— Мы делом будем сегодня заниматься?
— Будем, — согласился Саша. — Список принёс?
— Конечно, — он вынул из кармана сложенный вчетверо листок. — Вот вы смеётесь надо мной, а я ещё успел провести «разведку боем».
— Какую «разведку боем»? — не поняла Аня.
— Обошёл близлежащие дома, ну, вокруг тех развалин, где мы нашли «Фаэтон». Вступил в контакт с местными старушками по поводу жильцов из старого дома.
— Старушки в бою стояли насмерть, — прокомментировал Саша.
— Но и товарищ Иван, не собирался сдаваться живым, — подхватила Аня. — Он кричал «Вся власть советам!» палил вверх из маузера, и бедные старушки с перепугу выложили всё…
— …даже то, чего не знали, — добавил Саша, увлёкшись.
Товарищ Иван терпеливо ждал, пока они успокоятся.
— Почти все жители того дома, — проговорил он в наступившей, наконец, тишине, — переехали в новый семнадцатиэтажный дом неподалеку. Я записал адрес.
— Отлично, — искренне обрадовался Саша, а затем, немного подумав, добавил. — Но всё-таки смени одежду.
— Ладно, оденусь во что-нибудь другое, а то вы меня запилите, — махнул рукой Ваня.
Список жильцов старого дома, представляющих для ребят интерес, оказался недлинным. Собственно, он охватывал только первый этаж в искомом подъезде. Владельцем квартиры номер один был Голоскоков Павел Петрович. Номер два — Борисов Сергей Викторович и Борисова Любовь Михайловна. В третьей квартире ранее проживала Палецкая Элла Вениаминовна. И, наконец, в четвёртой — Копейко Александр Григорьевич, Копейко Вера Ивановна и Копейко Александр Александрович.
Начать решили с Голоскокова, уж больно фамилия забавная. Других критериев отбора не придумали — к сожалению, графа «год рождения» в базе данных отсутствовала. Не говоря уже о том, что квартира «спасителя человечества», могла не быть его собственностью. О таких усложненных схемах пока не думали. Просто наметили очередность: обойти всех мужчин и «на закуску» оставить женщину из третьей квартиры. Вдруг и она знает что-то полезное…
— Думаю, — сказал Саша, — отправляться надо прямо сейчас. Куда откладывать? Времени и так мало. Погибший генетик — только первый этап, а дальше надо выходить на этого «Алека».
— Принимается, — согласилась Аня.
А Ваня молчал, угрюмо наблюдая, как старший товарищ выбирает ему из гардероба подходящую куртку.
— И кепку лучше сними, — посоветовал Саша. — А усы и очки, если хочешь, можно оставить.
Погода выдалась отличная, и в другой раз они бы с удовольствием прогулялись пешком, но сейчас логичнее было подъехать одну остановку на метро: и время сэкономить, и от возможного хвоста оторваться легче. Ваню шпионские страсти захватили всерьез, он поминутно оглядывался, потом долго провожал взглядом людей, показавшихся ему подозрительными. Особенно эти симптомы обострились уже после выхода из метро.
— Нас в милицию не заберут из-за этого типа? — полюбопытствовала Аня, покосившись на Ваню.
— Нет, — успокоил её Саша, — милиция такими не интересуется. Главное, чтобы врач-психиатр мимо не прошёл. На лицо все признаки мании преследования.
— Вот, дураки! Я же просто проявляю бдительность, — отвечал Ваня. — О вас же, бестолковых, и забочусь!
Многоподъездный семнадцатиэтажный дом полукругом огибал детскую площадку, где заботливые бабушки и мамаши «выгуливали» своих воспитанников. Было их много, и все вместе они наверняка обладали достаточно полной информацией, а присутствие маленьких детишек вселяло надежду на доброжелательность. Ожидания оправдались: десяти минут не прошло, как ребята уже знали, что искомые жильцы из старой пятиэтажки переехали во второй подъезд. А там, по счастью, сидели перед входом две дежурно бдительных старушки. Без таких добровольных блюстителей порядка, пожалуй, ни одного преступления не раскрыли бы.
