Какова их судьба? Им-то сейчас уже лет по восемнадцать?
— С Горбушиными? Так вы одного из них видели совсем недавно с повязкой дежурного…
— Что? Тот красавец — сержант из автопарка?
— Да, Борис Горбушин. А вон на той койке спит Глеб, его брат. Борис и Глеб — мои приемные сыновья, — сказал отец Иоанн и смущенно улыбнулся.
Глава 6
ПРИВИВКА ОТ БЕШЕНСТВА
— Нет, танк нам, наверное, не понадобится, а от броневичка мы не отказались бы. Займем мы у вас броневичок, договорились?
Отец Иоанн кивнул.
— И вот еще. Там у вас на стоянке стоят три импортных чудовища с прожекторами на крышах. Не одолжите для благого дела? Обещаем обращаться аккуратно.
Отец Иоанн снова кивнул:
— Ключи у сторожа, скажите, что я распорядился.
— Кстати, а почему вы уверены, что тот водитель обязательно пойдет в музей и семью поведет? — спросил Васинцов, когда отец Иоанн провожал его до ворот приюта.
— Какой водитель? Ах тот, с «КамАЗа»… Я ему абонемент на всю семью дал…
Когда с ближайшего холма раздался протяжный вой, Васинцову показалось, что волосы у него на голове зашевелились, а по спине под майкой скользнула капля холодного пота. Ужасный вой, достающий до самых печенок. Тут же на вой отозвались в небольшой лесопосадке справа, потом завыло из оврага.
— Хорошо у них система связи налажена, никаких раций не надо, — причмокнул губами Кайметов…
— Только громкая какая-то связь, на нервы давит, — пробурчал Юдин, — может, не поздно еще ментов-то вызвать?
— Нельзя! — твердо ответил Васинцов. — Менты все испортят, сами справимся. Ты как, Русланыч?
Коричу было совсем плохо, он сидел, обхватив голову руками, и тихо стонал. Кайметов присел на корточки, погладил друга по спине и погрозил кулаком куда-то в сторону холма.
— Кайметов, — приказал Васинцов, — давай тащи его в машину и сам там оставайся. Стрелять только по сигналу. Если «мелкие маньяки» появятся, по сусалам их, по сусалам. Юдин, у тебя как?
Юдин прильнул к окуляру прибора ночного видения:
— Пока ничего не видно.
— А биолокатор?
— Так далеко еще.
— А ты все равно посмотри.
— Ну посмотрел, пусто пока все. Как думаешь, командир, сколько их здесь примерно?
— Черт их знает… Менты говорят, на свалке тусовалось около полусотни бомжей, большинство — совсем спившиеся: Два десятка «химиков» работало, возможно, еще шпана с соседнего поселка, шлюхи придорожные.
— А вожак?
— Вожак по всему — сильный. Видел, как Корича скрутило?
— Дзюба, думаешь, сработает твоя ловушка на свалке?
— Должна сработать, иначе можем не управиться…
— Есть, командир, есть! — крикнул Юдин. — Биолокатор показывает, что со стороны оврага двигается группа, штук двадцать особей.
— Ну с Богом, ребята, — не по-уставному скомандовал Васинцов, — по местам!
В эту же минуту слева загрохотал пулемет, Вазгян бил короткими очередями, там же пару раз грохнуло — сработал гранатомет Стерха. Стая ответила беспорядочной пальбой с редкими вкраплениями автоматных очередей.
— Давай, — скомандовал Васинцов, и Крушилин нажал кнопку на панели машины. Яркий свет осветил пересеченную оврагом пустошь, по ней метались какие-то тени.
— Дай Бог, чтобы это были не ночные грибники! — сказал Крушилин и нажал на гашетку.
— Эй, потише, машину импортную поцарапаешь! — сказал Юдин, подставляя уловитель под вылетающие гильзы. Тут же за спиной грохнуло, небо озарилось от взметнувшегося пламени — сработала ловушка на свалке.
