Сола, кто умудрился спланировать все это действо?
Сола наморщила лоб.
– Я уже задумывалась над этим, но ума не приложу, кто. И каким образом этот «кто» смог проведать о том, что я буду здесь, и устроить так, что и ты оказался здесь же не раньше и не позже? Да и кто мог предвидеть, чем закончится наша встреча? Ведь за всю свою жизнь я ни разу не произнесла твоего имени вслух.
Он улыбнулся.
– Для достаточно проницательного ума не такая уж трудная задача.
Случилось то, что должно было случиться. От предопределения судьбы никуда не уйти. Недаром же я все знал о тебе, а ты обо мне.
– Спок тоже знал.
– И все-таки я хотел бы знать, кто мог с такой уверенностью предвидеть все это? – Кирк потянул ее за руку, заставил присесть на край кровати. – Сола, скажи мне, честно скажи: не ты подстроила все это? И никоим образом не причастна к этому? Не вставая с кровати, она выпрямилась, слегка отстраняясь от него.
– Когда я увидела «Энтерпрайз», я послала закодированный сигнал Независимого агента с требованием отозвать его назад.
– Отозвать, зная, кто мы, нуждаясь в срочной помощи?
– Я считала и считаю, что ваш корабль, даже с таким капитаном на борту, не сможет избежать участи всех других кораблей, осмелившихся добраться до этого сектора, он будет захвачен. А этого я не могла допустить. В руках «Тотального Единства» «Энтерпрайз» превратится в опаснейшее орудие насилия. Но ты, попавший в те же руки, станешь намного опаснее своего корабля.
– Подумай, о чем ты говоришь? Один человек…
– Всей Галактике известен капитан корабля, который стал символом вечного стремления к звездам. Вот и представь, что произойдет, если ты добровольно вступишь в «Единство». Ты, может быть, последний человек, который нужен им как доброволец.
– Я, последняя из амеб? – усмехнулся Кирк. – Не верится. Легче предположить, что Гейлбрейс не так уж и не прав. Может быть, и в самом деле мы пытаемся защитить всего лишь наши маленькие, ничего не значащие, ограниченные жизни, сопротивляясь грандиозному эксперименту эволюции?
– Именно грандиозность эксперимента и заставила меня вернуться на Заран, – заметила Сола.
– Зачем? – спросил Кирк и, не дожидаясь ответа на один вопрос, задал другой. – Как ты могла оставить свой корабль?
– А ты разве не рисковал своим кораблем, своей карьерой, своим званием, когда вопреки строжайшему запрету Звездного Флота доставил Спока на Вулкан? Я достаточно хорошо знаю вулканцев, чтобы понять твой поступок, ведь речь шла о жизни и смерти Спока.
– Да, – согласился Кирк. – И я не создавал для себя проблемы, я сделал то, что считал нужным. Но это значит, что и ты рискнула всем не ради пустой абстракции. Ты хотела освободить свой народ?
– Да, и больше того. Я предвидела, что Галактике придется иметь дело с «Единством» и что Заран станет центром событий. Мне стало известно, что «Тотальному Единству» каким-то образом удалось воспользоваться врожденными способностями и силой женщин моей планеты и навязать себя экипажам звездных кораблей, заглянувших в этот сектор. О кораблях ничего не известно, они считаются пропавшими. Но ясно, как Божий день, что ни один корабль не уничтожен. И если «Тотальное Единство» сможет объединиться с другими «Единствами», хотя бы такими немногочисленными, как гейлбрейсовское, да еще захватят тебя и твой корабль… Тогда оно завладеет всей Галактикой. Кирк захотел приподняться, но бессильно откинулся на подушки.
– Я вспомнил! Я должен предупредить Спока. В моем видении Гейлбрейс предсказал нашу встречу. Если за всем этим стоит он, если он свел нас…
Что это за сила, которой обладают женщины твоего народа, Сола?
– Когда женщина-заранка связывает свою жизнь с мужчиной, когда она находит себе спутника жизни, то между ними возникает это пресловутое единство – единое биополе. При желании женщина может создать и более крупное объединение. Было время, когда таким образом создавались целые охотничьи кланы. Сейчас дело дошло до того, что способности отдельных женщин можно использовать для объединения целой планеты, а может, и Галактики.
– А твои способности?
– Не знаю, – ответила она с такой интонацией, что напомнила Кирку Спока, – но «Тотальное Единство» отводит мне первое место в своих планах.
Оно считает, что я могу развить их до небывалого уровня.
Кирк молча рассматривал их сплетенные руки.
– Так… Значит, первоочередная задача тоталитариев – найти тебе спутника жизни, мужчину?
