Потом охнула, отпустила Инну, быстро повернулась… В следующую секунду последовал удар, от которого она грохнулась затылком оземь. На ее месте возникла широкая бородатая физиономия с несколько тревожным взглядом. Голубые глаза бегло метнулись влево… вправо… На миг лицо исчезло из поля зрения, потом появилось вновь, чуть отдалилось… На передний план вышла мускулистая рука, сжимающая пистолет…
– Нет! – крикнула Инна.
– Еще чего. Она же явная маньячка, не фанатичка даже!
– Не надо, – повторила она тихо, но настойчиво.
– Да она тебя чуть не пришибла! – в голосе неожиданного спасителя чувствовалось удивление.
– Все равно. Хватит на сегодня смертей.
– Ну как скажешь… – определенно он был не очень доволен. – Давай руку.
Инна протянула левую ладонь, и он помог ей подняться. Она тут же зашаталась, перед глазами все ходило ходуном. Никаких сил не осталось… Незнакомец подхватил ее за талию. В правой руке она все еще зачем-то сжимала рукоятку пистолета. Нащупала сумочку, сунула его туда и ухватилась освободившейся рукой за его крепкое тело.
– Славик, – сказал мужчина, и до Инны не сразу дошло, что он назвал свое имя. – Идти сможешь?
Она пожала плечами. Сказала:
– Мне бы полежать…
– Пойдем, поглядим, где есть место.
Голос у него был ровный, удивительно спокойный, и Инна сразу почувствовала, как страх уходит. Она целиком доверилась своему новому спутнику. В общем-то, подумала, ничего другого мне сейчас и не остается.
– А что значит – маньячка? – спросила чуть погодя. – Или фанатичка?
– Ну, фанатики – это, в принципе, еще нормальные люди, – пояснил Славик, – только как бы одержимые. А вот маньяки… ну, это уже полный писец.
Инна не поняла ничего, но переспрашивать не стала. Сообразила, что сама еще не представилась:
– Инна.
– А? – лицо повернулось к ней.
– Говорю, меня зовут Инна.
– А-а… Эх ты, Инка-Паутинка! – произнес он как-то укоряюще, но она от этих слов даже повеселела. – Новенькая?
– В смысле? – она снова не поняла.
– Давно ты здесь?
– Не знаю… Несколько часов, наверное.
– Нехило для нескольких часов, – сказал Славик задумчиво.
Они шли медленно – спутник Инны подстраивался под удобный для нее ритм. Строения, замеченные ей сразу после подъема на стену, напоминали жилые бараки – вроде бытовок, которые можно встретить на любой стройке. Они размещались здесь невпопад, будто кто-то высыпал сверху кучу этих металлических коробок и они остались стоять так, как легли. Ни одного человека поблизости не было видно. Славик остановился возле темно-красного барака:
– Постой здесь.
Инна оперлась на стену. Он отошел, куда-то заглянул и несколько секунд не шевелился. Потом отрицательно покачал головой:
– Идем дальше.
Они обошли бытовку и продолжили путь. Инна спросила:
– А эти люди… твои спутники…
– Что?
– Они погибли? – все-таки выговорила она.
– Конечно, – он произнес это с полным спокойствием в голосе.
– Кто они были?
– Не важно. Просто случайные попутчики.
Ей уже не хотелось ничего уточнять. Казалось, чем больше она будет узнавать об этом странном мире – тем более ужасным он будет представать перед ней. Они прошли еще некоторое расстояние, когда впереди показался дом. Это действительно был именно дом, маленький деревенский домик неопределенно-серого цвета с двумя дырами-окнами и провалившейся крышей. Домик под землей? Почему меня это не удивляет? – подумала Инна.
– Если нам повезет… – неопределенно начал Славик. – Стой на месте. Не упадешь?
– Да нет, – Инна слабо улыбнулась.
Он отпустил ее и подошел к дому. Заглянул в окно и смотрел в него чуть подольше, чем в прошлый раз. Она молча ждала; голова все еще ходила по кругу. Наконец он повернулся к ней:
– Все нормально, Инка. Устроимся здесь.