Бабульки исправно, как постовые, занимают свои места на излюбленных скамейках и всегда знают, кто, где, когда, с кем, сколько раз, зачем и почему. Наверняка они могут в мельчайших подробностях описать, что едят на завтрак соседи сверху, чем жена ударила мужа в квартире слева, и сколько бутылок в неделю выбрасывают в окно из квартиры справа, ну и, конечно, по каждому поводу выносится окончательный, не подлежащий обжалованию вердикт. А также своих соседей они делят на порядочных, просто соседей и тех, кого не считают за людей вовсе. Последних изничтожают огнем беспощадной критики, и сменить их гнев на милость в отношении этих персонажей в принципе невозможно. Да и кто станет пробовать? Разве что наши герои с их юношеской непосредственностью. Да и то, если честно, сделали они это по ошибке.
Позволив любознательным бабушкам не только осмотреть себя, но и расспросить с дотошностью следователей генпрокуратуры по особо важным делам, ребята явно расположили их к себе и, можно сказать, втерлись в доверие. Вот тогда и выступил на авансцену актер больших и малых театров Иван Оболенский, великий мастер предельно правдоподобных историй, не имеющих ничего общего с жизнью. Ничтоже сумняшеся Ваня поведал изумленным и всё более изумляющимся старушкам, что ищут они Голоскокова Павла Петровича по поручению Центрального комитета защиты окружающей среды, дабы вручить вышеупомянутому гражданину почётную грамоту и диплом с благодарностью за активную помощь в героической работе по спасению редких видов деревьев и кустарников в ближайшем лесопарке.
— Вы ничего не перепутали, молодые люди? Улицей не ошиблись? — удивлённо спрашивали бабульки, перебивая друг друга. — Вам нужен именно наш Голоскоков Павел Петрович?
— Однозначно! — голосом Жириновского отчеканил Ваня. — Павел Петрович у нас ещё по старому адресу числился.
И назвал адрес. Старушки кивали и с удивлением переглядывались:
— Да нешто он защитник окружающей среды?! — возмутилась одна из них. — Каждый божий день он нам воздух портит!
— И никакого сладу с ним нет, — поддержала вторая, — дышать уже просто нечем. Все говорят, все жалуются, а ему хоть кол на голове теши! Всё портит воздух и портит, как только стемнеет. Да ещё вместе со своими дружками.
— Странные у него дружки, — вновь вступила первая старушка. Очень странные. А звуки от них какие по ночам! Просто жуть. Кровь леденеет… В милицию его надо, а не благодарность объявлять.
— А! — махнула рукой вторая. — Милиция их сама боится. Они же днём отсыпаются, и только по ночам вылезают, никому покоя не дают…
— И вот что я вам ещё скажу, — первая старушка всерьез увлеклась рассказом и перешла на заговорщицкий свистящий шёпот. — Какие к нему девицы ходят! Я тут давеча поднималась по лестнице, задумалась и вдруг слышу: кто-то каблуками цок-цок — навстречу. Я глаза-то подняла и чуть не умерла со страху. Девица эта точно от Пашки вышла — вся в чёрном, вокруг глаз круги чёрные, а губы фиолетовые. Ходячая покойница, Христом-богом клянусь! Я в стенку вжалась, зажмурилась плотно — чур меня, чур! — та прошмыгнула, словно и не видит никого, только могильным холодом обдала! Настоящая ведьма. И как таких земля носит?
— А я тут однажды … — решила не отставать вторая бабулька, но Саша как мог вежливо перебил их:
— Бабушки, милые, торопимся мы. В какой квартире он живёт?
— В сто двадцать шестой, на шестнадцатом, — хором ответили обе.
А лифты в подъезде не работали оба — редкий случай! — и Саша тут же вспомнил старый английский анекдот о лондонцах в Нью-Йорке. Их поселили на сто какой-то этаж в отеле со сломавшимся лифтом, и чтобы не скучать по ходу подъема, друзья решили рассказывать по очереди страшные истории. Самую страшную рассказал один из них, уже у дверей номера: «Мы забыли внизу ключи».