Васинцов представил себе, как корчатся в пламени потерявшие человеческий облик люди, и поморщился. Тут же захрипело в наушниках:
— Командир, Русланыч очнулся, какие будут указания?
— Включай все прожектора и рви к нам.
Вожак был удивительно хитер, петлял следы, и без Корича они его точно бы упустили. Но прапорщик уверенно указывал направление движения, пока джип не уперся бампером в покосившиеся ворота.
— Он здесь, в кочегарке, — уверенно сказал Корич. — Здесь его логово. Он ранен.
Вот как, вожак стаи чикатил проживал в котельной автобазы? Причем базы довольно крупной, вон, «КамАЗы» в рядок выстроились. Юдин ловко перекусил цепь ножницами и распахнул ворота ногой.
«Форд», ярко светя прожекторами, въехал во двор базы, едва не зацепив лишенный колес «газон», и остановился прямо перед дощатой дверью котельной. Они выскочили из машины, и Юдин так же ногой выбил ее. Три фонарика осветили Кирпичные стены котельной, небрежно побеленные, черный прямоугольник печи, гору угля в углу… На заплеванном полу прямо перед печью корчился полуобнаженный человек, густо заросший густыми курчавыми волосами. Корич пошарил рукой по стене и нащупал выключатель. Вспыхнул свет.
— Что же это вы безобразите? — раздалось у них за спиной. — Я вот щас милицию вызову.
Держа наперевес помповуху, словно собираясь пойти в штыковую атаку, перед ними стоял дед — сторож в потертой шинели ВОХРа.
— Отставить, мы сами милиция! — сказал Кайметов, вырастая словно из-под земли за спиной деда.
— А чего тогда над инвалидом измываетесь?
— Каким это инвалидом?
— Да Самсоном, кочегаром нашим. Инвалид он по зрению, на солнце не видит ничего. Живет себе, божий человек, жизнью побитый, трудится в поте лица, а вы…
В этот момент «инвалид» и «человек божий» завыл и бросился в атаку. Он был не один, из-за печи, словно из ада на свет божий, вынырнули еще три тени. Визжащие, хрипящие твари сбили с ног стоящего впереди Юдина, вожак же вцепился в Корича. Это были хитрые твари, и они решили дорого продать свою жизнь. Звякнула разбившаяся лампочка, Юдин вскрикнул от боли…
Если бы не Кайметов, вовремя подогнавший машину к узким дверям, неизвестно чем бы все закончилось. Едва мощные прожектора осветили свившиеся в клубок тела, Васинцов вскинул винтовку и твердо всадил три снотворные ампулы в обнаженные тела. В ответ раздался рев, для верности Васинцов выстрелил еще дважды.
— Ой, командир, ты мне, кажется, в жопу попал.
— Так чего ж его рожа у твоей жопы?
— Это не он, а она, баба это, она кусалась…
Не в силах сдержаться от смеха, «грифы» выволокли из кучи тел сопящего Юдина и поволокли к машине. Корич встал сам, весь рукав и «броник» на груди у него были в крови. К счастью — в чужой. «Инвалид»-Самсон тоже был жив, он слабо поскуливал, держась за живот.
Старик сторож, мигом слетавший за лампочкой, удивленно покачивал головой:
— Ну Самсон, ну и угораздило тебя. Че ж ты так зарос, прям зверь, и хвост опять же.
— А это кто такие? — Кайметов толкнул ногой какую-то чумазую особь явно женского пола.
— Так Манька это, «плечевая», и Люська, подруга еёная. Их раньше дальнобойщики в рейсы брали в сторону теплых краев, пока они совсем не скурвились. А третью я не знаю. Эка, молоденька какая, совсем еще девчонка, и че они у него делали?
