Но не он, а эти нити контакта давали Соле силу.
– Сдавайся, – безмолвно потребовала З'Эла.
Никто из присутствующих не осмеливался произнести хотя бы единое слово – ни вслух, ни мысленно, все боялись наказания. И все давно сдались.
Сола медленно приподняла голову с плеча Аргунова и тихо, но твердо ответила:
– Нет.
Аргунов видел замешательство З'Элы: сила наказания достигла предельного уровня, еще несколько секунд такой пытки – и Сола погибнет.
* * *
– Отпусти ее, – прохрипел Кирк. – Возьми меня.
Откуда-то до него донеслось мысленное «нет», произнесенное голосом, знакомом Кирку. – «Спок! Значит, он жив и находится где-то рядом». – Кирк мысленно предостерег его: «Не ввязывайся!»
– Солженов, – произнес знакомый голос. – Вулканец готов служить тебе с условием, что ты отпустишь их обоих.
– Какое благородство! – со смехом ответил Солженов.
– Она умирает, – прошептал Кирк. Он сам держался из последних сил, благодаря лишь упорству и руке, тащившей его неведомо куда. Солженов был неумолим.
– Это не моя затея. Она получила то, чего добивалась.
Но Кирк услышал мысленное приказание прекратить испытание, и его боль прошла так внезапно, что от неожиданности он бессильно рухнул на пол.
Глава 31
Сола высвободилась из объятий юноши, почувствовав, что на него вот-вот обрушится наказание за его человечность.
– Не надо, – почти беззвучно сказала она. – Я пришла сюда одна, одна и отвечу за все.
– Это не совсем так, – возразила З'Эла. – Двое твоих друзей тоже здесь.
Сола высоко вскинула голову.
– Я знаю. Но испытывайте только меня.
– Так нельзя. Ты же сделала свой выбор.
– Нет, – ответила Сола. – Не было никакого выбора.
– Неужели ты не понимаешь, – почти с удивлением спросила З'Эла, – что ты пытаешься выбрать сразу двоих?
– Это даже биологически невозможно, – попыталась объяснить Сола. Ведь я – заранка.
– Вот именно, невозможно. Это приведет к гибели всех троих. Но ты настаиваешь на своем.
Сола убедилась, что может стоять на ногах без посторонней помощи, благодарно взглянула на Аргунова, тихо сказала:
– Спасибо.
Лицо юноши преобразилось, стало чем-то похожим на лица ее друзей осмысленным, одухотворенным. Молодой человек с таким лицом мог бы в один прекрасный день стать командиром звездного корабля, но никогда не станет им, если Сола не покажет ему, как обрести свободу.
Медленно, но упрямо Сола двинулась вперед. З'Эла слегка попятилась, не уступая в борьбе, а лишь сохраняя нужную дистанцию и предупредила:
– Ты хорошо знаешь, что боль – это всегда лишь боль. И до тебя были мятежники, способные терпеть ее до смертного конца. Но для тебя уготована более страшная пытка, пытка абсолютным удовольствием. Испытав его однажды, ты не сможешь удержаться от соблазна испытывать его снова и снова.
Сола высоко подняла голову.
– Я смогу. Я познала… настоящее чувство, – ответила она и поняла, что сейчас ей предстоит узнать, насколько правдивы ее слова. Поняла и то, что лишь воспоминание о настоящем чувстве помогут ей пройти и через это испытание.
Кажется, в глазах З'Элы промелькнуло сожаление, что было вполне возможным: ее память могла сохранить обрывки воспоминаний об истинном чувстве к своему избраннику, которое нельзя заменить суррогатом удовольствия, получаемым от «Тотального Единства».
Сола сделала еще один шаг вперед, и заранский Центр Средоточия собрал все свои псионные силы, отмобилизовав их на последнюю попытку вразумления мятежницы.
В следующее мгновение эти силы пронзили мозг и сознание Солы единым испепеляющим пламенем: ее охватил бурный, всепоглощающий экстаз, граничащий с болью. Щупальца-усики проникли в самые потаенные глубины, добравшись даже до центра слияния. Защитить от этого противоестественного удовольствия могло только реально пережитое и переживаемое чувство.
– «Спок!» – сказала Сола самой себе, а потом в первый раз решилась произнести и другое имя: «Джим».
