому времени, когда они вышли на старт четвёртой, они отошли от клуба на километр. Уильям подождал, пока Алан замахнётся.
– Не существует никаких оснований, по которым вы могли бы вложить пятьсот тысяч долларов из моего фонда в фирму, связанную с Генри Осборном.
Алан промахнулся, и мяч улетел далеко в раф. В этом был свой плюс – хотя и единственный: Уильям ударил удачно, и у Алана теперь было несколько минут, чтобы обдумать, как сыграть мяч и что ответить Уильяму. После трёх ударов Алана они наконец встретились на грине. Алан проиграл эту лунку.
– Понимаешь, Уильям, у меня в совете опекунов только один голос из трёх, и тебе следует знать, что ты не имеешь права влиять на решения фонда и распоряжаться его деньгами до своего двадцать первого дня рождения. Ты должен понять, что у тебя даже нет права обсуждать эти вопросы.
– Я прекрасно знаю, что предусмотрено законом, сэр, но, поскольку оба остальных опекуна спят с Генри Осборном…
Алан Ллойд был поражён.
– И не говорите мне, что вы – единственный человек в Бостоне, который не знает, что у Милли Престон роман с моим отчимом.
Алан Ллойд ничего не сказал.
– Я хочу быть уверенным, – продолжил Уильям, – что ваш голос будет отдан за меня и что вы сделаете всё от вас зависящее, чтобы повлиять на мою мать и отговорить её от предоставления кредита, даже если для этого понадобится дойти до крайности и рассказать ей правду о Милли Престон.
Алан ударил ещё хуже и отправил мяч точно в кусты, о существовании которых он даже не догадывался. В первый раз за сорок три года он громко выругался. Этот маршрут он также проиграл вчистую.
– Ты требуешь слишком многого, – сказал Алан, начиная с Уильямом пятую лунку.
– Но это ничто по сравнению с тем, что я сделал бы, не будь я уверен в вашей поддержке, сэр.
– Не думаю, что твой отец одобрил бы политику угроз, – сказал Алан, наблюдая за тем, как взлетает мяч Уильяма.
– Единственное, чего не одобрил бы мой отец, это Осборн, – возразил Уильям.
Алан опять промахнулся в полутора метрах от лунки.
– И в любом случае, вы прекрасно знаете, что мой отец внёс в завещание условие, по которому деньги, инвестируемые фондом, считаются частным делом фонда, и получающая их сторона не должна знать, что в сделке участвует семья Каинов. Это было правило, которому он никогда не изменял. Именно таким образом он обеспечивал отсутствие конфликта интересов между банковскими инвестициями и семейным фондом.
– Но твоя мать явно считает, что это правило можно нарушить, когда речь идёт о члене семьи.
– Генри Осборн не является членом моей семьи, и когда я получу в управление фонд, я, как и мой отец, никогда не буду нарушать это правило.
– Возможно, наступит момент, когда ты пожалеешь о том, что занял такую жёсткую позицию.
– Не думаю, сэр.
– Хорошо, но задумайся на мгновение, какое действие эти шаги могут оказать на твою мать, – добавил Алан.
– Моя мать уже потеряла пятьсот тысяч долларов своих собственных денег, сэр. Разве этого недостаточно для одного мужа? Почему пятьсот тысяч долларов должен потерять ещё и я?
– Мы пока не знаем, в чём там дело, Уильям. Вложения ещё могут дать прекрасную отдачу. У меня пока не было времени достаточно внимательно разобраться с отчётностью Генри.
Уильям поморщился, когда Алан Ллойд назвал его отчима Генри.
– Уверяю вас, он пустил по ветру практически все деньги моей матери. Чтобы быть точным, у него осталось тридцать три тысячи четыреста двенадцать долларов от первоначальной суммы. Рекомендую вам взглянуть на отчётность Осборна и внимательнее познакомиться с его прошлым, его прежним бизнесом, его партнёрами. Я уж не говорю, что он – заядлый игрок.
Со старта восьмой лунки Алан запустил мяч прямо в пруд, который обычно без труда проходят даже новички. Эту лунку он тоже проиграл.
– Откуда у тебя эта информация о Генри? – спросил Алан, совершенно уверенный в том, что она поступила от Томаса Коэна.
– Предпочитаю не говорить об этом, сэр.
У Алана были свои соображения на сей счёт, но он подумал, что ему ещё понадобится этот туз в рукаве для того, чтобы разыграть его немного позднее.
– Если все твои утверждения окажутся верными, Уильям, я, естественно, попытаюсь отговорить твою мать от каких-либо инвестиций в фирму Генри, при этом я сочту своим долгом в открытую обсудить проблему и с самим Генри.
– Так и надо поступить.
Алан теперь ударил лучше, но уже понимал, что ему не выиграть.
– Вам, может быть, будет интересно узнать, – продолжил Уильям, – что Осборну нужны пятьсот тысяч долларов из моего фонда не для того, чтобы выиграть контракт на строительство больницы, а для того, чтобы погасить давнюю задолженность в Чикаго. Предполагаю, вам об этом было неизвестно, сэр?
Алан ничего не ответил. Конечно же, он ничего об этом не знал. Уильям выиграл и эту лунку.
Когда они добрались до восемнадцатой, Алан проигрывал восемь лунок и был близок к самому разгромному счёту в своих матчах. Теперь он находился в метре с небольшим от лунки и надеялся хотя бы свести вничью последнюю партию с Уильямом.
– У тебя есть ещё бомбы для меня? – спросил Алан.
– Сказать сейчас или после удара, сэр?
