- Нет! Мы едем домой и собираем друзей. Мы будем наблюдать, делать
записи и документировать все происходящее. Мы напишем историю взрыва -
твои наблюдения через телескоп, гипотезы и предположения доктора Фриде и
все физические доказательства, которые сумеем собрать. А затем мы сделаем
доклад для научного сообщества.
- Ну и к чему весь этот шум?
Султана Карр грустно смотрела в окно:
- А к тому, По, что слышал ли ты когда-нибудь о солнечных пятнах,
появлявшихся поодиночке или всего лишь одной парой? Я - нет. Всегда только
циклы и волны пятен.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ЧЕРЕЗ СЕМНАДЦАТЬ ЧАСОВ ПОСЛЕ ВСПЫШКИ
Сколь велики творенья твои!
О бог, не знающий равных,
Наделенный чудесною силой.
С любовью и светом
Ты создал Землю, пребывая един.
Все сущее: люди и твари,
В горах и долинах
Все есмь созданья твои.
Ты сотворил чужеземные страны -
Сирию, Куш... явил к жизни Египет,
Место всему указав и обеспечив насущным
Из "Гимна Солнцу" фараона Эхнатона
22
"МЫ ПРОДОЛЖИМ СЛУЖБУ..."
Шаг
Шаг
Шаг
Бег
ПЕРЕСАДОЧНАЯ СТАНЦИЯ КОННОР, 22 МАРТА, 9:31 ЕДИНОГО ВРЕМЕНИ
Зал ожидания на многорежимной пересадочной станции Коннор напоминал
огромный копошащийся муравейник, или одиноко стоящий в степи дуб, на ста
девяносто девяти ветках которого безуспешно пыталось рассесться две сотни
скворцов. Люди слонялись из угла в угол, подпирали стены или убивали
время, кучкуясь небольшими группками.
Если бы Дмитрий Урбанов не знал причину задержки, он бы предположил,
что сбой в расписании связан с какой-то серьезной аварией: возможное
столкновение кораблей где-то неподалеку или скоординированный,
кибернетический выход из строя стыковочных узлов станции.
Как бы то ни было, двадцатирублевая банкнота многозначительно
перекочевала в руки кассира для выяснения истинной причины.
- Всю эту заварушку затеяли бюрократы, - сообщил молодой человек
тихим голосом Урбанову. - НАСА, правительственная организация США,
распространила сообщение о какой-то радиационной угрозе, наверняка
являющееся плодом домысла ученых. Как бы то ни было, Европейское и
Японское космические агентства, а следом и Байконур быстро среагировали и
объявили немедленную посадку всех воздушных судов, находящихся на ту пору
в небе. Это коснулось лунных рейсов, "шаттлов", стратопланов. До меня
дошли слухи, что чрезвычайное положение продлится от одного до трех дней,
но точно никто ничего сказать не может.
Еще за десятку Урбанов узнал кое-что поинтереснее.
- Если хотите знать правду, то пассажирские авиакомпании и
космические агентства отнеслись к предупреждению столь серьезно лишь
потому, что они - юридические лица. Я уверен, что все в порядке. Но если
хоть кто-то пострадает во время этого якобы кризиса, то тогда умный юрист
сумеет обвинить компании в халатности и игнорировании официальных
предупреждений. Так что все предпочитают остановить полеты и подождать
сколько надо.
- Вы с этим не согласны? - спокойно заметил Урбанов.
Кассир пожал плечами.
- На станции практически все прекратило работу, не считая контроля за
окружающей средой, подсветки района и нагнетания гравитации. Все киберы,
все электростатические подъемники и большинство коммерческих и
телекоммуникационных систем вырубились. И все же, я не вижу иной причины,
кроме как страх перед авариями, которые могут быть как угодно
интерпретированы хитрым законником.
Хитрым законником типа Дмитрия Осиповича Урбанова...
- Так что, - продолжал молодой человек, - на станции вы сумеете
перекусить или выпить чашку кофе. Можете не спрашивать о постели, их все
равно нет. Однако для такого щедрого джентльмена как вы, мы постараемся
что-нибудь придумать.
- Каким образом? - будничным тоном спросил Урбанов.
- К счастью, я знаю где хранятся запасы на случай чрезвычайной
ситуации, а будучи одним из пожарников, имею ключ. Там есть еда,
стимуляторы, одеяла, в общем, все что скрасит ваше пребывание здесь.
