Без выхода в... в сектор он вполне сможет работать. Через пару суток, по крайней мере.
– Ты сам понимаешь, Миша, – несколько обозленно сказал Поляновски, – что после того, что произошло с Жан-Полем...
– А что, все-таки, произошло по-вашему?
– Месть ведьм, – косо усмехнулся Поляновски.
– Чем-то провинился перед ними Джей-Пи... Но только, если уж не водить друг друга за нос, так это вы, док, лучший среди нас специалист по нечистой силе...
Пауза. Тяжело опущенные веки Марка. Потом Поляновски резко продолжил:
– Короче. Обстановку следует признать чрезвычайной. Практически у всех нас Мерлин-тест съезжает к критическому показателю. Самое лучшее, что мы можем сделать, это сохранить полученную информацию, ведь каждый из нас собирал здесь кое-какую информацию в свободное от работы время, не так ли? Так вот, лучше нам сохранить хотя бы все это и вызвать группу эвакуации... И запускать Большой Холокост. Мне, ведь, не надо вам объяснять, что имеется ввиду, Марк?
– Четыре термояда здесь, в шахтах, и стратегические бомбардировщики на резервных аэродромах? И девять часов на раскручивание всей операции? Я достаточно хорошо информирован?
– В общих чертах.
– А вы... И ваше руководство представляет себе, как это будет выглядеть? Ну, скажем, в вечернем выпуске новостей? И в ООН? И...
– А вы – вы-то представляете, что начнется, когда не только мы, не только мародеры из местного населения, а все остальные, понимаете, ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ начнут превращаться...
– Это исключено. Говорю это тебе как специалист по нечистой силе.
– Это, – Поляновски засучил рукав над тестовой насечкой, – тоже было исключено. Послушайте, Гернетт, вы как-то слабо интересуетесь, я вижу, чем же здесь занимаются в свободное время ваши бывшие подопечные... Те, что задержались на тринадцатом уровне. У них масса свободного времени теперь, когда вы оставили их своим вниманием так надолго. Поверьте, я не зря катался в лифте в прошлую ночь. И не из пустого интереса, поверьте ребята. Правда, доходить до меня стало только к этому утру. То, что там варится в этом котелке. Вы же, сучьи дети, оставили там два десятка квалифицированных специалистов. Из которых половина уже была запрограммирована этой дрянью. И еще морочили нам всем голову, что после уничтожения Объекта они просто нежизнеспособны. Что самое худшее, с чем мы здесь столкнемся, это просто кучка невменяемых, способных только слюни пускать, и подыхающих с голоду.
– Это, по крайней мере, не моя версия, Войцех...
– И на том спасибо. Так вот, они не только не померли с голоду, они еще и вкалывали здесь день и ночь. Совершенствовали Мерлин-фактор. Только этим объясняю, что инфекционность его возросла в сотни раз. И дураку ясно, что следующий шаг – экспансия. Они уже проглотили всех, кто сюда ступил после Хэллоуина. И местных и добровольцев, и тот таинственный десант...
– Какой десант? – поднял на него тяжелый, удивленный взгляд Марк.
– Пикантная подробность, однако. Все-таки Грамэри не обо всем всегда в курсе... Ладно, об этом – потом... Вы оба просто не хотите понять, как мы здесь близки от того, чтобы самим провалиться в этот ад. Джей-Пи они скрутили в одни сутки. А стоит одному-двум из нас попасть под их контроль – вся группа в их руках. И теперь и после вывоза... Нет, Холокост, только Холокост!!
Он резко замолчал, еще больше сгорбился. Потом, тяжело вздохнув, выпрямился.
– Понимаю: вам, Марк, вовсе не с руки гробить собственность ваших... нанимателей. Затем вас сюда и внедрили. Майклу охота выглядеть стойким оловянным солдатиком. Остальные – не в курсе. Но я говорю вам – Грамэри смертельно опасен! И мы с вами – в дюйме от того, чтобы самим стать смертельно опасными для всех и вся. Если у нас и есть время – то очень немного.
Наступило долгое молчание. Затем Марк хрустнул пальцами, откашлялся.