Но, кажется, она потеряла нить мысленного контакта и призывала на помощь одни лишь воспоминания. Да и они как бы угасли от всесокрушающего вихря чувства абсолютного удовольствия… Соле ничего не оставалось, как поддаться ему и испытать состояние блаженства, которое разумные существа имеют счастье испытывать лишь в очень редкие мгновения жизни. А она сможет испытывать его всякий раз, когда захочет этого.
Теперь Сола понимала подопытных крыс, признававших лишь один рычажок удовольствия.
Все ее тело содрогнулось, задрожало, как в лихорадке или в приступе нервной болезни. И это состояние беспомощности, лихорадящей парализованности нельзя было ни преодолеть, ни прервать, ни терпеть достаточно долго.
Сола почувствовала на своих плечах руки Аргунова, ощутила всю глубину его молодой отчаянности. Немного времени понадобилось ему, чтобы поверить в нее. Она попыталась представить его лицо перед своими закрытым глазами, но представилось другое… лицо вулканца, его руки…
Открыв глаза, Сола шагнула вперед, двигаясь, словно ребенок, который учится ходить, спотыкаясь, падая и все же продвигаясь вперед.
– «Джим!» – Глаза человека. И воспоминание о битве человека с огнедышащим драконом и с его собственными демонами – ревностью и жертвенностью.
Сола медленно продвигалась вперед.
Она видела, что теперь З'Элу парализовал сверхестественный страх перед ней. Ведь победа Солы будет для З'Элы не простым поражением в поединке, но признанием, что и она давным-давно могла бы вырваться из-под власти «Тотального Единства», освободив своего избранника.
Поравнявшись с ошеломленной З'Элой, Сола стремительным броском метнулась к панели управления, сверху вниз резко провела рукой по переключателям, надеясь вывести из строя систему, обеспечивающую технику безопасности работы всех систем. И услышала за своей спиной гудение заранского транспортатора.
В это самое время Сола дотянулась рукой до большого пурпурного рычага включения мощностей, собираясь перевести его вниз, но на ее руку легла другая, большая и сильная рука и отшвырнула Солу от панели управления.
Это была рука Солженова.
– Не думал я, что ты так быстро здесь управишься, моя дорогая, – с натянутой усмешкой проговорил он и повернулся к панели, чтобы привести ее в рабочий режим. Но в следующую секунду Аргунов, стоявший за его спиной, неожиданно дотянулся до пурпурного рычага и рванул его вниз.
Над работающими установками взметнулись языки пламени, ярко вспыхнули и тут же погасли лампы освещения, где-то внутри кратера послышалось угрожающее грохотание. Пол под ногами заходил ходуном. Но большинство установок продолжало работать, их автономное освещение разгоняло сумрак по дальним углам Центра Средоточия. Солженов в изумлении уставился на юного Стража, потом направил на него сигнал абсолютного удовольствия такой испепеляющей силы, что юноша окаменелой статуей стал опрокидываться на спину. Подоспевшая Сола обхватила его плечи, заглянула ему в глаза.
– Аргунов! – выкрикнула она. – Очнись! Не поддавайся!
Тело Аргунова сотрясала беспощадная нервная дрожь, его серо-голубые глаза, обезумевшие от боли, смотрели на Солу с выражением детской обиды. И вдруг обида сменилась яростью. Аргунов отчаянным усилием развел руки в стороны, вырываясь из плена беспомощности, сделал шаг назад и выпрямился так резко, что оказался в объятиях Солы: руки его оказались на ее груди.
Убедившись, что недавний безымянный страж твердо стоит на ногах, Сола выпустила его из своих объятий и повернулась к Солженову.
Она чувствовала, как сотрясался Центр Средоточия «Тотального Единства». Впервые люди, составлявшие его, видели, как кто-то оказывал открытое сопротивление «Единству» в целом. И это зрелище заражало.
Молодая женщина-заранка, молча наблюдавшая за всем происходящим со своего рабочего места, вдруг остановила пульт связи и направилась к Соле и Аргунову.
Несколько оправившись от потрясения, З'Эла направила сигнал удовольствия на связистку. Руки и ноги молодой заранки судорожно задергались. Казалось, она неминуемо должна была упасть, но она мучительно продолжала идти, глядя в глаза Солы. Оторвавшись от ее взгляда, Сола посмотрела на Солженова и удивилась: он был совершенно спокоен, как зритель, следящий за скучной игрой актеров в хорошо известном ему спектакле.
Земля под ногами неожиданно задрожала, в полу образовалась узкая трещина, из которой хлынула струя горячего пара, распространяя удушающую жару.