Они обошли здание справа – там обнаружилась деревянная дверь, слегка покосившаяся – одна петля снизу отсутствовала. На двери была прибита металлическая табличка с выгравированным номером: "0769". Инна вздрогнула.
– Сколько их? – спросила она.
– Кого?
Она указала на табличку.
– А-а… По некоторым данным – 4761. По другим – 7830. А вообще-то не знаю. Скорее всего, и те и другие врут. А разве есть какая-то разница?
– Нет, наверное, – сказала Инна и вдруг выдала неожиданно сама для себя: – Десять тысяч!
– Что?
– Не знаю… Нет, не важно.
Они вошли в дом. В глаза сразу бросился валяющийся на деревянном полу стул со сломанной ножкой. Сам пол был выщерблен в нескольких местах – из-под дерева выступал твердый каменный фундамент. На столе была раскидана всякая посуда – целая и битая, чистая и грязная… в сравнении с этим жилище Этапа содержалось просто в идеальном порядке.
Портьера рядом с одним из окон была наполовину сорвана и кое-где продырявлена, будто по ней неоднократно лазили коты. У другого окна таковая отсутствовала вообще. Возле стены стояла широкая кровать, подозрительно прогнувшаяся посредине.
Инна сразу подошла к кровати. Осторожно присела: ничего, гнется, но вроде держит. Распустила волосы и улеглась – подушка выглядела не слишком чистой, но это сейчас беспокоило ее меньше всего. Легла – и сразу ощутила облегчение. Это все-таки не каменный или металлический холодный пол, а более-менее нормальная постель, люди здесь когда-то спали… Что с ними стало, интересно?
– Я бы еще переоделась… – сказала тихонько.
– Ты бы просто джинсы сняла, – посоветовал Славик.
– Ага, разогналась!
– Как знаешь. Отдохни сначала, потом об одежке будешь думать. Я бы и сам разделся тоже…
Она и охнуть не успела, как он уже стоял в одних трусах:
– Тепло здесь, почему бы и нет?
– Ну-у… – она сама не знала, что хотела сказать.
– Меня можешь не смущаться. Я голых девок повидал всяких. Если б ты мне нужна была для секса, я бы с тобой больно не церемонился.
Инну передернуло:
– Хорош кавалер мне попался!
– Жаловаться будешь? Только кому? Кто другой на моем месте вообще бы разговоры разводить не стал. Использовал по назначению, да и шлепнул бы сразу, чтоб не мучилась – всех делов.
Инна внутренне содрогнулась. Он хочет сказать, что такое здесь в порядке вещей? Впрочем, даже это ее уже не удивляло. Славик заметил ее испуг:
– Извини, Инка-Паутинка. Но с волками жить – по волчьи выть. Помнишь такую поговорку?
– Угу…
– Вот тебе и угу. Жрать хочешь?
– Не-а…
– Ну тогда я сам поем. Ничего?
– Да нет, конечно.
– Сейчас поищу себе чего-нибудь.
Славик скрылся из ее поля зрения; из угла комнаты, где-то у нее за головой, послышался стук и звон. Потом он снова появился, спиной к ней, и она вдруг заметила, что его правый бок в крови. Черт, вспомнила, точно, ведь это амазонка его тогда подстрелила! И сколько я с ним под руку шла – а только сейчас обратила внимание, эгоистка… Заодно на глаза попались несколько достаточно крупных шрамов на спине – один, самый большой, проходил от шеи до ягодиц.
– Славик, да ты ранен!
– Пустяки, – отмахнулся он. – До свадьбы заживет.
– Но кровь же идет!
– Уже почти не идет. Ребро сломано – вот это хуже… Ну ничего, переживу.
– Ну как же так! – воскликнула Инна. – Черт, я же такая неумеха!
А то я бы тебе какую-нибудь перевязку сделала.
– Инка, ты сама пока отдыхай, ладно? За меня не волнуйся, мне не привыкать.
– Хочешь сказать, это для тебя как бы обычное дело?
– Ну почти.
– Хм, ну ладно… Чего кушать собрался?