– В любом случае, ответственным за проведение операции по начальной фазе ликвидации последствий на предприятии Грамэри остаюсь я. Не представитель разведслужбы, никто другой... В этой связи, извольте выслушать мое решение: в течение следующих двадцати часов отслеживаем ситуацию. Подготавливаем Малый Холокост. А также заполняем пенобетоном шахты лифтов и аварийных спусков. А также канал выброса. Жерло. Проводим затопление подземных уровней... В случае любого серьезного происшествия переключаемся на Большой Холокост. Я подготавливаю сообщение для центра и сношусь со штабом операции, – он посмотрел на часы, – в восемь ноль-ноль. М-тест отслеживаем каждые два часа. Перекрестно. Теперь слушаю вас.
– Скользко, – Поляновски встал. – Очень скользко. Но я подчиняюсь. Сейчас пять двадцать две. Когда начинаем?
– В восемь десять. После разговора с Центром.
– Я пойду приведу себя в порядок. Майкл, подойди, когда освободишься.
Он вышел. Сгорбившись и прихрамывая. Казалось он постарел на десяток лет. Некоторое время они молчали.
– Шеф, – спросил наконец Майкл, – за каким же чертом вы разыгрывали удивление перед всей этой чертовщиной? Если вы...
– Я должен был вести себя естественно. Просто-напросто. Вот если бы я ничему здесь не удивился, или пытался скрыть от вас – вы бы по-другому ко мне отнеслись. А мне здесь много чего надо выяснить. В наше задание, как ты, наверное, заметил, это не входит. Поэтому остается разыгрывать лишнее любопытство, как ни глупо это смотрится... И потом... И потом, кое-что здесь меня и впрямь удивило... Ну да ладно, Майкл. У меня к вам просьба. Если хотите, личная.
– Я слушаю вас, шеф.
– Позаботьтесь о Поляновски. Лучше, если он отдохнет до начала работ. В этом отношении интересы шефа полностью соответствовали намерениям Майкла. Правда, он очень хорошо осознавал, что в предстоящей ему партии с профессионалом, союзников у него раз-два – и обчелся – общая усталость полковника, надвигающаяся десятка и связанная с нею депрессия. И еще, пожалуй, – виски.
Перед тем, как постучаться в дверь импровизированной радиорубки, которую выбрал своей резиденцией Поляновски, он прихватил благополучно уцелевшую в баре флягу Смирновской.
* * *
– Ну что же, продолжим соотносить интересы. И оценивать ситуацию... – Цефей жестом пригласил Майкла присаживаться. – Напрасно ты притащил это... День будет тяжелый.
– Нервы, – сухо сказал Майкл. – Не могу заснуть хоть на часок...
Он плеснул водки в кстати пришедшийся стакан. Поляновски молча извлек второй, дунул в него и двинул по столу Майклу.
– Вот уж не думал, что во всей этой ахинее вокруг НЛО, действительно, хоть что-то есть... – чтобы хоть как-то начать разговор, заметил Майкл, отмеряя ему на два пальца огненной воды.
– В ней ничего и нет. Вы старика Честертона не почитывали грешным делом? Герберта Кийта? «Где умный человек прячет листок? – В лесу. А что ему делать, если леса нет? – Он сажает лес...» Вот в таком лесочке специалисты по НЛО и бродят всю жизнь...
Для начала решили просто-напросто потопить просочившуюся в научные круги информацию об этом деле в потоке именно такой, никем всерьез не воспринимаемой чепухи. Некоторое время приходилось даже подкармливать кое-какие исследования в таких квази-направлениях, а потом, несколько лет спустя, все эти выдумки превратились в какую-то самостоятельную и довольно доходную индустрию... И она так пошла в рост, что дальнейших забот о себе не требовала... Лесок вымахал в непроходимую чащобу, и листочек наш в ней очень хорошо затерялся.
А круг тех, кто знал истинное положение дел, благополучно сужался. Особенно после того, как к руководству Грамэри пришли...
Одним словом, при нынешнем руководстве.
Тебе может показаться странным, но последние четыре президента о подлинном назначении Грамэри не догадывались. Просто не знали. И двое-трое последних больших начальников из Лэнгли – тоже. До самого последнего времени, во всяком случае...
– Выходит, я теперь – весьма осведомленное лицо... – Майкл покрутил в руке опустевший стакан, плеснул из фляги еще – себе и Поляновски. – Только не пойму – как это? Главы государств и разведок...
