Нет, в лицо он, конечно, никогда не видел белокурого кузнеца. И на фото – тоже не привелось, наверное... Но, вот, словесный портрет...
– Ну, что же, – Кузнец выпрямился, обтер руки ветошью, отбросил промасленное тряпье и требовательно протянул к гостю руку. У него была широкая кисть пианиста и узловатые, крепкие пальцы мастерового. Или военного. – С друзьями твоими, я тебе не помощник... На себя самого положись... А вот с чем другим...
– С чем, например?
– Ну, с судьбой... Скажем так – с судьбой. Тут разобраться каждому не помешает...
– Я не за этим сюда пришел.
– Еще как сказать... Думаешь, порядок у тебя тут? Гляди!
Он жестом направил взгляд Майкла в глубину пыльного зеркала.
– Где он видел такое же? Ну да, конечно...
Много всякого отражалось в зеркале этом. И сумеречная кузница, и трехлетней давности календарь на стене. И... – Майклу на мгновение почудилось, что он видит давешних птиц изо сна, притаившихся в тенях. И приоткрытая дверь и полуосвещенный коридор... Только вот этих двоих не видел он – Кузнеца и себя самого.
Так, черт, вижу я этих птиц, или нет, все-таки? – подумал он, словно только это и было сейчас важно...
– Ты что-нибудь понял? – спросил Кузнец.
– Я себя не вижу в стекле... – как-то рассеянно ответил Майкл, следя за призрачным движением там, в зеркале – в коридоре за приоткрытой дверью. – И тебя – тоже.
– Это от того, что у тебя нет судьбы, – резким, сверлящим голосом сказал Кузнец. – Так чего же ты хочешь?
– И у тебя тоже? Нет судьбы?
– Ну уж, у нашего брата судьба не на погляд выдалась... – коротко, терпко хохотнул Кузнец.
Впервые Майкл видел такую горькую усмешку. Он снова перевел взгляд вглубь зазеркалья и увидел, как в глубине коридора не торопясь и шаркая ногами – он УСЛЫШАЛ этот шаркающий звук из-за спины: значит, не только в зеркале было это – прошел куда-то Джей-Пи. У двери, не остановившись, махнул ему рукой. Что-то похожее на канделябр – изощренно изуродованный и закопченный – держал он перед собою. И пламя черных свечей колебалось над ним. Тоже ЧЕРНОЕ.
Впрочем, длилось это видение секунды три-четыре, не больше. Да и было ли оно, вообще? Только шаркающие шаги удалялись в напряженную тишину – там, за спиной...
– Ладно. Я уже сказал, зачем пришел.
– Упрямого прислали... – Кузнец взял Марка за безымянный палец правой руки, не выпуская его, обогнул верстак и, попробовав на прочность обручальное кольцо, посмотрел прямо в глаза. – Так как – нужна тебе судьба?
– А на спор – слабо? – неожиданно для себя выдай Майкл.
– Узнаю школу, – левой рукой Кузнец поднял к его глазам серебряный царский рубль.
– Орел, – глухим голосом загадал Майкл. В горле его почему-то пересохло.
– Решетка, – не отрывая взгляда от его зрачков, выговорил Кузнец и крутанул рубль по верстаку.
Казалось – вечность тянулась эта пауза, закончившаяся вибрирующим звоном ложащейся на ребро монеты.
– Твоя удача, – сказал Кузнец. – Получай судьбу. А значит и координаты получай. В третьем секторе пошуруешь. У секретарши в столе. Той, что твоему знакомому хвосты заносила...
– Это кому?..
– Ну, это ты сам уж додумаешься. Недогадливых, вроде, сюда присылать не должны бы... А теперь – не бойся...
Он, не снимая кольцо с пальца Майкла, стал прилаживать его в хитроумных тисочках.
– Здесь огонь, – не то, чтобы испуганно, скорее недоуменно сказал Майкл.
– Не шевели рукой, – а то будет тебе огонь...
Майкл, морщась, смотрел как тот колдует над его рукой – позвякивая хитроумными инструментами, временами вскидывая на него лукавый взгляд.
– Ну вот, получай. – Кузнец разжал тиски, звонко бросил инструменты на верстак.
Майкл поднял руку к глазам. Чеканный узор покрыл его старое, исцарапанное обручальное кольцо. И форма его чуть изменилась. Узор был тонкий и чуть туманный. Ясно врезанные в металл линии складывались в какое-то короткое и четко выписанное слово. Но прочитать его Майклу не удавалось. Как-то не складывались эти знаки во что-то знакомое. Слово уплывало, соскальзывало за грань сознания...
– Что это ты здесь написал? – с легким раздражением спросил он. – Я не могу прочитать...
– Это не я написал... Не я пишу – огонь... Это Слово Судьбы. Ты его никогда не прочтешь. Кто-нибудь другой – не ты...
