Ничего не произошло. Схватилась за рычаг ручного управления. Дверь не поддавалась. Нажала на аварийную кнопку «В случае пожара». Дверь по-прежнему была заблокирована. Тогда она открыла скользящую дверцу чулана в прихожей — на той, к счастью, не было никакого запорного механизма — и посмотрела на щиток управления входной дверью. Словно алая капля крови, светился огонек индикатора рядом с фразой «пресечение попытки взлома». Двери должны были мгновенно открыться в случае пожара, но детекторы дыма показывали, что пожара нет, а какой-то другой датчик извещал, что кто-то пытается взломать входную дверь снаружи. Кэти вышла из чулана и посмотрела в глазок на входной двери. Там никого не было. Как она, впрочем, и ожидала, Кэти изо всех сил пыталась сохранить спокойствие. В доме были и другие двери, но, как показывал главный щиток управления, все они тоже находились в режиме пресечения попытки взлома. Она могла попытаться вылезти в окно, но все окна тоже были заблокированы, и, уж конечно, стекла в них были самыми прочными, какие только можно купить за деньги.
Мысль, которую она долго отгоняла от себя, наконец пробилась на поверхность ее сознания.
Попалась.
Попалась в ловушку в собственном доме.
Она подумала было попробовать активировать детекторы дыма, но ни она, ни Питер не курили, так что в доме не было никаких зажигалок. А Питер к тому же терпеть не мог запаха спичек или свечей, так что ничего этого тоже не было. И все же можно поджечь какую-нибудь бумагу на кухонной плите. Это заставит сработать пожарную сигнализацию и откроет двери.
Она поспешила на кухню, стараясь не споткнуться в темноте. Но едва войдя, она сразу же поняла, что ничего не получится. Цифровые часы и на микроволновой, и на обычной плите не работали. Кухня была обесточена. В розетку на стене был воткнут аккумуляторный фонарик. Она вытащила его из гнезда. Фонарик обычно включался автоматически при исчезновении напряжения, но на этот раз его лампочка не горела. Кэти поняла, что кухня отключена от сети уже давно, возможно, даже несколько часов, так что фонарик успел разрядиться. Но… этот шум. Холодильник все еще работал. Когда она открыла дверцу, внутри зажегся свет, и она почувствовала на своем лице дуновение холодного воздуха.
Двойник точно знал, что он делает: видеомагнитофон и холодильник были включены, но плита и розетка, подзаряжающая ручной фонарик, обесточены. Как во многих компьютеризованных домах, каждая электророзетка могла отключаться независимо от других домашним компьютером.
Кэти прошла в столовую и, чтобы удержаться на ногах, схватилась за спинку стула. Она старалась сохранить спокойствие — спокойствие, черт возьми! Мелькнула мысль: не взять ли кухонный нож, но для чего? — ведь в доме, кроме нее, никого не было. Шкаф с системами управления домашними приборами находился в подвале, и телефонные провода входили в дом именно там — линии энергоснабжения и связи в последние годы в обязательном порядке убирались под землю из-за опасений, что неэкранированные воздушные линии вызывают раковые заболевания.
Кэти осторожно, дюйм за дюймом, приближалась к верхним ступенькам лестницы, ведущей в подвал. Она открыла дверь. Внизу стоял непроницаемый мрак: к пятой годовщине своей свадьбы Питер и Кэти сделали себе подарок, купив систему домашнего театра, так что на подвальных окнах обычные шторы были заменены на автоматически опускающиеся шторы из черной майларовой пленки, и сейчас эти шторы были спущены. Кэти знала план дома достаточно хорошо, чтобы найти ввод телефонной линии даже вслепую. Но едва она вступила на верхнюю ступеньку лестницы…
У нее над головой включились разбрызгиватели дождевальной противопожарной системы. Никакого сигнала тревоги — ничего, что могло бы привлечь внимание соседей или пожарных. Но холодная вода ливнем обрушилась на нее с потолка. Кэти охнула и побежала обратно в гостиную. Форсунки выключились у нее за спиной и включились в гостиной. Она побежала к лестнице, ведущей наверх, в спальни. Форсунки выключились в гостиной и включились на лестнице.
Кэти поняла, что холодный душ преследует ее — двойник, должно быть, подключился к датчикам движения в помещении, являющимся частью охранной сигнализации. Сквозь туман водяных брызг она разглядела, что индикаторы на видеомагнитофоне больше не светятся — наверно, двойник отключил эту розетку, чтобы не вызвать пожара вследствие короткого замыкания.