– Видишь ли, во-первых, каждая администрация, уходя с подмостков, уносит с собой кусочки разных тайн... Вот так, потихоньку, кусочек за кусочком, секрет и похоронили. Растащили по разным досье, по архивам разных ведомств, групп, проектов... Превратили в этакий громадный кроссворд – все, вроде, на виду, и тот, кому положено, запросив соответствующие инстанции, запросто заполнит все клеточки и квадратики по вертикали и по горизонтали... – Поляновски прихлебнул из стакана и, поморщившись, извлек на свет божий сверток с грубовато сработанными сэндвичами. – Только, вот, кого и о чем запрашивать – и зачем, ЗАЧЕМ кого-то о чем-то запрашивать – вот, тоже, проблема-то... – никто уже и не знает. Уж господа президенты получили бы о Грамэри полностью исчерпывающую информацию, если бы СПРОСИЛИ. Но у них не было причины спрашивать. Те, Майкл, кто постепенно забрал в руки весь Проект, никогда от высшего руководства секретов не имели. Они просто-напросто отвечали только на те вопросы, которые им задавали. А о том, о чем их не спрашивали – о том они молчали. И еще – это во-вторых – не забудьте о том, что вся эта Ниагара дезинформации по НЛО не миновала ушей и высшей бюрократии, и в настоящее время для нее слухи о делах на Грамэри ничем не лучше еще полудюжины сплетен о сверхсекретных проектах, связанных со внеземным разумом... Листок в лесу...
– Но ведь это... Прости, но за денежки-то Грамэри чем отчитывался? Ведь даже это все, – Майкл описал рукой полукруг, – деньги... И немалые. А еще...
– Вот на этот счет, у Грамэри все было ОК. Где-то с середины шестидесятых, по крайней мере. После того, как от тарелки смогли получить информацию, пригодную для использования в военных технологиях...
– Дело стало окупаться?
– Да. Причем, в гораздо больших масштабах, чем те, что ожидали здесь самые смелые из авторов Проекта. Первоначально предполагали, что что-либо ценное может быть получено при изучении конструкции самого космического корабля – его двигательной установки, корпуса, ну и так далее. Большой ставки на установление взаимопонимания с обитателями тарелки никто не делал.
Скажу прямо, мало кто надеялся, что их удастся достаточно долго сохранять живыми... На это были весьма основательные резоны... Но все повернулось иначе.
Прежде всего, даже основное событие Проекта – обнаружение и посадка инопланетного корабля оказалось достижением, ну, скажем, взаимным – обитатели тарелки сами искали контакты с земной цивилизацией. Об этом, впрочем, позже... Так вот, второе событие в истории Проекта – установление, хотя и частичного, но вполне приемлемого контакта между Ними и Нами, тоже было делом... взаимным. Да что там, скажем прямо – на все сто процентов это было достижением гостей. С нашей стороны туннель только начали копать и вели его, если так можно выразиться, не в том направлении...
Не удивительно, что Они сыграли решающую роль в установлении взаимопонимания. Именно развитые способы установления таких космических контактов и были их козырной картой в той игре, которую они вели со всем остальным Космосом. И, направляясь к нам, они прихватили тот единственный товар, который стоит тащить через тысячи парсеков – информацию. Именно такую информацию, в которой по их расчетам, остро нуждалась такая вот, на задворках Галактики приютившаяся, отсталая цивилизация, только и успевшая, что проорать на всю округу о своем существовании электромагнитными импульсами первых ядерных взрывов... Хотя в своих расчетах они и ошиблись процентов на пятьдесят – мы оказались не совсем тем, что они ожидали увидеть – уже просто того, что мы были способны понять и ассимилировать, обеспечивало гигантский технологический прорыв – и в материалах, и энергетике, и в химических технологиях... Уже простое изложение и объяснение этого информационного богатства оказалось работой, рассчитанной на многие десятилетия. До некоторой части этого сокровища мы, может быть, дозрели бы по мере усвоения этого первого огромного глотка информации. А еще часть так и останется для нас недоступной... на все обозримое будущее.
Слишком велика разница между Нами и Ними.
– А от нас-то они чего хотели? Ведь для них мы – неандертальцы, не более...
– Во-первых, это не совсем так. Из того, что до нас... до меня лично дошло из информации о Космическом Сообществе, у меня сложилось впечатление... Одним словом, видимо, существует какой-то закон дополнительности Разумов во Вселенной. Пути, которые ведут к возникновению того, что мы называем Разумом, настолько различны, что любой контакт между ними поднимает его участников на совершенно иной уровень. Мало того, даже контакт одного разума с самим собой, только на разных стадиях развития, в принципе, может дать подобный же эффект. Те же древние люди, от которых остались нам на память лишь черепа, да наконечники стрел, смогли, например, сотворить то, что человечеству на памяти его письменной истории повторить заново так и не удалось – ну, например, одомашнить собак и лошадей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
– Ты сам понимаешь, Миша, – несколько обозленно сказал Поляновски, – что после того, что произошло с Жан-Полем...