- Предположим, что я не хочу здесь оставаться?
- Простите, сэр?
В руках у Дмитрия Урбанова появилась новая банкнота.
- Так если, по вашим словам, пребывание на Земле - пустячная
формальность, - пробормотал еле слышно Урбанов, - вводимая исключительно в
целях перестраховки руководства, то тогда вы должны знать тех, кто волен
действовать, как ему заблагорассудится. Частная яхта, к примеру, или одно
из вспомогательных судов, связанных со стыковочными узлами, а? Нечто,
способное, скажем, совершить прыжок на Луну?
На этот раз молодой человек тупо уставился на деньги.
Дмитрий Осипович прибавил к первой еще одну:
- У меня очень срочное дело на обратной стороне Луны, на станции
Циолковского.
- Но... это и впрямь может оказаться опасным, - медленно произнес
кассир. - Вы отдаете себе отчет?
- Так же как и в том, что если я до послезавтра не выполню одно дело,
это обернется большим, чем опасность для меня и тех, кого я представляю.
Послушайте, это знак дружбы, - его пальцы перебирали банкноты. - Если вы
найдете мне нужный корабль и пилота, я готов заплатить вам десять, нет,
двадцать пять процентов от суммы, которую он запросит.
Молодой человек перебирал банкноты на ладони.
- Я посмотрю, что можно сделать, сэр.
- Это все, что я прошу, - улыбнулся в ответ Урбанов.
Клик
Клик
Клик
Дззынь!
НА БОРТУ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОГО КОСМОЛЕТА "ЮЛА-3",
22 МАРТА, 9:54 ЕДИНОГО ВРЕМЕНИ
Вращение кораблей они не погасят. По крайней мере, первый помощник
капитана дал это ясно понять собравшимся в корпусе "Д" пассажирам,
которые, согласно его приказаниям готовили космолет к надвигающейся буре.
- А почему нет? - спросил Питер Спивак, внимательно выслушав
предложенную информацию.
- А потому, - ответил, наливаясь багровой краской, первый помощник
капитана Джеймс Уиверн, - что нам хватит топлива лишь на одну раскрутку и
одну остановку, ясно? После этого мы уходим в свободный полет, а до Марса
еще ох как далеко. Теперь прикрой рот и слушай внимательно дальше.
Вопрос казался Питеру важным, поскольку он полагал, что большую часть
работ, которые они выполняли, можно было бы сделать значительно быстрее и
легче, если бы вращения не было. К примеру такую: Питер и еще один
пассажир по имени Финли втаскивали солнечные панели в трюм корпуса А,
являвшегося узлом стабильности отсеков корабля, при помощи лебедок. Панели
представляли собой полотнища из фотогальванической пленки, стянутые
проводящими кабелями и обрамленные цепями-преобразователями. Управляясь с
ними, Питер не раз вспоминал о книге, в которой описывалось затаскивание
грузов на китайскую джонку.
В корпусе имелись электрические моторы для привода лебедок, но он и
Финли ворочали здоровенными рычагами с минимальным гашением гравитации, по
сравнению с составлявшим 0,3 от единицы гравитации, вращением корабля.
Питер понял в чем дело, едва попытавшись включить переносную рацию.
- Работы непочатый край, - поведал Питер Финли, решив немного
поговорить в открытом эфире. - Жаль, что я ни на минуту не могу снять шлем
и утереть пот с лица. Я становлюсь просто дураком.
- Я... ты... точно! - было все, что Спивак сумел услышать от
напарника. Глядя как открывается и закрывается рот за прозрачным стеклом
шлема, Питер понимал, что Финли сказал гораздо больше, однако каналы связи
уже заполнялись помехами от первых раскатов надвигающегося шторма.
Питер почувствовал неожиданную благодарность к дизайнерам корабля за
то, что они поставили старую, работающую по вызову, модель регулятора
воздуха и не стали прибегать к новейшим достижениям типа электронной
логики. Он сомневался, однако, в отношение температурных датчиков в
климатических цепях корабля. Человек может умереть от теплового удара, а
может и остаться в живых.
Двигая шкивом и талями в полутемном грузовом отсеке корпуса, Питер
имел много времени для размышлений над целым рядом вопросов.
