Быть может, в эту минуту они горько сожалели о своем безграничном доверии пришельцу, который дал им огонь и уничтожил их божков?
При одной мысли об этом Роберта начинали терзать угрызения совести, он ругал себя последними словами за то, что поддался слабости и заснул. Ведь кроме него этих несчастных защитить больше некому, а месть хищных тварей он сам же на людей и навлек!
Последний костер почти окончательно погас, сторожей (при нем не оказалось, а в зарослях тростника слышалась какая-то возня…
Дарвел сломя голову побежал туда. Бедолага-марсианин отчаянно рвался, пытаясь ухватиться руками за прибрежные кусты, а какой-то зверь крепко держал его мощными лапами поперек туловища. Видно, тварь напала на туземца, когда он задремал, не в силах больше бороться с усталостью. Его-то крики Роберт и услышал сквозь сон.
Нельзя было терять ни минуты: Дарвел изо всех сил огрел чудище по затылку дубинкой, и оглушенный зверь выпустил свою добычу. Не давая ему опомниться, землянин глубоко всадил каменный нож в спину животного, целясь между лопаток. Оно сдавленно захрипело, забившись в агонии. Из пасти фонтаном хлынула черная кровь, и вскоре страшилище испустило дух.
Спасенный марсианин побежал к костру и начал поспешно накладывать в огонь хворосту дрожащими руками, с трудом приходя в себя от пережитого страха.
Роберт подтащил убитого зверя поближе к огню. Это оказался великолепный экземпляр роомбоо: сильные лапы, словно созданные для рытья земли, заканчивались перепончатыми пальцами, позволявшими легко передвигаться в воде. Клыки напоминали слоновую кость, но более светлого оттенка, а мех оказался мягким и пушистым, как у морской выдры.
Роберт наступил одной ногой на тело поверженного врага и злаками приказал взиравшему на него с ошеломлением и восторгом марсианину привести своих соплеменников.
Их вскоре прибежало десятка два Они тесной толпой окружили убитого зверя, разглядывая его со смешанными любопытством и страхом…
А чтобы окончательно убедить их, что роомбоо не более чем обыкновенное живое существо из плоти и крови, Роберт ножом разрезал шкуру, освежевал тушу, отрезал кусок мяса и положил на угли.
Результат демонстрации превзошел все ожидания землянина: ободренные его примером, марсиане с таким азартом принялись за дело, что немного времени спустя некогда грозный враг оказался разделан на части, словно дичь. А туземцы радостно выплясывали вокруг костра, с удовольствием вдыхая запах жареного мяса.
Победитель тоже не преминул его отведать. Оно оказалось сочным, приятным на вкус, красным и без постороннего привкуса, которого опасался Роберт.
Вся деревушка снова пришла в движение: повсюду в «остры подбрасывали хворост. Огонь пылал сильно и ярко. Женщины и дети, одетые в сорочки, сплетенные из мягкой коры, с интересом рассматривали шкуру роомбоо, осторожно трогая ее руками. Некоторые из мужчин падали перед Робертом на колени.
Чтобы укрепить их мнение о своей необычности, он попросил Эойю принести ему лук и стрелы, а затем, прикрепив к одной из них небольшую горящую головню, выстрелил туда, где во множестве, будто светляки, сверкали глаза вампиров Толпа наблюдала за происходящим, затаив дыхание.
Должно быть, выстрел оказался метким, потому что в темноте вскоре раздались противные хриплые вопли, надрывное мяуканье и глухой шум. Потом все огоньки погасли, только еще некоторое время в тростнике слышалась беготня, а на незнакомом языке звучали не то мольбы, не то угрозы.
Наконец и они прекратились, зато костер зашипел, зашкворчал и начал извергать клубы пара и копоти. Второй роомбоо сумел-таки прорыть канал и теперь пытался залить огонь водой.
Но на сей раз, уже наученный прежним горьким опытом, Роберт быстро сгреб сбоку костровища головни на сухое место, а потом, вооружившись дубинкой и держа в другой руке горящую ветку, встал на берегу ближнего озера. Вскоре над водой показалась уродливая голова зверя. Нанесенный Дарвелом удар оказался настолько мощным, что вскоре тело чудовища вытащили на берег. Роомбоо был мертв. Теперь Роберт смог еще внимательней разглядеть тело и лапы животного.
