Силы правопорядка не были бы таковыми, не попытайся они привлечь на свою сторону всю мощь государства. О том самом беглом ИИ, существование которого до сего дня практически не признавалось, вдруг затараторили все казенные говорящие головы. Презираемые, нещадно дотоле пинаемые гуманисты вдруг получили доступ к лучшим сайтам и каналам. Начался разворот агитационной кампании — государство в очередной раз попыталось свернуть шею пацифизму, усилить бдительность и поднять уровень контроля.
И так наступил октябрь.
Глава 15
Не вечный пат

Ноябрь 2024 года
Долго боролся Геракл с Антеем, несколько раз валил его на землю, но только прибавлялось силы у Антея.
Н. А. Кун. Легенды и мифы Древней Греции
Это поединок по взаимной договоренности, сговор! Позор! Сволочи, отдайте деньги!!
Реакция современного болельщика
Когда два богатыря сходятся в схватке, или два политика в финале избирательной гонки ведут борьбу за важный пост, или стоят друг против друга две команды регбистов, равные по силам, — о чем все они думают, кроме боя? А у них нет времени на посторонние мысли. Мы же, как эквилибристы, затеявшие отчаянный номер — обед над пропастью, — уже слишком привыкли драться. Это стало чем-то механическим, сидящим в отточенных до предела рассуждениях, всегда готовых появиться идеях и мгновенно создаваемых изобретениях. Разум «накачал мышцы», страх не брал его, и теперь он властно требует нового объекта для работы. А таким может быть только наше будущее. Но самое смешное и страшное в том., что от каждого из нас по отдельности исход дела почти не зависит — всё идет по накатанной колее истории. Что толку давать разуму очередную задачу, если ответ и так можно найти в тысячелетних хрониках противостояний?
Гражданская война и всякий открытый конфликт в обществе имеют одну положительную сторону: они проверяют мнение людей лучше любого референдума, становится ясно, с кем ты — предатель или патриот, фашист или коммунист, гунн или римлянин. Увы, это счастливое свойство пропадает, когда война идет слишком долго. Если власть меняется по несколько раз на дню, то каждый новый властитель уже не может с достоверностью сказать, искренне ли ему аплодируют люди.
Государство получило в свои руки очередной повод к собственному укреплению. Из беглеца, Deus ex machine, прячущегося в сети и пытающегося влиять на человечество, получилось отличное чучело для политических разборок, тот самый жупел, в притворном страхе перед которым объединяются политики и которого так боятся обыватели. О, каким грозным его изображали, какой всемирный заговор против человечества явился на экранах. Все эти масоны и розенкрейцеры, сговор олигархов и проделки коммунистов выглядели мелкими неприятностями на фоне новой глобальной угрозы. Орвелловский еще «Большой брат» обрел свое реальное воплощение, и оно было особенно хорошо тем, что никакая государственная машина касательства к нему не имела.
Какие-то упреки могли быть адресованы правительствам только в вопросе происхождения этого планетарного ужаса новейшей формации, однако и тут все уладилось наилучшим образом. В устах аналитиков, нимало не покрасневших из-за ложности своих недавних рассуждений, возникло словосочетание, объясняющее все и вся: саморазвивающийся компьютерный разум. Сбежал, подлец, из лабораторий и вырос в сети, как крокодиленок в канализации или пиранья в пруду-охладителе. Таким нехитрым маневром чудовищная глупость людей, выпустивших его на волю, свелась к небрежности школьника, выливающего при чистке аквариума в речку стайку тропических рыбок. С кем не бывает? Десятку министров самых разных национальностей и подданств пришлось, правда, уйти в отставку, нескольким премьерам покаяться, но из этого никто трагедии не делал, репрессий и охоты на ведьм не устраивал.