Четвертую самку они обнаружили за печью, покрытое угольной пылью косматое существо оскалилось, показав белые зубы, и прикрыло руками большой живот. Месяцев семь, не меньше…
С помощью того же сторожа они приспособили «переноску» и осветили дальние уголки кочегарки. Помимо разного мусора, засохшего человеческого кала и обглоданных костей, в основном бараньих, Васинцов наткнулся и на кость, похожую на человеческую. Чуть позже в куче угля обнаружился и обглоданный человеческий череп. Старика сторожа тут же вывернуло скромным ужином, и он едва удержался на ногах…
Глава 7
В СТЕНАХ ДРЕВНЕГО КРЕМЛЯ
Президент прошествовал по ковровой дорожке парадного зала, кивнул начальнику охраны и вошел в приемную. Министры уже были на своих местах, и при появлении Хозяина дружно встали.
— Привет, привет, — широко улыбнулся Президент, — рад вас видеть воочию, а не на экранах мониторов.
Министры оценили цветущий вид Президента, по всему отдых в горах пошел тому на пользу, и тоже заулыбались. В трудные времена нет ничего лучше, чем цветущий и уверенный вид «вожака стаи».
— Садитесь, — приветливо сказал Президент и первым уселся в кресло, увенчанное золотым двуглавым орлом. — Начнем работу. И прессе, наверное, посоветуем сделать то же, нечего нас снимать, а то в последнее время и так от ваших лиц не скроешься. Какой канал не включишь, сплошь министры, да депутаты, да олигархи. И все каются, каются, каются…
Министры, как по команде, потупились, Президент дождался, когда телевизионщики свернутся, широко улыбнулся им на прощание, даже помахал рукой…
— Ну что ж, граждане мздоимы, коррупционеры, лгуны, педофилы и пидерасты, начнем работать?
— Статья за гомосексуализм из УК давно исключена, как во всем цивилизованном мире, — пробурчал с места министр, известный своими крайне правыми взглядами и нетрадиционной ориентацией.
— В цивилизованном мире? — даже как-то обрадовался такому возражению Президент. — А продавать целые комбинаты иностранным корпорациям за копейки, это тоже в цивилизованном мире принято?
— Там тоже каются, и не меньше нашего, — продолжал ерепениться правый министр, — вы бы тоже могли вспомнить свою избирательную кампанию и о деньгах, на которые она проводилась.
— Слушай, а ты не заткнулся бы, — предложил Генпрокурор. — У меня телефон не умолкает после твоего вчерашнего сенсационного интервью, все спрашивают, кто допустил, что пидоры так беззастенчиво грабят страну и почему ты еще на свободе? И чего это тебе приспичило при таком скоплении народа каяться? Да еще при телевизионщиках? Спец-Церкви тебе мало?
— Все, не помогает больше церковь. Я ж как раз с исповеди ехал, когда торкнуло. Так торкнуло, что хоть на галстуке вешайся.
Министры переглянулись, они хорошо понимали, о чем шла речь, и слово это слово «торкнуло» уже прочно вошло в русский лексикон. В Западной Европе то же явление называли по-немецки «вывернуло», у америкосов и того гаже — «выблевало на правду».
— А охрана твоя куда смотрела? — спросил военный министр.
— Охрану тоже торкнуло, водитель еще попробовал держаться, а я тут слезу пустил.
— А он и поплыл? — догадался милитарист. — Жалостливый попался? А ты, часом, не его в попку тетекаешь в свободное от работы время?
— А ты, часом, свои коттеджи в заповедном Подмосковье и виллу на Канарах еще детишкам обездоленным не передал? — «отбрехнулся» правый министр. — Бессребреник ты наш.
Военный министр обиженно запыхтел, но ничего не ответил.