— Ключи нам не понадобятся, — улыбнулся Ваня, — подъезд перепутать мы тоже вроде не могли. А вот страшные истории — это вполне актуально, после такого вступления.
— Но вы что-нибудь поняли из этих рассказов? — спросила Аня.
— Трудновато было понять, — заметил Саша, — ночная жизнь, странные звуки, дышать нечем… Вы чувствуете какой-нибудь нехороший запах?
Все трое принюхались.
— Да нет как будто, — сказал Ваня. — Разве что кошками чуть-чуть пахнет.
— И подгоревшей кашей, — добавил Саша.
— Правильно, и не должно быть ничего, — радостно догадалась Аня. — Голоскоков ночью воздух портит, а днём спит.
— А вообще вечер уже, — глухо пробормотал Ваня. — Скоро он выползет из своей норы, будет скакать по лестнице голым (зря он, что ли, Голоскоков?) и начнет портить воздух. Надо поторопиться, чтобы застать его дома.
— Слушайте, — Аня остановилась, — а может, вообще не пойдем туда?
— Анют, тебе не стыдно? — пожурил Саша. — Ванька же дурака валяет. Голоскоков у него голым скачет. Вот если б он был Воздухопортин… А так… глупости это всё.
— Ань, слышишь, я Ваньку валяю, — скаламбурил Иван. — Чего ты испугалась. Лучше сама расскажи какую-нибудь страшную историю.
— Да погодите вы! — Аня немного успокоилась, но в глубине её глаз ещё прятались остатки страха. — А вдруг этот Голоскоков и есть генетик?
— Генетик же умер, — удивился Ваня.
— А что если он вернулся с того света? Живет теперь как зомби. И к нему такие же ходят.
— Ты веришь в зомби? — поинтересовался Саша с ядовитой улыбкой.
— Не то чтобы верю… — замялась Аня. — Я про них много читала. В некоторых местах считают, что зомби на самом деле существуют. На Гаити, например. Там культ Вуду. Якобы мир населён добрыми и злыми божествами — лоа. От них зависит судьба человека. Обычные люди не видят лоа — только колдуны, которые тоже бывают добрыми и злыми. Злые — бокора — насылают порчу, могут умертвить человека, потом оживить при помощи своей магии, сделав из него зомби. Оживший мертвец теряет память, не знает кто он и откуда и способен только на самые примитивные действия. Зомби беспрекословно выполняет приказы своего хозяина. И говорят, что совсем недавно на Антильских островах обнаружили тысячи зомби, которые работали на плантации от зари до зари…
— Веселёнькая история, — оценил Ваня. — А как колдуны делают из людей зомби?
— Рассказываю! — о зловещем Голоскокове Аня и думать забыла. — У них есть специальный «порошок зомби». В его состав входит морская жаба борджия, жалящий морской червь и растёртые в муку кости недавно умершего колдуна. Но главный ингредиент — смертоносный яд рыбы фугу. Он в пятьсот раз сильнее цианистого калия. Но если класть определённое количество, можно умертвить человека не до конца.
— Как это не до конца? — удивился Ваня.
— А так. «Порошок зомби» подсыпают в еду жертве, из которой хотят сделать зомби, или натирают порошком всё тело. У человека немеют конечности, холод охватывает его, а сердце начинает биться настолько глухо и медленно, что невозможно прослушать. Врач констатирует смерть, а на самом деле человек не умер. Просто тело его парализовано. «Покойный» даже может слышать. Так вот, живого мертвеца хоронят, а потом на кладбище приходит злой бокора. Он совершает ритуал оживления, раскапывает могилу и получает себе в слуги зомби. Вот так-то.
— Гаитянские колдуны — это сказки, — сказал Ваня, — но я слышал, что рыба фугу действительно существует.