– Да. И они пытались искать. Подсовывали мне разных… Но без успеха.
Пока, во всяком случае…
Кирк ладонью зажал ей рот, не дав договорить. Потом провел пальцами по ее лицу, запустил их в каштановые волосы женщины и притянул Солу к себе.
– Если это их план, – прошептал он, – так давай претворим его в жизнь с наибольшей для себя пользой, на всю катушку. – Он видел, как улыбались ее глаза, когда их губы слились в поцелуе…
Сола опомнилась первой, оторвалась от него, приподняла его голову и, глядя на Кирка сверху вниз, ответила на его предложение:
– Если это их план, то мы затеяли очень опасную игру с неизвестными силами.
– Такая игра всегда была опасной, – многозначительно произнес Кирк и вдруг, наморщив лоб, смутно припомнил частицу видения:
– Сола, а со Споком все в порядке?
– Со Споком?… Все в порядке.
Память Кирка понемногу прояснялась.
– Когда мы летели в твоем корабле-разведчике, Спок заявил, что он пропал…. стал пропащим. И ты знала, о чем он говорит, и ответила ему, что его можно спасти только одним способом. Я тогда не понял, о каком способе ты говорила.
– Ты все понял. И очень хорошо.
– Значит, Споку, хочет он этого или не хочет, придется иметь дело с тобой? И он знал об этом еще там, в джунглях? Но ведь ты несовместима с философией вулканца. Хотя, откровенно говоря, и сам Спок – полная противоположность своей философии.
– Да.
– Ты, должно быть, показалась ему совершенно необыкновенной. – Кирк мечтательно улыбнулся. – Ничего удивительного. И из-за каких-то чувств, которых у него не может быть, потому что он не позволяет им быть, он разозлился и на тебя, и на себя. Не исключено даже, что примитивный вулканец, который скрывается в нем под маской внешнего спокойствия и благопристойности, с огромным удовольствием свернул бы тебе шею или хотя бы согнул ее. Но Спок не может позволить себе даже такого маленького удовольствия. – Он вдруг прищурился, пристально всмотрелся в темную отметину на ее подбородке.
– Или все же позволил? Сола, я уже тогда подумал, что после встречи с тобой вся его философия полетела к чертям собачьим. Но надеялся, что ошибся.
Она не ответила, предоставив ему самому решать эту задачу.
Ее молчание лучше всяких слов говорило о какой-то неуловимой перемене в ней, которую Кирк скорее ощутил, чем заметил. И насторожился.
– Ты сказала, что только одним способом, одним путем можно спасти его?
– Да, – подтвердила Сола. – Был один способ и было право выбора. И если он достаточно Спок, чтобы спасти самого себя… я сделала выбор.
Он крепко сжал ее руку и вдруг отдернул свою, словно уличив себя в чем-то недозволенном.
– Как я ошибся!
– Нет, – спокойно ответила Сола, медленно подымаясь. – Эту ошибку, этот риск я беру на себя.
Перехватив ее руку в запястье, Кирк резким рывком снова усадил Солу на кровать.
– Прекрати! – резко сказал он. – Если ты сделала свой выбор, черт тебя побери, то должна остаться здесь до тех пор, пока я не разберусь, не пойму, что это за выбор.
Кирк внимательно всматривался в нее как бы другими глазами и видел ее напряженно-выжидательный взгляд, высоко поднятые плечи и гордо вскинутую голову.
– Неужели? – тихо спросил он. – Неужели ты сделала свой выбор….
Выбрав нас обоих?
Она рассмеялась.
– Ты достоин выбора «Единства». Они выбрали единственного на всю Галактику человека, способного задать правильный вопрос.
– Отвечай мне.
– Да. Ты прав. Так оно и есть.
– А нельзя ли поточнее?
– Самоконтроль вулканца не так уж и надежен, как это принято считать.
Он ослабевает, разрушается под воздействием слишком длительных мысленных контактов, борется ли он с «Единством» или переживает за друга. Плюс ко всему – любовь. Или необходимость в ней. В качестве метода самоконтроль не выдерживает никакой критики. Логическое исследование этого метода ведет к… вулканской ловушке. – Сола помолчала, с усмешкой взглянула на Кирка и продолжила:
– Философия не проявления чувств вулканца Спока имела прискорбную участь быть давным-давно похороненной одним фактом твоего существования. Но это не мешало ему жить. А встреча со мной и с моей логикой доконала его. И я в самом деле оказалась той соломинкой, которая переломила ему хребет.
– Или разбила сердце, – вставил Кирк.