— Брэйк! — скомандовал Президент. — Если начнем собачиться, до утра здесь сидеть будем, как раз до следующего торка. Кстати, торк ожидается очень мощным, так что прошу принять меры и воздержаться по возможности от интервью и прочего общения с прессой. Вы, конечно, большей частью — мудаки, что подтверждают ваши искренние признания, но приходится пока работать с чем есть, тем более другие — еще хуже. На случай, если сильно прижмет, вашим секретарям розданы инструкции. Во время торков для любителей покаяться принародно в ближнем Подмосковье на бывшей военной базе оборудован храм. Там будут круглосуточно дежурить порядка двух тысяч человек, в том числе и священнослужители. Телевидения не будет, так что кайтесь на здоровье. Но попрошу впредь без сюрпризов. И еще, мы ведь договорились, что никаких секретов между собой у нас не будет, а с каждым торком я узнаю о членах своего правительства все больше и больше нового. Я этого не потерплю! Уважаемый Министр по делам госимущества, я надеюсь, процесс привартизации по тем комбинатам, о которых вы вчера так трогательно говорили в камеру, умываясь слезами, уже запущен? Замечательно! И остальным, сегодня же ночью прошу всех членов правительства, в том числе и замов, покаяться перед камерой по полной программе и передать материалы в секретариат. Мы должны быть готовы к тому, что информация эта все равно всплывет, а скандалы нам больше не нужны. И так наше правительство называют самым коррумпированным.
— Это в Европе, — вставил Министр иностранных дел, — в Африке и Азии там вообще караул. Я уж не говорю про Южную Америку…
— Орден себе за это нацепите, — посоветовал Президент сурово. — Давайте о делах текущих. Что у нас в стране творится? Премьер, докладывайте.
— В стране творится большой торк, — начал Премьер, — народ кается, потом очухивается от покаяний, потом бросается вкалывать, как очумелый. По всем показателям прошлый год опережаем, как бы не надорваться от такого энтузиазма. Что еще добавить, с кредитами и долгами все в порядке, Европа усовестилась и долги с нас не жмет, деньги в страну возвращаются — это олигархи и крупный бизнес прощение вымаливают, возвращаемое имущество не успеваем регистрировать, так что я распорядился вдвое увеличить штат соответствующего ведомства. Церковь тоже не знает, что со свалившимся на нее богатством делать, монастыри переполнены, запись на пострижение в монахи на год вперед.
— А что новенького за рубежами?
— Нью-йоркская биржа опять обрушилась, высокотехнологические акции никто не берет, все готовы торговать только за золото и золотые векселя. Слава Богу, золота у нас завались, причем старательные артели сдают металла в два раза больше, чем промышленные драги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— С Горбушиными? Так вы одного из них видели совсем недавно с повязкой дежурного…
— Что? Тот красавец — сержант из автопарка?
— Да, Борис Горбушин. А вон на той койке спит Глеб, его брат. Борис и Глеб — мои приемные сыновья, — сказал отец Иоанн и смущенно улыбнулся.
Глава 6
ПРИВИВКА ОТ БЕШЕНСТВА
— Нет, танк нам, наверное, не понадобится, а от броневичка мы не отказались бы. Займем мы у вас броневичок, договорились?
Отец Иоанн кивнул.
— И вот еще. Там у вас на стоянке стоят три импортных чудовища с прожекторами на крышах. Не одолжите для благого дела? Обещаем обращаться аккуратно.
Отец Иоанн снова кивнул:
— Ключи у сторожа, скажите, что я распорядился.
— Кстати, а почему вы уверены, что тот водитель обязательно пойдет в музей и семью поведет? — спросил Васинцов, когда отец Иоанн провожал его до ворот приюта.
— Какой водитель? Ах тот, с «КамАЗа»… Я ему абонемент на всю семью дал…
Когда с ближайшего холма раздался протяжный вой, Васинцову показалось, что волосы у него на голове зашевелились, а по спине под майкой скользнула капля холодного пота. Ужасный вой, достающий до самых печенок. Тут же на вой отозвались в небольшой лесопосадке справа, потом завыло из оврага.
— Хорошо у них система связи налажена, никаких раций не надо, — причмокнул губами Кайметов…
— Только громкая какая-то связь, на нервы давит, — пробурчал Юдин, — может, не поздно еще ментов-то вызвать?
— Нельзя! — твердо ответил Васинцов. — Менты все испортят, сами справимся. Ты как, Русланыч?
Коричу было совсем плохо, он сидел, обхватив голову руками, и тихо стонал. Кайметов присел на корточки, погладил друга по спине и погрозил кулаком куда-то в сторону холма.