– А что, все-таки, произошло по-вашему?
– Месть ведьм, – косо усмехнулся Поляновски.
– Чем-то провинился перед ними Джей-Пи... Но только, если уж не водить друг друга за нос, так это вы, док, лучший среди нас специалист по нечистой силе...
Пауза. Тяжело опущенные веки Марка. Потом Поляновски резко продолжил:
– Короче. Обстановку следует признать чрезвычайной. Практически у всех нас Мерлин-тест съезжает к критическому показателю. Самое лучшее, что мы можем сделать, это сохранить полученную информацию, ведь каждый из нас собирал здесь кое-какую информацию в свободное от работы время, не так ли? Так вот, лучше нам сохранить хотя бы все это и вызвать группу эвакуации... И запускать Большой Холокост. Мне, ведь, не надо вам объяснять, что имеется ввиду, Марк?
– Четыре термояда здесь, в шахтах, и стратегические бомбардировщики на резервных аэродромах? И девять часов на раскручивание всей операции? Я достаточно хорошо информирован?
– В общих чертах.
– А вы... И ваше руководство представляет себе, как это будет выглядеть? Ну, скажем, в вечернем выпуске новостей? И в ООН? И...
– А вы – вы-то представляете, что начнется, когда не только мы, не только мародеры из местного населения, а все остальные, понимаете, ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ начнут превращаться...
– Это исключено. Говорю это тебе как специалист по нечистой силе.
– Это, – Поляновски засучил рукав над тестовой насечкой, – тоже было исключено. Послушайте, Гернетт, вы как-то слабо интересуетесь, я вижу, чем же здесь занимаются в свободное время ваши бывшие подопечные... Те, что задержались на тринадцатом уровне. У них масса свободного времени теперь, когда вы оставили их своим вниманием так надолго. Поверьте, я не зря катался в лифте в прошлую ночь. И не из пустого интереса, поверьте ребята. Правда, доходить до меня стало только к этому утру. То, что там варится в этом котелке. Вы же, сучьи дети, оставили там два десятка квалифицированных специалистов. Из которых половина уже была запрограммирована этой дрянью. И еще морочили нам всем голову, что после уничтожения Объекта они просто нежизнеспособны. Что самое худшее, с чем мы здесь столкнемся, это просто кучка невменяемых, способных только слюни пускать, и подыхающих с голоду.
– Это, по крайней мере, не моя версия, Войцех...
– И на том спасибо. Так вот, они не только не померли с голоду, они еще и вкалывали здесь день и ночь. Совершенствовали Мерлин-фактор. Только этим объясняю, что инфекционность его возросла в сотни раз. И дураку ясно, что следующий шаг – экспансия. Они уже проглотили всех, кто сюда ступил после Хэллоуина. И местных и добровольцев, и тот таинственный десант...
– Какой десант? – поднял на него тяжелый, удивленный взгляд Марк.
– Пикантная подробность, однако. Все-таки Грамэри не обо всем всегда в курсе... Ладно, об этом – потом... Вы оба просто не хотите понять, как мы здесь близки от того, чтобы самим провалиться в этот ад. Джей-Пи они скрутили в одни сутки. А стоит одному-двум из нас попасть под их контроль – вся группа в их руках. И теперь и после вывоза... Нет, Холокост, только Холокост!!
Он резко замолчал, еще больше сгорбился. Потом, тяжело вздохнув, выпрямился.
– Понимаю: вам, Марк, вовсе не с руки гробить собственность ваших... нанимателей. Затем вас сюда и внедрили. Майклу охота выглядеть стойким оловянным солдатиком. Остальные – не в курсе. Но я говорю вам – Грамэри смертельно опасен! И мы с вами – в дюйме от того, чтобы самим стать смертельно опасными для всех и вся. Если у нас и есть время – то очень немного.
Наступило долгое молчание. Затем Марк хрустнул пальцами, откашлялся.
– В любом случае, ответственным за проведение операции по начальной фазе ликвидации последствий на предприятии Грамэри остаюсь я. Не представитель разведслужбы, никто другой... В этой связи, извольте выслушать мое решение: в течение следующих двадцати часов отслеживаем ситуацию. Подготавливаем Малый Холокост. А также заполняем пенобетоном шахты лифтов и аварийных спусков. А также канал выброса. Жерло. Проводим затопление подземных уровней... В случае любого серьезного происшествия переключаемся на Большой Холокост. Я подготавливаю сообщение для центра и сношусь со штабом операции, – он посмотрел на часы, – в восемь ноль-ноль. М-тест отслеживаем каждые два часа. Перекрестно. Теперь слушаю вас.