– Да вот мясо нашел, вроде ничего с виду.
– Не кошатина? – спросила Инна.
– Не похоже, – добавил задумчиво: – Может быть, человечина…
Она приподнялась на кровати:
– Издеваешься, да?!
– Извини, – сказал Славик. – Больше не буду.
Инна легла обратно. Вот дела, подумала про себя. Пришло бы мне еще вчера в голову, что докачусь до жизни такой? Что буду вести такие странные разговоры в таких странных местах с такими странными людьми?
Никогда в жизни не пришло бы… Славик сидел спиной к ней, громко жуя и изредка почавкивая. Удивительно, но к нему, при всем его раздражающем поведении, она чувствовала определенную симпатию. Не то что к Этапу, о котором и вспоминать даже не хотелось…
Вдруг Инна подумала: а почему бы и нет? Спросила тут же:
– Славик, а ты не знаешь, где выход?
– Какой выход? – он явно не прикидывался, а действительно не понял, о чем речь.
– Какой-какой… Выход из этого подземелья. Какой еще меня может интересовать?
Он отставил мясо и повернулся к ней:
– Что они тебе сказали? Получишь десять тысяч, если проведешь ночь в доме?
– Ну да. Если не сбегу оттуда до рассвета.
– А как тебя сюда занесло?
– Как? Дура, потому что. Увидела дверь и захотела посмотреть, что за ней. А там еще и связка ключей висела…
– Ясно. Наверное, все так попадают, – сказал Славик. – Одни сами приходят. Других заманивают. Кого на любопытстве, кого еще как…
– Меня, значит, заманили?
– Значит, да.
– А потом? – спросила Инна.
– Что – потом?
– Нет, это я тебя спрашиваю! Что – потом?
Он не ответил. Отвернулся и снова принялся жевать свое мясо. Инна привстала на кровати. Нет, она уже смирилась с его демонстративно прямолинейным спокойствием, но должны же быть какие-то границы… И ведь именно когда речь зашла о выходе! Вот и Этап тоже на этот счет все юлил-юлил… Хотя, он насчет всего юлил, это не показатель. И все-таки…
– Славик, это что – какое-то табу?
– Ты о чем?
– О чем? О своем, о женском. О выходе, конечно же!
Он встал, развернул стул и сел лицом к ней. Небритый, неухоженный… на левой щеке тоже был шрам… и на лбу… "На лицо ужасные, добрые внутри" – вспомнила Инна. Можно ли назвать Славика добрым?
Наверное, нет. Несмотря даже на то, что с ней он поступил несомненно по-доброму.
Он взял ее ладонь в свои руки – твердые, даже шершавые… и холодные. Или это ей только так кажется, потому что сама горячая, будто вышла прямо из костра? Во всяком случае, ей было приятно. Она ощущала исходящее от него спокойствие и какое-то умиротворение.
– Знаешь, сколько я здесь? – спросил Славик.
– И сколько?
– Я и сам теперь не знаю. Здесь вообще время течет иначе.
– Да, я уже заметила.
Она вдруг подумала, что борода делает его гораздо старше. Так он выглядит лет на тридцать пять, а на самом деле? Пожалуй, если его побрить, ему не дашь больше тридцати. Может, даже и меньше… "Знаешь, сколько я здесь?" Прозвучало так, будто он здесь уже по крайней мере несколько лет. Несколько часов и несколько лет – почувствуй разницу, девочка!
– Думаешь, это так просто, да? – говорил Славик. – Как в компьютерной игре: нажал "эскейп", вылетел в меню, там выбрал "Exit
Game" – и всех делов?
– Может, это и есть что-то вроде компьютерной игры? Этой, как ее… виртуальной реальности?
– Ты это серьезно, Инка?
Она задумалась.
– Не знаю. Может, и серьезно.
– Чепуха, – уверенно сказал он. – Видела ты здесь хоть что-нибудь, что в принципе нельзя сделать в реале?
– Хм… не знаю. Кристаллы эти внизу – да и то, наверное, силикон какой-нибудь, или что там еще. А так… разве что размах всего этого?