— Конечно, существует, — ответила Аня. — Её подают в самых дорогих ресторанах Японии. Готовят специально обученные повара, которые точно знают, сколько оставить яда, чтоб он не убивал человека, а вызывал эйфорию. И настоящие гурманы «ловят кайф», отведав деликатеса. Правда, иногда повара допускают ошибку в приготовлении рыбы фугу и тогда…
— Гурман становится зомби, — закончил Ваня.
— Да нет же, умирает, — поправила Аня, даже не заметив сарказма в Ваниных словах.
— Мы почти пришли, — сообщил Саша. — Ань, а ты хочешь сказать, что нашего генетика оживили специально вызванные с Гаити колдуны?
— Если всерьез, я думаю, что этот Голоскоков — не тот кого мы ищем, а генетик и, правда, погиб в автокатастрофе.
— Но он же все-таки генетик, — решил поспорить Ваня. — Может, он бессмертие изобрел. Допустим, вырастил свою копию. Оригинал погиб, а клон скачет тут по лестнице.
— Голый, — вставил Саша. — И еще с одним большим недостатком: днём не может выходить на улицу.
— Может, — возразил Ваня, — только сразу начинает воздух портить, потому что разлагается.
— Вы запутались, ребята, — Аня начала смеяться. — Ведь он портит воздух тоже ночью. И еще вы совсем забыли про жуткие звуки, про дружков и девиц…
Они уже стояли перед квартирой.
— Звонить будем? — спросил Саша. — Или обратно пойдем?
Долго никто не открывал им. Все трое уже отчаялись, как вдруг послышался неясный шорох за дверью.
— Что он там делает? — шёпотом спросила Аня.
— Из гроба вылезает, — прошелестел Иван.
— Хватит уже! — цыкнула на него Аня.
Тут загремели ключи, видно, в замке изнутри торчала целая связка, и, дверь начала медленно открываться… А за ней… никого не было! Лишь темнота в расширяющемся проёме. Потом внезапно вспыхнул свет, раздался смех и, словно чёртик из табакерки, перед ребятами возник хозяин квартиры — молодой человек с заспанной физиономией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
— Будем, — согласился Саша. — Список принёс?
— Конечно, — он вынул из кармана сложенный вчетверо листок. — Вот вы смеётесь надо мной, а я ещё успел провести «разведку боем».
— Какую «разведку боем»? — не поняла Аня.
— Обошёл близлежащие дома, ну, вокруг тех развалин, где мы нашли «Фаэтон». Вступил в контакт с местными старушками по поводу жильцов из старого дома.
— Старушки в бою стояли насмерть, — прокомментировал Саша.
— Но и товарищ Иван, не собирался сдаваться живым, — подхватила Аня. — Он кричал «Вся власть советам!» палил вверх из маузера, и бедные старушки с перепугу выложили всё…
— …даже то, чего не знали, — добавил Саша, увлёкшись.
Товарищ Иван терпеливо ждал, пока они успокоятся.
— Почти все жители того дома, — проговорил он в наступившей, наконец, тишине, — переехали в новый семнадцатиэтажный дом неподалеку. Я записал адрес.
— Отлично, — искренне обрадовался Саша, а затем, немного подумав, добавил. — Но всё-таки смени одежду.
— Ладно, оденусь во что-нибудь другое, а то вы меня запилите, — махнул рукой Ваня.
Список жильцов старого дома, представляющих для ребят интерес, оказался недлинным. Собственно, он охватывал только первый этаж в искомом подъезде. Владельцем квартиры номер один был Голоскоков Павел Петрович. Номер два — Борисов Сергей Викторович и Борисова Любовь Михайловна. В третьей квартире ранее проживала Палецкая Элла Вениаминовна. И, наконец, в четвёртой — Копейко Александр Григорьевич, Копейко Вера Ивановна и Копейко Александр Александрович.