Промокшая и предельно уставшая, не видя способа убежать от преследования, Кэти решила отсидеться в ванной комнате. Если уж невозможно укрыться от форсунок, то тогда лучше находиться там, где они нанесут наименьший ущерб. Она залезла в ванну, сорвала занавеску душа и, как тентом, прикрылась ею от холодной воды.
Спустя три часа Питер пришел домой. Входная дверь нормально впустила его. Он обнаружил, что ковер в гостиной весь мокрый, и, услышав наверху звук льющейся воды, поспешил в ванную комнату и открыл дверь. Форсунки сразу же отключились.
Кэти отбросила занавеску душа и встала в ванне во весь рост. При этом с нее ручьем хлынула вода. Ее голос дрожал от бешенства.
— Ни я, ни какая-либо версия меня никогда бы не сотворила с тобой ничего подобного. — Она полоснула его гневным взглядом. — Теперь мы квиты.
Кэти, что, собственно говоря, было вполне разумно, отказалась оставаться в доме, и Питер отвез ее к сестре. Она все еще сердилась, но стала понемногу успокаиваться и даже позволила обнять себя на прощание. Оттуда Питер поехал прямо в свой офис и подключился к сети. Он послал в сеть следующее сообщение:
Дата: 15 декабря 2011, 23:11
От: Питера Дж. Хобсона
Кому: моим братьям
Тема: предложение о совещании
Мне необходимо поговорить со всеми вами немедленно. Пожалуйста, ответьте.
Долго дожидаться ответа ему не пришлось.
— Я здесь, — сказал один из его призрачных двойников.
— Привет, Пит, — отозвался другой.
— Ну что тут еще? — спросил третий.
Они все разговаривали через один и тот же чип-синтезатор голоса; трудно было определить, который из двойников сейчас говорит, разве что он сам себя назовет. И даже зная, какие узлы сети они использовали, он все равно не смог бы понять, кто есть кто. Да, впрочем, это было не важно.
— Я знаю, что происходит, — обратился Питер к невидимым собеседникам. — Я знаю, что один из вас от моего имени убивает людей. Но сегодня вечером кто-то запугивал Кэти. Предупреждаю, я этого не потерплю. Не смейте трогать Кэти. Ни сейчас, ни когда-либо еще. Понятно?
Молчание.
— Понятно?
По-прежнему никакого ответа. Питер раздраженно вздохнул:
— Послушайте, я знаю, что мы с Саркаром не можем убрать вас из сети, но, если что-нибудь подобное повторится, мы объявим публично о вашем существовании. Пресса встанет на уши, когда выяснится, что программа ИИ, убивающая людей, гуляет по сети. И можете не сомневаться: чтобы избавиться от вас, наверняка пойдут на обесточивание и перезагрузку всей сети.
Голос из динамика:
— Я уверен, что ты ошибаешься, Питер. Никто из нас не стал бы совершать убийства. Но если ты обратишься к общественности, люди тебе поверят — в конце концов, ты теперь тот самый знаменитый Питер Хобсон. А это значит, что винить в этих смертях станут именно тебя.
— Мне сейчас на это наплевать, — заявил Питер. — Я сделаю все, чтобы защитить Кэти, даже если для этого мне самому придется сесть в тюрьму.
— Но Кэти причинила тебе боль, — раздался синтезированный голос. — Она ранила тебя больнее, чем кто-либо на свете.
— Ранить меня, — сказал Питер, отчетливо выговаривая слова, — это не такое уж тяжкое преступление. Я не шучу: только попробуйте вновь ей угрожать, хоть как-то ей навредить, и я прослежу, чтобы вы все были уничтожены. Я обязательно найду способ, как этого добиться.
— Мы могли бы, — очень медленно произнес электронный голос, — избавиться от тебя, и тогда у нас не будет проблем.
— Это в некотором смысле было бы самоубийством, — сказал Питер. — Или братоубийством. В любом случае я такого не совершил бы никогда, а это значит, что вы тоже никогда не стали бы этого делать.
— Ты не стал бы убивать сослуживца Кэти, — возразил голос из динамика, — однако ты веришь, что один из нас на это способен.
Питер откинулся на спинку стула.
— Нет, не стал бы, но… но мне этого хотелось. Стыдно признаться, но я желал его смерти. Но я не убил бы себя — и даже не стал бы думать о том, чтобы убить себя, — и поэтому я знаю, что никто из вас тоже не стал бы думать об этом всерьез.
— Но ведь ты собираешься нас убить, — сказал голос.