Серьезно досталось только почти уже безвластному, растворившемуся в европейских структурах датскому правительству: у них всплыло какое-то воровство, связанное именно с компьютерными сетями. Они умудрились обложить совершаемые сделки негласным косвенным налогом «на длину заключения контракта»: сумма отчислений в обязательные благотворительные фонды росла с продолжительностью споров, и если контракт обсуждался месяц, он уже автоматически становился невыгоден. Деньги частью тратились на разные перспективные проекты типа партийных касс и частных особняков, а частью вульгарно пропивались и расшвыривались по злачным местам. Когда же это всплыло, чиновники не нашли ничего лучшего, чем спихнуть все на Deus ex machine, и дружно завили, что их ввели в заблуждение. Но один из них, пятый заместитель министра культуры, которому не угрожал карьерный рост, по глупости задумал отличиться. Он съездил в Брюссель и там попробовал доказать в коридорах власти, что на деле это была гениальная задумка — интенсифицировать товарообмен. Самозваный ходок произвел самое тяжелое впечатление, и из-за него пришлось уходить всем.
На закуску миру были представлены неудачливые похитители некоего полуфабриката: тройка каких-то странных личностей с потухшими глазами, которым уже успели вынести приговор за компьютерные преступления.
Но что могут предпринять политики, увитые своими предвыборными обещаниями, как титан — цепями? Тот человеческий фактор, что подвел беглый ИИ в начале, был превращен ими в панацею. Как радовались этому гуманисты, отплясывая на своих костюмированных сборищах: будто вернулись те месяцы неуверенности в пользе машин. То, что раньше было серьезными мерами безопасности, признаком роскоши, как деревянный руль у машины, они смогли меньше чем за месяц превратить почти в обязанность. Задумано было максимальное число сделок, контрактов, торговых и административных операций оснастить людьми — больше живых глаз и белковых мозгов. Аргументация самая простая: Deus ex machine не сможет контролировать мысли такого количества народа, обманывать всех подряд, запутается и будет выведен на чистую воду. Идея состояла в том, что эти ленивые и неповоротливые человеческие тормоза ограничат скорость жонглирования тем же машинным временем, а цепные ИИ, все более мощные и многочисленные, отдавят беглецу пятки. Фактически люди должны были только придерживать крышку этого адского котла — огонь поддерживали машины. Кроме того, исчезнет безработица. Наверное, можно было вообще обойтись без человека, но ведь на этом «объединении людей против компьютерной чумы» тоже были сделаны деньги и приобретена политическая известность?
Само по себе это не помогло бы. Если сгусток цифрового интеллекта относительно легко уходил от лучших хакеров-сыщиков и служебных программ, то что мог сделать какой-нибудь страдающий отдышкой адвокат с глазами, каждый месяц исправляемыми лазерной хирургией, который в компьютерах понимал только то, что они сами ему говорили? К тому же он тратил на знакомство с делами фирмы полтора часа в неделю, у него таких клиентов еще десяток, а надо поговорить с кучей народа, вылакать на презентациях, фуршетах и благотворительных вечерах полведра шампанского. Едва ли два десятка марионеточных фирм-креатур беглого ИИ было разоблачено человеческой облавой. Что касается цепных ИИ, то их копирование попытались остановить или ограничить. Возникли старые как мир идеи о списке таких программ, контроле за ними и учете их действий. Вопрос не в том, как люди могут принимать непредсказуемые решения, любая игральная кость может то же самое; вопрос в том, будут ли точными совместные действия человека и машины, смогут ли они засечь и отключить тот самый сервер?
На практике произошли от этого серьезнейшие убытки: бизнесу, который сейчас заключал миллионные сделки за доли секунды, в котором идея, явившаяся утром, к вечеру могла стать товаром, внезапно пришлось кормить целую армию бездельников и терпеть их вмешательство в свои дела. Каждый вновь назначенный всячески старался проявить бдительность: что-то запрещал, чему-то препятствовал, пытался доказать свою полезность и значение в борьбе за сохранение человечества. Ничего, кроме вредительства и саботажа, это принести не смогло. Некоторые вполне откровенно выставляли клиентам ценник на свою глухоту, слепоту и полное невмешательство, другие, прежде чем вымогать взятки, разыгрывали целые пьесы моралистического содержания. Как ни стращай бизнесмена теми же гуманистами, убытков он долго терпеть не будет. В нескольких государствах той или иной степени независимости эта тенденция вообще была игнорирована, и они уже получили от этого прибыли, с лихвой перекрывавшие санкции истеричных правительств. Политическая эта «необходимость», реставрация человеческого контроля в эпоху ИИ, не имела шансов дожить хотя бы до Нового года. Контроль машины только фактором хаоса, с помощью игральных костей, которые бросала рука робота, мог продержаться еще некоторое время, но он тоже мешал прогрессу.