– Он был готов умереть в буквальном смысле слова, чтобы не навязываться ни мне, ни кому ни будь из вашего экипажа. Он считал, что люди – слишком хрупкие создания и не мог перекладывать на них свои трудности. Но я не могла позволить ему уйти. Я убедила его, что оставшись один, ты волей-неволей пойдешь к «Единству». А этого Спок не мог допустить. И у него, как у вулканца, уже не было выбора.
– Ты сделала это только для того, чтобы спасти ему жизнь?
– Нет. То есть и ради его жизни, но и не только. Он же – Спок.
– Да, – выдохнул Кирк.
Сола снова напряглась, приподняла голову и развила свою мысль дальше.
– Была и другая причина. У нас с тобой не было бы выбора, если бы не стало Спока, если бы я позволила ему умереть. А сейчас у нас есть выбор и он за тобой.
– Ты и Споку сказала об этом?
– Да. И доказала, что это не было предательством.
– Даже так? Железная логика! Впрочем, для тебя это, наверное, и не попахивает предательством… Сола, так ты сказала, что выбор за мной?
Она молча кивнула и насторожилась, увидев, каким жестким стал его взгляд.
– Тогда иди к нему.
Сола отшатнулась как от удара. А Кирк оторвал голову от подушки, приподнялся на руках и сел, не обращая внимания на боль и на красные круги перед глазами. Прижав Солу к себе, он держал ее в своих объятиях так, словно подверг наказанию их обоих. Да так оно и было. Сам он не мог отделаться от слишком ясного, четкого видения других рук, обнимавших Солу.
А она не могла простить ему его приказа уйти и не могла оторваться от него. Так продолжалось до тех пор, пока они оба не почувствовали себя вконец опустошенными и виновными в том, что позволили себе недозволенное.
Но… отведав, пей до дна. Кирк снова откинулся на подушки.
– Ты надеешься, что теперь я не позволю тебе уйти к нему, отниму тебя у него?
Сола вскочила, как ужаленная, глаза ее метали молнии.
– Да! Он не заслуживает благосклонности.
– Я знаю, чего заслуживает, а чего не заслуживает Спок. Сола, пойми, я измучился, пытаясь очистить его от вулканской оболочки. И если тебе это удалось, хотя бы на короткое время… – Кирк на секунду задумался. – Если ты видела Прометея, прикованного к скале, обреченного на все его пытки: на цепи, скалу, кровожадных грифов и… что там еще?… И вдруг ставшего свободным.
Он протянул Соле руку, заставил ее присесть, сел с ее помощью сам и снова спросил:
– Так выбор за мной?
Глядя ему в глаза, она спокойно ответила:
– Да.
– Тогда иди. И покинув эту каюту, ни под каким предлогом не заглядывай сюда, кроме как по долгу службы. Забудь и не пытайся даже вспоминать меня. Я для тебя не существую, как и ты для меня, по крайней мере, на ближайшие дни. Сейчас ты должна идти к нему и быть рядом. Ты сделаешь это?
Сола резко встала и застыла, как солдат, получивший взыскание от командира. По выражению ее лица можно было понять, каким тяжелым, почти невыполнимым показалась ей взыскание. Но постепенно она осознала, что должна подчиниться и решительно ответила:
– Сделаю. Даю тебе слово.
– И не принимай это как наказание.
– А как поощрение можно? – с вызовом, не щадя его, спросила она.
– Иди, – глухо проговорил Кирк и сжал челюсти.
– Ради него?
Кирка одолевала слабость. Сола видела это и затягивала тягостный разговор, боясь оставить его одного.
– Да, – ответил он. – Но и ради меня. Ты еще не разобралась в Споке, а возможно, никогда и не разберешься. Сола, я – величайший эксперт по вулканцам. И поверь мне, если ты увидишь, как он начнет стряхивать с себя грифов, ты не сможешь смотреть ни на что другое. А когда он стряхнет их, я разберусь с ним по-мужски, устрою ему…
Он вдруг закрыл глаза, задрожал мелкой дрожью и покачнулся. Сола подхватила его, помогла опуститься на подушки. Потом потрогала его лоб, ладонью разгладила морщины и, приложив ко лбу и вторую руку, делилась с ним своей жизненной энергией до тех пор, пока не прекратилась дрожь.
– Идиотка! – обругала она себя, когда Кирк открыл глаза. – Я совершенная дура. Мне давно надо было уйти. И сейчас я уйду. Но скоро вернусь назад. Он нащупал ее руку.
– Нет. Ты предоставила выбор мне.
– Подчиняясь твоему приказу, я не смогу отвечать за свое отношение к тому Споку, который вскоре вылупится из нынешнего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30