Солженов оставался все таким же спокойным и невозмутимо сказал:
– С нагромождением всех этих сооружений скоро будет покончено, моя дорогая, как и со всеми теми, кто не со мной. Мой звездолет готов. До его старта остаются считанные минуты. Ты сама создала эту ситуацию, сама и решай.
Он подошел к панели связи, перебросил несколько переключателей: в голографическом пространстве над корпусом панели возникло изображение двух фигур в натуральную величину. Солженов отступил назад, чтобы было видно, в каком безвыходном положении находятся обе фигуры, оказавшиеся на двух узких уступах, разделенных широкой расселиной, со дна которой поднимается бурлящая масса расплавленной лавы.
Капитан пребывал в полуобморочном состоянии и не мог осознать всю серьезность угрожающей ему опасности. Зато вулканец находился в полном сознании и видел, как поток расплавленной лавы поднимается все выше и выше, разъедая подножие уступов, готовых вот-вот обрушиться. Ширина расселины не позволяла ему добраться до Кирка, а дорогу назад преграждало псионное поле, в котором сосредоточилась вся мощь «Тотального Единства»: ни Кирк, ни Спок не смогли бы продвигаться в нем без защиты.
Через несколько минут оба уступа скроются под потоком лавы, если землетрясение не разрушит их еще раньше.
– Вот до чего дошло дело, моя дорогая, – сказал Солженов. – Но ты можешь спасти одного из них. Повторяю – одного. Ведь слияние возможно только с одним. Соединившись с любым из них, ты сможешь перенести своего избранника через поле Средоточия. Так что выбирай одного из…
Не дослушав, Сола выбежала из Центра и понеслась по коридору. Поле «Тотального Единства» не могло помешать ей: у нее были две нити, указывающие дорогу, две тонкие паутинки.
Путь был недальний, но Соле не приходилось совершать более долгого путешествия во всей своей жизни. Она бежала по душным коридорам с застоявшимся воздухом, дурно пахнущим парами извержения и серой, как должна пахнуть преисподняя земного ада и как пахнут некоторые «местечки» родной планеты вулканца. Это, и в самом деле, был ад, хоронящий все надежды на спасение.
Последний коридор вывел Солу к третьему уступу над расселеной. По форме он напоминал язык и был расположен почти посредине двух других, на которых находились Кирк и Спок. Поток лавы, разделяясь, огибал уступ, добираясь до ступней Солы.
Кирк только что пришел в себя, и Сола была первой, кого он заметил.
– Сола, убирайся отсюда! – выкрикнул он первое, что пришло ему в голову. Он был почти голый и выглядел так, словно продирался через заросли джунглей.
Сола ничего не ответила, разглядывая Спока. Кирк, проследив за ее взглядом, обернулся, увидел Спока и коротко, резко, грязно выругался.
– Помоги ему, – сказал вулканец, – он сможет добраться до тебя вон по тому уступу. – Спок указал рукой в сторону полуразрушенного коридора, где в массиве стены было несколько выбоин для ног, по которым достаточно подвижный человек мог добраться до безопасного места, скорее всего, стена скрывала от Кирка этот путь к спасению.
Но как только Кирк начнет продвигаться к выступу, дорогу ему преградит мощное псионное поле. Лишь соединившись с Солой и обретя в ней надежного защитника, сумеет он добраться до выступа и перебраться через него. И нельзя упускать этой возможности, ведь один из них может и должен спастись. Но пусть это будет капитан.
Тут Спок заметил тонкую водопроводную трубу, выступающую из стены на уровне его ног. Длина ее составляла не больше пятнадцати футов, провисших над кипящей лавой.
Если труба выдержит вес вулканца, если сам он не сделает ни одного неверного движения, то была вероятность того, что он доберется до конца трубы и сможет прыгнуть достаточно далеко, чтобы достичь безопасного места. Но к двум «если» необходимо было добавить и третье: если псионное поле не перехватит Спока в самом начале его пути.
Кирк тоже заметил вероятную возможность спасения и крикнул Соле:
– Спок сумеет пробраться вон по той водопроводной трубе. Забери сначала его. – Потом попытался осмотреть свой уступ, подполз к его краю и наткнулся на стену псионного поля.
Отпрянув назад, Кирк поднял глаза на Солу, прищурился и сказал:
– Вон оно в чем дело! Путь к нашему спасению проложен через объединение с тобой?
– Да, – мрачно подтвердила Сола. И я могу спасти лишь одного из вас, хотя бы попытаться это сделать. Но только одного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Сдавайся, – безмолвно потребовала З'Эла.