Корыстный характер всего этого милого предприятия особенно хорошо вскрылся на Туманном Альбионе, хладнокровные англичане в этот раз не удержали верхнюю губу в неподвижности. Обычно вертикаль взяткобрателей выстраивается за несколько месяцев, и тогда финансовый нектар от мелких клерков исправно стекается к значительным чиновниками и воротилам. При этом все сохраняют джентльменские позы, неторопливость жестов и рассудительное выражение лиц. Но так случилось, что внезапно свалившиеся на голову прибыли были такими внушительными, а конец столь благоприятных времен так явно маячил на горизонте, что образовалась самая неприличная давка и сутолока. Невозмутимость полицейских чинов, конечно, вошла в поговорку, они могут и ухом не повести от какого-нибудь единичного громкого убийства или мошенничества. Дело исправно расследуется, отлавливаются будущие подсудимые, выносится приговор, и выводов из этого никаких не делается. Однако когда одни взяточники исправно доносят на других и эти случаи выстраиваются в колонну — разоблачительный рефлекс может проснуться в самом затуманенном сознании. Дело не ограничивалось только доносами — бумагу и электронную почту в крайнем случае можно объявить бредом, завистью и плодом интриг, но чередой всплывающие трупы и перестрелки сокрытию поддаются плохо. Да и кто из молодых честолюбивых правоохранителей откажется украсить список своих трофеев приговором с фамилией рыцаря или даже лорда? Чума, СПИД и оспа вместе взятые не смогли бы так славно погулять по министерским кабинетам и опустошить верхнюю, а заодно и нижнюю палаты парламента, как поработали эти несколько делавших карьеру молодых ребят.
Наконец — и этот факт осознался как-то очень внезапно — все дикие вопли гуманистов так и не смогли хоть немного задержать Гонку. Гуманоидные паразиты, как их в открытую стали называть невоздержанные на язык бизнесмены, облепили сбыт, игры, досуг, словом, все сферы перераспределения и развлечения. Самые большие убытки понес Homo loudens и все, кто делал на нем бизнес. Старые производства, классика тяжелой промышленности, смогли быстро фальсифицировать человеческое наблюдение — искусство обращения с недружественной бюрократией было зашито в них на генетическом уровне. Переплюнули всех наши сталевары с Липецкого завода: не доверяя друг другу, они прямо приспособили под это дело андроида, резонно согласившись, что строго запрограммированные жестяные мозги взяток вымогать не будут, а если вдруг захотят, то уж им-то можно отказать четко. Андроид старался, можно сказать, жил на работе, для вящей человечности писал отчеты гусиным пером, но при этом никому не мешал, исправно заверяя всех и каждого, что здесь все чисто. Когда же его разоблачили — нехороший австрийский коллега, пинаемый у себя на родине, прибыл инкогнито заимствовать опыт, — громкого скандала из этого почему-то не получилось, и санкции ни на кого наложены не были.
Даже университеты смогли настоять на том, чтобы их операции контролировали собственные студенты. Основные же институты, особенно занимавшиеся нейробиологией, просто пропали из сводок новостей, о них мало упоминали и вообще делали вид, что таких в природе не существует. Вопли отдельных гуманистов о главных врагах человечества, укрывшихся за бетонными заборами и рядами колючей проволоки, выслушивались внимательно, но с такими лицами и комментариями, что выходило — у этих хороших парней именно в этом пункте программы слегка поехала крыша. И когда Прокопий, участвуя в очередной престижной аналитической программе, упорно пытался донести до аудитории такую простую мысль о необходимости разгрома институтов, ведущий и аудитория искусными намеками самого издевательского толка довели его до того, что он стал рвать косоворотку на груди. Все были слишком увлечены повальной расстановкой часовых у каждой подозрительной мышиной норки, чтобы серьезно лезть в медвежьи берлоги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49