– Так что – размах? Дохренища денег, эксцентричность, богатое воображение… На первое место я бы наверное эксцентричность поставил.
И никаких особых проблем.
– Ну может быть, – согласилась она.
– Хорошо. Дальше: твои ощущения как-то отличаются от реальных?
Зрение, слух, осязание… Чувство боли…
– Нет. Аж нисколько.
– Вот видишь. Но даже это не важно, потому что есть главная причина.
– Какая?
– А вот такая. Нормальный человек никогда не сомневается в реальности окружающего мира. Во сне, к примеру, он может сомневаться, на самом деле все это или он только видит сон. В реальности – никогда.
Теперь скажи: ты правда сомневаешься, или только хочешь себя в этом убедить?
Хотелось бы мне, чтобы это оказался всего лишь сон, подумала Инна. Еще как хотелось бы…
– Ни фига я не сомневаюсь, – сказала вслух.
– Ну вот, что и требовалось доказать. Но если говорить о нашей жизни вообще… Знаешь, Инка, я уже давно начал понимать, что наш мир есть ничто иное как программная реализация охрененного моделирующего алгоритма.
– Чего? – спросила Инна. – Это типа Матрицы всякой что ли?
– Попсовый бред, – отрезал Славик. – Ты лучше лежи, а я расскажу.
– А я лежу, – она расслабилась на кровати. Он все не отпускал ее ладонь, будто боялся потерять.
– Хорошо. Тогда для начала скажи: у тебя бывает дежа вю?
– Случается иногда.
– Ты едешь в метро, – говорил он. – Видишь каких-то незнакомых людей. Слышишь совершенно ненужные тебе разговоры. Что-нибудь думаешь по этому поводу… И вдруг тебе кажется, что все это уже было. И люди, и разговоры, и мысли…
– Угу, – сказала Инна.
– Но ведь оно на самом деле уже было!
– То есть как?
– Очень просто. Ты только представь, что вся эта лабуда находится в памяти навороченного суперкомпьютера. А память, как известно, всегда дискретна…
– О, мое любимое слово! – воскликнула Инна.
– Вот и хорошо. Тогда ты понимаешь, что раз дискретна – значит, обязательно ограничена. Значит, в нее никогда не получится вместить все, что хочется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
– Нет! – крикнула Инна.
– Еще чего. Она же явная маньячка, не фанатичка даже!
– Не надо, – повторила она тихо, но настойчиво.
– Да она тебя чуть не пришибла! – в голосе неожиданного спасителя чувствовалось удивление.
– Все равно. Хватит на сегодня смертей.
– Ну как скажешь… – определенно он был не очень доволен. – Давай руку.
Инна протянула левую ладонь, и он помог ей подняться. Она тут же зашаталась, перед глазами все ходило ходуном. Никаких сил не осталось… Незнакомец подхватил ее за талию. В правой руке она все еще зачем-то сжимала рукоятку пистолета. Нащупала сумочку, сунула его туда и ухватилась освободившейся рукой за его крепкое тело.
– Славик, – сказал мужчина, и до Инны не сразу дошло, что он назвал свое имя. – Идти сможешь?
Она пожала плечами. Сказала:
– Мне бы полежать…
– Пойдем, поглядим, где есть место.
Голос у него был ровный, удивительно спокойный, и Инна сразу почувствовала, как страх уходит. Она целиком доверилась своему новому спутнику. В общем-то, подумала, ничего другого мне сейчас и не остается.
– А что значит – маньячка? – спросила чуть погодя. – Или фанатичка?
– Ну, фанатики – это, в принципе, еще нормальные люди, – пояснил Славик, – только как бы одержимые. А вот маньяки… ну, это уже полный писец.
Инна не поняла ничего, но переспрашивать не стала. Сообразила, что сама еще не представилась:
– Инна.
– А? – лицо повернулось к ней.
– Говорю, меня зовут Инна.
– А-а… Эх ты, Инка-Паутинка! – произнес он как-то укоряюще, но она от этих слов даже повеселела. – Новенькая?
– В смысле? – она снова не поняла.