Начать решили с Голоскокова, уж больно фамилия забавная. Других критериев отбора не придумали — к сожалению, графа «год рождения» в базе данных отсутствовала. Не говоря уже о том, что квартира «спасителя человечества», могла не быть его собственностью. О таких усложненных схемах пока не думали. Просто наметили очередность: обойти всех мужчин и «на закуску» оставить женщину из третьей квартиры. Вдруг и она знает что-то полезное…
— Думаю, — сказал Саша, — отправляться надо прямо сейчас. Куда откладывать? Времени и так мало. Погибший генетик — только первый этап, а дальше надо выходить на этого «Алека».
— Принимается, — согласилась Аня.
А Ваня молчал, угрюмо наблюдая, как старший товарищ выбирает ему из гардероба подходящую куртку.
— И кепку лучше сними, — посоветовал Саша. — А усы и очки, если хочешь, можно оставить.
Погода выдалась отличная, и в другой раз они бы с удовольствием прогулялись пешком, но сейчас логичнее было подъехать одну остановку на метро: и время сэкономить, и от возможного хвоста оторваться легче. Ваню шпионские страсти захватили всерьез, он поминутно оглядывался, потом долго провожал взглядом людей, показавшихся ему подозрительными. Особенно эти симптомы обострились уже после выхода из метро.
— Нас в милицию не заберут из-за этого типа? — полюбопытствовала Аня, покосившись на Ваню.
— Нет, — успокоил её Саша, — милиция такими не интересуется. Главное, чтобы врач-психиатр мимо не прошёл. На лицо все признаки мании преследования.
— Вот, дураки! Я же просто проявляю бдительность, — отвечал Ваня. — О вас же, бестолковых, и забочусь!
Многоподъездный семнадцатиэтажный дом полукругом огибал детскую площадку, где заботливые бабушки и мамаши «выгуливали» своих воспитанников. Было их много, и все вместе они наверняка обладали достаточно полной информацией, а присутствие маленьких детишек вселяло надежду на доброжелательность. Ожидания оправдались: десяти минут не прошло, как ребята уже знали, что искомые жильцы из старой пятиэтажки переехали во второй подъезд. А там, по счастью, сидели перед входом две дежурно бдительных старушки. Без таких добровольных блюстителей порядка, пожалуй, ни одного преступления не раскрыли бы.
Бабульки исправно, как постовые, занимают свои места на излюбленных скамейках и всегда знают, кто, где, когда, с кем, сколько раз, зачем и почему. Наверняка они могут в мельчайших подробностях описать, что едят на завтрак соседи сверху, чем жена ударила мужа в квартире слева, и сколько бутылок в неделю выбрасывают в окно из квартиры справа, ну и, конечно, по каждому поводу выносится окончательный, не подлежащий обжалованию вердикт. А также своих соседей они делят на порядочных, просто соседей и тех, кого не считают за людей вовсе. Последних изничтожают огнем беспощадной критики, и сменить их гнев на милость в отношении этих персонажей в принципе невозможно. Да и кто станет пробовать? Разве что наши герои с их юношеской непосредственностью. Да и то, если честно, сделали они это по ошибке.
Позволив любознательным бабушкам не только осмотреть себя, но и расспросить с дотошностью следователей генпрокуратуры по особо важным делам, ребята явно расположили их к себе и, можно сказать, втерлись в доверие. Вот тогда и выступил на авансцену актер больших и малых театров Иван Оболенский, великий мастер предельно правдоподобных историй, не имеющих ничего общего с жизнью. Ничтоже сумняшеся Ваня поведал изумленным и всё более изумляющимся старушкам, что ищут они Голоскокова Павла Петровича по поручению Центрального комитета защиты окружающей среды, дабы вручить вышеупомянутому гражданину почётную грамоту и диплом с благодарностью за активную помощь в героической работе по спасению редких видов деревьев и кустарников в ближайшем лесопарке.
— Вы ничего не перепутали, молодые люди? Улицей не ошиблись? — удивлённо спрашивали бабульки, перебивая друг друга. — Вам нужен именно наш Голоскоков Павел Петрович?
— Однозначно! — голосом Жириновского отчеканил Ваня. — Павел Петрович у нас ещё по старому адресу числился.