Никто из присутствующих не осмеливался произнести хотя бы единое слово – ни вслух, ни мысленно, все боялись наказания. И все давно сдались.
Сола медленно приподняла голову с плеча Аргунова и тихо, но твердо ответила:
– Нет.
Аргунов видел замешательство З'Элы: сила наказания достигла предельного уровня, еще несколько секунд такой пытки – и Сола погибнет.
* * *
– Отпусти ее, – прохрипел Кирк. – Возьми меня.
Откуда-то до него донеслось мысленное «нет», произнесенное голосом, знакомом Кирку. – «Спок! Значит, он жив и находится где-то рядом». – Кирк мысленно предостерег его: «Не ввязывайся!»
– Солженов, – произнес знакомый голос. – Вулканец готов служить тебе с условием, что ты отпустишь их обоих.
– Какое благородство! – со смехом ответил Солженов.
– Она умирает, – прошептал Кирк. Он сам держался из последних сил, благодаря лишь упорству и руке, тащившей его неведомо куда. Солженов был неумолим.
– Это не моя затея. Она получила то, чего добивалась.
Но Кирк услышал мысленное приказание прекратить испытание, и его боль прошла так внезапно, что от неожиданности он бессильно рухнул на пол.
Глава 31
Сола высвободилась из объятий юноши, почувствовав, что на него вот-вот обрушится наказание за его человечность.
– Не надо, – почти беззвучно сказала она. – Я пришла сюда одна, одна и отвечу за все.
– Это не совсем так, – возразила З'Эла. – Двое твоих друзей тоже здесь.
Сола высоко вскинула голову.
– Я знаю. Но испытывайте только меня.
– Так нельзя. Ты же сделала свой выбор.
– Нет, – ответила Сола. – Не было никакого выбора.
– Неужели ты не понимаешь, – почти с удивлением спросила З'Эла, – что ты пытаешься выбрать сразу двоих?
– Это даже биологически невозможно, – попыталась объяснить Сола. Ведь я – заранка.
– Вот именно, невозможно. Это приведет к гибели всех троих. Но ты настаиваешь на своем.
Сола убедилась, что может стоять на ногах без посторонней помощи, благодарно взглянула на Аргунова, тихо сказала:
– Спасибо.
Лицо юноши преобразилось, стало чем-то похожим на лица ее друзей осмысленным, одухотворенным. Молодой человек с таким лицом мог бы в один прекрасный день стать командиром звездного корабля, но никогда не станет им, если Сола не покажет ему, как обрести свободу.
Медленно, но упрямо Сола двинулась вперед. З'Эла слегка попятилась, не уступая в борьбе, а лишь сохраняя нужную дистанцию и предупредила:
– Ты хорошо знаешь, что боль – это всегда лишь боль. И до тебя были мятежники, способные терпеть ее до смертного конца. Но для тебя уготована более страшная пытка, пытка абсолютным удовольствием. Испытав его однажды, ты не сможешь удержаться от соблазна испытывать его снова и снова.
Сола высоко подняла голову.
– Я смогу. Я познала… настоящее чувство, – ответила она и поняла, что сейчас ей предстоит узнать, насколько правдивы ее слова. Поняла и то, что лишь воспоминание о настоящем чувстве помогут ей пройти и через это испытание.
Кажется, в глазах З'Элы промелькнуло сожаление, что было вполне возможным: ее память могла сохранить обрывки воспоминаний об истинном чувстве к своему избраннику, которое нельзя заменить суррогатом удовольствия, получаемым от «Тотального Единства».
Сола сделала еще один шаг вперед, и заранский Центр Средоточия собрал все свои псионные силы, отмобилизовав их на последнюю попытку вразумления мятежницы.
В следующее мгновение эти силы пронзили мозг и сознание Солы единым испепеляющим пламенем: ее охватил бурный, всепоглощающий экстаз, граничащий с болью. Щупальца-усики проникли в самые потаенные глубины, добравшись даже до центра слияния. Защитить от этого противоестественного удовольствия могло только реально пережитое и переживаемое чувство.
– «Спок!» – сказала Сола самой себе, а потом в первый раз решилась произнести и другое имя: «Джим».
Но, кажется, она потеряла нить мысленного контакта и призывала на помощь одни лишь воспоминания. Да и они как бы угасли от всесокрушающего вихря чувства абсолютного удовольствия… Соле ничего не оставалось, как поддаться ему и испытать состояние блаженства, которое разумные существа имеют счастье испытывать лишь в очень редкие мгновения жизни. А она сможет испытывать его всякий раз, когда захочет этого.