– Давно ты здесь?
– Не знаю… Несколько часов, наверное.
– Нехило для нескольких часов, – сказал Славик задумчиво.
Они шли медленно – спутник Инны подстраивался под удобный для нее ритм. Строения, замеченные ей сразу после подъема на стену, напоминали жилые бараки – вроде бытовок, которые можно встретить на любой стройке. Они размещались здесь невпопад, будто кто-то высыпал сверху кучу этих металлических коробок и они остались стоять так, как легли. Ни одного человека поблизости не было видно. Славик остановился возле темно-красного барака:
– Постой здесь.
Инна оперлась на стену. Он отошел, куда-то заглянул и несколько секунд не шевелился. Потом отрицательно покачал головой:
– Идем дальше.
Они обошли бытовку и продолжили путь. Инна спросила:
– А эти люди… твои спутники…
– Что?
– Они погибли? – все-таки выговорила она.
– Конечно, – он произнес это с полным спокойствием в голосе.
– Кто они были?
– Не важно. Просто случайные попутчики.
Ей уже не хотелось ничего уточнять. Казалось, чем больше она будет узнавать об этом странном мире – тем более ужасным он будет представать перед ней. Они прошли еще некоторое расстояние, когда впереди показался дом. Это действительно был именно дом, маленький деревенский домик неопределенно-серого цвета с двумя дырами-окнами и провалившейся крышей. Домик под землей? Почему меня это не удивляет? – подумала Инна.
– Если нам повезет… – неопределенно начал Славик. – Стой на месте. Не упадешь?
– Да нет, – Инна слабо улыбнулась.
Он отпустил ее и подошел к дому. Заглянул в окно и смотрел в него чуть подольше, чем в прошлый раз. Она молча ждала; голова все еще ходила по кругу. Наконец он повернулся к ней:
– Все нормально, Инка. Устроимся здесь.
Они обошли здание справа – там обнаружилась деревянная дверь, слегка покосившаяся – одна петля снизу отсутствовала. На двери была прибита металлическая табличка с выгравированным номером: "0769". Инна вздрогнула.
– Сколько их? – спросила она.
– Кого?
Она указала на табличку.
– А-а… По некоторым данным – 4761. По другим – 7830. А вообще-то не знаю. Скорее всего, и те и другие врут. А разве есть какая-то разница?
– Нет, наверное, – сказала Инна и вдруг выдала неожиданно сама для себя: – Десять тысяч!
– Что?
– Не знаю… Нет, не важно.
Они вошли в дом. В глаза сразу бросился валяющийся на деревянном полу стул со сломанной ножкой. Сам пол был выщерблен в нескольких местах – из-под дерева выступал твердый каменный фундамент. На столе была раскидана всякая посуда – целая и битая, чистая и грязная… в сравнении с этим жилище Этапа содержалось просто в идеальном порядке.
Портьера рядом с одним из окон была наполовину сорвана и кое-где продырявлена, будто по ней неоднократно лазили коты. У другого окна таковая отсутствовала вообще. Возле стены стояла широкая кровать, подозрительно прогнувшаяся посредине.
Инна сразу подошла к кровати. Осторожно присела: ничего, гнется, но вроде держит. Распустила волосы и улеглась – подушка выглядела не слишком чистой, но это сейчас беспокоило ее меньше всего. Легла – и сразу ощутила облегчение. Это все-таки не каменный или металлический холодный пол, а более-менее нормальная постель, люди здесь когда-то спали… Что с ними стало, интересно?
– Я бы еще переоделась… – сказала тихонько.
– Ты бы просто джинсы сняла, – посоветовал Славик.
– Ага, разогналась!
– Как знаешь. Отдохни сначала, потом об одежке будешь думать. Я бы и сам разделся тоже…
Она и охнуть не успела, как он уже стоял в одних трусах:
– Тепло здесь, почему бы и нет?
– Ну-у… – она сама не знала, что хотела сказать.
– Меня можешь не смущаться. Я голых девок повидал всяких. Если б ты мне нужна была для секса, я бы с тобой больно не церемонился.