И назвал адрес. Старушки кивали и с удивлением переглядывались:
— Да нешто он защитник окружающей среды?! — возмутилась одна из них. — Каждый божий день он нам воздух портит!
— И никакого сладу с ним нет, — поддержала вторая, — дышать уже просто нечем. Все говорят, все жалуются, а ему хоть кол на голове теши! Всё портит воздух и портит, как только стемнеет. Да ещё вместе со своими дружками.
— Странные у него дружки, — вновь вступила первая старушка. Очень странные. А звуки от них какие по ночам! Просто жуть. Кровь леденеет… В милицию его надо, а не благодарность объявлять.
— А! — махнула рукой вторая. — Милиция их сама боится. Они же днём отсыпаются, и только по ночам вылезают, никому покоя не дают…
— И вот что я вам ещё скажу, — первая старушка всерьез увлеклась рассказом и перешла на заговорщицкий свистящий шёпот. — Какие к нему девицы ходят! Я тут давеча поднималась по лестнице, задумалась и вдруг слышу: кто-то каблуками цок-цок — навстречу. Я глаза-то подняла и чуть не умерла со страху. Девица эта точно от Пашки вышла — вся в чёрном, вокруг глаз круги чёрные, а губы фиолетовые. Ходячая покойница, Христом-богом клянусь! Я в стенку вжалась, зажмурилась плотно — чур меня, чур! — та прошмыгнула, словно и не видит никого, только могильным холодом обдала! Настоящая ведьма. И как таких земля носит?
— А я тут однажды … — решила не отставать вторая бабулька, но Саша как мог вежливо перебил их:
— Бабушки, милые, торопимся мы. В какой квартире он живёт?
— В сто двадцать шестой, на шестнадцатом, — хором ответили обе.
А лифты в подъезде не работали оба — редкий случай! — и Саша тут же вспомнил старый английский анекдот о лондонцах в Нью-Йорке. Их поселили на сто какой-то этаж в отеле со сломавшимся лифтом, и чтобы не скучать по ходу подъема, друзья решили рассказывать по очереди страшные истории. Самую страшную рассказал один из них, уже у дверей номера: «Мы забыли внизу ключи».
— Ключи нам не понадобятся, — улыбнулся Ваня, — подъезд перепутать мы тоже вроде не могли. А вот страшные истории — это вполне актуально, после такого вступления.
— Но вы что-нибудь поняли из этих рассказов? — спросила Аня.
— Трудновато было понять, — заметил Саша, — ночная жизнь, странные звуки, дышать нечем… Вы чувствуете какой-нибудь нехороший запах?
Все трое принюхались.
— Да нет как будто, — сказал Ваня. — Разве что кошками чуть-чуть пахнет.
— И подгоревшей кашей, — добавил Саша.
— Правильно, и не должно быть ничего, — радостно догадалась Аня. — Голоскоков ночью воздух портит, а днём спит.
— А вообще вечер уже, — глухо пробормотал Ваня. — Скоро он выползет из своей норы, будет скакать по лестнице голым (зря он, что ли, Голоскоков?) и начнет портить воздух. Надо поторопиться, чтобы застать его дома.
— Слушайте, — Аня остановилась, — а может, вообще не пойдем туда?
— Анют, тебе не стыдно? — пожурил Саша. — Ванька же дурака валяет. Голоскоков у него голым скачет. Вот если б он был Воздухопортин… А так… глупости это всё.
— Ань, слышишь, я Ваньку валяю, — скаламбурил Иван. — Чего ты испугалась. Лучше сама расскажи какую-нибудь страшную историю.
— Да погодите вы! — Аня немного успокоилась, но в глубине её глаз ещё прятались остатки страха. — А вдруг этот Голоскоков и есть генетик?
— Генетик же умер, — удивился Ваня.
— А что если он вернулся с того света? Живет теперь как зомби. И к нему такие же ходят.
— Ты веришь в зомби? — поинтересовался Саша с ядовитой улыбкой.