Теперь Сола понимала подопытных крыс, признававших лишь один рычажок удовольствия.
Все ее тело содрогнулось, задрожало, как в лихорадке или в приступе нервной болезни. И это состояние беспомощности, лихорадящей парализованности нельзя было ни преодолеть, ни прервать, ни терпеть достаточно долго.
Сола почувствовала на своих плечах руки Аргунова, ощутила всю глубину его молодой отчаянности. Немного времени понадобилось ему, чтобы поверить в нее. Она попыталась представить его лицо перед своими закрытым глазами, но представилось другое… лицо вулканца, его руки…
Открыв глаза, Сола шагнула вперед, двигаясь, словно ребенок, который учится ходить, спотыкаясь, падая и все же продвигаясь вперед.
– «Джим!» – Глаза человека. И воспоминание о битве человека с огнедышащим драконом и с его собственными демонами – ревностью и жертвенностью.
Сола медленно продвигалась вперед.
Она видела, что теперь З'Элу парализовал сверхестественный страх перед ней. Ведь победа Солы будет для З'Элы не простым поражением в поединке, но признанием, что и она давным-давно могла бы вырваться из-под власти «Тотального Единства», освободив своего избранника.
Поравнявшись с ошеломленной З'Элой, Сола стремительным броском метнулась к панели управления, сверху вниз резко провела рукой по переключателям, надеясь вывести из строя систему, обеспечивающую технику безопасности работы всех систем. И услышала за своей спиной гудение заранского транспортатора.
В это самое время Сола дотянулась рукой до большого пурпурного рычага включения мощностей, собираясь перевести его вниз, но на ее руку легла другая, большая и сильная рука и отшвырнула Солу от панели управления.
Это была рука Солженова.
– Не думал я, что ты так быстро здесь управишься, моя дорогая, – с натянутой усмешкой проговорил он и повернулся к панели, чтобы привести ее в рабочий режим. Но в следующую секунду Аргунов, стоявший за его спиной, неожиданно дотянулся до пурпурного рычага и рванул его вниз.
Над работающими установками взметнулись языки пламени, ярко вспыхнули и тут же погасли лампы освещения, где-то внутри кратера послышалось угрожающее грохотание. Пол под ногами заходил ходуном. Но большинство установок продолжало работать, их автономное освещение разгоняло сумрак по дальним углам Центра Средоточия. Солженов в изумлении уставился на юного Стража, потом направил на него сигнал абсолютного удовольствия такой испепеляющей силы, что юноша окаменелой статуей стал опрокидываться на спину. Подоспевшая Сола обхватила его плечи, заглянула ему в глаза.
– Аргунов! – выкрикнула она. – Очнись! Не поддавайся!
Тело Аргунова сотрясала беспощадная нервная дрожь, его серо-голубые глаза, обезумевшие от боли, смотрели на Солу с выражением детской обиды. И вдруг обида сменилась яростью. Аргунов отчаянным усилием развел руки в стороны, вырываясь из плена беспомощности, сделал шаг назад и выпрямился так резко, что оказался в объятиях Солы: руки его оказались на ее груди.
Убедившись, что недавний безымянный страж твердо стоит на ногах, Сола выпустила его из своих объятий и повернулась к Солженову.
Она чувствовала, как сотрясался Центр Средоточия «Тотального Единства». Впервые люди, составлявшие его, видели, как кто-то оказывал открытое сопротивление «Единству» в целом. И это зрелище заражало.
Молодая женщина-заранка, молча наблюдавшая за всем происходящим со своего рабочего места, вдруг остановила пульт связи и направилась к Соле и Аргунову.
Несколько оправившись от потрясения, З'Эла направила сигнал удовольствия на связистку. Руки и ноги молодой заранки судорожно задергались. Казалось, она неминуемо должна была упасть, но она мучительно продолжала идти, глядя в глаза Солы. Оторвавшись от ее взгляда, Сола посмотрела на Солженова и удивилась: он был совершенно спокоен, как зритель, следящий за скучной игрой актеров в хорошо известном ему спектакле.
Земля под ногами неожиданно задрожала, в полу образовалась узкая трещина, из которой хлынула струя горячего пара, распространяя удушающую жару.