Передние конечности оказались чрезвычайно длинными и широкими. Они были снабжены когтями настолько крепкими, что зверь мог буквально за несколько минут вырыть солидную яму даже в самом каменистом грунте. Вторая пара лап, расположенная по бокам, напоминала скорее ласты. Пальцы на них были короткими, толстыми и соединялись перепонками, заканчиваясь коротенькими коготками. Можно даже сказать, что их почти не было. Ласты находились как раз на середине туловища. С их помощью лишенный зрения зверь передвигался в трясине и густой грязи. За ними позвоночник изгибался, тело суживалось, как у осы, а третья пара огромных когтистых лап с пальцами, вывернутыми наружу, несомненно была приспособлена для того, чтобы выбрасывать наружу вырытую землю. Глаз у роомбоо не было вовсе, вместо ушей виднелись только крохотные отверстия, пасть щерилась гигантскими клыками, а хобот заканчивался острым когтем. В делом же животное напоминало огромного диковинного крота.
Роберт, не терявший надежды вернуться обратно на Землю, решил, что когда-нибудь он продаст парижскому зоологическому саду неплохой образчик этого представителя марсианской фауны за кругленькую сумму. А пока туземцы с радостными гортанными возгласами свежевали очередную тушу.
Деревня, со всех сторон освещенная множеством пылающих огней, выглядела весьма экзотически. Марсиане разбредались по домам, неся с собой куски мяса роомбоо, прежде наводившего на них ужас, и распевая победные песни.
Это была ночь торжества.
Аборигены легко пугались малейшей опасности, а каждая удача наполняла их души ликованием.
Наконец разошлись все, и Роберт остался у костра в полном одиночестве. Маленькая Эойя, утомленная впечатлениями, опять крепко спала на своей циновке. А наш триумфатор, не поддавшись опьянению успехом, разрабатывал планы дальнейших действий, прекрасно понимая, что до окончательной победы еще далеко. Ответственность за этих по-детски наивных людей грузом лежала на его плечах. Достаточно было хорошего ливня, чтобы спасительные костры погасли все до единого, и тогда вся деревенька превратится в арену жестокого побоища.
Нервное напряжение не спадало. Поглядывая на Эойю, безмятежно спавшую неподалеку, Роберт лихорадочно пытался найти выход из ситуации. С каким нетерпением ждал он первого проблеска зари!
Время от времени с палицей в руке и ножом за поясом Дарвел обходил все костры, будил задремавших часовых, подбрасывал веток в огонь и осматривал окрестности. Дел у него было больше, чем у Наполеона накануне сражения под Аустерлицем.
Облака на небосклоне потемнели, костры горели медленно и спокойно. В ночной тишине слышались только зловещие крики птиц. Казалось, они выговаривают своими хриплыми, резкими голосами:
— Беда! Беда! Беда!
Измученный Роберт присел было у костра, но тут с тревогой заметил, что сверху на костер стали беспрестанно сыпаться какие-то крохотные зернышки, постепенно покрывая землю беловатой пеленой. Роберт поднял голову и на фоне туч увидел темное подвижное пятно, из которого падал дождем крупный влажный песок. Его становилось все больше и больше. Еще немного, и огонь погаснет…
Что делать? Мерзкие эрлооры кружили так высоко, что стрелами их было не достать. Обходя деревню, Роберт видел, как они то спускались на землю целыми стаями, то опять поднимались в воздух…
Теперь стало ясно, что они собирали песок.
Роберта поражало упорство вампиров. Из всех костров они выбрали самый большой. Он понимал, что если так будет продолжаться и дальше, скоро на этом месте вырастет целая гора песка. Дарвел поспешил разбудить Эойю, чтобы та не оказалась погребенной заживо крылатыми дьяволами.
Его охватило отчаянье После большого костра настанет черед всех остальных. Деревушка погрузится во мрак, и ее неповоротливые, бестолковые обитатели пропадут ни за грош! А главным виновником гибели стольких людей будет он, Роберт!
— Ну уж нет! Сдаваться я не привык! — стиснув кулаки, в ярости прошептал юноша. — Я должен выиграть эту драку! Должен!
Однако защищаться было почти нечем. Напрасно Дарвел старался разгрести песок и раздуть огонь. Песок медленно и неумолимо душил язычки пламени. Тогда Роберт принялся наугад стрелять вверх, прикрепляя к стрелам небольшие уголья. На первых порах эго немного помогло, в воздухе раздались несколько резких воплей, но песок по-прежнему продолжал сыпаться густым потоком, а вампиры взлетели еще выше, так, что стали почти не видны.