С минуту они молча смотрели друг на друга. Потом Кузнец положил Майклу руку на плечо и слегка встряхнул его.
– Поднимешься лифтом.
– Там...
– Ничего нет там, считай. Это наш час...
На прощание Майкл снова глянул в зеркало. Верстак был там, в пыльном стекле. Краешек отражения его прихватил круг света от отражения лампы, в гнутом жестяном рефлекторе под отражением потолка. И серебряная монета отразилась там.
Но только – решкой вверх. Кузнец поджидал его на пороге.
– В шахту не ходи. Здесь, вообще, не надо уходить той дорогой, по которой... по которой пришел, – он поднял тонкую, жилистую руку, прощаясь. – Ну, давай...
Да, тут была точно такая же geometrie, как и наверху. И карабин Поляновски все еще валялся именно там, где указал тогда, прошлой ночью Джей-Пи.
Господи, как давно это было... И гильзы попадались на ворсистом покрытии пола. Кое-где отметины от пуль виднелись на стенах. В двух местах Майкл миновал засохшие потеки крови и веера ржавого цвета брызг, спекшихся с облицовкой. Кому-то все же влепили, наверное, в тот раз... Он подобрал карабин и бросил в углу кабины лифта. Вспомнил еще про рацию, но усмехнулся – это уж слишком – отыскать и вернуть все барахлишко, посеянное здесь Войцехом – в ту ночь он еще звался Войцехом... Тогда бы уж и чашечку кофе попросить у Судьбы...
Он надавили кнопку и вдруг почувствовал, что мягко проваливается в какое-то смрадное одурение. Гарью сожженной плоти пахнуло ему в лицо. И сразу все прошло, только страшная слабость и безразличие остались в нем.
Лифт замедлил движение, проходя последние метры подъема. Плохо воспринимая окружающее, Майкл страшным усилием поднялся на ноги.
– Добраться, – сказал он себе. И потом повторял снова и снова, – добраться, добраться, добраться...
* * *
Довольно долго он выплывал из глубины сна. На этот раз тяжелого и одуряющего. Даже когда он сел на койке и ожесточенно тряхнул головой, эта одурь не отпустила его. И только ясный, фосфорический свет циферблата привел его в порядок. Ну конечно – вот они, Командирские – на левом запястье, как и были... И никакого кольца. Откуда он взял этот путаный морок с кольцом? Не брал он с собой на Грамэри никакого золота, ничего лишнего – все осталось на Большой Земле...
Поляновски снова окликнул его, стоя в дверях. Майкл встал, отметив про себя, что валялся поверх одеяла одетым. Видно сон свалил его, когда он только принялся расшнуровывать тяжелые, военного образца ботинки. И фонарь стоял у изголовья – стеклом вниз.
Он затянул шнуровку и вышел в бар – к полковнику Уильяму Д. Поляновски, по кличке Цефей.
* * *
Два соединенных магнитофона стояли на зеленом сукне. Шла обработка записи. Поляновски взгромоздился на взятую от стойки трехногую табуретку и жестом указал Майклу на не слишком удобное хромированной стали кресло, приготовленное для собеседника. Потом бросил перед ним на стол криво оборванный листок распечатки.
– Я закинул приметы нашей... нашего гостя в Центр. Это их ответ – данные идентификации. Читай.
Анна Ли 1974 года рождения.
Работает на предприятии Грамэри с июня 1990 г.
Занята в программе Моргана (молекулярная генетика) в качестве лаборанта высокой квалификации. Прошла М-тестирование. Последний М-замер – от 14 сентября сего года – семь. Числится пропавшей без вести после событий от 30 октября сего года.
Майкл поднял глаза на собеседника.
– Не считайте, что я вам особенно доверяю Миша, – вяло прикрыв веки, сказал Поляновски. – Просто у нас остается очень мало времени. И в этой ситуации мои подозрения теряют всякий смысл. При любом раскладе, мы по одну сторону баррикады. Видишь? – он протянул ему руку с закатанным рукавом. – Девять. А у тебя сколько?
– Семь, – еще раз проверив свою насечку, ответил Майкл.
– У Пако – шесть. У Фрэнка – пятерка. И у Марка – только четыре. С Джей-Пи уже все ясно. Ну, из всей компании, пожалуй, только Фрэнк сюда приехал за деньгами. Пако пару раз крупно засветился – ты этого не заметил, Миша? – Поляновски наклонил голову и присмотрелся к Майклу.
– Из нас двоих не я профессионал, полковник. А меня, как я понимаю, сильно мажет мое прошлое...
– Мне лично не все с твоим прошлым до конца ясно, Миша.
– Так зачем было брать в дело человека с такой анкетой?
