— И то верно, я свой тоже скину, тяжелый, блин…
Лейтенант аккуратно прислонил волокушу со своим командиром к пеньку, отложил стропу, разоблачился, еще раз пошарил по карманам бронежилета и вынул из подсумка для автоматных рожков мини-аптечку.
— Живем, командир, и как она только здесь оказалась?
Действительно, аптечка сейчас была очень кстати, бинты на бедре Васинцова пропиталась кровью, да и большая рваная рана на запястье выглядела отвратно. Стерх умело обработал рану, наполнил шприц и загнал под кожу Васинцову пару кубиков маслянистого лекарства.
— Как, командир, полегчало?
— Вроде того.
— Ну и с Богом, двинемся дальше.
Стерх старался держаться бодро, но Васинцов хорошо видел, как нелегко щупленькому лейтенанту тащить его в общем-то крупное тело. Сам же Васинцов идти уже не мог, как ни старался, да и раненая рука не слушалась. Да, попали они в историю, но кто бы мог подумать, что в брошенной деревне, через которую им пришлось идти, поселится целое волчье племя. Ведь два дня назад совсем пустая деревня была. Ладно, хорошо хоть, живы остались. Васинцов со Стерхом пробирались к месту посадки пешком, больше лодка вместить не могла. Корич тоже рвался остаться с командиром, но майору пришлось объяснить, что кому-то надо и на веслах сидеть, а только Корич да Крушилин вышли из этой переделки без царапины. Впрочем, выяснилось, что грести-то не особо много, таинственный проводник вывел их довольно близко к назначенному пункту, как знал, и Васинцов очень надеялся, что ребята в лодке добрались к месту без приключений. А сами они на приключение все-таки нарвались. Хорошо хоть, что взрослых волков в логове не было, им пришлось отбиваться от дюжины подростков. Те еще подростки, зубастые, бедро у Васинцова разодрано почти до колена, и рука располосована мощными клыками, чуть ли не до кости, так что каждое движение отдавалось болью во всем теле.
— Вон он, телятник, — радостно сказал Стерх, указывая пальцем куда-то сторону. — Все, пришли! Слышь, командир, ты давно на санках не катался? Вот там ложбинка со снегом есть, давай я тебя по ней спущу, прокатишься приятно, с ветерком…
Спуск назвать приятным можно было только с большой натяжкой, Васинцов дважды ударился о кочки раненой ногой и едва сдержал стон. Съехав до конца ложбинки, он только успел перевести дух, как услышал длинную автоматную очередь.
— Волки, большая стая, близко, — задыхаясь, сказал Стерх, в несколько прыжков спустившийся вниз. Васинцов молча передернул затвор и снова не смог сдержать стона, когда Стерх налег на стропу. Он, как мог, пытался помочь лейтенанту, отталкиваясь здоровой ногой, но хорошо понимал, что толку от его помощи мало.
— Черт! — выругался Стерх. — Неужели наши не услышали выстрелов? Они уже как час должны были быть на месте. Майор, может, ракету запустим?
— Валяй, — сквозь зубы простонал Васинцов.
Не сводя глаз с вершины холма, заросшего густым кустарником, откуда уже доносился характерный вой, Стерх зарядил ракетницу и пальнул в воздух. Пару секунд спустя со стороны фермы раздался выстрел, через несколько секунд — второй, означавший, вас услышали, вам идут на помощь. Более чем приятный сигнал.
Корич с Кайметовым появились из кустов, молча подхватили волокушу и потащили Васинцова, оставляя глубокие следы в раскисшей глине. Стерх пошатнулся, бессильно привалился к дереву, не опуская, правда, ствола автомата. Васинцов только сейчас понял, как чудовищно устал лейтенант.
— Давайте, ребята, я прикрою, — крикнул Стерх и махнул рукой.
Волки были уже совсем близко. Их было много, очень много, они были везде, кусты вокруг брошенного телятника были словно напичканы парами светящихся точек. У зверей было абсолютное преимущество, вряд ли израненные уставшие «грифы», почти без патронов, без гранат, смогли бы выдержать хотя бы пятиминутный бой, а ведь до прибытия вертолета оставалось не меньше получаса, и то, если этот безумный Черемша прилетит вовремя. Но волки почему-то не нападали, они перекликались отрывистым лаем и завываниями, они кружили вокруг телятника группами и по одному, они все теснее сужали кольцо, но они почему-то не нападали.
Васинцов молчал, да и говорить что-то сейчас не имело смысла. Все было ясно. У них на каждого от силы по десятку патронов, рация, в микрофон которой Кайметов без конца повторял одно и то же: «Группа „ГРИФ“ просит немедленной эвакуации, группа „ГРИФ“ просит экстренной эвакуации», молчала, а от солнечного диска за деревьями остался самый краешек.