Алан рассмеялся и решил не пасовать перед блефом.
– Сейчас, Уильям, – сказал он, опершись на клюшку.
– Осборн не выиграет контракта на строительство больницы. Те, от кого зависит решение, полагают, что он раздаёт взятки мелким чиновникам в муниципалитете. Дело не будет предано огласке, но, чтобы не вызвать дальнейших кривотолков, компания будет исключена из окончательного списка претендентов. Контракт в итоге достанется «Киркбрайду и Картеру». Последнее сообщение носит конфиденциальный характер, сэр. Даже сами «Киркбрайд и Картер» не будут уведомлены об этом ещё в течение недели, поэтому я попрошу вас оставить полученную информацию при себе.
Алан ударил и промазал. Уильям выиграл лунку, подошёл к председателю банка и пожал ему руку.
– Благодарю вас за игру, сэр. Полагаю, вы должны мне девяносто долларов.
Алан достал бумажник и вручил ему сотенную купюру.
– Уильям, тебе пора перестать называть меня «сэр». Как ты хорошо знаешь, меня зовут Алан.
– Благодарю вас, Алан. – И Уильям протянул ему десятку.
В понедельник утром Алан прибыл в банк несколько более обременённый делами, чем предполагал до воскресенья. Он немедленно засадил за работу начальников пяти отделов, которым было поручено проверить точность сведений Уильяма. Алан опасался, что сведения подтвердятся, поэтому, принимая во внимание положение Анны в банке, принял все меры для того, чтобы ни один начальник не знал, чем занят другой. Его указания им были предельно ясными: все отчёты должны быть конфиденциальными и предназначаться только председателю совета директоров. К среде той же недели у него на столе лежали пять предварительных отчётов. Все они подтверждали слова Уильяма, хотя каждый отдел просил дополнительное время на выяснение подробностей. Алан решил не беспокоить Анну, пока у него не накопится больше конкретной информации. Но на данном этапе он счёл за благо воспользоваться приёмом, который давали Осборны в тот вечер, чтобы посоветовать Анне не принимать никаких поспешных решений по поводу вложений.
Когда Алан прибыл на вечеринку, то был поражён усталым видом Анны. Это заставило его ещё сильнее смягчить тон. Когда он, наконец, застал её одну, у них было всего несколько секунд. Он подумал, что было бы гораздо лучше, если бы она не ждала ребёнка.
Анна повернулась к нему и улыбнулась.
– Как мило, что ты пришёл, Алан, ты же так сильно занят в банке.
– Не могу позволить себе пропустить ни одной твоей вечеринки, моя дорогая, ты по-прежнему блистаешь в Бостоне.
– Всё время удивляюсь твоему умению говорить комплименты, – улыбнулась она.
– Мне часто приходится их делать. Анна, ты нашла время, чтобы обдумать вопрос об инвестициях? – Он пытался произносить слова безразличным тоном.
– Нет, мне кажется, нет. У меня достаточно других дел, Алан. А как дела с отчётностью Генри?
– Прекрасно, но у нас пока есть цифры только за один год, поэтому мне кажется необходимым подключить к делу наших ревизоров, чтобы проверить всё ещё раз. В нормальной банковской практике принято делать это со всеми фирмами, которые работают на рынке менее трёх лет. Полагаю, Генри с пониманием отнесётся к нашей позиции и даст своё согласие.
– Анна, дорогая, какой чудесный вечер! – раздался громкий голос из-за спины Алана. Ллойд не узнал человека, возможно, это был один из политических друзей Генри.
Алан отошёл в сторону, надеясь, что отыграл немного времени для банка. На приёме было много политических фигур из муниципалитета и даже два конгрессмена, так что Алан усомнился в истинности слов Уильяма относительно того контракта. Ему нужно было расследовать этот вопрос в банке, – официальное объявление итогов должно было состояться на следующей неделе. Он попрощался с хозяином и хозяйкой, оделся и ушёл.
– В это же время на следующей неделе, – громко сказал он, словно желая убедить себя в чём-то, и повернул на Честнат-стрит к своему дому.
Весь вечер Анна находила время понаблюдать за Генри каждый раз, когда он оказывался рядом с Милли Престон. Естественно, внешне никак не было заметно, что между ними что-то есть. Более того, Генри больше времени проводил с Джоном Престоном, чем с его женой. Анна подумала о том, что ошибалась, подозревая мужа, и решила отменить свой визит к Глену Рикардо, назначенный на следующий день.
Вечеринка закончилась на два часа позже, чем предполагала Анна, и она сочла этот факт доказательством того, что всем понравилось.
– Отличный вечер, Анна, спасибо за приглашение! – Это был всё тот же громкий голос, он принадлежал последнему уходящему. Анна не могла вспомнить его, – кто-то из муниципалитета.
Анна с трудом поднялась в спальню и пообещала себе, что не будет больше устраивать никаких вечеринок, пока через десять недель не родится ребёнок.
Генри уже раздевался.
– У тебя была возможность переговорить с Аланом, дорогая?
– Да, была, – ответила Анна. – Он сказал, что отчётность в порядке, но, поскольку цифры приводятся только за один год, он должен подключить своих ревизоров и сделать двойную проверку. Видимо, это – обычная банковская практика.
– К чёрту обычную банковскую практику! Ты что, не чувствуешь присутствие Уильяма за всем этим?
– Как ты можешь говорить такое? Алан ничего не сказал про Уильяма.
– Разве? – воскликнул Генри. – Он не стал говорить тебе, что обедал с Уильямом в воскресенье в гольф-клубе, пока мы с тобой сидели дома в одиночестве?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74