– Твоя анкета, Михаил, как ни странно – очень хорошая для тебя крыша. Потому что только полный идиот пошлет человека в дело с такой легендой. А потом, решали дело только твоя квалификация, негативный М-тест и готовность за деньги пойти к черту на рога. По мнению ребят из... из Млечного пути, скажем так, эти три фактора гарантируют выполнение задания. Все каналы связи контролируются. А потом... Относительно того, что может выйти потом, я тебя предупреждал в прошлый наш разговор. Довольно недвусмысленно.
– Авария вертолета?
– При плохом раскладе. Или работа в нашей конторе. До Судного дня. При среднем. У Млечного пути хватит денежек, чтобы пасти всех кто имел дело с Зодиаком, поверь мне... Но вот мне-то – тут, с вами – далеко не безразлично, кто вы будете, и какие у вас мотивы... Было. Дерьмо этот Мерлин-тест оказался на поверку. Оно и понятно – ребята торопились, после того, как произошла высадка...
– Ты о чем Вой... О чем вы, полковник?
– Вот об этом, – Поляновски подкинул на ладони пару пустых гильз от Калашникова. – Понятно, места здесь глухие, да и границы дырявые... Но все-таки, они смелые ребята – твои соотечественники... Бывшие соотечественники... – он внимательно всматривался в глаза Майкла. – Что-то около дюжины парней. Как снег на голову сюда свалились пару недель тому назад... И – как сквозь землю провалились... Думаю: действительно сквозь землю – туда, на тринадцатый... Как и те, кто не успел эвакуироваться. Как и те из местных, кто сюда забрел поживиться... Оно и понятно – ни предварительной прививки, ни вообще, тестирования... А эта штука, – он кивнул на насечку, – скручивает человека в считанные часы. Среднестатистического... Так или иначе, их там, – он указал большим пальцем куда-то себе за спину, – это сильно ускорило. И вербовку, и всю операцию, вообще. Ну и эта штука... Трансформация, как они там выражаются... Она прогрессирует. Считалось, что мы гарантированы. На время проведения операции, по крайней мере. Однако... У меня такое впечатление, что эта штука бьет направленно... Если десятка накроет нас обоих – это и будет полная потеря контроля...
– А Марк?
– Тебе пора бы догадаться... Марк – это человек Грамэри. А у них – своя игра... Марк Гернетт. Руководитель отдела. Большая была шишка здесь. Теперь вот, его и бросили расхлебывать эту кашу. Но и он мудрит, скажу тебе... Кроме того... Кроме того, я не верю в эту его четверку...
Майкл присвистнул.
– Так все эти его недоумения относительно того, что за каша здесь варилась...
– Камуфляж, Миша, обычный камуфляж... И немного – проверка – не дошло ли до кого-либо что-либо. Или не знал ли кто чего заранее...
– Это не для моих мозгов, полковник... Я слишком мало знаю.
– Поэтому и будем говорить. Я должен тебя ввести в курс дела. Прежде, чем приплыву к десятке.
– А что там, за десяткой? Это? – Майкл кивнул на магнитофоны.
Поляновски молча включил воспроизведение.
Шипение, шорох ленты, неестественно громкий звук от какого-то движения рядом с микрофоном... Майкл слушал эти чисто технические шумы и старался сосредоточиться на мысли, только что промелькнувшей в голове: ему вдруг, с необыкновенной ясностью стало понятно, что в том ночном мороке с кузницей, собеседником его был командир спецподразделения Гамма-4, капитан Попов. И то, что он не прокачал его сразу, означало только то, что, разумеется, весь этот бредовый разговор о Слове Судьбы не мог быть ничем другим, как пьяным наваждением...
Потрескивание в динамике. Голос Майкла:
– Ну вот... Вы меня слышите?
Пауза. Шорох ленты.
– Вы меня понимаете?
– Да... – слабый, но чистый, молодой голос. И словно не тому же существу принадлежащее, прерывистое, свистящее дыхание.
– Да... Я... я умираю?
– Все будет хорошо... Назовите себя. Как вас зовут?
Пауза.
Поляновски с ускорением прокрутил ленту вперед.
– Меня... Странно... Да, у меня ведь было... было имя...
– Кто вы? Зачем вы здесь?
– Я... я обслуживала секвенсоры... В лаборатории дока Забровски... Меня... Меня зовут... Энн. Мое имя Энн... Моя... Моя мать... Я умру?
– Все будет хорошо.
Пауза. Позвякивание. Еще промотка.
– Вам лучше теперь?
– Что ты ей вводил, кстати? – Поляновски не отводил взгляда от лица Майкла. – Почему решил не пускать в ход Фиксатор?
– Я решил, что нам лучше все-таки знать реальное положение вещей, – не слишком покривил душой Майкл. – И еще, ведь, было распоряжение Марка.
– Может быть, ты и прав, Миша. Гораздо в большей степени, чем сам ты думаешь – неплохо нам знать, что нас там ждет, за десяткой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13