– Скользко, – Поляновски встал. – Очень скользко. Но я подчиняюсь. Сейчас пять двадцать две. Когда начинаем?
– В восемь десять. После разговора с Центром.
– Я пойду приведу себя в порядок. Майкл, подойди, когда освободишься.
Он вышел. Сгорбившись и прихрамывая. Казалось он постарел на десяток лет. Некоторое время они молчали.
– Шеф, – спросил наконец Майкл, – за каким же чертом вы разыгрывали удивление перед всей этой чертовщиной? Если вы...
– Я должен был вести себя естественно. Просто-напросто. Вот если бы я ничему здесь не удивился, или пытался скрыть от вас – вы бы по-другому ко мне отнеслись. А мне здесь много чего надо выяснить. В наше задание, как ты, наверное, заметил, это не входит. Поэтому остается разыгрывать лишнее любопытство, как ни глупо это смотрится... И потом... И потом, кое-что здесь меня и впрямь удивило... Ну да ладно, Майкл. У меня к вам просьба. Если хотите, личная.
– Я слушаю вас, шеф.
– Позаботьтесь о Поляновски. Лучше, если он отдохнет до начала работ. В этом отношении интересы шефа полностью соответствовали намерениям Майкла. Правда, он очень хорошо осознавал, что в предстоящей ему партии с профессионалом, союзников у него раз-два – и обчелся – общая усталость полковника, надвигающаяся десятка и связанная с нею депрессия. И еще, пожалуй, – виски.
Перед тем, как постучаться в дверь импровизированной радиорубки, которую выбрал своей резиденцией Поляновски, он прихватил благополучно уцелевшую в баре флягу Смирновской.
* * *
– Ну что же, продолжим соотносить интересы. И оценивать ситуацию... – Цефей жестом пригласил Майкла присаживаться. – Напрасно ты притащил это... День будет тяжелый.
– Нервы, – сухо сказал Майкл. – Не могу заснуть хоть на часок...
Он плеснул водки в кстати пришедшийся стакан. Поляновски молча извлек второй, дунул в него и двинул по столу Майклу.
– Вот уж не думал, что во всей этой ахинее вокруг НЛО, действительно, хоть что-то есть... – чтобы хоть как-то начать разговор, заметил Майкл, отмеряя ему на два пальца огненной воды.
– В ней ничего и нет. Вы старика Честертона не почитывали грешным делом? Герберта Кийта? «Где умный человек прячет листок? – В лесу. А что ему делать, если леса нет? – Он сажает лес...» Вот в таком лесочке специалисты по НЛО и бродят всю жизнь...
Для начала решили просто-напросто потопить просочившуюся в научные круги информацию об этом деле в потоке именно такой, никем всерьез не воспринимаемой чепухи. Некоторое время приходилось даже подкармливать кое-какие исследования в таких квази-направлениях, а потом, несколько лет спустя, все эти выдумки превратились в какую-то самостоятельную и довольно доходную индустрию... И она так пошла в рост, что дальнейших забот о себе не требовала... Лесок вымахал в непроходимую чащобу, и листочек наш в ней очень хорошо затерялся.
А круг тех, кто знал истинное положение дел, благополучно сужался. Особенно после того, как к руководству Грамэри пришли...
Одним словом, при нынешнем руководстве.
Тебе может показаться странным, но последние четыре президента о подлинном назначении Грамэри не догадывались. Просто не знали. И двое-трое последних больших начальников из Лэнгли – тоже. До самого последнего времени, во всяком случае...
– Выходит, я теперь – весьма осведомленное лицо... – Майкл покрутил в руке опустевший стакан, плеснул из фляги еще – себе и Поляновски. – Только не пойму – как это? Главы государств и разведок...