— Кайметов, — приказал Васинцов, — давай тащи его в машину и сам там оставайся. Стрелять только по сигналу. Если «мелкие маньяки» появятся, по сусалам их, по сусалам. Юдин, у тебя как?
Юдин прильнул к окуляру прибора ночного видения:
— Пока ничего не видно.
— А биолокатор?
— Так далеко еще.
— А ты все равно посмотри.
— Ну посмотрел, пусто пока все. Как думаешь, командир, сколько их здесь примерно?
— Черт их знает… Менты говорят, на свалке тусовалось около полусотни бомжей, большинство — совсем спившиеся: Два десятка «химиков» работало, возможно, еще шпана с соседнего поселка, шлюхи придорожные.
— А вожак?
— Вожак по всему — сильный. Видел, как Корича скрутило?
— Дзюба, думаешь, сработает твоя ловушка на свалке?
— Должна сработать, иначе можем не управиться…
— Есть, командир, есть! — крикнул Юдин. — Биолокатор показывает, что со стороны оврага двигается группа, штук двадцать особей.
— Ну с Богом, ребята, — не по-уставному скомандовал Васинцов, — по местам!
В эту же минуту слева загрохотал пулемет, Вазгян бил короткими очередями, там же пару раз грохнуло — сработал гранатомет Стерха. Стая ответила беспорядочной пальбой с редкими вкраплениями автоматных очередей.
— Давай, — скомандовал Васинцов, и Крушилин нажал кнопку на панели машины. Яркий свет осветил пересеченную оврагом пустошь, по ней метались какие-то тени.
— Дай Бог, чтобы это были не ночные грибники! — сказал Крушилин и нажал на гашетку.
— Эй, потише, машину импортную поцарапаешь! — сказал Юдин, подставляя уловитель под вылетающие гильзы. Тут же за спиной грохнуло, небо озарилось от взметнувшегося пламени — сработала ловушка на свалке.
Васинцов представил себе, как корчатся в пламени потерявшие человеческий облик люди, и поморщился. Тут же захрипело в наушниках:
— Командир, Русланыч очнулся, какие будут указания?
— Включай все прожектора и рви к нам.
Вожак был удивительно хитер, петлял следы, и без Корича они его точно бы упустили. Но прапорщик уверенно указывал направление движения, пока джип не уперся бампером в покосившиеся ворота.
— Он здесь, в кочегарке, — уверенно сказал Корич. — Здесь его логово. Он ранен.
Вот как, вожак стаи чикатил проживал в котельной автобазы? Причем базы довольно крупной, вон, «КамАЗы» в рядок выстроились. Юдин ловко перекусил цепь ножницами и распахнул ворота ногой.
«Форд», ярко светя прожекторами, въехал во двор базы, едва не зацепив лишенный колес «газон», и остановился прямо перед дощатой дверью котельной. Они выскочили из машины, и Юдин так же ногой выбил ее. Три фонарика осветили Кирпичные стены котельной, небрежно побеленные, черный прямоугольник печи, гору угля в углу… На заплеванном полу прямо перед печью корчился полуобнаженный человек, густо заросший густыми курчавыми волосами. Корич пошарил рукой по стене и нащупал выключатель. Вспыхнул свет.
— Что же это вы безобразите? — раздалось у них за спиной. — Я вот щас милицию вызову.
Держа наперевес помповуху, словно собираясь пойти в штыковую атаку, перед ними стоял дед — сторож в потертой шинели ВОХРа.
— Отставить, мы сами милиция! — сказал Кайметов, вырастая словно из-под земли за спиной деда.
— А чего тогда над инвалидом измываетесь?
— Каким это инвалидом?