К примеру, почему квадратные километры фотогальванической пленки
могут пострадать от магнитно-наведенного тока, когда они натянуты над
пятью вращающимися корпусами, а не когда свернутые, лежат в трюме. Разве
керамическая и углеродно-волокнистая оболочка корабля сумеют защитить
против магнитного поля? А изолированные кабели будут по-прежнему связывать
панели с большими параллельными цепями, даже будучи замкнутыми на себя,
разве не так? Это тоже были вопросы, относительно которых Питеру Спиваку
следовало "прикрыть рот и слушать дальше". Все, что ему нужно было знать,
так это как пришвартовать вверенный Уиверном груз.
Еще один вопрос, который занимал Питера касался того, что собирается
делать экипаж после того, как облако быстродвижущихся ионов пройдет через
"Юлу". В настоящий момент капитан и первый помощник отключали все системы
корабля. Что будет когда их снова попытаются запустить после бури и вдруг
обнаружат, что те перегорели? Может быть, стоит оставить небольшую часть
напряжения в состоянии ожидания на время шторма? Разве играет какую-нибудь
роль факт, что единственный ток, проходящий через силиконовые пути, будет
поступать из случайных внешних полей, а не от основного источника? Может
быть, у функционирующих систем большой шанс устоять? Разве поможет то, что
все системы вернутся в состояние элементарных схем, моделирующих поведение
электронов на различные воздействия?
Питер Спивак был геологом и специалистом по тектонике, а не
электриком. Он не мог дать ответы на поставленные себе вопросы. Вероятно,
что единственное, на что он способен в этом путешествии, так это вращать
дурацкую лебедку. Возможно, физический труд избавит его от опасений и
успокоит метущийся ум. Если так, то помощник капитана оказался весьма
мудрым.
Если бы это сработало.
Двести...
Четыреста...
Шестьсот...
Восемьсот...
ПЕРЕСАДОЧНАЯ СТАНЦИЯ КОННОР, 10:19 ЕДИНОГО ВРЕМЕНИ
Бумажные банкноты, старомодные, но столь незаменимые в подобных
случаях, Урбанов вложил в руку Майкла Уорски. Рука пилота не блистала
белизной. Ногти были черными от грязи, а на запястье виднелась большая
царапина. У Уорски было квадратное лицо, заросшее густой черной щетиной.
Он напоминал старого поляка из тех частей Польши, которые Российская
империя так и не удосужилась отдать Содружеству.
Незаменимый кассир Уильям Блэйр, стоя рядом с Урбановым наблюдал за
передачей денег, подсчитывая банкноты, менявшие хозяев, кивками головы.
Когда счет пошел за тысячу двести, темные круги под светло-голубыми
глазами пилота, выдававшие его сильное переутомление, стали хищно
подергиваться.
На тринадцатой купюре Урбанов остановился с таким выражением лица,
как будто отдал последние деньги.
- Этого более, чем достаточно, - заметил юрист.
Уорски пожал плечами:
- Вы все равно отправляетесь на обратную сторону. Там заработать
легко.
- Это честная цена, - возразил Блэйр.
- А где корабль?
Пилот кивнул головой в сторону проема в стене рядом с люком,
предназначенным для прохода людей. Урбанов подошел поближе и посмотрел
внутрь. В конце залы его взору предстало нечто, напоминавшее паука, у
которого из восьми ног осталось четыре. Шарообразный корпус заканчивался
огромным раструбом для отработанных продуктов единственной реактивной
камеры сгорания. К толстому металлическому концу в нижней части были
приделаны держатели, оканчивающиеся огромными клешнями. Прямо над головой
паука виднелся небольшой маячок. В его тусклом свете Урбанов заметил, что
в кабине лишь одно кресло.
- Я доберусь на этом до Луны?
- Без проблем. Туда и обратно и никакого груза, - ответил пилот.
- Это наш буксир, мистер Урбанов, объяснил Блэйр. - У двигателя
достаточно мощности, чтобы вывести практически всю станцию на орбиту.
- Условия размещения?
- Я за рулем. Вы спите в шлюзе.
- Сплю?
- Мне придется погрузить вас в сон, иначе вы заберете слишком много
воздуха.
- Система подачи воздуха, - счел нужным снова вмешаться кассир, -
рассчитана на одного человека. Но не волнуйтесь. Мы дадим вам порцию
"Сладкой мечты", и вы весь полет проспите как убитый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49