Инну передернуло:
– Хорош кавалер мне попался!
– Жаловаться будешь? Только кому? Кто другой на моем месте вообще бы разговоры разводить не стал. Использовал по назначению, да и шлепнул бы сразу, чтоб не мучилась – всех делов.
Инна внутренне содрогнулась. Он хочет сказать, что такое здесь в порядке вещей? Впрочем, даже это ее уже не удивляло. Славик заметил ее испуг:
– Извини, Инка-Паутинка. Но с волками жить – по волчьи выть. Помнишь такую поговорку?
– Угу…
– Вот тебе и угу. Жрать хочешь?
– Не-а…
– Ну тогда я сам поем. Ничего?
– Да нет, конечно.
– Сейчас поищу себе чего-нибудь.
Славик скрылся из ее поля зрения; из угла комнаты, где-то у нее за головой, послышался стук и звон. Потом он снова появился, спиной к ней, и она вдруг заметила, что его правый бок в крови. Черт, вспомнила, точно, ведь это амазонка его тогда подстрелила! И сколько я с ним под руку шла – а только сейчас обратила внимание, эгоистка… Заодно на глаза попались несколько достаточно крупных шрамов на спине – один, самый большой, проходил от шеи до ягодиц.
– Славик, да ты ранен!
– Пустяки, – отмахнулся он. – До свадьбы заживет.
– Но кровь же идет!
– Уже почти не идет. Ребро сломано – вот это хуже… Ну ничего, переживу.
– Ну как же так! – воскликнула Инна. – Черт, я же такая неумеха!
А то я бы тебе какую-нибудь перевязку сделала.
– Инка, ты сама пока отдыхай, ладно? За меня не волнуйся, мне не привыкать.
– Хочешь сказать, это для тебя как бы обычное дело?
– Ну почти.
– Хм, ну ладно… Чего кушать собрался?
– Да вот мясо нашел, вроде ничего с виду.
– Не кошатина? – спросила Инна.
– Не похоже, – добавил задумчиво: – Может быть, человечина…
Она приподнялась на кровати:
– Издеваешься, да?!
– Извини, – сказал Славик. – Больше не буду.
Инна легла обратно. Вот дела, подумала про себя. Пришло бы мне еще вчера в голову, что докачусь до жизни такой? Что буду вести такие странные разговоры в таких странных местах с такими странными людьми?
Никогда в жизни не пришло бы… Славик сидел спиной к ней, громко жуя и изредка почавкивая. Удивительно, но к нему, при всем его раздражающем поведении, она чувствовала определенную симпатию. Не то что к Этапу, о котором и вспоминать даже не хотелось…
Вдруг Инна подумала: а почему бы и нет? Спросила тут же:
– Славик, а ты не знаешь, где выход?
– Какой выход? – он явно не прикидывался, а действительно не понял, о чем речь.
– Какой-какой… Выход из этого подземелья. Какой еще меня может интересовать?
Он отставил мясо и повернулся к ней:
– Что они тебе сказали? Получишь десять тысяч, если проведешь ночь в доме?
– Ну да. Если не сбегу оттуда до рассвета.
– А как тебя сюда занесло?
– Как? Дура, потому что. Увидела дверь и захотела посмотреть, что за ней. А там еще и связка ключей висела…
– Ясно. Наверное, все так попадают, – сказал Славик. – Одни сами приходят. Других заманивают. Кого на любопытстве, кого еще как…
– Меня, значит, заманили?
– Значит, да.
– А потом? – спросила Инна.
– Что – потом?
– Нет, это я тебя спрашиваю! Что – потом?
Он не ответил. Отвернулся и снова принялся жевать свое мясо. Инна привстала на кровати. Нет, она уже смирилась с его демонстративно прямолинейным спокойствием, но должны же быть какие-то границы… И ведь именно когда речь зашла о выходе! Вот и Этап тоже на этот счет все юлил-юлил… Хотя, он насчет всего юлил, это не показатель. И все-таки…
– Славик, это что – какое-то табу?
– Ты о чем?
– О чем? О своем, о женском. О выходе, конечно же!