— Не то чтобы верю… — замялась Аня. — Я про них много читала. В некоторых местах считают, что зомби на самом деле существуют. На Гаити, например. Там культ Вуду. Якобы мир населён добрыми и злыми божествами — лоа. От них зависит судьба человека. Обычные люди не видят лоа — только колдуны, которые тоже бывают добрыми и злыми. Злые — бокора — насылают порчу, могут умертвить человека, потом оживить при помощи своей магии, сделав из него зомби. Оживший мертвец теряет память, не знает кто он и откуда и способен только на самые примитивные действия. Зомби беспрекословно выполняет приказы своего хозяина. И говорят, что совсем недавно на Антильских островах обнаружили тысячи зомби, которые работали на плантации от зари до зари…
— Веселёнькая история, — оценил Ваня. — А как колдуны делают из людей зомби?
— Рассказываю! — о зловещем Голоскокове Аня и думать забыла. — У них есть специальный «порошок зомби». В его состав входит морская жаба борджия, жалящий морской червь и растёртые в муку кости недавно умершего колдуна. Но главный ингредиент — смертоносный яд рыбы фугу. Он в пятьсот раз сильнее цианистого калия. Но если класть определённое количество, можно умертвить человека не до конца.
— Как это не до конца? — удивился Ваня.
— А так. «Порошок зомби» подсыпают в еду жертве, из которой хотят сделать зомби, или натирают порошком всё тело. У человека немеют конечности, холод охватывает его, а сердце начинает биться настолько глухо и медленно, что невозможно прослушать. Врач констатирует смерть, а на самом деле человек не умер. Просто тело его парализовано. «Покойный» даже может слышать. Так вот, живого мертвеца хоронят, а потом на кладбище приходит злой бокора. Он совершает ритуал оживления, раскапывает могилу и получает себе в слуги зомби. Вот так-то.
— Гаитянские колдуны — это сказки, — сказал Ваня, — но я слышал, что рыба фугу действительно существует.
— Конечно, существует, — ответила Аня. — Её подают в самых дорогих ресторанах Японии. Готовят специально обученные повара, которые точно знают, сколько оставить яда, чтоб он не убивал человека, а вызывал эйфорию. И настоящие гурманы «ловят кайф», отведав деликатеса. Правда, иногда повара допускают ошибку в приготовлении рыбы фугу и тогда…
— Гурман становится зомби, — закончил Ваня.
— Да нет же, умирает, — поправила Аня, даже не заметив сарказма в Ваниных словах.
— Мы почти пришли, — сообщил Саша. — Ань, а ты хочешь сказать, что нашего генетика оживили специально вызванные с Гаити колдуны?
— Если всерьез, я думаю, что этот Голоскоков — не тот кого мы ищем, а генетик и, правда, погиб в автокатастрофе.
— Но он же все-таки генетик, — решил поспорить Ваня. — Может, он бессмертие изобрел. Допустим, вырастил свою копию. Оригинал погиб, а клон скачет тут по лестнице.
— Голый, — вставил Саша. — И еще с одним большим недостатком: днём не может выходить на улицу.
— Может, — возразил Ваня, — только сразу начинает воздух портить, потому что разлагается.
— Вы запутались, ребята, — Аня начала смеяться. — Ведь он портит воздух тоже ночью. И еще вы совсем забыли про жуткие звуки, про дружков и девиц…
Они уже стояли перед квартирой.
— Звонить будем? — спросил Саша. — Или обратно пойдем?
Долго никто не открывал им. Все трое уже отчаялись, как вдруг послышался неясный шорох за дверью.
— Что он там делает? — шёпотом спросила Аня.
— Из гроба вылезает, — прошелестел Иван.
— Хватит уже! — цыкнула на него Аня.
Тут загремели ключи, видно, в замке изнутри торчала целая связка, и, дверь начала медленно открываться… А за ней… никого не было! Лишь темнота в расширяющемся проёме. Потом внезапно вспыхнул свет, раздался смех и, словно чёртик из табакерки, перед ребятами возник хозяин квартиры — молодой человек с заспанной физиономией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67