Вдруг крошку Эойю, испуганно прижавшуюся к Роберту, осенила счастливая мысль Показав на частокол, которым с вечера огородили костер, она дала понять землянину, что на колья сверху надо набросать веток, чтобы получилась прочная крыша, не пропускающая песок. Оба немедля взялись за работу и вскоре костер был защищен навесом из ветвей и дерна. Ограда оказалась довольно высокой, так что костер мог свободно гореть до утра, держа вампиров «а почтительном расстоянии.
Это подсказало Роберту коварный замысел, который, в случае удачи, обеспечил бы деревушке спокойную жизнь.
Собрав по домам циновки, он закрыл ими просветы между кольями, а сам улегся поблизости от костра, положив под руку нож и дубинку, и притворился спящим.
Как Роберт и предполагал, измученные борьбой и ярким светом, эрлооры никак не могли взять в толк, что стало с их заклятым врагом.
Идея сработала великолепно: стая вампиров, тихо шурша перепончатыми крыльями, опустилась на землю.
Сердце Роберта бешено стучало в груди, но он решил не шевелиться, пока не почувствует прикосновения холодных отвратительных лап… Наконец мягкие прохладные пальцы поползли по лицу…
В тот же миг Дарвел стремительно вскочил на ноги, быстро сорвал с кольев циновки и принялся молотить дубинкой направо и налево, как одержимый.
Растерянные, ослепленные блеском огня вампиры затоптались на месте, беспомощно натыкаясь друг на друга и отчаянно визжа. Лица их стали землистыми от страха. Некоторые взмахивали крыльями, пытаясь взлететь, и падали прямо в костер, оглашая воздух диким воем. А Роберт продолжал раздавать беспощадные удары, круша черепа и руки демонов.
С быстротой, которой Дарвел от нее не ожидал, Эойя по-своему помогала ему, подбрасывая в огонь хворост, так что вскоре пламя взметнулось ввысь огромным столбом, освещая поле битвы, заваленное трупами эрлооров.
Некоторые из них почти человеческими жестами умоляли о пощаде.
Шум борьбы разбудил туземцев. Они примчались на подмогу с ножами в руках и, немного поколебавшись, начали добивать оглушенных ударами палицы вампиров.
Медленно занимался рассвет, и лишь в лучах восходящего солнца Роберт рассмотрел, какие огромные потери понес его хищный противник.
К превеликому удивлению Дарвела, расправляясь с побежденными, безобидные марсиане проявили такую необычайную жестокость, какой он от них не ожидал. Но Роберт не осуждал их. Люди мстили эрлоорам за многие века угнетения и страха.
Потом туземцы спокойно разделили убитых вампиров между собой и унесли добычу по домам, чтобы полакомиться мясом.
Землянину с большим трудом удалось спасти от расправы одного раненного в крыло эрлоора, который барахтался на земле, как исполинский подбитый нетопырь
Эойя уже собиралась ударить его дубиной, но юноша заслонил пленника собой и жестами объяснил ей, что забирает вампира себе, как свою часть добычи.
Он связал чудовище веревками из ивовой коры и отвел в хижину, где в темноте вампир немного пришел в себя и успокоился.
Роберт уложил его на циновке, а поблизости поставил мясо и съедобные коренья. Однако эрлоор не притронулся к пище и довольно долго лежал не шевелясь. Затем попытался карабкаться по стенам, жалобно постанывая и дрожа всем телом Вампир напрягался изо всех сил, тщетно стараясь разорвать свои путы.
Свет причинял ему невыразимые мучения. Когда Роберт отодвигал циновку у входа, эрлоор разворачивал крылья, царапал когтями стены, стонал и вопил.
Хотя приручить его казалось делом довольно сложным, Дарвел все-таки решил попытаться, предполагая, что лишь с помощью этих существ раскроет тайны планеты.
ОТКРЫТИЯ
Несколько последующих дней принесли Роберту много радости, и время пролетало, как в волшебном сне.
Марсиане верили ему безоглядно.
Облаченный в великолепные одежды из ярких перьев и такой же головной убор в виде диадемы, он окружил себя дюжиной сильных вооруженных телохранителей.
Роберта постоянно сопровождали Уау и Эойя, у которых он учился марсианскому языку и уже мог довольно сносно объясняться с аборигенами, что, впрочем, оказалось не так уж сложно. В местном словаре было всего около двухсот слов, состоящих преимущественно из гласных. Согласные звуки выступали только в обозначениях чего-то страшного или вредоносного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46