Солженов оставался все таким же спокойным и невозмутимо сказал:
– С нагромождением всех этих сооружений скоро будет покончено, моя дорогая, как и со всеми теми, кто не со мной. Мой звездолет готов. До его старта остаются считанные минуты. Ты сама создала эту ситуацию, сама и решай.
Он подошел к панели связи, перебросил несколько переключателей: в голографическом пространстве над корпусом панели возникло изображение двух фигур в натуральную величину. Солженов отступил назад, чтобы было видно, в каком безвыходном положении находятся обе фигуры, оказавшиеся на двух узких уступах, разделенных широкой расселиной, со дна которой поднимается бурлящая масса расплавленной лавы.
Капитан пребывал в полуобморочном состоянии и не мог осознать всю серьезность угрожающей ему опасности. Зато вулканец находился в полном сознании и видел, как поток расплавленной лавы поднимается все выше и выше, разъедая подножие уступов, готовых вот-вот обрушиться. Ширина расселины не позволяла ему добраться до Кирка, а дорогу назад преграждало псионное поле, в котором сосредоточилась вся мощь «Тотального Единства»: ни Кирк, ни Спок не смогли бы продвигаться в нем без защиты.
Через несколько минут оба уступа скроются под потоком лавы, если землетрясение не разрушит их еще раньше.
– Вот до чего дошло дело, моя дорогая, – сказал Солженов. – Но ты можешь спасти одного из них. Повторяю – одного. Ведь слияние возможно только с одним. Соединившись с любым из них, ты сможешь перенести своего избранника через поле Средоточия. Так что выбирай одного из…
Не дослушав, Сола выбежала из Центра и понеслась по коридору. Поле «Тотального Единства» не могло помешать ей: у нее были две нити, указывающие дорогу, две тонкие паутинки.
Путь был недальний, но Соле не приходилось совершать более долгого путешествия во всей своей жизни. Она бежала по душным коридорам с застоявшимся воздухом, дурно пахнущим парами извержения и серой, как должна пахнуть преисподняя земного ада и как пахнут некоторые «местечки» родной планеты вулканца. Это, и в самом деле, был ад, хоронящий все надежды на спасение.
Последний коридор вывел Солу к третьему уступу над расселеной. По форме он напоминал язык и был расположен почти посредине двух других, на которых находились Кирк и Спок. Поток лавы, разделяясь, огибал уступ, добираясь до ступней Солы.
Кирк только что пришел в себя, и Сола была первой, кого он заметил.
– Сола, убирайся отсюда! – выкрикнул он первое, что пришло ему в голову. Он был почти голый и выглядел так, словно продирался через заросли джунглей.
Сола ничего не ответила, разглядывая Спока. Кирк, проследив за ее взглядом, обернулся, увидел Спока и коротко, резко, грязно выругался.
– Помоги ему, – сказал вулканец, – он сможет добраться до тебя вон по тому уступу. – Спок указал рукой в сторону полуразрушенного коридора, где в массиве стены было несколько выбоин для ног, по которым достаточно подвижный человек мог добраться до безопасного места, скорее всего, стена скрывала от Кирка этот путь к спасению.
Но как только Кирк начнет продвигаться к выступу, дорогу ему преградит мощное псионное поле. Лишь соединившись с Солой и обретя в ней надежного защитника, сумеет он добраться до выступа и перебраться через него. И нельзя упускать этой возможности, ведь один из них может и должен спастись. Но пусть это будет капитан.
Тут Спок заметил тонкую водопроводную трубу, выступающую из стены на уровне его ног. Длина ее составляла не больше пятнадцати футов, провисших над кипящей лавой.
Если труба выдержит вес вулканца, если сам он не сделает ни одного неверного движения, то была вероятность того, что он доберется до конца трубы и сможет прыгнуть достаточно далеко, чтобы достичь безопасного места. Но к двум «если» необходимо было добавить и третье: если псионное поле не перехватит Спока в самом начале его пути.
Кирк тоже заметил вероятную возможность спасения и крикнул Соле:
– Спок сумеет пробраться вон по той водопроводной трубе. Забери сначала его. – Потом попытался осмотреть свой уступ, подполз к его краю и наткнулся на стену псионного поля.
Отпрянув назад, Кирк поднял глаза на Солу, прищурился и сказал:
– Вон оно в чем дело! Путь к нашему спасению проложен через объединение с тобой?
– Да, – мрачно подтвердила Сола. И я могу спасти лишь одного из вас, хотя бы попытаться это сделать. Но только одного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30