— Да Самсоном, кочегаром нашим. Инвалид он по зрению, на солнце не видит ничего. Живет себе, божий человек, жизнью побитый, трудится в поте лица, а вы…
В этот момент «инвалид» и «человек божий» завыл и бросился в атаку. Он был не один, из-за печи, словно из ада на свет божий, вынырнули еще три тени. Визжащие, хрипящие твари сбили с ног стоящего впереди Юдина, вожак же вцепился в Корича. Это были хитрые твари, и они решили дорого продать свою жизнь. Звякнула разбившаяся лампочка, Юдин вскрикнул от боли…
Если бы не Кайметов, вовремя подогнавший машину к узким дверям, неизвестно чем бы все закончилось. Едва мощные прожектора осветили свившиеся в клубок тела, Васинцов вскинул винтовку и твердо всадил три снотворные ампулы в обнаженные тела. В ответ раздался рев, для верности Васинцов выстрелил еще дважды.
— Ой, командир, ты мне, кажется, в жопу попал.
— Так чего ж его рожа у твоей жопы?
— Это не он, а она, баба это, она кусалась…
Не в силах сдержаться от смеха, «грифы» выволокли из кучи тел сопящего Юдина и поволокли к машине. Корич встал сам, весь рукав и «броник» на груди у него были в крови. К счастью — в чужой. «Инвалид»-Самсон тоже был жив, он слабо поскуливал, держась за живот.
Старик сторож, мигом слетавший за лампочкой, удивленно покачивал головой:
— Ну Самсон, ну и угораздило тебя. Че ж ты так зарос, прям зверь, и хвост опять же.
— А это кто такие? — Кайметов толкнул ногой какую-то чумазую особь явно женского пола.
— Так Манька это, «плечевая», и Люська, подруга еёная. Их раньше дальнобойщики в рейсы брали в сторону теплых краев, пока они совсем не скурвились. А третью я не знаю. Эка, молоденька какая, совсем еще девчонка, и че они у него делали?
Четвертую самку они обнаружили за печью, покрытое угольной пылью косматое существо оскалилось, показав белые зубы, и прикрыло руками большой живот. Месяцев семь, не меньше…
С помощью того же сторожа они приспособили «переноску» и осветили дальние уголки кочегарки. Помимо разного мусора, засохшего человеческого кала и обглоданных костей, в основном бараньих, Васинцов наткнулся и на кость, похожую на человеческую. Чуть позже в куче угля обнаружился и обглоданный человеческий череп. Старика сторожа тут же вывернуло скромным ужином, и он едва удержался на ногах…
Глава 7
В СТЕНАХ ДРЕВНЕГО КРЕМЛЯ
Президент прошествовал по ковровой дорожке парадного зала, кивнул начальнику охраны и вошел в приемную. Министры уже были на своих местах, и при появлении Хозяина дружно встали.
— Привет, привет, — широко улыбнулся Президент, — рад вас видеть воочию, а не на экранах мониторов.
Министры оценили цветущий вид Президента, по всему отдых в горах пошел тому на пользу, и тоже заулыбались. В трудные времена нет ничего лучше, чем цветущий и уверенный вид «вожака стаи».
— Садитесь, — приветливо сказал Президент и первым уселся в кресло, увенчанное золотым двуглавым орлом. — Начнем работу. И прессе, наверное, посоветуем сделать то же, нечего нас снимать, а то в последнее время и так от ваших лиц не скроешься. Какой канал не включишь, сплошь министры, да депутаты, да олигархи. И все каются, каются, каются…
Министры, как по команде, потупились, Президент дождался, когда телевизионщики свернутся, широко улыбнулся им на прощание, даже помахал рукой…
— Ну что ж, граждане мздоимы, коррупционеры, лгуны, педофилы и пидерасты, начнем работать?
— Статья за гомосексуализм из УК давно исключена, как во всем цивилизованном мире, — пробурчал с места министр, известный своими крайне правыми взглядами и нетрадиционной ориентацией.
— В цивилизованном мире? — даже как-то обрадовался такому возражению Президент. — А продавать целые комбинаты иностранным корпорациям за копейки, это тоже в цивилизованном мире принято?
— Там тоже каются, и не меньше нашего, — продолжал ерепениться правый министр, — вы бы тоже могли вспомнить свою избирательную кампанию и о деньгах, на которые она проводилась.