Внезапно наступила полная тишина, нарушаемая лишь бубнением Кайметова в микрофон. Юдин осторожно выглянул в окно.
— Слышь, командир, не хочешь ли глянуть?
Васинцов, держась за покрытые плесенью стены, перебрался ближе к прапорщику и тоже глянул на улицу. Волки вышли из кустов и неподвижно сидели, уставившись на лишенные стекол окна старого телятника. Впереди всех сидел здоровый серый волк с седыми подпалинами на морде. Волк глянул на «грифов», высоко поднял крупную голову и завыл.
— Ну, сейчас начнется, — прошипел Корич и взвел затвор, а Васинцов поднял руку, давая команду приготовиться. Но ничего не началось, волки, словно по команде, развернулись и исчезли в кустах, последним прыгнул в заросли тот самый серый вожак. Напоследок он обернулся и еще раз пристально глянул прямо в глаза Васинцову.
— Слушай, командир, а тебе этот взгляд, эти глаза не показались какими-то знакомыми? — спросил Корич, когда из-за ближайших деревьев раздался гул вертолетного винта.
Васинцов тоже готов был поклясться, что из-под мощных бровей на него глянул человек, и не просто человек, а сержант Гулин.
Глава 11
СЛУЧАЙНАЯ ВСТРЕЧА
Разбитная сестренка в коротком до неприличия халатике, громко топая босоножками на пробковой платформе, вошла в палату:
— Ну-ка, соколики, повернулись попками кверху.
Вазгян первым скинул с себя одеяло, продемонстрировал мощную, в буграх мышц спину и упругие ягодицы. Сестричка хихикнула и умело вогнала иглу армянину в задницу. Вазгян вздрогнул и тут же сказал полным страсти голосом:
— О, Люся, уколы из твоих изящных ручек — словно комарик куснул. Надеюсь, ты остаешься сегодня на дежурство…
Сестричка опять хихикнула, игриво сняла мощную вазгяновскую длань со своей аппетитной попочки и двинулась к следующему больному. Васинцов недовольно глянул на часы. Шесть утра, точно по расписанию, ни больному, ни здоровому выспаться не дают. Дав себя уколоть, он снова перевернулся к стене. И чего колют, и сколько это будет продолжаться? Вся задница от этих уколов уже синяя.
А если честно, в этом санатории условия были просто райские. Из окон сосновый бор виден, речушка миленькая с лодочной станцией, а спустишься из палаты вниз — целый этаж процедурных кабинетов, бассейн, сауна, в холле аквариумы, рыбки плавают. Не то что в институте, где их держали в четырех стенах, а если и выпускали куда, так только в медкабинет, как говаривал Вазгян: «Для анализов». Васинцов до сих пор не мог забыть этого привкуса дезинфекции, через которую их прогоняли по три раза на дню. А здесь рай, да и только. Да и персонал такой отзывчивый, только подмигни сестричке, намекни, что для ускоренного выздоровления тебе массаж не помешал бы, тут же будет тебе массаж, и сверху, и снизу, и как пожелаешь, только бы Мила не узнала, а то у нее нюх на это дело, сразу голову оторвет. Специально, что ли, сюда таких набирают, безотказных?
Из соседней палаты раздались протестующие вопли. Ну вот, опять потеха начинается, это Стерх не хочет подставлять задницу под инъекции. Взрослый мужик, а до сих пор уколов боится. Когда у него из плеча выдергивали заточку, даже не застонал, только зубами заскрипел, а тут обычных укольчиков боится. Ну подумаешь, укол, укололся и пошел…
Васинцов понял, что уже не заснуть, вытащил из-под подушки «Отчет об операции» и снова с ненавистью уставился на свои каракули. Ничего у него не выйдет с этим отчетом, так и не научился он ничего писать, кроме рапортов. А начальство требует, чтобы все подробно было, со всеми деталями.
— Слушай, командир, чего ты мучаешься, брось ты эту бодягу, все равно ведь ничего путного не напишешь. Вон возьми магнитофон, включи на запись да отдай им эту кассету. Пусть слушают.
Васинцов подумал и придвинул к себе старенький «Шарп».