Он встал, развернул стул и сел лицом к ней. Небритый, неухоженный… на левой щеке тоже был шрам… и на лбу… "На лицо ужасные, добрые внутри" – вспомнила Инна. Можно ли назвать Славика добрым?
Наверное, нет. Несмотря даже на то, что с ней он поступил несомненно по-доброму.
Он взял ее ладонь в свои руки – твердые, даже шершавые… и холодные. Или это ей только так кажется, потому что сама горячая, будто вышла прямо из костра? Во всяком случае, ей было приятно. Она ощущала исходящее от него спокойствие и какое-то умиротворение.
– Знаешь, сколько я здесь? – спросил Славик.
– И сколько?
– Я и сам теперь не знаю. Здесь вообще время течет иначе.
– Да, я уже заметила.
Она вдруг подумала, что борода делает его гораздо старше. Так он выглядит лет на тридцать пять, а на самом деле? Пожалуй, если его побрить, ему не дашь больше тридцати. Может, даже и меньше… "Знаешь, сколько я здесь?" Прозвучало так, будто он здесь уже по крайней мере несколько лет. Несколько часов и несколько лет – почувствуй разницу, девочка!
– Думаешь, это так просто, да? – говорил Славик. – Как в компьютерной игре: нажал "эскейп", вылетел в меню, там выбрал "Exit
Game" – и всех делов?
– Может, это и есть что-то вроде компьютерной игры? Этой, как ее… виртуальной реальности?
– Ты это серьезно, Инка?
Она задумалась.
– Не знаю. Может, и серьезно.
– Чепуха, – уверенно сказал он. – Видела ты здесь хоть что-нибудь, что в принципе нельзя сделать в реале?
– Хм… не знаю. Кристаллы эти внизу – да и то, наверное, силикон какой-нибудь, или что там еще. А так… разве что размах всего этого?
– Так что – размах? Дохренища денег, эксцентричность, богатое воображение… На первое место я бы наверное эксцентричность поставил.
И никаких особых проблем.
– Ну может быть, – согласилась она.
– Хорошо. Дальше: твои ощущения как-то отличаются от реальных?
Зрение, слух, осязание… Чувство боли…
– Нет. Аж нисколько.
– Вот видишь. Но даже это не важно, потому что есть главная причина.
– Какая?
– А вот такая. Нормальный человек никогда не сомневается в реальности окружающего мира. Во сне, к примеру, он может сомневаться, на самом деле все это или он только видит сон. В реальности – никогда.
Теперь скажи: ты правда сомневаешься, или только хочешь себя в этом убедить?
Хотелось бы мне, чтобы это оказался всего лишь сон, подумала Инна. Еще как хотелось бы…
– Ни фига я не сомневаюсь, – сказала вслух.
– Ну вот, что и требовалось доказать. Но если говорить о нашей жизни вообще… Знаешь, Инка, я уже давно начал понимать, что наш мир есть ничто иное как программная реализация охрененного моделирующего алгоритма.
– Чего? – спросила Инна. – Это типа Матрицы всякой что ли?
– Попсовый бред, – отрезал Славик. – Ты лучше лежи, а я расскажу.
– А я лежу, – она расслабилась на кровати. Он все не отпускал ее ладонь, будто боялся потерять.
– Хорошо. Тогда для начала скажи: у тебя бывает дежа вю?
– Случается иногда.
– Ты едешь в метро, – говорил он. – Видишь каких-то незнакомых людей. Слышишь совершенно ненужные тебе разговоры. Что-нибудь думаешь по этому поводу… И вдруг тебе кажется, что все это уже было. И люди, и разговоры, и мысли…
– Угу, – сказала Инна.
– Но ведь оно на самом деле уже было!
– То есть как?
– Очень просто. Ты только представь, что вся эта лабуда находится в памяти навороченного суперкомпьютера. А память, как известно, всегда дискретна…
– О, мое любимое слово! – воскликнула Инна.
– Вот и хорошо. Тогда ты понимаешь, что раз дискретна – значит, обязательно ограничена. Значит, в нее никогда не получится вместить все, что хочется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18