— Слушай, а ты не заткнулся бы, — предложил Генпрокурор. — У меня телефон не умолкает после твоего вчерашнего сенсационного интервью, все спрашивают, кто допустил, что пидоры так беззастенчиво грабят страну и почему ты еще на свободе? И чего это тебе приспичило при таком скоплении народа каяться? Да еще при телевизионщиках? Спец-Церкви тебе мало?
— Все, не помогает больше церковь. Я ж как раз с исповеди ехал, когда торкнуло. Так торкнуло, что хоть на галстуке вешайся.
Министры переглянулись, они хорошо понимали, о чем шла речь, и слово это слово «торкнуло» уже прочно вошло в русский лексикон. В Западной Европе то же явление называли по-немецки «вывернуло», у америкосов и того гаже — «выблевало на правду».
— А охрана твоя куда смотрела? — спросил военный министр.
— Охрану тоже торкнуло, водитель еще попробовал держаться, а я тут слезу пустил.
— А он и поплыл? — догадался милитарист. — Жалостливый попался? А ты, часом, не его в попку тетекаешь в свободное от работы время?
— А ты, часом, свои коттеджи в заповедном Подмосковье и виллу на Канарах еще детишкам обездоленным не передал? — «отбрехнулся» правый министр. — Бессребреник ты наш.
Военный министр обиженно запыхтел, но ничего не ответил.
— Брэйк! — скомандовал Президент. — Если начнем собачиться, до утра здесь сидеть будем, как раз до следующего торка. Кстати, торк ожидается очень мощным, так что прошу принять меры и воздержаться по возможности от интервью и прочего общения с прессой. Вы, конечно, большей частью — мудаки, что подтверждают ваши искренние признания, но приходится пока работать с чем есть, тем более другие — еще хуже. На случай, если сильно прижмет, вашим секретарям розданы инструкции. Во время торков для любителей покаяться принародно в ближнем Подмосковье на бывшей военной базе оборудован храм. Там будут круглосуточно дежурить порядка двух тысяч человек, в том числе и священнослужители. Телевидения не будет, так что кайтесь на здоровье. Но попрошу впредь без сюрпризов. И еще, мы ведь договорились, что никаких секретов между собой у нас не будет, а с каждым торком я узнаю о членах своего правительства все больше и больше нового. Я этого не потерплю! Уважаемый Министр по делам госимущества, я надеюсь, процесс привартизации по тем комбинатам, о которых вы вчера так трогательно говорили в камеру, умываясь слезами, уже запущен? Замечательно! И остальным, сегодня же ночью прошу всех членов правительства, в том числе и замов, покаяться перед камерой по полной программе и передать материалы в секретариат. Мы должны быть готовы к тому, что информация эта все равно всплывет, а скандалы нам больше не нужны. И так наше правительство называют самым коррумпированным.
— Это в Европе, — вставил Министр иностранных дел, — в Африке и Азии там вообще караул. Я уж не говорю про Южную Америку…
— Орден себе за это нацепите, — посоветовал Президент сурово. — Давайте о делах текущих. Что у нас в стране творится? Премьер, докладывайте.
— В стране творится большой торк, — начал Премьер, — народ кается, потом очухивается от покаяний, потом бросается вкалывать, как очумелый. По всем показателям прошлый год опережаем, как бы не надорваться от такого энтузиазма. Что еще добавить, с кредитами и долгами все в порядке, Европа усовестилась и долги с нас не жмет, деньги в страну возвращаются — это олигархи и крупный бизнес прощение вымаливают, возвращаемое имущество не успеваем регистрировать, так что я распорядился вдвое увеличить штат соответствующего ведомства. Церковь тоже не знает, что со свалившимся на нее богатством делать, монастыри переполнены, запись на пострижение в монахи на год вперед.
— А что новенького за рубежами?
— Нью-йоркская биржа опять обрушилась, высокотехнологические акции никто не берет, все готовы торговать только за золото и золотые векселя. Слава Богу, золота у нас завались, причем старательные артели сдают металла в два раза больше, чем промышленные драги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66