— Это другое дело, — ответил Питер. — Я являюсь исходным оригиналом. Вы это тоже хорошо знаете. И в глубине души я не верю, будто компьютерная модель столь же живая, как человек из плоти и крови. А поскольку я в этом уверен, то вы тоже в это верите.
— Возможно, — согласился голос.
— А теперь вы пытаетесь убить Кэти, — продолжал Питер. — В любом случае это должно прекратиться. Не смейте угрожать Кэти. Оставьте ее в покое раз и навсегда.
— Но она причинила тебе боль, — повторил синтезатор.
— Да, — раздраженно подтвердил Питер. — Она действительно причинила мне боль. Но если бы я ее потерял — это принесло бы мне гораздо больше страданий. Умри она, я был бы совершенно раздавлен.
— Почему? — спросил голос.
— Потому что я люблю ее, черт возьми. Я люблю ее больше жизни. Я люблю ее каждой клеточкой своего существа.
— В самом деле? — спросил голос.
Питер замолчал, переводя дух. Он задумался. Только ли гнев заставил его произнести эти слова? Мало ли что говорится в сердцах. Или это была правда — истинная правда?
— Да, — тихо сказал он, поняв наконец самого себя, — да, я действительно люблю ее очень сильно. Я люблю ее сильнее, чем могу выразить словами.
— Тебе давно уже пора было признать это, дружок, тогда бы тебя не пришлось к этому подталкивать. Отправляйся и забери Кэти — несомненно, ты отвез ее к сестре; я бы на твоем месте так и сделал. Поезжай и привези ее домой. С ней больше ничего не случится.
ГЛАВА 42
На следующий день Питер, убедившись, что Кэти благополучно добралась до работы, вернулся домой. Он отсоединил электронную систему, запирающую двери, и вызвал слесаря, чтобы тот установил старомодные механические замки, которые отпираются ключом. Пока слесарь работал, Питер сидел в домашнем кабинете и смотрел в пространство, пытаясь осмыслить происходящее.
Он думал о Роде Черчилле.
Неэмоциональный. Скрытный.
Но он принимал фенелзин — антидепрессант.
Значит, ему был поставлен диагноз — клиническая депрессия. Но в течение двадцати лет, которые Питер был знаком с Родом Черчиллом, он не замечал никаких перемен в его поведении. Это, возможно, означало, что… все это время тот находился в состоянии депрессии. Возможно, он заболел уже тогда, когда Кэти была еще совсем маленькой девочкой, отчего и был таким плохим отцом.
Питер покачал головой. Род Черчилл — не ублюдок, не тупица. Просто больной человек — жертва химического дисбаланса.
Конечно, это в какой-то степени смягчает его вину перед детьми, не позволяет судить его слишком строго.
Черт возьми, подумал Питер, все мы, оказывается, просто-напросто химические машины. Сам Питер не мог нормально работать, не выпив свой утренний кофе. Без сомнения, накануне своих месячных Кэти становилась более раздражительной. А Ханс Ларсен позволял гормонам управлять всей своей жизнью.
Какой же Питер — настоящий? Тот ленивый, раздражительный тип, который утром едва может заставить себя выбраться из кровати? Или тот собранный, целеустремленный человек, приезжающий в офис, после того как под влиянием наркотика кофеин совершается волшебное превращение? Какая Кэти — подлинная? Веселая, яркая, привлекательная женщина, какой она бывает большую часть времени, или капризная, сварливая особа, в которую она превращается на несколько дней каждый месяц? А каким был настоящий Ларсен? Тот пьяный, сдвинутый на сексе остолоп, каким видел его Питер в пабе, или парень, который, похоже, хорошо справлялся со своей работой и был любим большинством своих сослуживцев? Кем бы он стал, вдруг пришла ему в голову шальная мысль, если бы его кастрировали? Возможно, совершенно другим человеком.
Что станет с личностью, если удалить стимуляторы и депрессанты, ингибиторы и растормаживатели, тестостерон и эстроген? А что можно сказать о детях, которые при рождении перенесли асфиксию? А о людях с синдромом Дауна — совершенно изуродованных наличием лишней двадцать первой хромосомы? Что можно сказать о тех, кто страдает аутизмом? Безумием? Маниакально-депрессивным психозом? О шизофрениках? О больных с расщеплением личности? С органическими повреждениями мозга? С болезнью Альцгеймера? Несомненно, они в этом не виноваты и это не отражает их подлинную сущность — их души.
А как насчет тех близнецовых исследований, о которых упомянул контрольный двойник? Природа, а не воспитание, руководит нашим поведением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42