– Видишь ли, во-первых, каждая администрация, уходя с подмостков, уносит с собой кусочки разных тайн... Вот так, потихоньку, кусочек за кусочком, секрет и похоронили. Растащили по разным досье, по архивам разных ведомств, групп, проектов... Превратили в этакий громадный кроссворд – все, вроде, на виду, и тот, кому положено, запросив соответствующие инстанции, запросто заполнит все клеточки и квадратики по вертикали и по горизонтали... – Поляновски прихлебнул из стакана и, поморщившись, извлек на свет божий сверток с грубовато сработанными сэндвичами. – Только, вот, кого и о чем запрашивать – и зачем, ЗАЧЕМ кого-то о чем-то запрашивать – вот, тоже, проблема-то... – никто уже и не знает. Уж господа президенты получили бы о Грамэри полностью исчерпывающую информацию, если бы СПРОСИЛИ. Но у них не было причины спрашивать. Те, Майкл, кто постепенно забрал в руки весь Проект, никогда от высшего руководства секретов не имели. Они просто-напросто отвечали только на те вопросы, которые им задавали. А о том, о чем их не спрашивали – о том они молчали. И еще – это во-вторых – не забудьте о том, что вся эта Ниагара дезинформации по НЛО не миновала ушей и высшей бюрократии, и в настоящее время для нее слухи о делах на Грамэри ничем не лучше еще полудюжины сплетен о сверхсекретных проектах, связанных со внеземным разумом... Листок в лесу...
– Но ведь это... Прости, но за денежки-то Грамэри чем отчитывался? Ведь даже это все, – Майкл описал рукой полукруг, – деньги... И немалые. А еще...
– Вот на этот счет, у Грамэри все было ОК. Где-то с середины шестидесятых, по крайней мере. После того, как от тарелки смогли получить информацию, пригодную для использования в военных технологиях...
– Дело стало окупаться?
– Да. Причем, в гораздо больших масштабах, чем те, что ожидали здесь самые смелые из авторов Проекта. Первоначально предполагали, что что-либо ценное может быть получено при изучении конструкции самого космического корабля – его двигательной установки, корпуса, ну и так далее. Большой ставки на установление взаимопонимания с обитателями тарелки никто не делал.
Скажу прямо, мало кто надеялся, что их удастся достаточно долго сохранять живыми... На это были весьма основательные резоны... Но все повернулось иначе.
Прежде всего, даже основное событие Проекта – обнаружение и посадка инопланетного корабля оказалось достижением, ну, скажем, взаимным – обитатели тарелки сами искали контакты с земной цивилизацией. Об этом, впрочем, позже... Так вот, второе событие в истории Проекта – установление, хотя и частичного, но вполне приемлемого контакта между Ними и Нами, тоже было делом... взаимным. Да что там, скажем прямо – на все сто процентов это было достижением гостей. С нашей стороны туннель только начали копать и вели его, если так можно выразиться, не в том направлении...
Не удивительно, что Они сыграли решающую роль в установлении взаимопонимания. Именно развитые способы установления таких космических контактов и были их козырной картой в той игре, которую они вели со всем остальным Космосом. И, направляясь к нам, они прихватили тот единственный товар, который стоит тащить через тысячи парсеков – информацию. Именно такую информацию, в которой по их расчетам, остро нуждалась такая вот, на задворках Галактики приютившаяся, отсталая цивилизация, только и успевшая, что проорать на всю округу о своем существовании электромагнитными импульсами первых ядерных взрывов... Хотя в своих расчетах они и ошиблись процентов на пятьдесят – мы оказались не совсем тем, что они ожидали увидеть – уже просто того, что мы были способны понять и ассимилировать, обеспечивало гигантский технологический прорыв – и в материалах, и энергетике, и в химических технологиях... Уже простое изложение и объяснение этого информационного богатства оказалось работой, рассчитанной на многие десятилетия. До некоторой части этого сокровища мы, может быть, дозрели бы по мере усвоения этого первого огромного глотка информации. А еще часть так и останется для нас недоступной... на все обозримое будущее.
Слишком велика разница между Нами и Ними.
– А от нас-то они чего хотели? Ведь для них мы – неандертальцы, не более...
– Во-первых, это не совсем так. Из того, что до нас... до меня лично дошло из информации о Космическом Сообществе, у меня сложилось впечатление... Одним словом, видимо, существует какой-то закон дополнительности Разумов во Вселенной. Пути, которые ведут к возникновению того, что мы называем Разумом, настолько различны, что любой контакт между ними поднимает его участников на совершенно иной уровень. Мало того, даже контакт одного разума с самим собой, только на разных стадиях развития, в принципе, может дать подобный же эффект. Те же древние люди, от которых остались нам на память лишь черепа, да наконечники стрел, смогли, например, сотворить то, что человечеству на памяти его письменной истории повторить заново так и не удалось – ну, например, одомашнить собак и лошадей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13