Опять похолодало, к вечеру подул резкий северный ветер, и в легкой курточке он продрог чуть ли не до костей, да еще эта электричка. К удивлению, сегодня она пришла вовремя, и Васинцову, перепрыгнувшему через турникет, осталось только полюбоваться на ее хвост. Он глянул на часы и с досадой плюнул, следующая только через пятьдесят две минуты, теперь жди на ветру, мерзни, прячась от порывов ветра. Вот уж фигушки! Васинцов запустил руку в карман и проверил наличность, не густо, но на пиво хватит. В принципе можно было купить пенного в ларьке у станции, но хлебать холодное пиво на ветру, бр-р… Рядом с ларьками светилась неоновая вывеска «Бар „Соловей-разбойник“, былинный хулиган сидел на суку и по всему собирался свистнуть в два пальца. За окошком бара виднелась пальма, там было тепло и уютно, перед входом в бар стоял транспарант „Пиво — 25 рублей (старыми)“. Вот так удача, неужели в Москве еще есть такие цены? Васинцов еще раз пересчитал мелочь, отлично, на кружку хватит, а вот ехать придется зайцем. Ну и ладно, не впервой.
Бар был почти заполнен, и свободных столиков не было, Васинцов огляделся и заметил, что под пальмой, за столиком в самом углу сидит всего один посетитель, увлеченно читающий какой-то журнал. Васинцов высыпал мелочь в медную тарелку перед кассой, прихватил кружку и решительно направился к пальме.
— Не помешаю?
— Нет, что вы, специально для вас местечко берег.
Васинцов удивленно глянул на человека и узнал… доктора Танюкова. Тот доброжелательно улыбнулся, поменял очки с толстыми стеклами на другие, со стеклами потоньше, и указал рукой на стул с гнутой спинкой напротив себя.
— Что же вы стоите, садитесь, Геннадий Николаевич. И не пейте, пожалуйста, этой бурды из скверного ячменя, вот ваш любимый «Гиннесс». Не сомневайтесь, самое что ни на есть настоящее.
Действительно, около настольной лампы в виде грибка стояла упаковка из шести небольших бутылочек темного стекла.
— Благодарю вас, но предпочитаю отечественное, хочу, знаете ли, поддержать местного производителя, — сказал Васинцов, отхлебывая из кружки. Тут же он сморщился, пиво и впрямь оказалось на редкость говенным.
— Гордость — отнюдь не худшее ваше качество, господин майор, — так же улыбаясь, сказал Танюков. — Но не обижайте старика, я же специально для вас «Гиннесс» заказал.
— С какой стати?
— А вы мне нравитесь, тем более вы оказали нам огромную услугу. Не удивляйтесь, так оно и есть. — Танюков щелкнул пальцами, длинноногая девушка в коротеньком кружевном передничке положила перед Васинцовым круглую картонку, аккуратно установила на нее длинный бокал, ловко щелкнув открывалкой, сковырнула с «Гиннесса» пробку. Темная жидкость, булькая, наполнила емкость. Через минуту на столе появилось блюдо с раками, крупными креветками и еще какими-то морепродуктами.
— Значит, будем сидеть, пить пиво и мирно беседовать?
— Почему бы и нет?
— Значит, вы меня ждали. А как вы вообще догадались, что я зайду в этот бар? Черт побери, даже если вы телепат и умеете читать мысли, то клянусь, намерения опаздывать на электричку и торчать здесь у меня вовсе не было.
— Никакой телепатии, уважаемый Геннадий Николаевич, простой расчет. Достаточно знать вашу натуру, чтобы догадаться, что на электричку вы опоздаете и предпочтете не мерзнуть на платформе, а посидеть в тепле, отдав последнюю мелочь. Баров здесь поблизости больше нет, тем более пиво здесь такое дешевое. Ну что, по бокальчику? Да не удивляйтесь, я звонил вам на работу, и там сказали, что вы только что вышли. Я же уже говорил, что очень хорошо и быстро считаю? Просто прикинул ваш маршрут, и вот я здесь.
— А то, что с наличными у меня проблема, вам тоже по телефону сказали?
— Нет, что в управлении опять задержали зарплату, я определил по тому, что большинство ваших коллег сразу после работы разошлись по домам, а не навестили «шайбу».
Васинцов подумал, аккуратно взял бокал, отхлебнул качественного напитка, кивком оценил изысканный вкус, закурил.
— Так вы звонили мне на работу. Зачем?
Доктор не ответил, выудил из блюда здоровенного рака, глянул ему в блестящие глаза.
— Вот ведь как жизнь устроена. Раки, как известно, питаются падалью, а люди их едят, и ничего…
— Ну да, вы еще Гамлета вспомните, рыба ест червя, человек рыбу, а червь человека…
— А что, замечательное наблюдение. Круговорот вещей в природе. Все взаимосвязано, и все имеет смысл. Как вы думаете, появление этих чикатил и прочих зверей тоже имеет какой-то смысл?
— Вы знаете, я не ученый. Это ученые ищут смысл в вещах нам обычных. Если я вижу вареного рака, то собираюсь его съесть, а не раздумываю над тем, чем он питается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66